Германо-польская война началась самим фактом вооруженного вторжения Германии на земле и в воздухе; она началась сразу, без обычных для практики прошлых войн предварительных этапов.
История столкнулась с новым явлением. После первой империалистической войны военная литература выступила с теорией, но которой война открывается особо предназначенной для этого "армией вторжения"; под ее прикрытием должны затем развернуться и вступить в борьбу главные силы страны. По этой схеме мобилизация и сосредоточение основной массы сил проводятся уже после начала войны, т. е. еще так, как это происходило в 1914 году. Вступление в войну получает, таким образом, эшелонный характер: сначала выступает армия вторжения, а затем массы главных сил.
"Теория армии вторжения" сразу подверглась серьезной критике. В сущности практически она никем не была принята на веру.
В противовес армии вторжения, как первого эшелона вооруженных сил, германская военная печать писала: "Стратегия завтрашнего дня должна стремиться к сосредоточению всех имеющихся сил в первые же дни начала военных действий. Нужно, чтобы эффект неожиданности был настолько ошеломляющим, чтобы противник был лишен материальной возможности организовать свою оборону".
Иными словами, вступление в войну должно приобрести характер оглушительного подавляющего удара, использующего, как это писал Сект, "каждую унцию силы".
Для такого удара даже неприменимо положение, что обрушивается в первые часы войны; наоборот, первые часы войны наступают потому, что обрушился этот удар.
При этом отбрасывается старая традиция, согласно которой нужно, прежде чем ударить, предупредить об этом. Война вообще не объявляется. Она просто начинается заранее развернутыми вооруженными силами. Мобилизация и сосредоточение относятся не к периоду после наступления состояния войны, как это было в 1914 году, а незаметно, постепенно проводятся задолго до этого. Разумеется, полностью скрыть это невозможно. В тех или иных размерах о сосредоточении становится известным. Однако от угрозы войны до вступления в войну всегда остается еще шаг. Он порождает сомнение, подготавливается ли действительное военное выступление или это только угроза. И пока одна сторона остается в этoм сoмнeнии, другая, твердо решившаяся на выступление, продолжает сосредоточение, пока, - наконец, на границе не оказывается развернутой огромная вооруженная сила. После этого остается только дать сигнал, и война сразу разражается в своем полном масштабе.
Так началась германо-польская война. Она вскрыла совершенно новый характер вступления в современную войну, и это явилось в сущности главной стратегической внезапностью для поляков. Только факт открывшихся военных действий разрешил, наконец, сомнения польских политиков, которые своим чванством больше всего войну провоцировали, но в то же время больше всех оказались захваченными врасплох.
3. Ошибки польского командования
Польское командование допустило также стратегические ошибки и просчеты, которые не могут быть поставлены в непосредственную зависимость исключительно от внутренней политической гнилостности бывшего польского государства. Они коренятся в поразительном непонимании новых условий, в которых может произойти вступление в современную войну.
В этом отношении войну проиграл прежде всего польский генеральный штаб. показавший пример чудовищного непонимания стратегической обстановки и в корне неправильной ее оценки. Огромную ошибку в оценке стратегической обстановки совершил французский генеральный штаб при вступлении в войну 1870 года. Польские стратеги, однако, далеко превзошли печальные исторические уроки своих учителей. Ошибки польского командования могут быть сведены к трем основным.
1. На польской стороне считали, что главные силы Германии будут связаны на западе выступлением Франции и Англии и не смогут сосредоточиться на востоке. Исходили из того, что против Польши будет оставлено около 20 дивизий и что все остальные силы будут брошены на запад против англо-французского вторжения. Так велика была вера в силу и быстроту наступления союзников. Таким образом, план стратегического развертывания Германии в. случае войны на два фронта представлялся совершенно превратно. Так же оценивались и возможности Германии в воздухе. Наконец, твердо рассчитывали на непосредственную эффективную помощь Англии воздушными и морскими силами. Бесследно прошли исторические уроки прошлого, уже не раз показавшие подлинную цену обещанной помощи Англии, которая всегда умела воевать только чужими солдатами.
Из всех этих ложных расчетов делают еще более ложные выводы. Считают возможным обойтись чуть ли не одной армией мирного времени. С мобилизацией второочередных дивизий поэтому не спешат. Но об этом широко оповещают, объявляя о мобилизации двухмиллионной армии. Такой дезинформацией думали напугать противника. Однако эффект получился совершенно обратный, так как германское командование сосредоточило в ответ еще большие силы против Польши.
