Мы были потрясены увиденным. Царила добросердечная, праздничная атмосфера. В первом ряду рядом с Жаком Дюкло сидел Торез, генеральный секретарь Французской коммунистической партии. Народ кричал Торезу: "Морис!", "Морис!". Его появление было встречено бурной овацией. Вечером все танцевали на улицах и в кафе, где пили вино. Вы же знаете, что во Франции заведения, где подают напитки, называются "бистро". Это русское слово. Во французский язык оно вошло в 1815 году во время войны с Наполеоном.
Хелен. Эти "бистро" должны были обслуживать русских офицеров, которые все время требовали "быстро", "быстро". Вот так и возникло это слово "бистро".
Питер. В тот вечер на улицах Франции многие танцевали, особенно в кафе. На тротуарах стояли столики и стулья. Мы тоже сидели и пили вино...
"Холодная война"
Питер. Потом началась "холодная война", была образована комиссия во главе с сенатором Джо Маккарти, который объявил поход против "красной чумы" и развернул кампанию преследования воображаемых коммунистов и прогрессивных деятелей. Маккарти говорил такие вещи, на которые сам президент почему-то не считал возможным возражать. И это происходило в Соединенных Штатах, в демократической стране!
Хелен. Какая же это демократия, если была открыто объявлена "охота на ведьм", главным образом, за вымышленными коммунистами?
Питер. Маккарти был пьяницей, забулдыгой, закоренелым забулдыгой.
Хелен. Алкоголиком. А президент Трумэн не давал ему отпора.
Питер. Я хочу сказать, что этот законодатель делал все, что ему заблагорассудится. Он мог вызвать на комиссию любого... Я это знаю, потому что у нас была организация ветеранов Интернациональных бригад. Нас вызывали и допрашивали. В частности, писателя Говарда Фаста. Или, например, автора политических романов Дэшила Хэммета. У них спрашивали: "Кому вы даете деньги?" Эти деньги шли для оказания помощи заключенным во многих странах мира. Даже Чарли Чаплин из-за "маккартизма" переехал в Швейцарию. Он больше не мог жить в Соединенных Штатах. Его преследовали якобы за неуплату налогов.
Хелен. Скорее всего, потому, что они знали, что Чаплин был другом Советского Союза.
Бегство
Хелен. В последний раз, когда мы видели Абеля, мы сообщили ему адреса двух наших связей в Калифорнии. Помнишь?
Питер. Две в Калифорнии и одна в Нью-Йорке.
Хелен. Да, но я полагаю, что основной была связь в Калифорнии. Он мог войти с ними в контакт, поскольку мы получили приказ не появляться там.
Питер. Итак, когда нам сообщили, что мы можем поехать и встретиться с другим товарищем, мы так и сделали. Это произошло через несколько месяцев после того, как нам велели готовиться к отъезду из США.
Вы прекрасно понимаете, что отъезд был делом нешуточным. Даже встретиться и подать знак было нелегко. Но мы справились. Делали на скамье мелом отметку, и больше ничего. Наш товарищ приезжал и считывал сигнал. Иногда мы вбивали гвоздь в забор так, чтобы его заметили. Это означало, что этой ночью или этим вечером в условленном месте состоится встреча. Мы все это делали. Нам также предстояло раздобывать паспорта. Причем не фальшивые, а настоящие...
