-- Благодарю, но все положенные заклинания я уже произнес, -- сказал Ретиф. -- Не далее, как вчера, мне пришлось говорить тост в честь прибывших с Земли ревизоров.
-- В таком разе... -- Дир Багрец величавым жестом указал на плоский камень, уложенный поверх двух, тоже каменных, кубиков, так что верх его возвышался над площадкой на добрых двенадцать дюймов.
-- Перескочи через это препятствие! -- потребовал разбойничий старшина. -- Но только, помни, одним прыжком!
Прежде чем встать перед барьером, Ретиф обозрел его с разных сторон.
-- А ты, похоже, оробел, -- язвительно произнес Дир Багрец. -- Что, земляк, усомнился, наконец, в своих силах?
-- В прошлом году, -- сказал Ретиф, -- один мой коллега перескочил в списке кандидатур на повышение через пятьдесят имен сразу. -- А я чем хуже?
Прямо с места он перепрыгнул через барьер. Потом развернулся и перепрыгнул назад.
Последовало ошеломленное молчание, а затем словно ад разверзся. Дир Багрец, недолго поколебавшись, присоединился к радостным кликам.
-- Прими мои поздравления, Дир Тиф! -- проревел он, хлопнув землянина по плечу. -- Голову готов заложить, что чужестранец, наделенный такими талантами, был бы для всех нас вечным источником беспокойства, но поскольку ты теперь из громилей громиль, величье твоих свершений послужит лишь к украшению нашего племени!
8
-- Ну и славно! -- сказал Гордун Неучтивый, запихивая в рот пригоршню присыпанных сахарной пудрой зеленых оливок. -- Если верить Багрецу, ты прошел Искус, как подобает громилю, в шатре рожденному! Пожалуй, я возьму тебя в телохранители, Дир Тиф, как только меня изберут Президентом.
-- В устах Вашего Неистовства это поистине звучит похвалой, -- сказал Ретиф. -- Особенно, если вспомнить, что вы, не дрогнув, выдвинули себя в кандидаты.
-- А чего это мне было дрожать? -- удивился Гордун. -После того, как мои орлы пригонят к урнам столько избирателей, сколько моим противникам отродясь не набрать, я буду волен набивать карманы любым способом, какой меня больше устроит. В подобное будущее можно взирать без опаски.
-- Так-то оно так, -- согласился Ретиф, -- Но прежде вам придется пройти через несколько ритуальных обрядов, каковые включают: Перекрикивание Свистунов, Лобызание Младенцев, Стояние В Сторонке С Независимым Видом, Забрасывание Грязью -плюс непрестанное Взирание С Тревогой.
-- Хмм, -- Гордун озадаченно поскреб подбородок. -- И что, Ретиф, эти Испытания столь же суровы, сколь Громильский Искус?
-- Пожалуй, даже суровее, -- серьезно заверил атамана Ретиф. -- Особенно если вам придется таскать на голове боевое убранство индейцев.
-- К дьяволу! -- Гордун грохнул по столу кружкой, которую держал в руке. -- Громиль не убоится ни человека, ни дикого зверя!
-- А перед собранием избирательниц вам когда-нибудь выступать приходилось? -- быстро нашелся Ретиф.
-- Нет, но мои лиходеи любую оппозицию стопчут, -окончательно исполнившись решимости, провозгласил Гордун. -- Я уже заключил тайное соглашение с кой-какими пятиглазыми чужестранцами, они доставят мне столько заполненных избирательных бюллетеней, сколько потребуется, чтобы все было как положено и по закону. А уж добравшись до президентского кресла, я смогу разбойничать, как следует деловому человеку, -обстоятельно и с соблюдением должного порядка.
-- Да, но вы все же не забывайте, -- предупредил его Ретиф, -- от вас ожидают, что вы хотя бы первые несколько недель простоите на Партийной Платформе.
-- Не-недель? -- дрогнул Гордун. -- Это что еще за платформа такая?
-- А это такое довольно шаткое сооружение, -доверительно поведал Ретиф. -- Я, во всяком случае, не помню, чтобы кто-нибудь удержался на ней после первого Столкновения с Законодателями.
-- То есть как, еще одно Испытание?
-- Ну, насчет него вы можете особо не волноваться, Ваше Неистовство, до Импичмента тут дело редко доходит.
-- До кого? Чего? Что ты меня запугиваешь? -- взревел Гордун. -- Это что еще за ритуал?
-- А это когда ваши политические противники решают сквитаться с вами за вашу победу на выборах и принимаются наперебой обвинять вас в Преступлениях Против Общества и в Совершении Судебно Наказуемых Деяний, а...
-- Довольно! -- взвыл Гордун. -- Есть ли конец этим мукам?
