— Потому что мы всегда рядом. Мы следим за ними. Если они попытаются взять
книгу… Мы не допустим этого.
— Странно, — сказал профессор. — Луиджи столько сделал для нас. Он несколько
раз спас мне жизнь. Теперь приходите вы и объявляете его галактическим
тираном. Как я могу не поверить другу и поверить случайному знакомому?
— На этом и был построен весь расчет, — сказал Гиппарх. — Вся комбинация.
— Расчет? — усмехнулся Вовка. — С Луиджи мы познакомились в Италии двенадцать
лет назад. Причина — череп Никольского, исчезнувший вместе с поездом.
Это что, тоже расчет?
— Вне всяких сомнений, — сказал Гиппарх.
Земляне не выдержали и сдержанно рассмеялись.
— Поезд исчез в тысяча девятьсот одиннадцатом году, — сказал Топорков.
— Не слишком ли долго Луиджи пришлось ждать нашего появления?
— Это для вас прошло почти сто лет, — сказал Гиппарх. — Луиджи проходит
сквозь время, Станислав. Вы что, действительно думаете, что кто-то случайно
продал на аукционе чертежи машины времени, пусть даже они считались просто
эскизами, за копейки, когда им цена сотни тысяч и их ищут историки всего
мира?
— Согласен с вами, — сказал профессор. — Это странно. Но почему вы не
допускаете случайностей? Ведь в мире существуют еще более странные случайности?
— Нет случайностей, — сказал Гиппарх. — Все они закономерны. Основа вселенной
— математика. В ней не может быть случайностей. Они исключены. Неужели
вы верите в то, что табурет столько лет стоял и не привлекал вашего внимания
тем, что подгнил, и как только вы на него взобрались, ножка вдруг подломилась?
— А почему нет? — спросил Топорков.
— Станислав случайно попал в то время, — продолжил Гиппарх, — когда у
него был шанс добраться до машины времени, которую мог построить Бруно.
Если бы Станислав оказался в другом времени, у него не было бы даже надежды
вернуться. А помощь со стороны постороннего, пусть даже Зелловеса, насторожила
бы его. По крайней мере, сейчас, когда я вам все расскажу. Допустим, что
дата «выбралась» случайно, но кошель с деньгами вы нашли не просто так.
— А что могло мне помешать найти кошель? — спросил профессор.
— Это не просто кошель, а кошель купца Малышева, дом которого стоял на
перекрестке вблизи ярмарки, и если бродить по городу начиная от ярмарки
или от реки, где был кулачный бой, то непременно выйдешь к нему. Это не
слепой случай, это точный математический расчет расположения улиц. А дальше?
Купец вас берет на службу, совсем незнакомого человека, это когда у него
есть кандидаты, которых он знает годами. Десятилетиями. И место вы заняли
человека, которого неизвестно кто пырнул ножом и при этом не ограбил.
А при нем была солидная сумма денег.
— Пожалуйста. Вот вам и аргумент, — сказал Вовка. — Если бы Луиджи это
подстроил, то и деньги бы пропали, чтоб все выглядело совсем достоверно.
— Оставьте Зелловесу право хотя бы на одну ошибку, — сказал Гиппарх. —
А то он уж совсем идеален в ваших глазах. Вам не показался знакомым сотник,
который не дал зарубить вас у пристани? Или вы не слышали, что он спас
жену Малышева от болезни и купец считал себя ему обязанным? Вспомните,
как странно вел себя купец во время вашего знакомства и как странно он
вам предложил работу.
— Допустим, это так, — сказал профессор. — Но я не пойму, зачем Луиджи