Кёльн, 11 ноября. Министерство Пфуля представляло собой «недоразумение»; его истинный смысл заключается в министерстве Бранденбурга. Министерство Пфуля было указателем содержания, министерство Брандепбурга — это само содержание. Бранденбург в Собрании и Собрание в Бранденбурге[15]. Так гласит надгробная надпись дома Бранденбургов![16] Император Карл V вызвал удивление тем, что велел похоронить себя при жизни[17]. Но написать на своем надгробном камне злую шутку — это почище императора Карла V с его карательным уголовным уложением[18].
Бранденбург в Собрании и Собрание в Бранденбурге!
Однажды некий король Пруссии появился в Собрании. Он не был настоящим Бранденбургом. Маркиз фон Бранденбург, появившийся два дня тому назад в Собрании, был настоящим прусским королем.
Гауптвахта в Собрании, Собрание на гауптвахте! — Это значит: Бранденбург в Собрании, Собрание в Бранденбурге!
Или, быть может, Собрание в Бранденбурге — ведь Берлин, как известно, находится в провинции Бранденбург — возьмет верх… над Бранденбургом в Собрании? Будет ли Бранденбург искать защиты в Собрании, как некогда Капет в другом собрании?[19]
Бранденбург в Собрании и Собрание в Бранденбурге — какая многозначительная, двусмысленная, чреватая событиями формула!
Народы, как известно, гораздо легче справляются с королями чем с законодательными собраниями. История знает целый ряд безрезультатных возмущений народа против национальных собраний. В истории известны только два важных исключения из этого правила. Английский народ в лице Кромвеля разогнал Долгий парламент, а французский народ в лице Бонапарта — Законодательный корпус. Но Долгий парламент уже долгое время был охвостьем, а Законодательный корпус — трупом.
Быть может, короли имели больший успех, чем народы в мятежах против законодательных собраний?
Карл I, Яков II, Людовик XVI, Карл Х представляют в этом отношении малообнадеживающую галерею предшественников.
Но в Испании и Италии имеются более утешительные прецеденты. А недавно в Вене?
Однако не следует забывать, что в Вене заседал конгресс народов и что славянские народные представители, за исключением поляков, перешли с барабанным боем в императорский лагерь[20].
Война венской камарильи с рейхстагом была одновременно войной славянского рейхстага против немецкого рейхстага. Напротив, в Берлинском собрании раскол произведен не славянами, а рабами {Игра слов; «Slaven» — «славяне», «Sklaven» — «рабы». Ред.}, а рабы — это не партия, это в лучшем случае охвостье партии. Дезертировавшая берлинская правая[21] не делает вражеский лагерь сильнее, она заражает его смертельной болезнью — предательством.
В Австрии славянская партия победила вместе с камарильей; теперь она будет бороться с камарильей за плоды победы. Если победит берлинская камарилья, ей не придется делить победу с правыми или отстаивать ее против правых; она даст им на чай и — пинок ногой.
Прусская корона, с своей точки зрения, правомерно Противопоставляет себя Собранию в качестве абсолютной короны. Но Собрание действует неправомерно, не противопоставляя себя короне в качестве абсолютного собрания. Прежде всего оно должно было вынести решение об аресте министров как государственных преступников — государственных преступников против народного суверенитета. Всякого чиновника, повинующегося другим приказам, кроме приказов Собрания, оно должно было подвергнуть изгнанию, объявить вне закона.
Между тем может оказаться, что политическая слабость, с которой Национальное собрание выступает в Берлине, превратится в его гражданскую силу в провинциях.
Буржуазия весьма охотно превратила бы путем полюбовного соглашения феодальное королевство в буржуазное королевство. Лишив феодальную партию гербов и титулов, оскорбительных для ее буржуазной гордости, а также связанных с феодальной собственностью доходов, нарушающих буржуазный способ присвоения, она весьма охотно заключила бы союз с феодальной партией и вместе с нею поработила бы народ. Но старая бюрократия не хочет унизиться до роли служанки буржуазии, для которой она была до сих пор деспотической наставницей. Феодальная партия не хочет принести в жертву на алтарь буржуазии свои привилегии и свои интересы. И, наконец, корона видит в элементах старого феодального общества — общества, которое она увенчивает собой, как его уродливое порождение, — свою настоящую, родственную ей общественную основу, в то время как в буржуазии она усматривает чуждую ей, искусственную почву, на которой она может только зачахнуть.
