Пожалуй, ни одно имя человека из столь далекой эпохи не овеяно такой народной любовью, не воспето в таких прекрасных песнях, не окружено такой многовековой славой, как имя Степана Разина.
Со времени возглавленного им движения минуло более трехсот лет. Конечно, с той поры и в мировой, и в отечественной истории произошло немало куда более крупных и значительных событий, чем вторая крестьянская война в России. Конечно, эхо того мощного взрыва народного гнева, который потряс страну во второй половине XVII в., уже отзвучало. Но мятежный образ Степана Разина и драматические подробности возглавленного им восстания и сегодня продолжают волновать воображение.
Различные поколения в зависимости от своего исторического сознания, эстетических вкусов по-разному воспринимали и воспринимают имя и дело Разина. И это естественно. Ведь у каждой эпохи свое бытие, свое отношение к истории, ее закономерностям и движущим силам, свои герои и антигерои. Чем глубже мы постигаем причудливый и таинственный мир прошлого, тем сложнее и объемнее он предстает перед нами. Отдельный факт, отдельный человек перестают видеться в некой застылости и находят свое место в логической цепи причинно-следственных связей. Если же брать такие яркие события, как разинское восстание, то здесь исторический пласт столь богат, что он — точка приложения сил не только историков, но и писателей, поэтов, живописцев, словом — служителей буквально всех муз.
Как всякое прикосновение к истории художественными средствами, отображение разинской темы в литературе и искусстве позволило (быть может, в ущерб документальности и точности) сохранить некоторую целительную условность, риторическую отвлеченность традиционных народных представлений и ценностей.
Характерно, что популярные песни о Разине нередко сопровождались соответствующими театрализованно-мимическими действами, одно из которых наблюдал в 1826 г., а затем описал А. С. Грибоедов, будучи свидетелем того, как молодежь с. Парголово — местечка на юге России, где он волей случая оказался, представляла поход С. Т. Разина по Волге. «…Вдруг, — пишет он, — послышались нам звучные плясовые напевы… Песни не умолкали. Затянули: „Вниз по матушке по Волге“. Молодые певцы присели на дерн и дружно грянули в ладоши, подражая мерным ударам весел. Двое же на ногах оставались: атаман и есаул.
Былые времена! — продолжает далее А. С. Грибоедов. — Как живо воскрешает вас в моей памяти эта народная игра: тот век необузданной вольности, в который несколько удальцов бросались в легкие струги, спускались по протоку Ахтубе по Бузан-реке, дерзали в открытое море, брали дань с прибрежных городов и селений, не щадили, ни красоты девичьей, ни седины старческой, а по словам Шардена, в роскошном Фируз-абате угрожали блестящему двору шаха Аббаса»[371].
Восходящая к стародавнему эпосу трактовка восстания в русской литературе; XIX в. не только дополняет, но порой корректирует сведения, извлекаемые из официальных источников. Не случайно главной питательной средой разнопланового и многожанрового творчества о Разине и разинцах были и остаются народные предания, песни, легенды, сказы. Их буйное многоцветье прихотливо преломилось в поэзии А. С. Пушкина. После Пушкина разинские мотивы нашли отражение в стихотворениях Алексея Васильевича Кольцова, чья поэзия всегда обильно питалась из источников близкого ему народного творчества. Записывая народные песни, пословицы и поговорки, меткие слова, поэт собрал, по-видимому, обширный фольклорный материал о Разине. Его знаменитое стихотворение-песня «Стенька Разин» отразило бытовавшие в фольклоре темы и мотивы, связанные с легендарным бунтарем. Влияние народного эпоса на Кольцова при работе его над этим произведением было преобладающим.
Имя Степана Разина обычно входит в нашу жизнь со знаменитой песней «Свадьба» («Из-за острова на стрежень»). Ее автор — самарский поэт, собиратель фольклора Дмитрий Николаевич Садовников, которого по праву называют певцом Волги. Сюжет стихотворения скорее всего был навеян сочинением Яна Стрейса «Три путешествия», где упоминается эпизод с персидской княжной. Слова этого написанного в 1883 г. стихотворения вскоре были положены на музыку, но кому принадлежит сочинение напева, который с незначительными изменениями дошел до наших дней, пока неизвестно.
На мотивы песни появилось много новых устных рассказов, преданий, фольклорное слово впитало в себя яркие, поразившие народное воображение песенные образы «Свадьбы».
На Волге, в понизовых селах, до сих пор можно встретить в некоторых семьях выцветшие и ветхие старинные ковры с изображением Степана Разина и персидской княжны — изделия местных художников-самоучек.
Тема трагической любви атамана к пленной княжне, воплощенная ли в песне или переданная декоративно-художественными средствами искусными умельцами-ковроделами, была принята народом близко к сердцу. И, как ни странно, приписанное Разину легендой принесение в жертву Волге-матушке персидской полонянки не отвращает от него народных симпатий. Почему? Неужели народ готов простить своему любимцу и чрезмерно крутой нрав, и необдуманную жестокость по отношению к беззащитной женщине? Вовсе нет. Прав астраханский писатель-краевед А. С. Марков, который пишет, что в фабуле положенного в основу песни предания людей прежде всего привлекает власть Разина над собой, способность атамана во имя единства казачьего братства поступиться своей любовью. Не зверем, не разбойником-душегубом предстает в песне Разин в сознании народа, а человеком горячим, мятущимся, трогательно привязанным к своей пленнице[372].
Помимо «Свадьбы» и «Утеса» А. А. Навроцкого (см. с. 67–68), была еще одна песня о Разине, ставшая народной. Это «Казнь Стеньки Разина» — стихотворение поэта-демократа Ивана Захаровича Сурикова, написанное им в 1877 г. Как и многие произведения Сурикова («Что шумишь, качаясь, тонкая рябина…», «Голова ли ты, головушка!..» и др.), сказание о Степане Разине со временем превратилось в песню.
Иным предстает Разин в романах «Великий раскол» (1881) и «За чьи грехи» (1891) известного и плодовитого писателя, мастера исторического повествования и ученого Даниила Лукича Мордовцева. Его Стенька не знает удержу своим страстям и с отчаянной ненасытностью грешника предается всем мирским наслаждениям, разгулу. Он жесток и беспощаден, властен и уверен в себе. Но в этом нетерпеливом, неуравновешенном, взрывчатом, склонном под влиянием вина и эмоций ко всяким крайностям человеке Мордовцев выделяет и другое: твердость, цельность, настойчивость, а самое главное — способность объединять людей, поддерживать в них огонь веры в нужность и праведность борьбы.
Как кровавый хаос и великое смятение, охватившее все общество снизу доверху, показывает разинское восстание другой писатель — Н. Казанцев. Его роман «Против течения» (1881) не лишен многих достоинств русской исторической прозы. Но автору в целом ряде случаев изменяет чувство меры, он то и дело сбивается на слащавую мелодраму, что характерно и для нескольких других повестей о повстанческой вольнице, опубликованных в конце XIX — начале XX в.
