Несмело подняв взгляд, Лаптев едва не умер от нахлынувшего ужаса. Велес был страшен. Колени его нереальным образом подломились, вытянув джинсы в обратную сторону, рубашка треснула на груди, обнажив могучий торс, сплошь заросший рыжим волосом — густым и спутанным. Пальцы, в которых крутился кожаный поводок, оканчивались толстыми кривыми когтями. Преодолев страх, Семен Григорьевич завершил траекторию своего взгляда на круглом, бородатом лице создания. Из рыжих зарослей на него с интересом смотрели озорные зеленые глаза, с продольным, точно у большой кошки, зрачком.
— Вам не нравится, как я поступил с вами, но сами вы продолжаете поступать так с теми, кто заведомо слабее вас, — согнув колени назад, гигант присел на корточки, став похожим на огромную волосатую цаплю.
— Кто вы? — пересохшими губами прошептал Лаптев.
— Я? — гость в притворном изумлении запустил руку в рыжую шевелюру, почесав выступившие из нее аккуратные рожки.
— Я — Велес. У меня вот и визитка имеется! — точно объясняя несмышленышу прописную истину, ответил он и полез в карман.
— Не надо, прошу вас! — взвизгнул Лаптев. — Забирайте! Забирайте собаку ко всем чер…
Старик осекся, опасливо глядя на Велесовы рога.
— … хренам! — неловко выкрутился он наконец.
Велес рассеянно покачал головой и вновь выпрямился во весь рост. Упавшая от него тень тяжело придавила старика к полу.
— Эх, кабы все было так просто!
Ошейник выпал из когтистых пальцев и мгновенно скользнул прямо к стариковской шее. Слабые пальцы лишь успели легонько царапнуть мягкий ремешок, когда тот обвился вокруг горла Лаптева, и самостоятельно застегнувшись, сдавил его с невероятной мощью. Воздух с шумом покинул легкие Семена Григорьевича и он испуганно замычал. Ошейник пульсировал, точно напившаяся крови пиявка.
И в тот самый миг, когда перед глазами задыхающегося старика заплясали пресловутые черные круги, Велес вдруг начал расти и покрываться шерстью с такой пугающей быстротой, что должен был вот-вот проломить головой потолок. Однако, как это ни странно, комната тоже начала увеличиваться в размерах, превращаясь в громадный тронный зал. Лаптев хотел закричать, но смог лишь полузадушено взвизгнуть. Поудобнее опершись на все четыре конечности, Семен Григорьевич твердо решил умереть с пафосными словами на устах. Словами, проклинающими ужасное существо, ворвавшееся в его жизнь и отнявшее ее. Почувствовав, что хватка ошейника немного ослабла, Лаптев вдохнул воздуха и…
…звонко тявкнул.
На лай из своего закутка выбралась Чапа и принялась восторженно обнюхивать своего недавнего хозяина. Велес протянул ставшую абсолютно нормальной руку, поправляя ремешок на шее маленького лохматого пекинеса.
— Вот, так гораздо лучше, верно?
В ответ пекинес злобно оскалился и попытался тяпнуть зубами огромные пальцы. Проворно одернув руку, Велес подхватил с пола газету и от души приложил собаку прямо по мосластому лохматому заду.
— Фу, кому сказано!?
От удара пекинес страдальчески закатил выпуклые глаза, злобно облаял обидчика и тут же напустил огромную лужу.
— Да что ж ты будешь делать? — устало пробормотал великан. С невозможной для человека скоростью, он выкинул вперед руку, цапнул пса за загривок и, тяжело вздохнув, опустил бывшего Лаптева мордой прямо в желтую лужу…
На щелчок замка из соседней квартиры осторожно выглянула старушечья физиономия, и увидав Чапу, в нетерпении прыгающую вокруг крупного рыжего мужчины, поинтересовалась:
— Допрыгался, мучитель? Забираете собачонку-то?
— Забираю, — подтвердил мужчина, устраивая под мышкой беспрестанно ворочающегося пекинеса.
— Слава Богу, — облегченно вздохнула бабулька. — Совсем животинку замучил, ирод!
— Как есть ирод! — с улыбкой отозвался Велес, и по-подростковому весело, вприпрыжку, побежал вниз по лестнице и мягкая подошва его потасканных кед, отчего-то гулко цокала, соприкасаясь со ступеньками. Следом за ним, заливаясь счастливым лаем, бодро трусила довольная Чапа.