В юности жизнь казалась Эмилю бесцельным времяпрепровождением и он хотел заняться чем-то более серьезным. Его самой заметной мечтой стала статуя Свободы. "Вот бы ее куда-то убрать, - думал он, - а потом опять на место поставить..."
Иностранные фокусники,т.н. копперфилды, уже вовсю промышляли подобным ремеслом, завоевывая любовь и признание зрителей; у бесчисленных религиозных пророков паства требовала фокуса фокуса исцеления, фокуса воскрешения и, увидев фокус, превозносила пророка до небес. Поэтому Эмиль твердо решил учиться на фокусника.
Карточным фокусам, а конкретнее - иметь пять тузов в колоде научил его один доцент. Он же, кстати,научил его играть в "города".
Свой псевдоним, Кио, Эмиль взял из лозунга "Коммунизм - это Советская власть плюс электрификация всей страны", в котором перегорела часть лампочек и остались лишь буквы К, И и О.
Свои первые фокусы Эмиль Кио готовил в цирковом подвале, находящемся, кстати, непосредственно под ареной. Сверху, сквозь открывающееся отверстие, то и дело падал отработанный материал исчезающие будто бы предметы, животные, люди, разрезанные куски тел - результаты неудавшихся трюков. Именно на них Кио и отрабатывал свои знаменитые репризы.
У цирковых зрителей пользовались популярностью многие его номера. Например, вот этот. На арену выносится совершенно пустая коробка. Кио просит ассистента при помощи троса поднять ее на высоту десяти метров. И вдруг там наверху дно коробки раскрывается и из нее начинают сыпаться женщины. Зрители в восторге: надо же, ведь они сами видели, что минуту назад в ящике никого не было... Это был очень дорогой фокус: нужно было приготовить три сотни пар зрителей - обыкновенных и восторженных и, незаметно дергая за веревочку, менять их местами...
Или вот этот. На манеж просят выйти кого-нибудь из зрителей и крепко взять за руку симпатичную ассистентку. Вдвоем их запирают в просторном шкафу вроде бы на пять минут, но уже через 30 секунд дверцы резко и внезапно распахиваются... Зритель от стыда не знает куда и деться - ведь в партере его жена. дети...
Милиционеры, присутствующие на представлении, часто вмешивались (тревога, у человека отрезают голову!) в ход фокуса. Поэтому Кио перед началом выступления всегда собирал милиционеров за кулисами и подробно, как мог, объяснял, что голова никуда не девается, что это обман зрения и т.д. Из-за этого представление порой задерживалось на 3-4 часа.
Но вот номер "Исчезающая руководительница фирмы "Властилина" популярностью не пользовалась. Руководительницу тут же просили вернуть и попрактиковаться на ней хотя бы в протыкании шпагой.
Свой творческий путь Кио начинал с номера "Вытаскивание из цилиндра волос Пушкина", в 70-е годы возник его знаменитый железнодорожный фокус "Мой вагон пустой", в 80-е все его фокусы были про перестройку и ускорение, в 90-е - в основном про экологию и Жириновского ("Разрезание Жириновского", "Сжигание Жириновского", "Жириновский в присутствии двух тысяч зрителей молчит" и т.п.). Под старость силы у Кио были уже не те, из его ящичка все чаще появлялись драные кошки, женщины второй свежести, увядшие бумажные цветы, да и его Жириновский становился все более вялым. Но все же пиком его творчества стал номер "Сбывшаяся мечта детства". Тысячи радиослушателей зарубежных голосов в один прекрасный день обнаружили, что "Свобода" исчезла из Мюнхена, но уже спустя некоторое время она возникла вновь, но уже в Праге. За столь грандиозный трюк Эмиль Кио получил шестой дан в магической квалификации и заимел право носить золотой пояс с потайными кармашками.
Его последователи, Игорь Ласть и Дэвид Плюс, попытались повторить этот номер на более низком уровне; вспомните растворенные в воздухе статуи Ленина, Дзержинского, Калинина в наших городах, исчезновение экспресса Москва-Малоярославец отправлением в 13:34, но все это слишком просто и не идет ни в какое сравнение с тем, что творил великий Кио.
Итак, друзья мои, большой цирк, пила и спички ждут вас! Вот представьте: на столе стоит аквариум, в котором мирно плещутся две крупные женщины. А дальше?.. А дальше - как вам подскажет ваша смелая фантазия. Дерзайте!
