[8*] Рескрипт сей, вместе с подробным описанием всех авангардных и арьергардных дел, напечатан будет в особой книге под заглавием: "Подробное описание действий аван- и арьергарда армии в 1812 и 1813 годах". Там объяснятся все затруднительные случаи, в которых войска сии находились, и как благоразумие, мужество и военный глазомер начальствующего ими доставляли им победы.
[9] Кроаты - здесь: хорваты.
[10*] Он теперь произведен в генерал-майоры за сражение при Кульме, где был ранен двумя пулями в руку.
[11] Жомини А. (1779 - 1869) - барон, военный теоретик и историк, в 1804 - 1808 гг. - начальник штаба Нея, с 1813 - генерал русской армии.
[12] Это значит карта Германии, напечатанная на платке, которую можно носить в кармане и мыть.
[13] Улисс - Одиссей, герой древнегреческого эпоса, царь о. Итаки.
[14] Энгельгардтом А. В.
[15] Щербинины - офицеры квартирмейстерской части.
[16] Ахшарумов Дмитрий Иванович (1785 - 1837) - русский военный историк, генерал-майор, в составе лейб-гвардии Егерского полка участвовал в войнах с Турцией и Францией в 1806 - 1814 гг.
[17*] Эти подчиненные, любезные молодые люди: Пик. Фед. Смир-в и Ад. Фе. Жур-й.
[18] Бергман - углекоп (нем.).
[19] Вопрос.
[20] Ответ.
--------------------------------------------------------------------00, Интернет-проект "1812 год". Текст подготовлен Эдуардом Фрелихом.
III
ОБРАТНЫЙ ПУТЬ ИЗ СИЛЕЗИИ В РОССИЮ
Дорожный дневник
Путь от Рейхенбаха к Одеру
Надписи на памятниках, воздвигнутых в честь немцам при жизни их или на их могилах, доказывают, что здесь уважают семейственные добродетели и мирные свойства более, нежели движение бурных страстей и кровавые воинские подвиги. В деревне Китлау, подле Нимча, в саду на пирамиде читаете вы с одной стороны: "Карл Сервий Гольдфус", а с другой: "Он был честен, благоразумен и деятелен. Он сделал поля свои плодоносными, детей довольными, подданных счастливыми: не умер он для сердец наших!" - Памятник сей поставили дети отцу.
Выехав из Нимча на Бреславскую дорогу, мы очутились в той необозримой долине, которая развивалась перед глазами нашими с высоты Цобтена. Здесь плуг и пастушеский посох берут верх над веретеном и бердом[1] . Хлебопашество и овцеводство принадлежат особенно жителям плоской земли. Они доставляют в горы хлеб и шерсть. От Бреславля к Бригу все еще видите довольство в селах и обилие в полях, проезжая по прекрасным насыпным дорогам; но тут нет уже того очарования, которое пленяло вас в горах. Бриг известный большой город на левом берегу Одера. Растянутый вдоль по берегу, с башнями, церквами, высокими белыми домами и мачтами, украшенными веющими флагами, составляет он издали прекрасную картину. Одер сам по себе красив и полезен, ибо судоходен.
27 июля
Проезжая Бриг, мы видели тысячи работников, строящих большое мостовое укрепление. Громадные вагенбурги, со съестными запасами, толпились около Одера. Из дальнейших стран Польши и Малороссии привозят сюда хлеб и прочее. Казаки - подводчики, большею частию во французских мундирах, рыщут на конях своих, принимая вид настоящих солдат. Так-то справедливо, что военное время всякого военным делает. Обстоятельства изменяют самые закоренелые свойства. Завоеватели! Пользуйтесь, но не употребляйте этого во зло. Напротив, солдаты наши, отложа громы на время перемирия, подружась с хозяевами и хозяйками своими, работают с ними вместе на нивах.
Где русская сила водит косою - то поле горит!.. Шаг за Одер - и какая ужасная перемена!.. Прощайте высокие подоблачные горы, прелестные виды на долины, картины по скатам! Прощайте величественные буки, стройные тополя, плодоносные рощи! Прощайте воды, брызжущие из скал, журчащие в ручьях среди кустарников или глухо воющие под землею! Прощайте искусства горные! Прощайте бердо, веретено, молот и колеса, производящие чудеса; крутые стези водящие по садам природы! Яркая зелень, свежий воздух и чистые нравы - прощайте! Переезжаю в Бриг за Одер и вижу унылую пустыню. Пространная болотистая долина, дремлющая в вечной тени густых дерев, представляется здесь глазам моим. Население, довольства, искусства и художества остались там - за Одером! Мы ночуем верстах в 10 от Брига; но места здесь так плоски, что он еще очень ясно виден. Бросаю последний взгляд на черные леса, на синеватый Одер, на белеющий Бриг - и иду в избу. Воздух очень влажен, погода студена; закутываюсь в бурку, сажусь у окна, которое дрожит от ветра; слушаю свист его в камине и начинаю читать "Освобождение Нидерланд", сочинения Шиллера.