2. На польской стороне считали, что в отношении активных действий со стороны Германии речь может идти только о Данциге и даже не о всем Данцигском коридоре и Познани, отторгнутых от Германии но Версальскому договору. Таким образом, совершенно не уяснили себе действительных целей и намерений противника, сводя весь вопрос уже давно назревшего конфликта к одному Данцигу.
Поэтому о Силезском направлении, откуда на самом деле последовал главный удар германской армии, весьма мало заботились.
3. На польской стороне считали, что Германия не сможет сразу выступить всеми предназначенными против Польши силами, так как это потребует их отмобилизования и сосредоточения. Предстоит, таким образом, еще такой начальный период, который даст возможность ноликам захватить за это время Данциг и даже Восточную Пруссию.
Таким образом, мобилизационная готовность Германии и ее вступление в войну сразу всеми предназначенными для этого силами остаются невдомек польскому генштабу.
Поляки не разобрались в стратегической обстановке, и это явилось уже проигрышем, по меньшей мере, первого этапа войны, а то и всей войны.
В этом отношении война для Польши была проиграна еще ранее, чем началась.
4. Польский план стратегического развертывания
Глубокое непонимание всей стратегической обстановки привело польское командование к совершенно эфемерному плану стратегического развертывания. Польское развертывание против Германии было несомненно поставлено в весьма сложные условия.
Эти условия являются более трудными, чем те, в которых находилось стратегическое развертывание русской армии в Польше в 1914 году. Полякам приходилось против Германии обеспечивать фронт протяжением в 800 км, от Балтики до Бескидов (западные отроги Карпат). Кроме того, на севере оставалась еще Восточная Пруссия, граница с которой составляла протяжение в 300. км.
Изломанное, охватывающее начертание границы, неизбежно вызывавшее развертывание в разных направлениях, и необеспеченность восточной границы с Советским Союзом создавали на самом деле общее протяжение фронта развертывания в 2 500 км. Чтобы полностью обеспечить такой огромный фронт, потребовалось бы по меньшей мере 200 дивизий. Такими силами Польша, конечно, не располагала.
Сложность польского развертывания против Германии определялась и тем обстоятельством, что бывшая Польша за все время своего плачевного существования готовилась к войне не на западе, а на востоке, против Советского Союза. Ее западная пограничная полоса не расценивалась как операционная база. Она являлась скорее тыловой базой, вовсе не рассчитанной на роль театра военных действий. Она не имела никаких укреплений, но зато была обильно насыщена тыловыми базами и складами. К тому же на западе бывшей Польши находились все военно-экономические объекты и центр польской промышленности. В Верхней Силезии находились: 95% польской каменноугольной добычи, 10 цинковых и свинцовых заводов, поставлявших 100% цинка и свинца (108 тысяч тонн в год), и азотные заводы, дававшие 50% всей польской продукции азота. В общем на западе находилась вся экономическая база бывшей Польши. Через западные районы проходили и все пути связи и торговли с Западной Европой.
Таким образом, развертываясь на запад против Германии, поляки принимали войну своим тылом, а не фронтом.
Уже это одно обстоятельство заставляло, казалось, к развертыванию на западе подходить с особой осмотрительностью. Впрочем, если вопрос касался одного Данцига, вое эти условия оставались, разумеется, вне оценки.
Не менее сложными были и сами оперативные условия развертывания. Операционные направления на западе и в особенности в Данцигском коридоре смотрели друг другу в тыл и охватывались. Направление прямо на Данциг было сжато в тисках с двух сторон. Направление из коридора в Восточную Пруссию подвергалось угрозе с тыла из Померании, и наоборот. В этом отношении использование Данцигского коридора как операционной базы являлось исключительно трудной стратегической задачей. О ней Вейган как-то сказал: "Коридор поставит перед польским командованием неразрешимые задачи, так как оборона его - дело совершенно невозможное".
Наконец, развертывание в Познани охватывалось: справа - из Померании и слева - из Силезии. А развертывание на левобережье Вислы в целом охватывалось: из Восточной Пруссии - с севера и из Словакии - с юга. Таковы были общие оперативные условия польского развертывания на западе. Здесь было над чем задуматься генеральному штабу, от которого требовалась особая прозорливость стратегического искусства. Но об искусстве приходится в данном случае меньше всего говорить. К плану стратегического развертывания на польской стороне подошли с убогостью, которая находит себе равный пример в истории разве только в развертывании австрийцев против Пруссии в 1866 году в Богемии, когда армия Бенедека была также охвачена с разных сторон и разбита.