У Хелен и у меня были родители. Через наших советских товарищей мы могли передавать нашим родителям записки и даже письма. Мы были спокойны за родителей. Естественно, очень переживали, что покинули их. Ведь они были уже пожилыми людьми. Однако мы понимали, что в сложившихся условиях поступить было иначе нельзя. Если бы мы не уехали, то было бы гораздо хуже и для нас, и для них. Вы не представляете себе, какая обстановка была тогда в Соединенных Штатах. Мы знали, что все будет очень плохо. И для семьи Хелен, и для моей семьи. Нам ничего другого не оставалось. Мы должны были уехать. Это означало, что нам предстояло проехать полмира. Как мы уже говорили, мы приехали в Западную Германию. С этой стороны границы было только заграждение из колючей проволоки, сетка. С той стороны был Хеб. Если вы посмотрите на карту Чехословакии, то найдете на ней город Хеб. Мы увидели поезд с красной звездой, стоявший на той стороне. Он был таким близким, но недоступным. Мы услышали, как в дверь нашего купе стучат. Мы открыли. В коридоре стояли таможенники. По всей видимости, они служили в фашистской армии. Это было видно по их походке. Они попросили нас предъявить документы. Мы сделали это. Они внимательно изучили их. Я видел, что Хелен была готова взорваться. Таможенник сказал нам: "Следуйте за нами". Они были одеты в бело-голубую форму и вели себя очень строго. Привели нас в вокзальную комнату. Там располагался их штаб. Они вновь изучили наши документы и сказали: "Вы должны остаться здесь".
Хелен вступила с ними в спор, в настоящий спор...
Хелен. Минутку! Подожди минутку, я расскажу сама.
Питер. Ладно, рассказывай ты.
Хелен. Видите ли, вопрос заключался в следующем. Я стала с ними спорить: "Послушайте, кто выиграл войну? Мы, американцы, или же вы, немцы?" Они молча смотрели на меня. И тогда я твердо, с угрозой сказала: "Пропустите нас. Я дам вам за это настоящих американских сигарет". Таможенники переглянулись. Одному очень хотелось, а другому - нет. Но дело все-таки сдвинулось с места. Я захотела видеть коменданта города. Он сказал: "Хорошо, пойду разыщу этого типа". Пришел американский сержант. Он спросил: "В чем дело?"
Я сказала ему: "Послушайте, что же это такое? Почему нас заставили выйти из поезда? Мы - американцы. Кто выиграл войну - мы или они?" - "Не сердитесь. Все уладится, - ответил он. - В ваших паспортах не проставлена виза". - "А зачем мне нужна виза? Я американка. Я не нуждаюсь в визе". "Знаете ли, это таможня. Не берите в голову. Я обращусь к генералу".
Интервьюер. Куда? В Веймар?
Хелен. В Мюнхен.
Питер. Генерал находился в Мюнхене.
Хелен. Слава богу, было воскресенье. Сержант был пьян. Генерал тоже.
Питер. В тот день они устроили попойку.
Хелен. И тогда сержант сказал: "Не волнуйтесь". Затем он обратился к германским таможенникам: "Это американцы. Пропустите их". Вот и все. Но это отняло много времени. Затем мы пошли в маленький немецкий домик, где и провели ночь.
Питер. В октябре 1950 года мы очутились в Чехословакии. Наступили Октябрьские праздники. Товарищи нам сказали: "Будет лучше, если вы на время праздников останетесь в Праге, поскольку приехало много народу. Вы останетесь здесь. В гостинице". И мы остались. Хелен подружилась с персоналом. Они любили играть в карты. Хелен тоже играла и даже выигрывала...
Хелен. Я выиграла у них все деньги, а потом сказала: "Вы можете взять их обратно". - "Нет, - ответили они. - Вы все потеряли, поэтому оставьте эти деньги себе". Эти слова растрогали меня до слез.
Питер. Самое интересное, что директором этой гостиницы был англичанин. Мне кажется, мы жили в гостинице "Бристоль".
Хелен. Нет, в "Эспланаде".
Питер. В "Эспланаде". Короче говоря, мы оставались в ней приблизительно до 17 ноября, а затем уехали в Советский Союз. Разумеется, товарищи устроили нам торжественные проводы.
Хелен. Вспомни, когда мы ехали в аэропорт, то ужасно торопились. Мы ехали на машине и чуть было не столкнулись с крестьянской телегой. Наш водитель закричал: "Прочь с дороги, троцкист!" Помнишь? Мы очень смеялись.