------------------------------------------------
Валерий КРАСКО
Ода полноте народа
-------------------------- "Без меня народ неполный..." (А.Платонов)
Насквозь пропахший - на "ура" дурманом падших снов, Краско прекрасен как гора дерьма на пашне слов,
и, замыкая на ао рту Веры пир веков, Краско прекрасен как АО "Гомер, Шекспир и Ко",
а если правдой без прикрас раскрасить ложь дорог, Краско пркрасен, словно "КрАЗ" на трассе "Ош - Хорог".
Краско - что надо на все сто, а "надо" - как раз то, что повторю не раз: Краско прекрасен как Краско!
P.S. Код оды - "все наоборот": и подлый, и "крутой" Краско, но без Краско - народ не полный, а худой! ------------------------------------------------
Григорий Кузнецов
Поэт и Карлсон, который живет на крыше
-------------------------- Вы сказали вчера, что не верите в чудо. Коль не чудо, так что ж я с утра увидал? Из холодных небес, словно из ниоткуда, К нам во двор мертвый Карлсон камнем упал.
Как его не узнать по картинкам забавным Книжки той, что с дней юных мы носим в душе? Он был столь озорным, столь веселым и славным Но сломался мотор на крутом вираже...
Злой бывает судьба. Не узнать, в чем причина Этой смерти нелепой. Ах, милый старик!.. Может, просто ему не хватило бензина А носить парашют он, увы, не привык.
Но быть может, ужасней: дурак-пограничник, О Матиасе Русте не в силах забыть, Не читающий книг, ратной службы отличник, Дал приказ интервента огнем паразить?
Пусть умрет эта тайна. Врачам-супостатам Я на вскрытие тело отдать не смогу. Я его закопаю под кленом лохматым Над Москвою-рекою, на крутом берегу.
Или лучше не так: над сараем, на крыше, Для пилота построю я дом-мавзолей. Там привычней ему: там уютней и выше. Пусть ему снятся сны как на крыше своей.
И одна лишь беда: зная много наречий, Скандинавского знанием я не грешу. Но сыщу я словарь, и на крыше навечно Слово шведское КАРЛСОН я напишу.
Только детям, молю Вас, ни слова об этом. Пусть пребудет героя бессмертен полет! И холодной зимою, и солнечным летом Пусть в сердцах у детей сказка дальше живет!..
* * * В предвкушеньи зимы Кто-то шьет себе пимы, Кто-то лыжи навостряет, Но совсем другие мы.
С приближением зимы Кто уйдет в свои чумы, Кто суму свою латает, Кто-то пишет из тюрьмы.
На пороге пред зимой Кто ведет суровый бой, Кто вскрывает тихо вены Не такие мы с тобой. Нам бы водочки глоток, Нам бы песенок пяток: Мы споем да снова выпьем Там, глядишь, уже марток.
* * * Вам кажется, легко писать слова? Иные буквы часто забываешь, И трудится над ними голова. Сидишь вот так - и букву вспоминаешь. Чу! Вспомнил! А посмотришь - нет, не та. Обманчива бывает простота.
Иной раз хуже: букву помнишь ты, За ручкой тянешься - и понимаешь: Забыли непослушные персты, Как написать ту букву, что желаешь. Вот неудача, право! И тогда Отчаянье приходит, господа!