В основу польского стратегического развертывания в сентябре 1939 года был положен наступательный план, ставивший своей задачей захват Данцига и Восточной Пруссии. Стратегическое чванство, лишенное всякой реальной почвы, было этим планом доведено до высшего апогея своей карикатурности.
Польша выставила против Германии около 45 пехотных дивизий. Кроме того, она имела 1 кавалерийскую дивизию, 12 отдельных кавалерийских бригад, 600 танков и всего около 1000 действующих самолетов. Все это составило численность примерно в 1 000 000 человек.
Польша имела около 3 миллионов обученных солдат, более половины которых прошли обучение после 1920 года. Однако огромная часть этого обученного запаса совершенно не была использована. В итоге до 50% лиц, годных для военной службы, остались в сентябре 1939 года вне армии.
Польские силы были развернуты примерно в следующей группировке:
6 пех. дивизий - в районе Гродно, Белосток против юго-восточной границы Вост. Пруссии.
7 - 8 пех. дивизий - к северу от Варшавы, опираясь левым флангом на Модлин, против южной границы Вост. Пруссии.
2 - 3 пех. дивизии - в сев. части коридора, против Данцига.
4 - 5 пех. Дивизии - в южной части коридора в районе Грауденц, против юго-западной границы Вост. Пруссии.
7 - в дивизий - в Познани с назначением действовать на , север во фланг германским силам из Померании или повернуться на юг, в случае германской угрозы из Верхней Силезии.
8 дивизий - прикрывало Лодзь с юго-запада, простираюсь левым флангом до Ченстохова. 5 дивизий - прикрывало Краков.
Около 4 - 5 дивизий было оставлено в резерве в районе Варшавы и Перемышль, Львов.
Кавалерия была распределена главным образом между северными группами войск и группой, сосредоточенной в Познани.
Таким образом, вся польская армия, не считая прикрытия на восточной границе и резерва внутри страны, составила 6 - 7 отдельных групп и была своей основной частью обращена фронтом на север, против Данцига и Восточной Пруссии. Сильная Познанская группа войск составила как бы стратегический резерв и, в мечтах кое-кого из стратегических фантазеров, видимо, должна была победоносно войти в Берлин, от которого ее отделяло расстояние всего в 150 км. На деле эта группа была самим своим назначением обречена на. выжидание. Тем самым поляки сразу отказывались от самостоятельной наступательной инициативы в использовании значительной части своих войск, неизбежно предопределяя, что они будут действовать так, как это продиктует противник. Таков обычный удел тех сил, которые резервируются без определенного назначения и активной цели.
Вся масса развернутых войск была очень плохо управляема, и штабы оперативных групп представляли едва околоченные организмы. Наконец, все войска оставались в открытом поле. Никаких укреплений местности, опорных пунктов и оборонительных рубежей не было, за исключением укрепленного пункта Кульм на р. Висла в Данцигском коридоре и крепости Модлин у слияния рек Висла и Зап. Буг. Не было также сделано ни одной серьезной попытки возвести полевые укрепления в дни, оставшиеся до открытия военных действий. Польский генштаб беспечно заявлял, что в этом-де нет никакой нужды: война будет проведена как маневренная.
Так польская армия шла навстречу урагану, который готовился ее смести.
В представлении некоторых исследователей германо-польской войны польское развертывание рисуется иногда как не лишенное определенного стратегического смысла. Оно расценивается даже как основанное на определенной стратегической перспективе развития войны.
Так, американец Эллиот считает, что поляки строили свое развертывание в трех эшелонах:
1-й эшелон - войска, прикрытия непосредственно у границы, представленные, главным образом, массой кавалерия.
2-й эшелон - три армии - в коридоре, в районе Лодзи и в районе Кракова, общей численностью в 30 пех. дивизий и 14 кав. бригад.
3-й эшелон - главная масса 50 дивизий мобилизуемых восточнее Вислы.
2-й эшелон должен был принять на себя удар н выжидательными действиями выиграть время, пока 3-й эшелон изготовится, сосредоточится на левобережье Вислы и вступит в борьбу.