где иконы и шпага. По сравнению с нашей операцией ваше уголовное дело
пустяк. Воровать, конечно, нехорошо, но я готов закрыть на это глаза,
если вы нам поможете.
Колобок протянул руку и взял паспорта. Он открыл тот, что лежал сверху,
и увидел свою физиономию.
— На первый взгляд настоящие, — сказал Колобок, полистав страницы. — А
откуда у вас наши фотографии?
— Заткнись, — процедил сквозь зубы Шуруп и спросил полковника: — А где
гарантия, что с этими паспортами нас не возьмут на границе?
— Даю слово. Слово офицера.
— Хм, слово… — усмехнулся Шуруп. — Маловато.
— Слову Совы вы верите больше? — спросил Лютиков.
— Намного, — ответил Колобок. — Мы его не первый год знаем.
— Нет, ребятки. Он с вами долго разговаривать не станет. А я не стану
просить Сову подтвердить мои гарантии. Если мне будет необходимо в интересах
дела убрать Сову, не пройдет и получаса…
— Да нет у нас книг, чего привязались, — сказал Шуруп.
Шуруп имел в виду всех, кто интересовался книгами за этот день, но полковник
не понял этого.
— Я понимаю, вам нужно обдумать мое предложение, — сказал полковник. —
Поэтому я ухожу. Вот мои телефоны, паспорта я оставляю вам, так сказать,
в качестве аванса. Надеюсь, у вас хватит ума не обманывать меня.
Лютиков встал со стула, поднял с пола кусачки и вышел из комнаты. Шуруп
и Колобок остались сидеть на диване.
Входная дверь снова чуть хлопнула и приоткрылась, на лестнице послышался
звук удаляющихся шагов.
— Дверь, — выдавил из себя Шуруп. — Сейчас еще кто-нибудь придет.
Бежать было бессмысленно. Наверняка полковник оставил кого-нибудь для
наблюдения. Шуруп и Колобок подскочили с дивана, перетащили из соседней
комнаты тяжелый платяной шкаф и подперли им дверь. На усиление баррикады
к шкафу был придвинут тяжелый комод, а сверху поставлена здоровенная кадка
с фикусом. Наверное, это не остановило бы желающих войти в квартиру, но
войти неожиданно уже не получилось бы, это точно.
Через полчаса Шуруп, как и прежде, смотрел телевизор, попивая пиво, и
пытался сообразить, как ему выкрутиться из этой поганой истории. Колобок
принял ледяной душ и, вернувшись в комнату, расхаживал по ней, вытирая
голову полотенцем.
— Хватит, доигрались, — бурчал Колобок. — Завтра раздадим долги, отдадим
книги газетчику и все. Уеду. К чертовой матери! К брату, во Владивосток.
Устроюсь на сейнер и на полгода в море, рыбу ловить.
— Хорошая мысль, Колобок, — согласился Шуруп. — Они нас будут в аэропорту
ждать или на границе. А мы электричками до первого большого города, а
там на поезд — и тю-тю.
— Бандиты, газетчики, шпионы, сумасшедшие коллекционеры… надоело все
до чертиков!
— Сядь, успокойся, — чуть ли не крикнул Шуруп. — Ты мне думать мешаешь.
Колобок подошел к дивану, сел на него, отшвырнул в сторону полотенце и
уставился в телевизор. В его голове рисовались невеселые картины ближайшего
будущего, ожидавшего его в Москве.