Вижу землю только что вышедшую из-под морей, едва обсохшую от болот; вижу новый народ, новую природу. Вижу самовластие, с страшными силами нападающее. Вижу дух народный - ополченный, и свободу - торжествующую. Свобода! Как приятна ты даже и в книгах!.. Приятно читать о свободе под шумом бурь. Волнение стихий изображает треволнения народов, борьбу независимости с вооруженным честолюбием.
28.
Пробираемся на большую Береславскую дорогу. Как лесиста, болотиста и пуста здешняя сторона!.. Кучи хижин называют здесь деревнями. Здесь нет ни замков, ни садов, ни мельниц, ни видов...
Женщины здешние плотны, дородны, с ярким на лице румянцем. Вот они, одетые очень опрятно в синие платья, идут в церковь. У них праздник, работы никакой нет. Каждая имеет в руках свой молитвенник. Здесь и в бедных избах учатся читать и - читают!.. Намслау, последний прусский городок, окружен старинными окопами.
29.
Въезжаем в Кемпен, первый польский город, - толпы жидов нападают на нас! Всякий старается услугами, просьбами и обманами выманить деньги!
1 августа. Большая Варшавская дорога
Как пуста здешняя сторона! Сколько бы народу можно еще в ней поместить! Обширные поля расстилаются пред глазами - и кое-где видишь деревеньки. Большие деревни: Чернозелы г-на Бржостовского, Нельборов Мальчевского и местечко Уязд графа Острожского походят еще на что-нибудь. В них есть каменные дома и сады. Город Петрикау, известный в начале сего года тем, что вся знать, по занятии Варшавы, в него переселилась, представляет также вид развалин.
Пресечение торговли и отсутствие помещиков суть главнейшая причина печального запустения сей части герцогства Варшавского; ибо, судя по полям, покрытым наилучшею жатвою, земля должна быть довольно плодородна. Есть, однако ж, и здесь место, где можно найти трудолюбие, порядок, устройство и нравы немцев. Это большое селение Ольбуш, в сторону от дороги, не доезжая Петрикау на 4 мили. За несколько пред сим лет чехи, вышед из Моравии, купили здесь землю и поселились. Они секты гуситов, имеют свои особенные права и правила и живут прекрасно! Несчастные крестьяне польские удивляются им; но не подражают.
Французы, проходившие здесь, говорили языком дружбы, а грабили руками разбойников. Все почти здешние земли розданы были французским генералам. Арендари, или державцы, превращая кровавый пот и слезы крестьян в серебро и золото, отсылают в Париж.
Господа польские вообще привержены к французам. Крестьянам у них худо! Почти вся сия дорога песчана. Дни отменно жарки; но зато ночи прелестны. Когда вечерние росы падают на раскаленные степи, с одной стороны разливается пурпур на западе, а с другой плывет полная светлая луна, тогда, дыша прохладою в серебристых сумерках, чувствуешь какое-то неописанное наслаждение! О, природа!.. Удивительно, что по всей этой дороге мы нигде не слыхали птиц. Ужели и они чувствуют общую грусть людей? Мы обедали в местечке Раве. Содержательница небольшого трактира, немка, рассказывала, что муж ее был почтмейстером на границе Вестфальской, что король Прусский провел у них несколько дней пред Энским сражением и что потом французы убили ее мужа и выгнали ее, совсем ограбив. Недавно писала она о своей бедности к королю Прусскому. Король отвечал ей ласково, прислал довольно значительную сумму и упомянул в милостивом письме своем, что если война сия кончится благополучно, то он не забудет ее, равно как и всех пострадавших от французов. И война сия, конечно, кончится благополучно! Справедливое небо не укоснит увенчать блеском победных торжеств государя, столь милосердного и столь внимательного к нуждам своих подданных!
3 августа
Мы ночевали в доме графа Острожского. Молодой граф женат был на прелестной графине Морской, которая украшала некогда блестящие общества Ландс-Гута, где мы провели несколько таких дней, каких в этой жизни завистная судьба никому не дает в другой раз. И эта прекраснейшая женщина, добродетельная супруга, нежная мать семейства - недавно умерла! Муж в отчаянии уехал бродить по свету. Здесь все неутешно о ней. Увы! Ни красота, ни знатность, ни богатство не защитили ее от смерти!..
Смерть, как говорит одна французская сочинительница, истребляет лучшие цветы в цветнике жизни!
4 августа
Мы встречали большие обозы с сухарями из Молдавии. Конечно, каждый сухарь будет стоить то же, что белый хлеб, купленный на месте; но волы могут очень пригодиться для войска; это показывает, какие великие средства имеет Россия!