Иначе с водкой. Помнишь ты всегда Цепочку действий, сложную до жути, Ведущую к тому, что иногда ты сразу добираешься до сути Всей жизни грустной. И тогда, друзья, Ты помнишь: водку пить нельзя. ------------------------------------------------
Андрей Лебедев
Ку-Ку
--------------------------
- Мужики, "пушку" мою не видели? - рэкетир внимательно оглядел офис. - Деньги забрал, а "пушку" где-то оставил... - А может, вы не у нас оставили?! - высказал общую мысль коммерческий директор Иван Петрович. - Нет, точно помню: у вас, - рэкетир почесал волосатой рукой бритый затылок и добавил. - Придется вам мне на новую "пушку" скинуться. - А по-моему, вы к нам вообще без "пушки" приходили, неуверенно предположил кто-то. Ситуация была неловкой, время - послеобеденным, и никому не хотелось искать злополучный пистолет. Рэкетир, не торопясь, обследовал офис. Напряженно щурясь, он долго и подозрительно заглядывал под стол и за вырез платья секретарши Оли. Мы ему помогали, выдвигали ящики столов, выворачивали карманы, по очереди смотрели под Олин стол и за глубокий вырез, но пистолета так и не нашли, только утомились и стали смотреть в окно. Солнце раскрасило стекло зелеными пятнами, легкий ветерок лениво тормошил их. Что-то упало.Кажется, курс рубля. Из коммерческого банка напротив вышел клиент, залез на дерево и закричал "Ку-ку". Остальные птицы его сначала не поняли, но потом признали за своего и даже приняли в хор. - Возьми мой пистолет, - Иван Петрович протянул рэкетиру свой "Магнум". Тот недоверчиво взвесил его на ладони: - Мой помассивней был. Этим по голове хоть стучи, хоть не стучи, ничего не придумывается. - он несколько раз демонстративно стукнул рукояткой себя по голове. - Хороший пистолет. Я им дома и не такие орехи раскалывал. Стукни посильней. Рэкетир засунул пистолет в рот - тот ничего, пролез - потом с размаху стукнул себя по лысой макушке, вскрикнул и упал посреди офиса. - Надо убрать его от греха, - Иван Петрович снял пиджак и закатал рукава... Не успели мы этого бандита спрятать, как в дверь забежал другой и спросил, подозрительно разглядывая секретаршу Олю: - Вы нашего не видели? Он к вам пошел... Мы пожимали плечами и смотрели в окно. Солнце укрылось за чем-то светонепроницаемым и пуленепробиваемым. Где-то что-то загрохотало: по-видимому, опять упал рубль. Очередной клиент коммерческого банка влез на дерево и завел свою жалостною песню. Рэкетир поставил у крайнего стола черный "дипломат". - Пусть постоит, я скоро приду. Позвоните, пожалуйста, в милицию, чтобы сняли с охраны коммерческий банк. Скажите Вася просил... - Хорошо, хорошо, - Иван Петрович снял трубку. Вечерело. За окном мужчина погнался за женщиной. Потом женщина чуть не догнала мужчину. По стеклу кто-то прополз, кажется, муха. Иван Петрович задумчиво разглядывал "дипломат". - В чемоданчике лимонов пять. Значит, кинут нас лимонов на двадцать. Но как? А главное - откуда у нас деньги? - Надо юриста позвать, - вскинула свои большие глаза Оля. Юрист внимательно всех выслушал, подумал и компетентно сказал: - В вашей истории, господа, не хватает одной маленькой детали... Иван Петрович радостно хлопнул себя по лбу, открыл сейф, достал бутылку и разлил по разнокалиберным стаканам и кружечкам, которые тут же и были нами любезно предоставлены. Выпили мы, как водится, за бизнес, за процветание, за Россию. Когда юрист ушел, кто-то из молодых неопытных коммерсантов высказался в том смысле, что уж больно легкое решение было найдено, на что Иван Петрович авторитетно возразил, что когда решение весьма найдено, оно всегда кажется легким, а на самом деле это решение весьма трудное, может быть, даже нгениальное решение всей жизни... Дверь медлено-медленно отворилась и появилась уже совершенно непонятный и экономически странный человек, весь в черной одежде. Он стал смотреть на нас своими черными глазами: на всех сразу и на каждого в отдельности, заглядывая буквально в душу каждого. Мы были словно пригвождены этим взглядом, распяты на своих стульях; только Иван Петрович, сделав невероятное волевое усилие, пошевелил рукой и налил загадочному гостю в стакан. Тот выпил, окинул нас своими черными глазами, взял черный "дипломат" и медленно-медленно удалился. Мы перекрестились с облегчением. Прибежал второй рэкетир со вторым черным чемоданом, в три раза больше первого: - Пусть постоит у вас, я завтра заберу... Рабочий день кончился, должен придти сторож, но никак не приходил. Кто-то вспомнил, что он звонил, сказал, что повез куда-то что-то продавать. Это нас удивило - что же еще можно было у нас продать?! Расходились все в романтической мечтательной задумчивости. Высоко над городом ярчайшим светом горела луна. Иван Петрович немного задержался, вызвал скорую помощь, милицию, пожарников, Горгаз, налоговую полицию, войска ООН - и последним покинул помещение. На улице он взял в зубы портфель и полез на самое высокое дерево.
