- Да брось ты! Не псешь! Зря базарить не стану! На х... нужно? Сегодня у моей Светки вечеринка. Старики на ночь свалили. Вот она Альту и пригласила. А та говорит: "Приду с Валеркой". Я-то думал, будешь ты...
От обиды на душе стало горько и пусто. На глаза сами собой навернулись слезы. Не хватало еще при Коляне... Стыдобушка.
- Закурить есть?
- Держи. "Прима" без фильтра.
Прикурив, я глубоко затянулся. Сплюнул попавший в рот горьковатый табак. Немного закружилась голова.
- Да хрен с ней! Переживем!
Сказать-то сказал, но думал совсем другое...
Вечером ноги сами понесли в Светкин двор. Я злился, обзывал себя последними словами, но все равно шел.
От выкуренных за день сигарет уже тошнило, но я упрямо совал их одну за другой в рот.
- Рюха, ты что ли? А я только подумал...
Возле подъезда, чуть покачиваясь, стоял Колян. От него на версту разило водкой.
- Пойдем, глянешь. Самое время, дружбан!
- Да никуда я не пойду!
- Да не ссы ты,.. старик... Все уже нажрались до опупения, никто и не заметит. По пути стаканчик навернешь!
Словно ведомый чужой волей, я двинулся вслед за ним.
Окурки и мусор на лестнице, разрисованные грязные стены, запах кислых помидор и мочи...
Выцветшая зеленая дверь на третьем этаже чуть приоткрыта.
- Сейчас, погодь...
Я нерешительно мялся, пританцовывал в прихожей, готовый сбежать в любой момент.
- Тихонько, Рюха. На вот, выпей и давай за мной. Да не топчись же, медведь хренов! Разуйся.
Двумя глотками, даже не почувствовав вкуса, я проглотил полстакана водки. Оставив его на стареньком комоде, пошел за Коляном.
- Представляешь, они примостились в сральнике! Нашли, блин, местечко. Сейчас я погашу в прихожей свет. В двери есть щель, если чуть-чуть отодвинуть щепку ножом... Короче, увидишь...
В нетрезвой душе подобно цветным стекляшкам калейдоскопа сменяли друг друга ненависть, ярость, надежда и страх. Страх увидеть то, что не смогу забыть, пережить.
Опустившись на колени, ножом отодвинул щепку. Все еще надеясь, что ничего не увижу, заглянул в расширившуюся щель. Зря, видимость была неплохой. Но, почему-то вначале я обратил внимание на кафельную стену без четырех отпавших плиток, скомканную ногами красную полосатую простелку.
"Ну, же! Смотри!" - дал себе приказ. - Смотри и запоминай!"
Спина и рыжие волосы Гнусавого. Его руки мнут прижатую спиной к кафелю девушку. Это же не Альта! Нет! Не обманывай себя - она! Ее волосы, ее ушки эльфа. Ее дыхание... нет, сопение...
Гнусавый целовал ее лицо, шею. Руки лихорадочно расстегивали блузку. Альта чуть сдвинулась, и теперь я отчетливо видел ее вполоборота. На щеках яркий румянец, взгляд с поволокой. Вот и она взасос целует рыжего в шею.
А он! Он! Расстегнув блузку, приподнял вверх розовый кружевной бюстгальтер. Никогда не думал, что у нее такая взрослая грудь... Маленькие темные соски...
Гнусавый по очереди их теребит, мнет губами...
Голова с вьющимися золотистыми волосами откинута назад. Глаза закрыты. Чуть прикушенная нижняя губка.
Закричать! Остановить весь этот кошмар. Да только голос куда-то исчез. Отвернуться, закрыть глаза тоже не в силах. В ушах звон, но кадры немого кино сменяют друг друга. Пусть лента порвется! Господи! Ну что тебе стоит! За что мне такие муки!...
Оказывается, у нее черные трусики. Гнусавый вслед за джинсами стягивает их с нее, прямо на крашеный грязно-желтой краской бетонный пол.
Альта неловко пытается освободить одну ногу. Не получается. Но Валерик настойчив. Свое возьмет. Наступил на них ногой...
Неужели здесь?!! Прямо в сральнике!!!
Повернул к себе спиной. Прогнулась, упершись руками в унитаз.
Как эти девичьи острые лопатки похожи на крылья! Легкие крылья ангела.
Розовеют услужливо растопыренные ягодицы... Раздвигает их руками...
- Рюха, ну что приклеился? Дай и я гляну! Слышь! Не будь жлобом!
Чтобы не упасть, я оперся о стену. Медленно сползаю на пол. Кажется, умираю...
- Ни фига себе! Во дают...
Полумрак сменила темнота...
Почему так пахнет дымом? Неужели пожар? Да хрен с ним! Этим долбаным миром! Пусть все... все сгорит!
* * *
- Пане! Пане! Живой! Грыцю! Он живой. Слава Богу!
Заботливые руки вытирают влажной тряпицей мое чело.
Выходит, распроклятый мир не сгорел! Открываю глаза. Вижу испуганные лица Грыцька и Данилы.
Воздух полон смрада и гари. Черный едкий дым поднимается к самым небесам, закрывает солнце. Не там ли Всевышний? Принял ли жертвоприношение?
Предчувствие "непоправимого" возвращает силы. А может, это лишь дарованная Хрониконом способность к быстрой регенерации?
Поднявшись на ноги, делаю неверный шаг, за ним другой...