Около самой дороги видно много опустелых селений: жители их вымерли; здесь пахнет смертию!
С сей стороны окрестности так пусты, что кажется, будто едешь к какому-то уездному городку, и вдруг въезжаем - в Варшаву! Беннигсен и Дохтуров пошли с войсками в Калиш. Все пусто и уныло здесь! Эти высокие, мрачные дома так угрюмо на нас смотрят!.. Кажется, что радость умерла здесь. Варшава вздыхает.
Я смотрю на Польшу, как на славного шпажного бойца, покрытого ранами. Но это не те раны, которые возбуждают удивление, любовь и почтение, как раны Испании и России!
Взгляд на Прагу
Мы поехали посмотреть на Прагу, которая за 20 пред сим лет не уступала в красоте, великолепии и даже в обширности и богатстве самой Варшаве. Переезжаешь Вислу, идешь чрез Прагу - и не видишь ее! Тут только одни пространные поля, засеянные хлебом, разрушенные окопы и бедные дома. Где же Прага? Ее нет: она высилась, как кедр Ливанский; прошел мимо герой - и странник не находит места, где она была! Суворов, победив отдаленность и все неслыханные препятствия, принес, так сказать, в горсти небольшое число уматерелых в победах воинов под самые стены Варшавы и стер Прагу с лица земли. Уже прошел Суворов все пространство от Волыни и до Вислы. Быстро было шествие героя. Слава предтекала великому, победа сопровождала его. Внезапность, быстрота и штыки были его орудиями. В разных местах разбил он разные польские войска и вел полки свои прямо на Варшаву. Бурно было движение умов в сей столице. Одни, страшась справедливой казни за вероломно пролитую кровь русскую, другие, стремясь к необузданному своевольству, а некоторые из прямой любви к свободе, соединяются все вместе и общими силами воздвигают земляные громады на правом берегу Вислы, полукружием согбенные, дабы оградить вместе Прагу и Варшаву. Скоро общие силы народа устроили грозные валы. Высота укреплений, глубина рвов и множество пушек соделывали оплоты сии неприступными. 30 000 войска и весь народ варшавский решились умереть, защищая их. Суворов имел только 15 000 в трудах и победах обдержанного войска. С быстротою палящей молнии летел он вслед за бегущими. Они скрылись в окопах; он запал в лесах. Чистое поле расстилалось между им и укрепившимися. Проходит несколько дней: Суворов из лесов не показывается. Никто не знает, что он делает и сколько имеет войска; оно темнеет в дремучих лесах, как густое облако, из которого должен грянуть ужасный гром. Мало-помалу страх слабеет, а доверенность поляков к их окопам возрастает. Думают, что Суворов не посмел на них напасть. Иные разглашают даже, что Суворов уже бежит назад; а Суворов, выбрав темную ночь, окружась горстью своих войск, послав пред собою воинскую хитрость[2*] , быстро и внезапно, как буря на лес, налетает на беспечного неприятеля. Передовые стражи сорваны вмиг. Поляки узнают о приближении русских только в ту минуту, когда уже они начинают приступать. Ничто не могло удержать привыкших к победам... В 4 часа начат приступ, а до рассвета судьба Праги свершилась. Ужасна была картина разрушения сего города. Под страшным громом пушек русские врываются со всех сторон, как бурные поды. В разных местах вспыхивает пламя и, вместе с бурою, разливается по всему городу... Багровое зарево рдеет на небе и в Висле. В сей ужасный час никому нет пощады. Каждый штык наносит множество смертей; город горит; подкопы разряжаются, огромные глыбы взлетают на воздух. Пожар и разрушение повсеместны. Шум, треск и вопли наполняют окрестности. Мост на Висле разведен, и всякое сообщение с Варшавою прервано. Положение жителей неслыханно. Те, кои жили у моста, бегут вперед и погибают от штыков; другие, убоясь штыков, бегут к мосту и тонут в реке. Поражение было совершенно. Восходящее солнце осветило героя, сидящего на развалинах разбитых окопов. У ног его истлевала Прага. Гордые послы Варшавы, по грудам тел войска и народа своего достигшие, униженно просили его о пощаде. Я видел и другие окопы в Праге, за 5 только лет пред сим сделанные народом по воле Наполеона. Они стоили Варшаве миллионы злотых и теперь истреблены!!! Отсюда вид на Варшаву наилучший. Громада зданий в амфитеатре, на берегу светлой и широкой реки, прекрасно рисуется в воде и нравится глазам.
