не думать о странных звонках. Самым непонятным было то, что телефон молчал,
звонки больше не повторялись.
Лекции прошли как обычно. Рассказать студентам хочется так много, а времени
для этого отпущено так мало. Начало учебного года не самое спокойное время
в жизни преподавателя. Неожиданно выясняется, что вопросы, которые руководство
обещало решить сразу же после Нового года, так и остались не решенными
до сентября. Количество лекций, которые в первом семестре должен был прочитать
профессор, как-то само собой увеличилось, консультации музеям и архивам
никто не отменил, а как все успеть — оставалось на усмотрение Егорова.
Да еще отчеты о прошлогодних раскопках Виктора Ивановича как в воду канули.
В половине двенадцатого Корнеев-старший позвонил в каморку Стаса, поинтересовался,
как дела, и тут же по-приятельски попросил разобраться с этим бардаком.
Не успел профессор положить трубку, как позвонил редактор исторического
журнала. Статьи, подготовленные к публикации, утонули из-за разрыва трубы
с холодной водой. Поэтому было бы неплохо принести в редакцию новые экземпляры,
а если их нет, то написать все заново. И непременно успеть это сделать
до пятницы.
Швырнув телефонную трубку, Стас подошел к умывальнику и, набрав пригоршни
холодной воды, бросил ее в лицо. На самую малость жить стало легче. Выйдя
в коридор, Егоров почти нос к носу столкнулся с профессором математики.
Он взял его за воротник и в полном смысле слова потащил в столовую пить
кофе. Правда, Павел Семенович не возражал, Варвара Петровна прекрасно
варила кофе. Слушая за чашкой кофе рассказ Павла Семеновича о том, как
он еще неделю назад ловил щуку у сестры на Каме, Стас немного отвлекся
от утренней карусели. Все-таки это хорошая мысль — раз в год бросить все
на пару недель и уехать куда-нибудь подальше от дома и работы. Нужно отвлекаться,
хотя бы на время менять ритм жизни, обстановку.
Вернувшись из столовой в свой кабинет, Егоров позвонил в Исторический
музей. Трубку долго не брали. Стас начал немного нервничать. Он уже хотел
перезвонить позже, когда на другом конце сказали «алле».
— Здравствуйте, Пузырева, будьте любезны.
— Это вы, Станислав Валерьевич?
— Да-да…
— Как хорошо, что вы позвонили, — быстро заговорил Пузырев. — Я буквально
через минуту уезжаю. Я с этой выставкой скоро с ума сойду. Представляете,
разослали приглашения историкам и филологам с мировыми именами, а у самих
парадная лестница разворочена. Ремонт третий месяц делаем. Главный вход
был закрыт, ходили через служебный, вот и упустили из виду. Сейчас еду
за мрамором. Если к утру не успеем отремонтировать… опозоримся. Ей-богу
опозоримся. На весь мир…
— Что с книгами, — очень мягко спросил Стас, поняв, что Пузырев сам не
остановится.
— С книгами все в порядке, — все так же торопливо ответил Пузырев. — Сегодня
утром привезли, я все проверил, все на месте. Только вот какая незадача,
я сейчас уезжаю за мрамором для лестницы, а оттуда в Министерство культуры.
Когда вернусь, не знаю. Замминистра, говорят, еле держится на своем посту
и что-то задумал менять…
— Так, может, вы кого-нибудь предупредите, что я подъеду, и мне без вас
все покажут? — снова мягко спросил Стас.