Для молодой Марины Цветаевой Степан Разин — это старозаветная Русь, стихия буйства, своеволия, безудержного разгула души. В 1917 г. Цветаевой был создан цикл «Стенька Разин». Это три стихотворения о «бешеном атамане», сгубившем прекрасную княжну-персиянку, а вместе с ней и свою жаркую душу. Позднее, в 1937 г., Цветаева напишет: «Стенька Разин! тот, о котором и которого поет с нашего голосу вся Европа, тот, которым мы, как водою и бедою, залили всю Европу, да и не только одну Европу, а и Африку, и Америку — ибо нет на земном шаре места, где бы его сейчас не пели или завтра бы не смогли запеть».
Большой интерес представляют раздумья Марины Цветаевой о том, почему в народе сложено столько песен о Разине и почему ими обделен Пугачев. Объясняет эта она исключительно личными моральными качествами обоих повстанческих предводителей. По ее мнению, в целом ряде ситуаций, при которых речь шла о нравственном выборе, Пугачев повел себя, мягко говоря, не лучшим образом, что, разумеется, не укрылось от народа и что не преминул заметить А. С. Пушкин. Вот строки из «Истории пугачевского бунта», которые в числе прочих цитирует Цветаева: «Молодая Харлова (дочь зверски казненного восставшими коменданта Татащевой крепости. — В. С.) имела несчастие привязать к себе Самозванца (Пугачева. — В. С.). Он держал ее в своем лагере под Оренбургом. Она одна имела право во всякое время входить в его кибитку, по ее просьбе прислал он в Озерную приказ похоронить тела им повешенных при взятии крепости. Она встревожила подозрения ревнивых злодеев, и Пугачев, уступив их требованию, предал им свою наложницу. Харлова и семилетний брат ее были расстреляны».
В этой связи М. Цветаева проводит параллель с судьбой пленницы Степана Разина. Но некоторое совпадение деталей, как показывает далее Цветаева, носит чисто внешний характер и весьма обманчиво:
«Но! Пугачев и Разин — какая разница!
Над Разиным товарищи — смеются, Разина бабой — дразнят, задевая его мужскую атаманову гордость. Пугачеву товарищи — грозят, задевая в нем простой страх за жизнь, И какие разные жесты! (Вся разница между поступком и проступком.)…Разин сам бросает любимую в Волгу, в дар реке — как самое любимое, подняв, значит — обняв; Пугачев свою любимую дает убить своей сволочи, чужими руками убивает: отводит руки…
В разинском случае — беда, в пугачевском — низость. В разинском случае — слабость воина перед мнением, выливающаяся в удаль, в пугачевском — низкое цепляние за жизнь.
К Разину у нас — за его Персияночку — жалость, к Пугачеву — за Харлову — содрогание и презрение…
И — народ лучший судия — о Разине с его Персияночкой — поют, о Пугачеве с его Харловой — молчат.
Годность или негодность вещи для песни — может быть, единственное непогрешимое мерило ее уровня»[373].
Восторженным почитателем разинского цикла М. Цветаевой был Александр Николаевич Вертинский. Ему до такой степени нравились эти чувственные, мелодичные стихи, что он под их впечатлением написал, а затем специально аранжировал для исполнения симфоническую балладу. Это было уже после его возвращения из эмиграции. Сталинская цензура относилась к А. Н. Вертинскому с особой подозрительностью и пристрастностью: из двухсот его песен ему было разрешено выступать только с тридцатью. В число запрещенных попал и «Стенька Разин».
Степана Разина везут на казнь. Рисунок XVII в.
Свой поход в бессмертие повстанческий атаман продолжил и на полотне величайшего русского художника Василия Ивановича Сурикова.
Замыслив создать галерею главных героев отечественной истории, В. И. Суриков, конечно, не мог миновать богатырскую фигуру Разина. Обращаясь к событиям прошлого, живописец стремился показать историческую силу масс, раскрыть могучие человеческие характеры, дать нетрадиционную психологическую трактовку и новое творческое решение образа народа. Работа над картиной «Степан Разин» была окончена в 1907 г. Только что отгремели бои первой российской революции, в стране началась полоса реакции, и в это время Суриков выставляет своего «Степана Разина» на всеобщее обозрение.
«Степан Разин» Сурикова — это ответ художника-гражданина, убежденного демократа и патриота на жгучие вопросы современности. Бунтарский дух картины будил в людях ненависть к угнетению, рождал свободолюбие, желание борьбы с самодержавием, вселял веру в исполинские силы народа. Недаром у полотен Сурикова собирались революционеры и давали клятвы на верность в борьбе с царизмом.
В Русском музее хранится выполненный свинцовым карандашом рисунок И. Е. Репина «Степан Разин» (1885). По отзывам искусствоведов, эта работа, на которой изображена сцена, когда атаман бросает в Волгу персидскую княжну, относится к числу наиболее удачных репинских набросков.
В 1899–1900 гг. ряд этюдов и эскизов, посвященных Степану Тимофеевичу Разину русский художник Сергей Васильевич Иванов. Обращением в живописи к разинской теме он на несколько лет опередил Сурикова. Конечно, суриковское произведение несоизмеримо с рисунками С. В. Иванова по силе художественного обобщения, грандиозности замысла, яркости и типичности отдельных характеристик. Но при всей своей значительности историческое полотно Сурикова не заслоняет собой скромных работ, Иванова на ту же тему. Именно Иванову принадлежит приоритет живописной ассоциации разинского восстания со злободневными вопросами современной жизни, беспрерывным нарастанием на грани XIX и XX веков народного возмущения. Обращаясь к теме крестьянской войны, С. В. Иванов в двух эскизах, носящих одинаковое название «Степан Тимофеевич», запечатлел (правда, несколько погрешив перед исторической истиной) триумфальный въезд повстанческого предводителя в Симбирск. Одновременно с этими эскизами Иванов изображает тогдашние студенческие волнения, что лишний раз свидетельствует о том, что в разинской теме в творчестве художника нашел свое опосредованное выражение подъем революционного движения.
С. В. Иванов — также автор великолепного рисунка головы Разина. Этот небольшой по размерам набросок поражает своей монументальностью, внутренней силой образа вождя крестьянской войны. Он выполнен лаконично, немногими точными штрихами. Энергично очерченный профиль, уверенная пластическая лепка головы придают рисунку Иванова медальонную чеканность, но это не только не скрадывает, но, напротив, даже подчеркивает индивидуальные черты народного героя. В эскизной работе достигнута удивительно глубокая и завершенная психологическая характеристика С. Т. Разина, в его лице и взгляде мастерски переданы волевая собранность, упорство, отвага; и удаль.
