Однако он никогда не бывает совершенно пуст, — добавил он. — Всегда немного оставляют, чтобы помочь брожению свежего сока. Вполне достаточно, чтобы накрыть твое тело.
Я изучал французский бокс под руководством самого знаменитого мастера этого искусства в Париже… Носок моей ноги коснулся запястья старика в то мгновение, как он сделал выпад. Лезвие просвистело мимо моего левого плеча.
Потеряв равновесие, Лебран с гулким всплеском свалился в огромный чан и медленно погрузился в жидкость.
Потом его голова, украшенная нелепой лысиной, поплавком выскочила на поверхность.
Он задыхался, отплевывался, хныкал… Он издал короткий прерывистый крик:
— Помоги… Помоги!.. Я не могу достать…
Старик яростно царапал деревянные стенки чана длинными, тонкими пальцами.
Я вам уже говорил, что я — редкостный лицемер? В самом деле, во многих отношениях меня не назовешь приятным человеком. И потому наслаждался каждой секундой предсмертных мучений утопающего Лебрана.
Наконец он с изысканной неторопливостью навсегда погрузился в жидкость, его белые руки со зловеще скрюченными пальцами скрылись последними.
Волнение в чане прекратилось. Поверхность жидкости превратилась в плоское, темное зеркало, которое кривили редкие пузырьки газа. Среди них вскипели пузыри побольше. Я наблюдал за ними, пока не исчезли и они, и отправился в дом за шляпой и пальто. Выйдя оттуда, увидел стройную белую фигурку у моей машины.
Это была Элоиза. Взгляд ее уже не казался бессмысленным.
— Я скажу всем, что его неожиданно вызвали откуда-нибудь издалека, — сказала она.
— Вы знаете?
Она улыбнулась.
Я поймал себя на мысли, что дочка мне нравится не больше отца…
— Соберите вещи и уедем отсюда… Сейчас же, — предложил я ей.
Она покачала головой и посмотрела в сторону юго-западной стены сада.
— Мне надо ухаживать за могилой.
В последний раз я побывал в этих местах с седьмым батальоном Гемпширского полка почти сразу же после начала боевых действий.
И еще: отныне я не пью прославленный грушевый сидр Лебрана.