Томас собрался с силами.
- Я никого не хочу продавать, - пролепетал он.
- Пусть он тоже выстрелит. Тогда и он будет соучастником, - сказал Иозеф Карлу.
- То есть как это? - спросил Карл.
- Пусть тоже выстрелит, как мы.
- В нее?
- Да, - зарычал Иозеф, - да!
- Нет, нет, только не это, - в ужасе простонал Томас.
Карл тоже возразил.
- К чему лишний шум, - сказал он.
Он поднял винтовку и прицелился Томасу в грудь.
Томас не двинулся с места. Колени у него снова оцепенели. Почувствовав прикосновение металла к своему телу, он твердо взглянул в глаза Карлу.
Какое-то мгновение стояли они так, друг против друга. Томас не сморгнул. Наконец Карл опустил винтовку. Они все еще впивались друг в друга глазами.
- Запомни, - сказал Карл, - если ты нас предашь, тогда тебе крышка. Нам теперь нечего бояться, одним больше, одним меньше.
- Я ведь не предатель, ребята! - сказал Томас.
- Нет, - возразил Иозеф, - этого мало. Повторяй, Томас: "Если я предам вас, ребята, тогда мне смерть!" Повтори!
- Если я предам вас, тогда мне смерть! - без колебания повторил Томас.
- Порядок, - сказал Карл.
Только теперь он отвел взгляд от Томаса. Но они опять стояли в нерешительности, как и раньше. Что делать с убитой? Каждую минуту мог кто-нибудь пройти мимо - солдат, офицер, наконец, крестьянин.
Ведь эта дорога вела в Либиакен, в ресторанчик. Им показалось, что они уже слышат издалека голоса, смутный говор.
- Надо унести ее отсюда подальше; как можно дальше, к самой границе, прошептал Карл. - Надо утопить ее в трясине. Беритесь!
Он сказал "беритесь!", словно отдал команду.
А сам не сдвинулся с места. Иозеф схватил убитую за руки.
Томас послушно нагнулся к убитой, но едва он к ней прикоснулся, как тут же отдернул руку, словно его ударило электрическим током. Он снова попытался взять ее за ноги, снова отскочил и уже не мог больше на нее смотреть. Томас отвернулся, судорога пробежала по всему его тел; он зарыдал, как ребенок, и упал на траву.
Иозеф дал ему пинка.
- Вставай, сопляк,трус!
Томас, рыдая, перевернулся на бок. Карл приподнял его, поставил на ноги и сказал:
- А ты лучше засунь в рот палец.
Томас отчаянно замотал головой и чуть не задохвулся от спазмы. Карл еще раз повернул его на бок, и Томаса вырвало.
- Господи, ну и сопляк! И что за люди тебя вырастили, видно, тряпки какие-то, - сказал Иозеф.
И вдруг его бросило в дрожь. У него задрожали руки, губы, все тело. Он насторожился, обернулся и прошептал: "Послушайте!"
Да, это были голоса, они приближались.
- Пошли, пошли! - завопил Иоэеф.
Одним рывком он перебросил труп через плечо и побежал; Карл последовал за ним, таща за собой Томаса.
Они бежали вдоль берега по направлению к границе. Они бежали, пока не увидели солдат, патрулировавших у границы, крошечных, как муравьи: черные точки, ползающие на горизонте в белесом мареве. Они не знали, были это немцы или русские. Теперь они шли пригнувшись. Иоэеф кряхтел. Он опустил труп на землю и поволок его за собой. Луг был болотистый; земля кое-где пружинила, как резина, и вода булькала под ногами. Они подошли к дренажной канаве. Вдруг раздался выстрел. Они не знали, в кого стреляют - в них или в кого другого, в зверя, в картонную мишень или просто в воздух. И все же они так перепугались, что упали в окоп. Убитая скатилась вслед за ними.
И вот они присели в затхлой, стоячей воде, едва покрывавшей ноздреватую почву. Лениво всплывали большие пузыри и застревали под водяной пленкой.
Пахло гниющими травами. Они руками вырыли яму, втиснули туда убитую и прикрыли землей, мохом и тростником. Они трудились в поте лица. Потом стали искать камни, чтобы придавить легкий могильный холмик. Они нашли только один пограничный камень, старый, источенный ветром камень с непонятной для них надписью и какими-то странными знаками, смысл которых был им неведом. Этим камнем они и придавили могилу. Потом, все еще пригибаясь к земле, побежали обратно к ручью, чтобы вымыться.
Мылись долго. Сидели у ручья, пока не наступил вечер.
Карл давал своим товарищам полезные советы.
Он говорил:
- Я-то знаю, как оно бывает и что нужно делать.
В первый раз это не легко. Я-то знаю!
Молодые солдаты чуть не с благоговением прислушивались к каждому его слову.
Карл сказал:
- Молчите. Что бы ни случилось, держите язык за зубами. Уж я найду выход. Не вступайте ни в какие разговоры. Ложитесь спать. Первая ночь будет трудной, потом стерпится. Ко всему привыкаешь.
Томас и Иозеф слушали его молча. Томас думал:
"А как же отец, ее отец?" Но он не осмелился сказать это вслух.
Карл продолжал:
- Если мы будем молчать, никто ничего не узнает. Положитесь на меня! Я человек бывалый!