Совершенно иначе на фоне историко-эпического полотна Сурикова и посвященных Разину этюдов и эскизов Иванова воспринимаются написанные А. А. Александровым накануне первой мировой войны картины «Песня» («Стенька Разин и княжна») и «Астраханский митрополит Иосиф защищает раненого князя Прозоровского от Стеньки Разина». При несомненном даровании автора они являют собой типичные произведения салонного искусства.
В 1908 г. была выпущена первая русская игровая картина «Понизовая; вольница». Эта короткая кинолента представляла собой киноиллюстрацию к песне Д. Садовникова «Свадьба».
После Октябрьской революции в соответствии с планом монументальной пропаганды предполагалось открыть памятники С. Т. Разину в Москве, Петрограде, Нижнем Новгороде, Саратове.
За выполнение скульптурного изображения Разина взялся Сергей Тимофеевич Коненков. Он создал необычную монументально-декоративную композицию «Степан Разин с ватагой», включавшую вырезанные из дерева статую вождя крестьянской войны, головы пяти разинских сподвижников и полулежащую фигуру персидской княжны, отлитую из цемента. Работа заняла около двух лет и была завершена в 1919 г.
Нетрадиционный подход Коненкова к полученному заказу вполне в духе тех лет, когда мастера искусств решительно отказывались от привычных форм монументальной пропаганды — конных статуй, статуй и бюстов на пьедестале и т. д. Тот же Коненков вынашивал тогда замысел возведения на Красной площади величественной, чуть ли не в десятки метров высотой, арки из золота и бриллиантов — символа величия, богатства и таланта народа. По мысли художников революции, новое искусство— искусство победившего пролетариата должно «выйти» на улицы, органично слившись с городским пейзажем. Это было время, когда дома, фонарные столбы, афишные тумбы драпировали красочными панно, представлявшими революционную тематику, когда на перекрестках, площадях, в пространствах между зданиями устанавливались огромные щиты с живописными изображениями советской символики.
Многофигурный памятник «Степан Разин с ватагой» в полной мере отразил новаторские поиски искусства той эпохи. Своим художественным решением он близок к древнерусской полихронной скульптуре, знаменитой деревянной игрушке, лубку. С народным декоративным искусством памятник роднит яркая и нарядная раскраска фрагментов из дерева, подставок под головы пятерых разинцев, использование цветного цемента для фигуры княжны.
Оригинальная как по форме, так и по содержанию композиция Коненкова, в разных ракурсах и сочетаниях, а главное, без всякой помпезности представлявшая героев народной борьбы, производила очень свежее впечатление.
Открытие памятника Разину было приурочено к первомайскому празднику 1919 г. Скульптурную композицию разместили на Лобном месте, с которого был оглашен 6 июня 1671 г. смертный приговор Степану Разину. В день 1 мая около часа дня здесь начался митинг. Его открыл С. Т. Коненков. На митинге выступили виднейшие большевики, представители донского, терского и оренбургского казачества. Кульминацией митинга был момент, когда слово взял приглашенный на церемонию открытия памятника В. И. Ленин. Его речь была краткой и энергичной. «Это Лобное место, — сказал он, — напоминает нам, сколько столетий мучались и тяжко страдали трудящиеся массы под игом притеснителей, ибо никогда власть капитала не могла держаться иначе, как насилием и надругательством, которые даже и в прошедшие времена вызывали возмущения. Этот памятник представляет одного из представителей мятежного крестьянства. На этом месте сложил он голову в борьбе за свободу»[374].
Открытие памятника сопровождалось концертом: хор Пролеткульта исполнял народные песни о Разине, звучала посвященная предводителю крестьянской войны поэма Василия Каменского.
Скульптурная группа «Степан Разин с ватагой» простояла на Красной площади до 25 мая. Ввиду небольших размеров она совершенно терялась; на фоне кремлевских башен, Покровского собора, массивного здания Верхних торговых рядов (нынешнего ГУМа) и потому была перенесена для демонстрации в Первый пролетарский музей на Большой Дмитровке (теперь Пушкинская ул.).
Летом 1920 г. в Чебоксарах, на высоком волжском берегу в честь С. Т. Разина был установлен Красный обелиск. Имя вождя крестьянской войны было знаменем, объединявшим не желавших мириться с крепостнической действительностью людей разных национальностей. И обелиск в столице Советской Чувашии стал монументальным символом идеи боевого братства и сплоченности в борьбе русских, татар, чувашей, мордвы и других народов Поволжья. Изготовленный из дерева, этот памятник, к сожалению, не сохранился.
Изображениями С. Т. Разина была полна монументальная живопись первых лет революции. Разин шагал по улицам, плыл в стругах по площадям. Разинская тема — непременный элемент праздничного оформления городов. К первой годовщине Октября художник А. Дидерихс и архитектор А. Альванг придали нескольким пролетам приземистого Сампсоньевского моста в Петрограде вид разинских стругов, украсили их разноцветными парусами, пристроили нос и корму. Оформленный под флотилию старинных волжских судов мост представлял собой оригинальное и красочное зрелище. С большой фантазией было выполнено декоративное оформление Театральной площади Петрограда. К. С. Петров-Водкин написал четыре огромные (размером 8,5 x 15 м) картины на былинно-исторические сюжеты. Одна из них была посвящена Разину. Она выдержана в романтико-патетическом духе и полна глубокого драматизма. Художник изобразил Разина и его товарищей за мирной трапезой на палубе струга. Сам повстанческий атаман выглядит весьма нетипично: безусый и безбородый, подчеркнуто молодой, в простой подпоясанной русской рубахе. И все же от этого человека исходит какая-то внутренняя сила, энергия. Он максимально собран, сосредоточен, на него устремлены взгляды всех находящихся в лодке казаков, словно они ждут какого-то важного атаманова решения. Нигде не видно ни оружия, ни доспехов, напротив, кругом вполне мирные атрибуты, позы людей расслаблены, но сразу ясно, что это не беззаботная беседа за завтраком, а короткая передышка во время боевого похода. В картине переданы напряжение, тревога, ожидание. Художник как бы напоминает о бдительности, о новых испытаниях, которые предстоят революционному народу.
В Москве к тому же празднику подготовил красочное панно «Степан Разин» мастер декоративно-обобщенных по цвету жанровых композиций П. В. Кузнецов. Он изобразил разинцев в момент речного боя с царскими стрельцами. Здание Малого театра, на фасаде которого в виде козырька было прикреплено панно, преобразилось, приобрело празднично-революционную торжественность. П. В. Кузнецов, много работавший как театральный художник, был и автором оформления спектакля по пьесе В. Каменского о Степане Разине. Мотивы борьбы восставшего крестьянства были использованы и в росписи агитпоезда «Красный казак», курсировавшего по Советской России. В станковой живописи той поры устойчиво преобладал былинно-романтический образ повстанческого предводителя. В этом отношении характерен кустодиевский «Степан Разин» (1918): в картине воспета красота и удаль казачьей вольницы, восславлен могучий дух легендарного народного героя.