Романтическое право «божьей милостью» буржуазия превращает в прозаическое право, основанное на документе, господство благородной крови в господство бумаги, королевское солнце в буржуазную астральную лампу.
Поэтому королевская власть не поддалась льстивым уговорам буржуазии. На половинчатую революцию буржуазии корона ответила полной контрреволюцией. Она толкнула буржуазию обратно в объятия революции, народа, провозгласив: Бранденбург в Собрании и Собрание в Бранденбурге. Если мы признаёмся, что не ожидаем от буржуазии ответа, достойного ситуации, то, с другой стороны, мы должны отметить, что и корона в своем восстании против Национального собрания прибегает к лицемерной половинчатости и прячет свою голову под конституционный покров в тот самый момент, когда пытается сбросить этот обременительный покров.
Бранденбург добивается того, чтобы германская централь-лая власть приказала ему произвести государственный переворот. Гвардейские полки введены в Берлин по приказу центральной власти. Берлинская контрреволюция происходит по приказу германской центральной власти. Бранденбург приказывает Франкфуртскому собранию дать ему такой приказ. Собрание отказывается от своего суверенитета в тот самый момент, когда намеревается утвердить его. Г-н Бассерман, конечно, ухватился обеими руками за возможность играть роль слуги под видом господина. Но он имеет то удовлетворение, что господин, с своей стороны, играет роль слуги.
Какой бы ни выпал жребий в Берлине, дилемма поставлена: король или народ, — и народ победит с лозунгом: Бранденбург в Собрании и Собрание в Бранденбурге.
Мы можем еще пройти тяжелую школу, но это подготовительная школа — полной революции.
Кёльн, 11 ноября. Европейская революция совершает круговорот. Она началась в Италии, в Париже она приняла европейский характер, в Вене мы наблюдали первый отзвук февральской революции, в Берлине — отзвук венской революции. В Италии, в Неаполе, европейская контрреволюция нанесла свой первый удар, в Париже — в июньские дни — она приняла европейский характер, в Вене мы наблюдали первый отзвук июньской контрреволюции, в Берлине она завершается и компрометирует себя. Из Парижа галльский петух снова разбудит Европу своим криком[22].
Но в Берлине контрреволюция компрометирует себя. В Берлине все компрометирует себя, даже контрреволюция.
В Неаполе лаццарони соединяются с королевской властью против буржуазии.
В Париже происходит величайшая историческая битва из всех когда-либо происходивших. Буржуазия соединяется с лаццарони против рабочего класса.
В Вене — целый рой национальностей, ожидающих от контрреволюции своего освобождения. Кроме того — тайные козни буржуазии против рабочих и академического легиона. Борьба в рядах самого гражданского ополчения. Наконец, атака со стороны народа, дающая повод для атаки со стороны двора.
В Берлине нет ничего подобного. Буржуазия и народ на одной стороне, унтер-офицеры — на другой.
Врангель и Бранденбург, два субъекта без головы, без сердца, без собственных взглядов, настоящие солдафоны — таков антипод этого брюзжащего, умничающего, нерешительного Национального собрания.
Воля — пусть даже воля осла, быка, солдафона! Воля— вот единственный козырь, противопоставляемый безвольным нытикам мартовской революции. И прусский двор, столь же мало обладающий волей, как и Национальное собрание, выискивает двух самых глупых людей в монархии и говорит этим львам: будьте представителями воли. Пфуль еще обладал крупицей ума. Но перед абсолютной глупостью в ужасе отступают резонеры мартовских завоеваний.
восклицает ошеломленное Национальное собрание.
И эти Врангели, эти Бранденбурги, эти тупоголовые субъекты, которые способны хотеть, потому что не обладают собственной волей, потому что хотят того, что им приказано, которые слишком глупы, чтобы усомниться в приказах, отдаваемых им срывающемся голосом и дрожащими губами, — они тоже компрометируют себя тем, что не идут напролом — единственное дело, на которое пригодны эти тараны.