------------------------------------------------
"Работа над словом"
-------------------------------------------------------------------Ежедневно редакция "Магазина" работает над словом. Как над чужим, так и над своим. Поэтому, когда нам в руки попала книга под названием "Работа над словом", выпущенной Издательством политической литературы в 1971 году, мы не смогли ни прочитать ее внимательно. Нас не смутило, что издана она в далеком семьдесят первом, ведь слово-то как было, так и осталось. Как тогда работали, так и сейчас работать нужно. Итак, открываем книгу. -------------------------------------------------------------------
Редактирование Владимир Ильич рассматривал как одну из форм партийного руководства печатью... Изучая редакторскую работу В.И.Ленина над статьями, корреспонденциями, письмами, заметками, видишь, что он своим вмешательством в авторский текст не только поднимал его идейно, заострял политически, но и обогащал новыми фактами. В.А.Карпинский рассказывает, с какой тщательностью работал сам Владимир Ильич над читательскими письмами, готовя их к печати. "Сначала пробежит письмо быстро-быстро. Потом накроет листки рукою, посмотрит прямо перед собой, прищурившись, и, вероятно, решив, что это интересно, важно, - начинает читать строку за строкой... Иное письмо так взволнует Владимира Ильича, что он встанет и пройдет по комнате, как бы говоря про себя: - Здорово! Вот это так! Подойдет к столу, еще раз пробежит отдельные строки и. наконец, начинает править. ...Об изумительном умении Владимира Ильича очень экономными языковыми средствами, внешне порою незаметными изменениями придать авторскому тексту большу политическую глубину и остроту дает представление такой пример. Один из абзацев брошюры А.М.Коллонтай "Кому нужна война?" начинается предложением: "Война еще не кончилась и конца ей еще не видать, а сколько уж в мире калек развелось: слепых, глухих, изувеченных..." Как будто все правильно, и редакторский взор может не задерживаться на этой фразе. Но вот В.И.Ленин уточняет мысль, вносит совсем незначительные изменения: меняет местами слова "уж" и "сколько" да вписывает два новых слова "безруких" и "безногих". Мысль стала острее, большей стала и смысловая нагрузка авторского текста. Сравниться с Лениным как редактором трудно, но учиться у него, подражать ему, заимствовать богатейший редакторский опыт не только можно, но и нужно... Увы, сегодня в наших газетах и журналах мелькают из номера в номер. изо дня в день безликие информации, написанные суконным, прямо-таки канцелярским языком, похожие друг на друга, как две капли воды... Невдомек авторам таких нагоняющих скуку заметок, что и о трудовых успехах, и о ценной производственной инициативе,и даже о цифрах зяблевой вспашки и добычи нефти и газа можно написать куда как интереснее, во всяком случае нестандартно, нешаблонно. Здесь многое может сделать, многому научить молодых неопытных или привыкших к шаблону сотрудников опытный правщик, редактор. Вот конкретный случай. Он потребовал выяснения одной новой детали, которой неопытный журналист вначале не придал значения. Но именно эта деталь позволила вдумчивому правщику сразу сделать сухую информацию, окрашенной в теплые душевные тона:
До правки: "Замечательных успехов добивается коллектив металлургического комбината имени Серго Оржоникидзе в социалистическом соревновании. Вчера старейший в мартеновском цехе 1 бригадир сталеваров И.М.Сидоров выдал рекордную плавку и опередил по всем показателям другие бригады комбината. Вместе с И.М.Сидоровым на этом же комбинате трудится сталеваром и его сын Е.И.Сидоров. Он тоже передовик социалистического соревнования".
После правки: "Двойной праздник выдался вчера для Ильи Максимовича Сидорова, бригадира сталеваров металлургического комбината имени Серго Оржоникидзе: день рождения и рекордная плавка. ему исполнилось 53 года - из них двадцать Илья Максимович проработал здесь, в мартеновском цехе 1. Первым Илью Максимовича поздравил его сын Евгений Ильич, тоже сталевар. Отец сейчас опередил бригаду сына в социалистическом соревновании, но впереди ведь новые плавки..." Пример показывает. что даже в рамках первоначального текста возможны серьезные переработки, изменяющие не только конструкцию, композицию десяти-двадцатистрочной заметки, но и благотворно сказывающиеся на ее стиле, окраске, звучании.
------------------------------------------------
Евгений Лесин