Разинские мотивы по сей день устойчиво присутствуют в работах мастеров знаменитого Палеха. Особенно яркое и красочное воплощение они нашли в 20-х годах в росписи деревянных изделий работы И. М. Баканова (лаковые миниатюры на темы: «Казнь Степана Разина», «Разин бросает в Волгу персидскую княжну»).
В то время пользовались огромной популярностью уличные театрализованные представления, сцены массового действа, и их неизменным героем также был Степан Тимофеевич Разин. Так, в 1920 г. на главной площади провинциального Алатыря — города, находившегося во время крестьянской войны в руках разинцев, была инсценирована казнь повстанческого предводителя, завершившаяся триумфом народного любимца над своими палачами, декламацией стихов, пением народных и революционных песен. Эти зрелищные, вынесенные на улицу спектакли отражали пафос тех бурных дней, приподнятое настроение вдохновленных революцией масс.
Образы стихийного народного бунтарства, порыва к воле с могучей силой были переданы в музыке А. К. Глазунова. Еще задолго до Октябрьской революции он написал симфоническую поэму «Стенька Разин», отличающуюся патриотической направленностью, истинно русской песенностью. На, музыку Глазунова был поставлен одноименный балет. Декорации выполнил художник Петр Петрович Кончаловский. Все балетные спектакли проходили с неизменным успехом. Летом 1918 г. композитор А. К. Глазунов отправился с концертной поездкой по Поволжью. В его гастрольный репертуар была включена и симфоническая поэма «Стенька Разин». Ее исполнение, особенно той части, в основу которой была положена народная песня «Эй, ухнем», встречала теплый прием в старинных волжских городах, где некогда правила разинская вольница[375].
С. Т… Разин — герой многих произведений советской литературы. Одно из популярнейших произведений послереволюционных лет — поэма Василия Каменского «Сердце народное — Стенька Разин». По ней в авторской инсценировке ставились спектакли на сцене столичных и периферийных театров, отрывки, из нее читали во время концертов, уличных шествий и декламаций под открытым небом, строки из поэмы выносились на плакаты и транспаранты во время празднеств и народных гуляний.
Образ предводителя повстанческой вольницы очень часто встречается в поэзии первых лет революции. Ведь само его имя было тогда знаменем и символом:
В 1922 г. в издательстве «Берендей» вышла написанная еще до революции поэма В. А. Гиляровского «Стенька Разин». Опубликовать ее автор смог только в советское время, поскольку она обличала самодержавие, произвол, призывала к открытой борьбе с народными притеснителями. «Поэма эта, — писал Гиляровский, — как запрещенная, всегда имела у молодежи успех, а у донцов — особенный». Встречается образ мятежного атамана и в других произведениях В. А. Гиляровского. Так, в его сборнике «Забытая тетрадь» есть стихи, в которых он обращается к тому времени давнему:
Отображение разинского восстания в литературе двух первых советских десятилетий не было однозначным. Если в пьесе Ю. Юрьева «Сплошной зык» (1919) на первое место выступал классовый поединок крестьянства с боярами и дворянами, то в поэзии В. Каменского, романах А. Алтаева (Ямщиковой) «Взбаламученная вольница» и «Стенькина вольница» (1925) — воспевалась безудержная стихия народного мятежа.
Неизменный и живейший интерес личность Степана Разина вызывала у Максима Горького. Образ «князя волжской вольницы», «вольного сокола» возникал в целом ряде художественных произведений писателя. Так, в рассказе писателя «Коновалов» (1896) на горьковского героя пекаря Коновалова огромное впечатление производят главы из книги Н. И. Костомарова «Бунт Стеньки Разина».
В 1910 г. Горький интересовался специальными исследованиями, посвященными второй крестьянской войне, ибо собирался написать о С. Т. Разине повесть. В архиве писателя даже сохранились отдельные наброски будущего произведения — заготовки диалогов, реплик. В 1921 г. М. Горький написал киносценарий «Степан Разин. Народный бунт в Московском государстве…». Однако фильм по нему поставлен не был, а текст его был впервые опубликован уже после смерти писателя, в 1941 г.[377]
В развитии разинской темы неоценимо значение публицистики М. Горького. В статьях «Народ должен знать свою историю», «Заметки о мещанстве», в предисловии к «Книге для чтения по истории литературы для красноармейцев» и других работах писателя Степан Разин предстает как выразитель народной воли в момент необычайного обострения социальных противоречий эпохи[378].
В один из первых сборников Сергея Есенина «Златой посев» вошло стихотворение «Ус» — о ближайшем сподвижнике С. Т. Разина Василии Родионовиче Усе. Этот бунтарь привлекает поэта своей мятежной силой, неукротимостью, дерзким вызовом, который не побоялся бросить самому государю:
Легендарной Алене — женщине-атаману, водившей во время разинского восстания свой отряд против царевых ратей, посвятил «Песню про Алену-Старицу» (1939) Дмитрий Кедрин. В ней воспевается одержимость героини, ее подвижничество, неколебимая твердость, с которой она шла до страшного своего конца (ее заживо сожгли каратели). Алену-Старицу глубоко трогает человечья беда, людская трагедия. Она не может смириться со зверствами бояр, стерпеть господский произвол и, одержимая протестом, охваченная одной всепоглощающей страстью — бороться, выступает под знаменами Разина. На допросе в пыточном застенке она заявляет:
Подлинным триумфом разинской темы в советской исторической прозе была публикация в 1924–1927 гг. на страницах журналов «Былое» и «Красная новь» романа А. П. Чапыгина «Разин Степан». В своей известной статье «О литературе» Горький причисляет роман Чапыгина к лучшим книгам советских исторических романистов: «Незаметно, между прочим, у нас создан подлинный и высокохудожественный исторический роман. В прошлом, в старой литературе, — слащавые, лубочные сочинения… В настоящем — превосходный роман А. Н. Толстого „Петр I“, шелками вытканный „Разин Степан“ Чапыгина… два отличных мастерских романа Юрия Тынянова — „Кюхля“ и „Смерть Вазир-Мухтара“… Все это поучительные, искусно написанные картины прошлого и решительная переоценка его»[379]. Книга А. П. Чапыгина выдержана в летописно-сказовой манере. На ее страницах царит стихия русской речи разинской эпохи, ощущается сильное влияние фольклорных традиций.