Врангель не идет дальше заявления, что он признает только такое Национальное собрание, которое подчиняется приказу! Бранденбург обучается парламентским манерам, и после того как он возмутил палату своим грубым, отталкивающим унтер-офицерским диалектом, он позволяет «превзойти в тирании самого тирана» и подчиняется приказу Национального собрания, униженно прося дать ему слово, которое он только что хотел взять.
Спокойное поведение Берлина радует нас; благодаря ему терпят крушение идеалы прусского унтер-офицерства.
Но Национальное собрание? Почему оно не выскажется за mise hors la loi {объявление вне закона. Ред.}, почему оно не объявит людей вроде Врангеля вне закона, почему ни один депутат не выступит среди штыков Врангеля, не потребует его изгнания и не обратится с речью к солдатам?
Пусть берлинское Национальное собрание перелистает «Moniteur»[25] — «Moniteur» за 1789–1795 годы.
А что должны делать мы в этот момент?
Мы должны отказаться платить налоги. Какой-нибудь Врангель или Бранденбург понимают, — ибо эти молодцы учатся арабскому языку у хигланов[26], — что они носят саблю и получают мундир и жалованье. Но откуда берутся сабля, мундир и жалованье, — этого они не понимают.
Существует только лишь одно средство одержать победу над королевской властью, и именно до наступления антииюньской революции в Париже, которая будет иметь место в декабре месяце[27].
Королевская власть оказывает противодействие не только народным массам, но и буржуазии.
Поэтому побеждайте ее на буржуазный манер.
А как победить королевскую власть на буржуазный манер?
Надо взять ее измором.
А как взять ее измором?
Надо отказаться платить налоги.
Подумайте об этом хорошенько! Ни принцы Прусские, ни Бранденбурги и Врангели не производят солдатского хлеба. Вы, вы сами производите солдатский хлеб.
Кёльн, 13 ноября. Подобно тому как депутаты французского Национального собрания нашли однажды запертым помещение, официально предназначенное для заседаний, и были вынуждены заседать в зале для игры в мяч, так депутаты прусского Национального собрания были вынуждены перекочевать в тир[28].
В экстренном выпуске нашей газеты, напечатанном сегодня утром, помещено сообщение нашего берлинского корреспондента, пишущего под значком О, о принятом в тире постановлении, согласно которому Бранденбург объявлен государственным преступником; в отчете «Kolnische Zeitung»[29] об этом умалчивается.
Между тем мы только что получили письмо от одного депутата Национального собрания, в котором дословно говорится следующее:
Национальное собрание единогласно (242 голосами) объявило, что этой мерой (роспуск гражданского ополчения) Бранденбург поставил себя в положение государственного преступника и что каждый, способствующий активно или пассивно проведению в жизнь этой меры, должен рассматриваться как государственный преступник.
Всем известно, насколько заслуживает доверия информация Дюмона.
В силу того, что Национальное собрание объявило Бранденбурга государственным преступником, сама собой отпадает обязанность платить налоги. Никто не обязан платить налоги правительству государственной измены. Завтра мы подробно расскажем нашим читателям, как в самой старой конституционной стране, в Англии, при подобных коллизиях практикуется отказ от уплаты налогов[30]. Впрочем, само правительство государственной измены указало народу правильный путь, немедленно прекратив уплату налогов Национальному собранию (жалованье депутатам и т. д.), чтобы взять его измором.
Вышеупомянутый депутат пишет нам далее: «Гражданское ополчение не сдаст оружия».
Итак, борьба становится, по-видимому, неизбежной, и долг Рейнской провинции — поспешить на помощь берлинскому Национальному собранию людьми и оружием.
Написано К. Марксом 11, 13 ноября 1848 г.
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 141, во втором выпуске № 141 и в № 142; 12 и 14 ноября 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
Третья статья этой серии на русском языке публикуется впервые
Намек на слова Фридриха-Вильгельма IV относительно министерства Бранденбурга: «Либо Бранденбург в Собрании, либо Собрание в Бранденбурге». Приводя эти слова, «Neue Preusische Zeitung» в номере от 9 ноября 1848 г. истолковала их таким образом, что «Бранденбург будет в Собрании и Собрание в Бранденбурге».
