- Я видел, отец мой, - сказал он, - и должен прибавить, что, к его чести, защищался он как лев.
Аббат при воспоминании о недавнем происшествии содрогнулся.
- Да, - подтвердил он, - и я боюсь, что при всей законности такого поведения его самозащиту вменят ему в вину.
- Так вы, стало быть, знакомы с этим господином? - пристально взглянув на монаха, продолжал Сальватор.
- Как я вам уже сказал, я к нему нежно привязан.
- А в чем его обвиняют? - полюбопытствовал Сальватор.
- Это-то мне и неизвестно; именно это я и хотел бы знать; вот я и пришел к вам за услугой: помогите мне разузнать, за что его арестовали.
- И это все, чем я могу быть вам полезен, отец мой?
- Да. Я помню, как вы приезжали в Ба-Медон в сопровождении господина, который, как мне показалось, занимает внушительную должность в полиции. Вчера я снова видел вас в его обществе. Я подумал, что через него вы, вероятно, сможете узнать, в чем повинен мой... мой друг.
- Как зовут вашего друга, отец мой?
- Дюбрей.
- Чем он занимается?
- В прошлом он военный, а в настоящее время живет, если не ошибаюсь, на свое состояние.
- Откуда он приехал?
- Издалека... Из какой-то азиатской страны...
- Он, стало быть, путешественник?
- Да, - печально покачал головой аббат. - Все мы - странники.
- Я надену редингот и буду к вашим услугам, отец мой.
Мне бы не хотелось заставлять вас ждать. Судя по вашему печальному виду, вы очень обеспокоены.
- Да, очень, - подтвердил монах.
Сальватор, бывший до сих пор в блузе, перешел в соседнюю комнату и спустя минуту появился уже в рединготе.
- Приказывайте, отец мой! - сказал он.
Аббат торопливо поднялся, и оба вышли из дома.
Роланд поднял голову и провожал их умным взглядом до тех пор, пока не захлопнулась дверь. Но видя, что, по всей вероятности, он не нужен, раз его не зовут с собой, он опустил морду на лапы и глубоко вздохнул.
В воротах Доминик остановился.
- Куда мы идем? - спросил он.
- В префектуру полиции.
- Позвольте мне взять фиакр, - попросил монах. - Моя сутана бросается в глаза; возможно, я причиню своему другу вред, если кто-то узнает, что я о нем беспокоюсь; мне кажется, это совершенно необходимая мера предосторожности.
- Я и сам хотел обратиться к вам с этим предложением.
Молодые люди подозвали фиакр и сели. В конце моста Сен-Млшель Сальватор вышел.
- Я буду вас ждать на углу набережной и площади СенЖермен-л'Осеруа, сказал монах.
Сальватор в ответ кивнул. Фиакр поехал дальше по улице Барийри, Сальватор спустился по набережной Орфевр.
Господина Жакаля не было в префектуре. События, имевшие место накануне, привели Париж в волнение. Опасались или, выражаясь точнее, надеялись на беспорядки. Все полицейские во главе с г-ном Жакалем находились в городе, и привратник не знал, когда начальник полиции вернется.
Ждать было бесполезно; разумнее было отправиться на его поиски.
То ли благодаря тому, что Сальватор хорошо знал г-на Жакаля, то ли у него самого был отличный нюх, но он уже знал, где искать начальника полиции.
Он спустился по набережной, свернул направо и пошел по Новому мосту.
Не прошел он и нескольких шагов, как услышал, что кто-то барабанит в стекло экипажа, желая, по-видимому, привлечь его внимание. Он остановился.
Экипаж тоже остановился.
Распахнулась дверца.
- Садитесь! - сказали из кареты.
Сальватор хотел было извиниться и объяснить, что спешит на поиски приятеля, как вдруг узнал в человеке, от которого исходило приглашение, самого генерала Лафайета.
Не медля ни секунды, Сальватор сел рядом с ним.
Карета снова тронулась в путь, но очень медленно.
- Вы - господин Сальватор, не так ли? - спросил генерал.
- Да. Я дважды имел честь встретиться с вами по поручению верховной венты.
- Совершенно верно! Я вас узнал и потому остановил вас.
Вы возглавляете ложу, не правда ли?
- Да, генерал.
- Сколько у вас человек?