Грандиозную эпопею о Разине создал крупный мастер исторического жанра С. П. Злобин. Его «Степан Разин», опубликованный в 1951 г., вызвал интерес читателей картинами широкого народного движения, ярким воспроизведением быта, колорита эпохи, умелым сочетанием творческой обработки документальных материалов с реалистическим художественным вымыслом. «Меня, — пишет С. П. Злобин, — увлекало исследование истоков народно-революционных движений, истоков революционного мышления, трагизм исторических потрясений и в самих исторических традициях — неисчерпаемый народный оптимизм». Книги А. П. Чапыгина и С. П. Злобина получили признание и за рубежом. Они переведены, на ряд европейских языков. В то же время оба романа не лишены недостатков, и один из основных — тот, что образы вождя крестьянской войны слишком литературны и, оторваны от реальной почвы. Как заметил народный артист СССР Михаил Ульянов, у Чапыгина Разин — былинный богатырь, у Злобина — воспитанник Высшей партийной школы.
Когда известная писательница Н. Кончаловская, работавшая над своей книгой в стихах «Наша древняя столица», приступила к главе «Быль о Степане Разине», она обратилась за советом к академику Е, В. Тарле. Предостерегая ее от возможного «осовременивания» героя, он писал: «…хотелось бы, чтобы у Вас вышел Разин, личность гражданская, русский богатырь с огненными глазами, гневный мститель Стенька, от которого тряслись от страха русские и нерусские царства, именно Стенька, а не причесанный под благонравного политрука „Степан Тимофеевич Разин, руководитель (!) восстания“, еще бы написали „ответственный руководитель“». Но Н. П. Кончаловская в своей поэме (1947 г.) не столько изобразила самого бунтаря, сколько показала отношение к нему народа: доброе как к «голяцкому главе» и одновременно подозрительное как к колдуну-чародею.
Трудно перечислить все, что есть на сегодняшний день о Разине в нашей многонациональной культуре.
Сразу две памятных премьеры состоялись в 1939 г.: вождю крестьянской войны были посвящены художественный фильм и опера. Они носили одноименное название — «Степан Разин».
Фильм был снят режиссерами Ольгой Преображенской и Иваном Фроловым по роману А. Чапыгина (писатель был и одним из авторов сценария). На главные роли были приглашены такие известные актеры советского кино, как Андрей Абрико-сов: (играл С. Т. Разина), Михаил Жаров, Владимир Гардин, Сергей Мартинсон. Персидскую княжну сыграла очаровательная актриса Н. Зорская. Картина снималась в Москве, где в то время еще сохранились нетронутыми несколько, архитектурно-исторических ансамблей XVII в., но большая часть съемок производилась в павильонах с помощью макетов, выполненных по знаменитым видам старинной Москвы Аполлинария Васнецова. Музыку к фильму написал композитор Александр Варламов.
Степан Разин предстает в этой ленте «супротивником» царя, призывающим народ не грабежом, а мятежом ответить на утеснения господ, богатеев и приказных.
Выпущенный на экраны более пятидесяти лет, назад фильм О. Преображенской и И. Фролова, конечно, и морально, и технически устарел и кажется нынешнему зрителю наивным. Но ряд моментов (бытовые, уличные сцены, диалоги, простые, внешне не пафосные кадры) и сейчас воспринимаются как несомненная творческая удача создателей фильма и актеров.
Опера «Степан Разин» была поставлена на сцене Горьковского театра оперы и балета им. Пушкина. Музыка к ней — первая крупная работа известного советского композитора А. А. Касьянова. В этом историко-героическом произведении проявились классические национальные традиции. Отзывы об опере были самые положительные: отмечались не только полнозвучие и эмоциональная щедрость музыки А. А. Касьянова, но и зрелищность спектакля, удачное декоративно-оформительское решение.
Есть и другая опера на разинскую тему. Ее партитура хранится в Центральном государственном архиве литературы и искусства. Это сочинение уроженца Дона С. А. Траилина. Так случилось, что большую часть жизни он прожил в Праге, где незадолго перед второй мировой войной написал по собственному либретто оперу, посвященную С. Т. Разину. Она получила признание и высокую оценку музыкальной критики.
Неизбежные отголоски современности тревожно звучат в кантате Д. Д. Шостаковича «Казнь Степана Разина», созданной на слова поэта Е. Евтушенко. Здесь и сложная полифония чувств, и трагическое напряжение, и разветвленные ассоциации. Так именно выражено горестное недоумение гордого бунтаря перед злом мира, с которым он столкнулся в свой смертный час. У Евтушенко это передано такими стихами:
Отголоски разинской темы — в творчестве многих современных художников слова. Борис Слуцкий открывает для себя удивительное совпадение в человеческой судьбе «отца русской вольности» С. Т. Разина и «певца русской нежности» В. А. Жуковского. Этих двух замечательных людей России объединяет турецкое происхождение по материнским линиям, хотя оба они, как считает Б. Слуцкий, уродились в отцов:
Андрей Вознесенский делится раздумьями о том, как навеянные легендами о знаменитом русском бунтаре образы органично вошли в наш язык. В стихотворении «Речь» поэт пишет:
Каждая эпоха, каждое новое поколение дает в литературе и искусстве своего Разина. Разинская тема поистине неисчерпаема и неувядаема.
Сегодняшний Разин — это, вне всякого сомнения, Разин В. М. Шукшина, с могучей художественной силой воплощенный им на страницах романа «Я пришел дать вам волю».
Шукшин крайне дорожил тем, что герой его книги не имел ничего общего с тем образом Разина, который слишком уж легко и привычно шагал по страницам книг: удалец, душа вольницы, заступник и предводитель голытьбы, гроза бояр, воевод и дворян. Писателю была ненавистна эта хрестоматийная слащавость. «Написано о Разине много. Однако все, что мне удалось читать о нем в художественной литературе, по-моему, слабо», — сетовал Шукшин[380].
Разин, по Шукшину, — человек своего времени, казак, преданный идеалам казачества, и главной его трагической ошибкой, предопределившей его поражение, было то, что он так до конца и не поверил мужикам, не понял, что именно они — та сила, на которую ему в первую очередь следовало полагаться. Шукшин далек от того, чтобы с высот современного научного знания о Разине «сочинять» ему политическую программу, которая в эпоху крестьянской войны была чрезвычайно проста: казацкий уклад жизни на Руси[381].
«Память народа, — любил повторять Шукшин, — разборчива и безошибочна». В народной памяти Разин — заступник обиженных и обездоленных, фигура яростная; и прекрасная. Таким он предстает и со страниц романа «Я пришел дать вам волю». Вот как видит своего героя сам автор: «Натура он сложная, во многом противоречивая, необузданная, размашистая. Другого быть не могло. И вместе с тем — человек осторожный, хитрый, умный, дипломат, крайне любознательный и предприимчивый… Непонятны многие его поступки: то хождение в Соловки на богомолье, то через год — меньше — он самолично ломает через колена руки монахам и хулит церковь… Он, сжигаемый одной страстью, — „тряхнуть Москву“, шел на все… Ему нужна была сила, он собирал ее, поднимал и вел. Он был жесток, не щадил врагов и предателей, но он и ласков был, когда надо было… Он знал, на что он шел. Он не обманывался. Иногда только обманывал во имя святого дела Свободы, которую он хотел утвердить на Руси»[382].