-- Конец есть, -- успокоил растревоженного атамана Ретиф. -- После отставки вы становитесь Государственным Деятелем и вам разрешают первого апреля каждого второго года давать интервью, излагая ваши воззрения по любому вопросу, достаточно тривиальному, чтобы им можно было украсить страницы воскресного приложения к какой-либо газетке.
-- Брррр! -- содрогнулся Гордун и выдул из кружки все, что в ней было.
-- Слушай сюда, Ретиф, -- сказал он. -- Я тут поразмыслил как следует и решил, что с моей стороны будет благородным жестом, если я займу в партии второе место, а лидерство уступлю какому-нибудь громилю помоложе, -- да вот хоть тебе, Багрец, -обратился он к разбойничьему старшине.
-- Кому, мне? -- испуганно выпалил старшина. -- Нет, господин мой, я уж и прежде вам говорил, -- и не был я кандидатом, и быть им не хочу.
-- Так кто же тогда? -- в волнении всплеснул руками Гордун. -- Нам нужен громиль, который привлечет к себе широкие массы избирателей! Такой, чтобы он и ятаганом умел махать, -ему ведь придется подавлять внутрипартийную оппозицию, -- и дубинкой мог шуровать для вразумления беспартийных, и чтобы кинжалом толково орудовал, потому как без этого ни в одном комитете не выживешь...
Он вдруг замолк, - судя по всему, в голове его родилась какая-то новая мысль.
-- Ну ладно, господа хорошие, -- сказал, вставая, Ретиф, -- оставляю вас размышлять над списком возможных кандидатур. Могу я передать Послу, что вы прибудете на торжественный прием по случаю завершения выборов?
-- Мы прибудем, -- сказал Гордун. -- И сдается мне, я отыскал стопроцентного громиля, способного возглавить нашу партию и привлечь голоса избирателей...
9
В разноцветном свете лампочек, развешанных по ограде, окружавшей небольшое поле для гольфа, ныне призванное на дипломатическую службу и исполнявшее обязанности посольской лужайки, кучками стояли среди ловушек и лунок земляне-дипломаты с бокалами в руках, беседуя и нервно поглядывая на дверь, из которой с минуты на минуту должен был появиться Посол Гвоздуодер.
-- Бог ты мой, Ретиф, -- сказал, сверяясь с часами, Магнан, -- того и гляди поступят первые сведения. Меня всего прямо трясет.
-- Ну, нам, я полагаю, результатов бояться нечего, -заявил полковник Седел-Мозол. -- В последние решающие часы ученики гуру Гордуна проявляли особенную активность, ревностно украшая плакатами избирательные участки.
-- И украшая шишками головы избирателей, не пожелавших обратиться в новую веру, -- добавил представитель Политотдела. -- Меня другое интересует, -- что помешает Гордуну, после его инаугурации, практиковаться в использовании подобных же методов на иностранных дипломатах?
-- Традиция помешает, мой мальчик, -- успокоил его полковник. -- Нас можно расстреливать как шпионов или высылать как нежелательных иностранцев, но отдавать нас на растерзание мелкотравчатым политиканам -- никогда!
По лужайке пронесся шепоток, ибо объявился Посол Гвоздуодер в визитке цвета бордо и красновато-коричневых галифе, предусмотренных регламентом ДКЗ для ношения во время вечерних официальных приемов.
-- Ну что? По-прежнему ни слова? -- Посол требовательно воззрился на окружившую его мелкую дипломатическую сошку, принимая один из четырех бокалов, одновременно протянутых ему предусмотрительными посольскими писарями. -- Мои личные выкладуи показывают, что партия громилей с самого начала шла впереди, постепенно занимая господствующее положение, о чем в особенности свидетельствуют вести, доходящие из сельских районов.
-- Господствующее, это точно, -- прошептал из-под руки Магнан. -- Один из этих бандитов имел нахальство приказать мне, чтобы я подержал банку с клеем, пока он будет лепить свой плакат на парадную дверь Посольства.
-- Наглость какая, -- задохнулся от гнева представитель Политотдела. -- Надеюсь, вы этого делать не стали?
-- Да уж конечно не стал, -- надменно ответил Магнан. -Ему пришлось самому держать свою банку, а плакат приклеивал я.
Со стороны ворот донеслись радостные крики, показалась компания громилей, сияющих желтыми и розовыми шелками и размахивающих желтыми же сигарами в целый фут длиной каждая. За ними весело поспешала толпа оберонцев помельче.
-- Победа подавляющим большинством голосов! -- громко возвестил один из них, обращаясь ко всем дипломатам сразу. -Содвиньте пиршественные чаши!
-- Это официальные данные, Депью? -- спросил Посол у одного из своих Советников, как раз в эту минуту рысцой выбежавшего на лужайку, размахивая стопкой бумаг.