Имеется в виду династия Гогенцоллернов, которая с 1417 г. владела маркграфством Бранденбург.
Согласно преданию, император Карл V незадолго до своей смерти устроил церемонию своих собственных похорон и сам принял участии в погребальном обряде.
Уголовное уложение Карла V (Constitutio criminalis Carolina), принятое рейхстагом в Регенсбурге в 1532 г., отличалось крайней жестокостью наказаний.
Французский король Людовик XVI (Людовик Капет) во время народного восстания 10 августа 1792 г. пытался искать защиты в Национальном собрании. 10 августа была свергнута монархия; через день король был арестован. Конвент, судивший Людовика XVI, признал его виновным в заговоре против свободы нации и безопасности государства и приговорил к смертной казни. 21 января 1793 г. Людовик XVI был гильотинирован. В «Neue Rheinische Zeitung» №№ 19, 21, 22, 26 и 98 от 19, 21, 22, 26 июня и 9 сентября 1848 г. была напечатана серия статей о суде над Людовиком XVI — «Дебаты Национального Конвента о Луи Капете, бывшем короле Франции».
Большинство славянских депутатов австрийского рейхстага в 1848 г. принадлежало к буржуазно-помещичьим кругам, которые стремились к созданию союзного славянского государства под главенством монархической Австрии.
9 ноября 1848 г., после того как в прусском Национальном собрании был оглашен королевский указ о перенесении местопребывания Собрания из Берлина в Бранденбург, большинство депутатов правого крыла послушно покинуло зал заседаний.
Маркс использует образ из предисловия Гейне к изданной им в 1831 г. книге «Кальдорф о дворянстве в письмах к графу М. фон Мольтке»: «Галльский петух прокричал теперь во второй раз, и в Германии тоже рассвело»; крик галльского петуха символизирует здесь французскую революцию.
Шиллер. «Орлеанская дева», действие III, явление шестое.
Шекспир. «Троил и Крессида», действие III, сцена третья.
«Le Moniteur universel» («Всеобщий вестник») — ежедневная французская газета, официальный правительственный орган; выходила в Париже с 1789 года. Во время французской буржуазной революция конца XVIII в. была органом революционного правительства.
3 ноября 1848 г. в «Kolnische Zeitung» была напечатана заметка о мнимом африканском племени «хигланов» (Hyghlans), полулюдей-полуобезьян; «многие из них», — говорилось в заметке, — «учатся арабскому языку». В номере от 5 ноября «Neue Rheinische Zeitung» высмеяла это сообщение, сделав, между прочим, замечание, что «это открытие… имеет во всяком случае величайшее значение для партии нытиков, которые в лице хигланов получают достойное подкрепление». О нытиках см. примечание <a l:href="#n_172">172</a>.
В декабре 1848 г. во Франции должны были состояться президентские выборы согласно конституции, принятой 4 ноября 1848 года. Эта конституция, наделявшая большими полномочиями президента как главу исполнительной власти, свидетельствовала о растущей контрреволюционности правящего класса — буржуазии, напуганной июньским восстанием парижских рабочих. В результате выборов, состоявшихся 10 декабря, президентом стал Луи Бонапарт.
Маркс проводит аналогию между событиями в Париже 20 июня 1789 г. и событиями в Берлине 11 ноября 1848 года. 8 ноября 1848 г. был подписан королевский указ о перенесении заседаний прусского Национального собрания из Берлина в Бранденбург. В ответ на это большинство Национального собрания приняло решение о продолжении заседаний в Берлине. 10 ноября Собрание было изгнано из своего обычного местопребывания — помещения драматического театра — и 11–13 ноября заседало в помещении Стрелкового клуба.
«Kolnische Zeitung» («Кёльнская газета») — немецкая ежедневная газета, под данным названием выходила с 1802 года; в 1848–1849 гг. отражала трусливую и контрреволюционную позицию прусской либеральной буржуазии; вела постоянную ожесточенную борьбу против «Neue Rheinische Zeitung».
В «Neue Rheinische Zeitung» № 142 (второй выпуск) и № 143, 14 и 15 ноября 1848 г. была напечатана статья Г. Веерта «Отказ от уплаты налогов в Англии в связи с реформой 1832 года».