Отстаивая историческую достоверность своего художественного видения Разина, Шукшин неоднократно подчеркивал, что повстанческий предводитель — отнюдь не агнец с цветком в руке, рука его держала оружие и несла смерть. В каждом своем поступке Разин проживал все чувства целиком, до конца. В ненависти к насильникам впадал даже в исступление. Ненавидеть атаман был способен «до судорог». И так велик был запас его ненависти к врагам, что его хватило с великим мужеством встретить смерть. Шукшин пишет: «Дело, которое он взгромоздил на крови, часто невинной, — дело — только отвернешься, рушится». Понимая, что кровью счастья не добьешься, шукшинский Разин не знает, однако, другого способа изменить ненавистный ему порядок вещей.
Для Шукшина Разин — герой, чья личная судьба не принадлежит ни ему, ни историкам, ни художникам. Она — достояние народа. Идея воли в сознании русского человека возвысила мятежного атамана как вернейшего из своих носителей. «Сколь способен любить Разин — столь сильна любовь народа, породившего его; сколь ненавистны Разину страх и рабство — столь же изначально прокляты они и народом».
Что же сделало Разина народным героем? Ответ писателя однозначен: «Редкая, изумительная, почти невероятная способность к полному самоотречению. Таких героев в истории человечества немного. Способный к самоотречению, он идет на смерть без страха и — живет в благодарной памяти людской, в песне, в легенде»[383].
И еще одна неожиданная мысль Шукшина о Разине: «Если в понятие интеллигентности входит болезненная совестливость и способность страдать чужим страданием, он был глубоко интеллигентным человеком»[384].
«Сердце мясом приросло к жизни», — говорил о себе В. М. Шукшин. Такая же кровная, корневая связь была у него и с прошлым, с родной историей. Известно, что роман «Я пришел дать вам волю» вырос из сценария. «Кинокартина „Степан Разин“, — признавался Шукшин, — это моя самая большая мечта. Я уже давно; обдумал ее до мельчайших подробностей». В январе 1967 г. В. М. Шукшин в беседе с корреспондентом газеты «Молодежь Алтая» сказал: «Меня давно привлекал образ русского национального героя Степана Разина, овеянный народными легендами и преданиями. Последнее время я отдал немало сил и труда знакомству с архивными документами, посвященными восстанию Разина, причинам его поражения, страницам сложной и во многом противоречивой жизни Степана. Я поставил перед собой задачу: воссоздать образ Разина таким, каким он был на самом деле… Мне хочется в новом; фильме отразить минувшие события достоверно и реалистично, быть верным во всем — в большом и малом. Если позволит здоровье и силы, надеюсь сам сыграть в фильме Степана Разина». Вдова Василия Макаровича актриса Лидия Федосеева-Шукшина свидетельствует, что в то время он, стремясь как можно полнее представить себе разинскую эпоху, пытаясь как можно глубже погрузиться в нее, постоянно читал и перечитывал Карамзина, Костомарова, Соловьева.
В автобиографии В. М. Шукшина той поры есть такие строки: «Сейчас работаю над образом Степана Разина. Это будет фильм. Если будет. Трудно и страшно… Гениальное произведение о Стеньке Разине создал господин Народ — песни, предания, легенды. С таким автором не поспоришь. Но не делать тоже не могу. Буду делать».
Однако фильм откладывался: не давали снимать, возникали разные сложности. Юрий Любимов вспоминает, что как раз в те дни, незадолго до своей кончины, В. М. Шукшин побывал в театре на Таганке на пьесе Ф. Абрамова «Деревянные кони». Был он грустен и причину своего подавленного настроения, по словам Ю. Любимова, объяснил так: «…надо сниматься в фильме „Они сражались за Родину“, а он устал и не хочет, но Бондарчук пообещал, что потом ему „Разина“ дадут снять». «Так он и остался в моей памяти, — рассказывает Ю. Любимов, — грустным, усталым человеком, которому надо бы отдохнуть, но он должен был идти на компромисс, чтобы ему снять что-то дорогое для сердца». А как много значил в его судьбе этот фильм — известно: близко знавшие В. М. Шукшина люди говорят, что и роман и будущая кинокартина были для него очень автобиографичны. Он настолько породнился духом со своим героем, что видел в нем самого себя.
Вопросы о том, почему и отчего не суждено было сбыться творческим планам Василия Шукшина, кто помешал их воплощению, конечно, не останутся без ответа. Во всяком случае не будем спешить списывать все на его скоропостижную смерть. Он вполне мог бы реализовать свой сокровенный замысел, если бы ему не мешали. Но им завещано нам огромное наследие: исполинский роман, варианты киносценария, рабочие записи с яркими, оригинальными суждениями о Степане Разине и его эпохе.
Шукшинский Разин живет и на театральной сцене. Народный артист СССР Михаил Ульянов поставил в Театре имени Вахтангова спектакль «Степан Разин» по Шукшину и сам сыграл в заглавной роли.
Уместно привести выдержки из первых откликов на эту работу:
«Сцена почти пуста. Лишь слева вверху на темном фоне сверкают маковки церквей. Справа — зловеще багрово-золотой царский трон. А сцену там и тут по вертикали и горизонтали пересекают бревна, слеги, словно от разобранной крестьянской избы. Бревна эти, поворачиваясь, располагаясь по-иному, превращаются то в стол, за которым Разин с казаками обсуждают планы своего похода, то в дыбу, на которой пытают атамана»; «Текст и режиссура выверенно работают на центральную фигуру спектакля: на Ульянова-актера, который крутится в центре этого вихря, вписываясь в него, вибрируя с ним, держа на себе и подкрепляя собой все действие. На „традиционного“ Разина он не похож. Рост у него не исполинский, голос неожиданно высокий, и какая-то расщепленность в психологических реакциях. Но и стремительная подвижность его, и эта нервная, импульсивная и не умеющая остановиться страстность — весь облик ульяновского Разина прекрасно взаимодействует со сценическим целым спектакля, с его ритмом, рисунком, тоном. С багровыми бликами света, прыгающими по черной бездне сцены. С качающимися, балансирующими, встающими дыбом балками декораций. И с толпой скоморохов, то и дело рвущей действие гиканьем, свистом, пением, весельем, юродством… Какая артистическая мощь в этом карнавальном действии! Сколько во всем этом пружинной, взрывной энергии!»[385].
Музыку к спектаклю написал композитор Валерий Гаврилин — автор прекрасной современной русской симфонии «Перезвоны», где также объемно звучит разинская тема.
