Но Грудский слушал ее с интересом и сказал:
- Рассказывай, рассказывай... А это что у вас? Здесь что ты устроила?
Он перешел к другой стене. Тут, в самом углу, было составлено несколько ящиков, тоже прикрытых чистой мешковиной.
- А здесь у нас будет библиотека, - сказала Дина, - вот книг пока нет, только это, - она указала на потрепанный букварь.
- Нам прислали много нужных вещей, даже краски и альбомы для рисования. Мы еще не начинали рисовать, все времени не хватает... А вот детских книг не прислали...
Дина вздохнула.
- Дома у тебя есть книги? - спросил Грудский. - Своя библиотечка?..
- Ну что ты, - удивилась Дина, - какая библиотечка! Есть сказки Гофмана и еще Оливер Твист... А на этой мешковине я хочу нарисовать маки, алые...
Дина мечтательно смотрела на серый кусок материи.
- Дин, Юрко добавки хочет, - сказала Ганка. Она внимательно посмотрела на Грудского, потом с улыбкой на Дину.
- Гарно у нас? - с гордостью спросила девочка.
- Гарно - это красиво? Да, красиво, - ответил Грудский, - но почему ты хочешь нарисовать маки? - обратился он снова к Дине. - Лучше и здесь море. И чтобы обязательно корабль, без корабля оно пустое и чужое...
- Правда? И я так подумала, - обрадовалась Дина, - только зачем два моря, там и здесь... А впрочем, правда, лучше море. Как смотрю на кораблик, кажется, уношусь далеко-далеко, будто он плывет на остров... Гаити...
- Почему именно Гаити? - улыбнулся Грудский.
- Не знаю... "Там, на Гаити, вдали от событий..." Есть такая песенка о Гаити. - Она запнулась.
А Грудский улыбался и со всевозрастающим интересом смотрел на Дину.
- Так вот ты какая! - медленно проговорил он. - Занятная...
Дина вспыхнула. Он отвел глаза и, чтобы больше не смущать ее, обратился к детям:
- Ну, ребята, как вы здесь живете?
Постукивание прекратилось, головы повернулись, и вразброд, недружно, дети ответили:
- Здоровенько...
Ответ вызвал широкую улыбку на лице Грудского.
- Здоровенько? - повторил он. - Отлично, значит? А где лучше: здесь или дома?
Дети молча смотрели на него. Дина как-то нервно оглядела ребят и торопливо сказала:
- А мы, товарищ Грудский, скоро начнем буквы учить. У нас есть букварь, правда, ребята?
Но ее хитрость не помогла.
- Дома, это у кого есть хата, - серьезно пояснил Пылыпок, - а хата есть у одного Юрка. И та заколочена. У нас нэма хаты. Мы же голота сиротливая...
- Ну, ну, будет вам! - снова торопливо вмешалась Дина. - Я ведь уже объясняла вам, что никакая вы не голота...
- А нас на селе так кличут, - спокойно сказала Ленка, - голота и голота!
- Ладно, кушайте и не болтайте, вредно за едой разговаривать!
Грудский, видимо, понял свою оплошность и тоже поспешил изменить тему разговора.
- Слушай, Дина, - сказал он, - а ведь у меня к тебе дело. Ты что же, товарищ уважаемый, своих родителей не почитаешь?
- Что случилось? Дома? - испугалась она.
- Да ничего, не пугайся. Волнуются они, писем-то не шлешь.
- Я писала, верно, еще не дошло. - У Дины совсем испортилось настроение.
- Ты на Дину не лайся! - вдруг решительно сказал Санько. - Ты идти себе до дому! - Это предложение прозвучало даже угрожающе.
- Иди, иди себе отсюдова! - дружно зашумели остальные.
Грудский вначале оторопел, посмотрел на Дину, они дружно расхохотались.
- А вот я возьму и увезу с собой вашу Дину!
- Не дадим! - надулся Юрко.
- Дина, он твой нареченный? - тихонько с испугом спросила Ганка.
Дина вспыхнула.
- Что за глупости?
Они торопливо вышли из дома.
- Я не хотел говорить при детях, - начал Грудский, - понимаешь, тут такое дело получилось...
- Какое?
- Тебе Петренко ничего не говорил?
- Насчет хлеба?
- Да. И продуктов вообще... Ты продукты береги. Поступления пока не обещают. Сама видишь - все горит.