Варшава. Королевские Лазенки
Если захотите иметь понятие, как может жить король, имеющий деньги, вкус и ум, то сходите в Варшаве в так называемые Лазенки. Положим, что вы уже там. Тенистые рощи, светлые пруды, шум водометов при посребренных луною сумерках настраивают воображение ваше к мечтательности. Забудем на минуту существенность и предадимся мечтам. Видите ли вы, как великолепно сие жилище роскоши, любви и наслаждений. Ищите в воображении своем чего-нибудь подобного - и только один Армидин замок может сравниться с ним. Какое очарование для глаз, слуха и обоняния. Вы идете по цветам - легкие ветерки отовсюду надувают на вас благоухание. Скрытые хоры музыки разливают сладчайшие звуки по всему пространству над зелеными долинами, в тени рощей и по светлым водам. Сии волшебные звуки, переливаясь из отзыва в отзыв, кажутся томными вздохами в отдаленных гротах и цветущих переулках сада. Видите ли как прелестны эти пруды! Они так чисты, так светлы и так покойны, что кажутся огромными зеркалами, на свежей зелени положенными.
Берега их унизаны тысячами разноцветных огней. На сих-то водах, не на земле, щедрость, искусства и художества, истоща все свои усилия, воздвигли и украсили прелестнейший дворец, который, как Нарцисс, вечно глядится в чистые воды, любуясь сам собою и других заставляя собою любоваться. Посмотрите! Посмотрите! Какой собор красот! Они выходят из кристальных палат на зеленый луг. Какая приятность в лицах, в речах, в воображении! Какая ловкость в движениях, в приемах! Это польки, составляющие двор любезного, умного и роскошного Понятовского. Как грации, богини, в легких, из ветра истканных одеждах, едва касаясь земли, как будто порхая по зелени лугов, гуляют они по садам. Но что останавливает эту блестящую толпу и привлекает всеобщее внимание? Это открытый театр вроде древнего Римского. Вы видите здесь столпы - конечно, маленький отрывок, уголок какой-нибудь огромной древней сцены; но он освещен и там играют. Несколько каменных ступеней в виде амфитеатра, полукружием согбенного, занимаются зрителями. Открытое небо служит сводом. Лески и рощицы, приятно освещенные, умножают очарование декораций. Но всего необыкновеннее то, что сцена от зрителей отделяется водою. Играют волшебную оперу: театр представляет реку - и она льется не на кулисах, а в самом деле. Морское сражение - два корабля, ярко освещенные радужно-цветными огнями, каждый везя свою богиню, выплывают на бой. Лели и Купидоны пускают тучи золотых стрел и проч., и проч. Вот слабая картина того, что бывало здесь за 20 пред сим лет. Но полно мечтать! Остановите свое воображение. Теперь ничего этого уже нет. Теперь увидите вы в Лазенках только светлые пруды, прекрасный дворец, развалины театра, развалины беседок, гротов и прочие развалины, освещенные бледным лучом задумчивой луны. Однако же бывши в Варшаве, стыдно не побывать в королевских Лазенках. Унылый ветер в ущелиях развалин и в сумерках опустелых рощей в пустынной песни своей, кажется, говорит вам: "Как быстро все проходит в мире; как скоро исчезает роскошь, величие и блеск!"
Лазенки
Войдя в небольшой летний дворец в Лазенках, я не скажу: какая пышность! какое великолепие! Но поневоле должен воскликнуть: какой вкус!.. Здесь все на своем месте - и все нравится глазам, уму и сердцу. В первой комнате, направо, рассмотрите портреты всей фамилии последнего короля. Вот отец и мать углубляются в чтение книги о воспитании. В сыне своем готовят они полезного гражданина обществу. Провидение дарит в нем Польше короля. Нежные сердца родительские не предчувствуют будущего величия его. Может быть, они содрогнулись бы и облились кровию, если б кто-нибудь открыл им будущее и если б могли они предвидеть, что бури мятежей потрясут престол и сорвут корону с главы их сына!.. Ах! Если б и сам король мог предвидеть будущее, то скипетр и дворец свой, конечно, променял бы он на посох и шалаш пастушеский. Трон польский во время Понятовского был то же, что дом, построенный на вершине Этны. Трудно согласиться быть его господином. В этой же комнате стоят портреты и других обоего пола особ из родни королевской. Отсюда, чрез несколько комнат, убранных картинами, мраморами, фарфором и мозаиком, войдите в каплицу и полюбуйтесь простотою украшения. Над серебряным престолом стоит один образ Спасителя. На правой и левой стороне висят на стенах изображения Иосифа и Марии. Прекрасная мозаическая работа делает картины сии драгоценными. Входите в большую светлую залу - и поражаетесь блеском живописи. Здесь видите красоту во всех видах и со всеми ее очарованиями. Живописец истощил все свое искусство, чтоб представить красавиц разных времен и народов в исторических и баснословных картинах. Более всех привлечет и остановит внимание ваше большая картина из жизни Соломона. Вы видите мудрого государя уже в преклонных летах на закате жизни.