В репертуаре Новосибирского театра оперы и балета — балет «Степан Разин» на музыку Н. Н. Сидельникова (либретто В. С. Бударина). Омский музыкальный театр поставил по мотивам романа В. М. Шукшина музыкальную драму, созданную композитором Е. Птичкиным и драматургом К. Рыжковым. В 1989 г. к 60-летию В. М. Шукшина пьесу «Степан Разин» по его сценарию показал Бийский драмтеатр на Алтае — родине писателя.
Разинская тема бесконечна. Она вдохновляет все новых и новых поэтов, писателей. Примером тому — посвященные великому бунтарю поэма «Море Хвалынское» Л. Лавлинского, сборник рассказов Б. Камова «За волю вольную», вышедшая в серии «Пламенные революционеры» повесть В. Усова «Огненное предзимье», стихи В. Скобелкина из цикла «Земной поклон» и др. После Д. Б. Кедрина неоднократно была воспета в советской поэзии легендарная Алена-атаман. Она — главная героиня одной из пьес К. Скворцова, большую поэму о ней написала поэтесса Е. Нестерова, дань восхищения своей отважной землячке отдает в стихотворении «Атаманша» арзамасский поэт И. Плотников. Все это неотъемлемая составная часть произведений о крестьянской войне.
Часто переиздается получившая широкое признание художественная литература о Разине. В 1980 г. издательство «Современник» выпустило отдельной книгой поэму В. В. Каменского с иллюстрациями художника С. Алимова, а в 1985 г. в издательстве «Правда» вышел роман А. П. Чапыгина, красочно иллюстрированный А. Николаевым. Над оформлением книг о Разине работали многие прославленные художники. Одно из первых изданий злобинского Разина (1958 г.) иллюстрировал П. Соколов-Скаля, а издание романа Чапыгина, подготовленное в 1950 г. Гослитиздатом, — А. Самохвалов. Недавно выпущен комплект открыток, в котором представлены работы живописца И. Л. Ушакова, созданные на основе «Степана Разина» С. П. Злобина. На Дону живет художник-«разинист» Борис Спорыхин, чье творчество всецело отдано Разину. Он автор целого ряда картин, посвященных своему великому земляку.
Стало традицией присваивать имя повстанческого атамана волжским судам. В 30-х годах под названием «Степан Разин» по Волге плавали нефтевоз и буксир, сейчас под таким же названием по великой русской реке курсирует белоснежный трехпалубный пассажирский теплоход.
Память о Степане Тимофеевиче Разине была увековечена в названии улиц крупнейших городов нашей страны. Улицы, носящие его имя, есть в Ленинграде, Нижнем Новгороде, Ульяновске, Саратове, Астрахани, Армавире…
В Ленинграде улица Степана Разина расположена в Ленинском районе, она протянулась от набережной Фонтанки до набережной Обводного канала. В первой половине прошлого столетия вместе с нынешней Лифляндской улицей и проспектом Римского-Корсакова она составляла Екатерингофский проспект, по которому шел путь к загородному дворцу Екатерингофу, в середине XIX в. отрезок этой магистрали между Фонтанкой и Обводным каналом был назван Эстляндской улицей (по бывшей Эстляндской губернии), а в 1923 г. — переименован в улицу Стеньки Разина (с 1939 г. — Степана Разина).
В старейшем в стране Артиллерийском историческом музее в Ленинграде (парк Ленина, 7) среди уникальных образцов отечественного огнестрельного и холодного оружия, воинских знамен, орденов, медалей и форм одежды хранятся две реликвии, предположительно связанные с С. Т. Разиным. Это, по преданию, его личные вещи — жезл и табурет, захваченные царскими карателями в качестве военных трофеев.
В Нижнем Новгороде имя Разина носят бывшие 2-я и 3-я линии, а неподалеку от нее проходит улица Пугачева (в прошлом — 1-я линия).
Выходящая к Волге улица Степана Разина в Ульяновске напоминает об одном из главных сражений крестьянской войны — битве за Симбирск — важнейший в XVII в. стратегический центр Среднего Поволжья. Имя Разина в топонимию города вписала как бы сама история.
Память об одном из первых борцов за свободу народа живет также в названии разных мест нашего Отечества. В дельте Волги расположилось село Разине. Специалисты-краеведы обоснованно усматривают в его названии топонимическое эхо разинского восстания[386]. «Астраханские епархиальные ведомости» за 1909 г. давали такую справку об этом населенном пункте: «Поселок Разин, имеющий 713 жителей, приютился у подножия бугра, служившего становищем печальной памяти разбойника Стеньки Разина и его шайки». Поселок обозначен на многих картах Нижнего Поволжья, составленных во второй половине XIX в., но ни в одном старинном или современном путеводителе нет никаких сведений о том, когда он возник. Очевидно, он изначально носил имя преданного церковью анафеме Степана Разина и, как ни усердствовали власти, требуя заменить одиозное в их глазах название, местные жители все же сумели сохранить прежнее, дорогое их сердцу. В 1905 г., когда в разгаре была первая российская революция, губернская администрация в очередной раз поставила вопрос о переименовании села. По этому поводу собрался специальный сход, который, несмотря на нажим из Астрахани, постановил: названия села не менять. И власти отступились.
Есть в нашей стране заповедный уголок Разина. Это — родина славного атамана бывший город Черкасск, ныне станица Старочеркасская на Дону. Известный советский драматург Н. Ф. Погодин, побывавший здесь летом 1925 г., назвал это место «станом Степана Разина». «…В песнях, в сказках, во всем, что овевает древнюю Старочеркасскую, во всем он один — Степан Тимофеевич Разин», — писал Погодин[387]. Об этом и стихотворение «Старочеркасск» нашей современницы поэтессы Лилии Насибулиной. Вот строки из него:
Черкасск, древняя столица Войска Донского, город Разина, навсегда связал свое имя с именем легендарного бунтаря.
В 1921 г. стараниями станичных учителей матери и дочери А. М.1 и Е. М. Гриневых в Старочеркасской был открыт музей имени Степана Разина. Много сил и много лет понадобилось двум этим влюбленным в свой край и его историю женщинам, чтобы организовать музей. Открытие его было событием, народным праздником на Дону. Он и поныне функционирует как музей-заповедник истории донского казачества. За минувшие годы он значительно пополнился экспонатами. Здесь и разнообразное оружие донцов, и старинная казачья утварь, и постоянно развернутая выставка, посвященная жизни и деятельности героев Дона. Украшение экспозиции — скульптура Степана Разина работы Е. Вучетича. Созданный его резцом атаман сидит, погруженный в глубокую думу. Он полон необъятной силы и энергии, но на сердце у него — кручина.