Приезд в Москву
Хелен. В самолете, который доставил нас в Москву, находились только советские граждане. В Москве было очень холодно. Мы стояли и ждали, поскольку нам сказали, что нас встретят. Все пассажиры вышли из салона. И только мы, как последние дураки, озирались вокруг и ждали. Где эти люди, которые должны были нас встретить, и что нам делать? У нас не было ни единого рубля. Я хотела есть. Мы думали, что в самолете нас накормят. Но нам совсем ничего не дали. А мы ничего не взяли с собой. В тот момент, когда по трапу спустился последним командир корабля, он спросил: "Чего вы ждете?" Я сказала, что нас должны были встретить. Нам велели ждать здесь. Но никто не пришел. Он ответил: "Очень хорошо". И ушел. Пришел другой человек и сказал: "Хотите, мы вас отвезем в посольство Соединенных Штатов?" Я сказала: "Спасибо, нет. Мы делегация из двух человек. Нас должны были встретить, но не встретили". Тогда он предложил: "Пойдемте, я отвезу вас в гостиницу". Я ответила: "Замечательно".
Питер. Он отвел нас в буфет, угостил пирожками. И после этого повез нас в гостиницу. Когда мы пересекали Красную площадь, куранты пробили полдень. Как это было замечательно! Били наши куранты. Какая радость! Я никогда не забуду этого чувства... Мы ужинали с советскими товарищами. Они пришли отпраздновать событие - наше незаметное исчезновение из Америки и прилет в Москву. Каждые пятнадцать минут нам звонили по телефону...
Пребывание в Варшаве.
1953-1954 годы
Питер. В Польше мы прожили полтора года и узнали очень много об этой стране. Например, мы поняли, что маршалу Рокоссовскому не следовало становиться во главе польской армии. Мы знали, что об этом говорили поляки, это была ошибка.
Хелен. Я понимала по-польски. Люди думали, что я уроженка Силезии. Почему Силезиии? Возможно, мой польский акцент, наложившийся на американский, давал им основания так думать.
Питер. Там мы встретили одного польского разведчика. Он венчался в церкви. Вот какие вещи мы видели в Варшаве.
Хелен. И я спросила себя: какие же они коммунисты? Они ходят в церковь и венчаются в церкви!
Питер. Думаю, пребывание в Варшаве способствовало расширению нашего кругозора. Возможно, наша первоначальная реакция была такой, как ты говоришь. Но с течением времени мы многое поняли. Какое впечатление сложилось у нас о поляках? В Польше существовали рабочий класс и Коммунистическая партия. Но в то время люди еще только отходили от боев, от войны. В Варшаве было восстание. Вы знаете, что произошло в Варшаве. Это очень много значило для людей, и мы это видели. Мы приехали в Варшаву незадолго до Пасхи. Мы не любим мясо. Что же мы могли купить? Наш товарищ предложил нам взять колбасы. Но вместо колбасы продавалась конина. В те времена в Варшаве было много мясных магазинов. Там, где на вывесках была изображена конская голова, продавалась конина. Приходилось занимать очередь с четырех часов утра. Однажды я отстоял подобную очередь, чтобы купить кусок конины.
Хелен. Нам предлагали, чтобы мы питались в посольстве. Но мы отказались. Мы не хотели иметь какие-либо привилегии.
Питер. В конце концов, мы познакомились с Варшавой, с польской жизнью, посетили дом Шопена, смотрели советские и польские фильмы, ходили по театрам. А также время от времени работали с молодыми начинающими разведчиками.
Приезд в Лондон
Питер. Сначала мы поселились в гостинице около Пикадилли. Мы искали квартиру, а также помещение, где могли бы вести дела. И однажды увидели выставленное в витрине объявление о продаже и сдаче внаем недвижимости. Мы записали адрес. Контора находилась в самом центре Лондона. Вот так мы сняли квартиру, где прожили четыре или пять недель. Но мы не прекращали поиска дома. А я к тому же искал помещение для книжного магазина. Вскоре Хелен повезло. Она разыскала превосходный дом.
Хелен. Но сначала был Кэтфорд. Там мы прожили около года. Профессор уезжал в Америку преподавать в Корнеллском университете и хотел сдать дом на год.