Вовка поднялся с кресла и ушел на кухню. Там он налил себе стакан воды
и за несколько глотков выпил его.
— Что вы хотите от нас? — спросил Вовка, стоя у двери кухни с пустым стаканом
в руке.
Егоров и Топорков посмотрели сначала на Вовку, а затем на Гиппарха. Вопрос
был точный и задан вовремя.
— Мне нужна книга, — сказал Гиппарх. — Она содержит колоссальные знания,
при помощи которых можно спасти или погубить галактику. Я почти подобрался
к ней, но музей ограблен. Мне ее теперь не найти. Вы местные. У вас больше
шансов. Я прошу вас о помощи.
— Но если мы ошибемся в вас, то погубим галактику, — сказал Егоров.
— Я не требую помощи, — ответил Гиппарх. — Я ее прошу. Вам решать, враг
я или друг.
В комнате снова повисла тишина. Через минуту Гиппарх поднялся с дивана.
— Спасибо за то, что выслушали меня. Мне пора. Я надеюсь на вашу помощь.
— Если книга будет у нас, — спросил Топорков, — и мы решим передать ее
вам, как нам найти вас?
— Я сам к вам приду. Главное, чтобы книга была у вас.
Вовка и Юра остались в комнате, Стас проводил гостя и, закрыв за ним дверь, вернулся.
— Я думаю, он врет, — тут же сказал Топорков. — Он просто потерял книгу
из виду и без нас ему будет трудно ее найти. Во всяком случае, у нас —
в этом я с ним согласен — как у местных, больше шансов. К тому же Луиджи
сразу сказал: я не могу ее взять, но могу помешать.
— Это с одной стороны, — сказал Вовка, — но с другой, если поверить Гиппарху…
история с поездом укладывается в стандартную многоходовую комбинацию,
когда первые события происходят за несколько лет до основных и люди, вовлеченные
в дело, ничего не могут заподозрить именно поэтому. Такие комбинации —
гордость всех разведок. Иногда вовлеченный человек годами ждет своей минуты,
чтобы сыграть отведенную ему малюсенькую роль и не догадаться, что все
было подстроено еще лет десять назад.
— Сотник действительно был похож на Луиджи, — сказал Егоров и опустился
в кресло. — Знаете, ребятки, похоже, он прав. Все было подстроено. В конце
концов, объясните мне, как тогда, в Италии, монахи смогли точно узнать
место появления поезда? И в средневековой Москве… я всегда чувствовал
чье-то присутствие. Как будто за мной кто-то следил. И Малышев… когда
я принес ему кошелек, предложил накормить меня и почти сразу спросил,
умею ли я считать. Дворовые его все ко мне с подозрением относились, а
он нет. Таким доверием обличил, что я даже растерялся поначалу.
— Но ты же не взял чужие деньги… Почему ему тебе не поверить? — спросил
Топорков. — Стас, Гиппарх просто по-своему трактует события. Это я тебе
как газетчик говорю. У каждого происшествия есть несколько трактовок.
Все зависит лишь от акцентов. Это как в школьном примере: «Казнить нельзя
помиловать». Где поставишь запятую, оттуда и смысл потечет.
В квартиру позвонили. Разговор оборвался на полуслове, все переглянулись.
Профессор поднялся с кресла и пошел открывать дверь. Когда он вернулся
в комнату, на его лице была отображена сложная смесь удивления, смеха,
разочарования и страха. Из-за спины профессора вышел Луиджи и, увидев
всю компанию в сборе, растянул лицо в широкой улыбке.
— Здравствуйте, друзья. Как я рад вас видеть! А Вовку просто не узнать.