В марте 1990 г. число официально зарегистрированных в СССР общественных формирований пополнила ассоциация «Дон». У донского казачества появилось свое объединение. В планах ассоциации возведение памятников Ермаку, Разину, Пугачеву, открытие хутора-музея, где можно будет познакомиться с разными сторонами казачьей жизни.
В современной Астрахани от минувшего времени сохранилось не так уж много. Город вырос более чем в три раза, старые башни и стены Белого города давно снесены, исчезли торговые ряды, гостиные дворы, тогдашние административные здания и учреждения, хотя расположение улиц, общая планировка этой древнейшей части Астрахани — все те же. Сохранился величественный белокаменный кремль. Это мощное военно-оборонительное сооружение, которое соперничало с Московским и Смоленским кремлями, — свидетель самых ярких и блестящих побед Степана Разина и его сподвижников, безмолвный очевидец триумфа и падения славной вольницы. К чести местных краеведов нужно сказать, что в Астраханском государственном музее-заповеднике разинская страница истории города представлена бережно и с любовью. Сейчас стараниями энтузиастов, ревнителей астраханской старины на повестке дня стоит вопрос о сооружении в городе памятника Разину. Уже есть выставленный на всеобщее обозрение его проект.
Нижнее течение Волги — одно из основных мест действия крестьянской войны. Экскурсоводы показывают пассажирам живописные волжские берега, старинные города Черный и Красный Яры (в XVII в. — деревянно-земляные крепости), мимо которых более 300 лет назад шли разинские струги. Много связанных с Разиным памятных мест от Волгограда до Камышина и от Камышина до Саратова. Это так называемые Разинские горы выше Дубовки и гора Дурман, где, по преданию, были сторожевые посты повстанцев, это цепочка сел Галка, Щербаковка, Даниловка, мимо которых водная гладь ведет к одному из нескольких, известных на Волге, утесов Разина.
Без Разина трудно представить себе песенную историю России. Во все русские песенники непременно входит что-нибудь из разинского цикла. Куйбышевским книжным издательством выпущен один подарочный сборник народных песен о Степане Разине[388]. Не раз по многочисленным просьбам читателей в популярной рубрике «Любимая песня» публиковала песни о волжском бунтаре, полный текст которых известен лишь узкому кругу любителей, газета «Советская Россия».
Остается только сожалеть, что в Жигулях в свое время на гравий и щебень пошел утес, известный из песни о Степане Разине. Это был естественный памятник ему.
Представляется, что в Москве и других местах, имеющих историческую связь с именем вождя крупнейшего народного восстания, — на Каспии и на Дону, в Астрахани и в Волгограде, Саратове и Ульяновске — памятник или хотя бы мемориальная доска С. Т. Разину должны стать данью великой народной любви. Пора вернуть подобающий вид Ромадановским палатам — памятнику культуры XVII в., связанному с именами крупных исторических личностей, в том числе и Степана Разина. Ныне это историческое здание приспособлено под один из складов г. Курска.
В Москве по инициативе трудового коллектива Второго Государственного подшипникового завода предложено установить памятный знак С. Т. Разину на территории Центрального парка культуры и отдыха им. Горького. Наиболее велика вероятность, что именно здесь, у Калужских ворот, за Земляным валом, в третьей части четвертого квартала находившегося в этом месте ранее Басурманского, или Татарского, кладбища покоятся останки вождя крестьянской войны. В настоящее, время по эскизу инженера И. Чичерина и художника А. Сольдау изготовлена модель этого памятного знака.
Но не все сегодня считают, что Степан Разин заслуживает доброй памяти. Одни видят в нем предтечу и провозвестника эпохи братоубийственной гражданской войны, кровопролития и репрессий — страшного периода, из которого мы вышли с такими ужасными потерями. Для других он — лишь носитель разрушительного начала, низвержения общечеловеческих идеалов и христианской морали. Есть, конечно, и просто безразличные как к Разину, так и ко всему нашему прошлому люди. Но, как бы то ни было, закрывать глаза на то, что ореол Степана Разина как всенародного любимца сегодня заметно померк, потускнел, не приходится.
Проект памятного знака С. Т. Разину в Москве
Да, Разин — это вовсе не ходячая добродетель, не христианский мученик, не поборник гуманизма. Он суров, жесток, непреклонен. И ни к чему распространять на него чуждые ему качества личности. Он таков, каким был человек в его времена. С какой стороны ни подходи к нему, он еще далек от того, что Гегель называл «проникновенностью».
Время неумолимо. День нынешний заслоняет день вчерашний, вытесняя подчас память о прошлом.
Разве не симптоматично, что при упоминании имени Разин теперешним подросткам в первую очередь приходит на ум не вождь мятежного крестьянства, который жил бог знает когда и о котором что-то там скучно сказано в школьном учебнике истории, а кумир молодежи, руководитель широко известной эстрадной студии «Ласковый май»?
И все же сам событийный размах той социальной бури, которая потрясла Россию на рубеже 60–70-х годов XVII столетия, подсказывает, что разинская тема обращена не только в прошлое, но и в настоящее и будущее. Ведь Разин с его идеей воли вошел в сознание русского человека навсегда. Оттого нам дорого все, что связано с его именем. Он — наш национальный герой и титан классовой борьбы. Сохраняя память о нем мы сохраняем то, что не должны терять и утрачивать сегодня слово отцов, песню матерей, самобытность своего народа неповторимую нашу историю.
Грибоедов А. С. Полн. собр. соч. // Под ред. И. А. Шляпкина. СПб, 1889. Т. I. С. 107–109.
См: Марков А. По следам Разина // Волга. 1978. № 6. С. 159.
Цветаева М. Соч. Т. 2. М., 1980. С. 389–390.
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 326.
Подробнее об этом см.: Немиро О. Образ Степана Разина в изобразительном искусстве революционных лет // Искусство. 1976 № 7. С. 31–35;Стригалев А. Степан Разин в искусстве революции // Художник. 1971. № 11. С. 25–29.
Гиляровский В. Избранное. Т. 2. М., 1961. С. 49. См. также: Волга. 1989. № 5. С. 171.
См.: Горький М. Собр. соч. Т. 18. М., 1952. С. 239–281.
См.: Там же. Т. 23. М., 1953. С. 348. Т. 25. М., 1953. С. 273. Т. 27. М., 1953. С. 491.
Горький М. Собр. соч. Т. 25. С. 254.
Шукшин В. Вопросы самому себе. М., 1981. С. 104.
См.: Там же. С. 107.
Там же. С. 104–105.
Там же. С. 175.
Там же. С. 251.
Цит. по: Капралов Г. 114–115.
См.: Никитин В. П. С. 135.
Погодин Н. Казаки. М., 1926. С. 8.
См.: Степан Разин. Народные песни / Ред. — сост. Н. В. Сорокин. Куйбышев, 1979.