* * *
Постукивая палочкой по площади, где из-под грязи просвечивали остатки мостовой, опираясь на палочку в переулках, где ноги скользили по грязному месиву, вглядываясь в продавцов и в товары, Мулло Камар прошелся по Терджану.
Он увидел пути, пройденные войсками Тимура, всю меру разорения стран, откуда они пришли в Арзрум, всю твердость их рук, когда они брали то, что спешили отдать здесь, в тесных сырых закоулках Терджана, и на что Мулло Камар поглядывал лишь мимоходом; все это достояние, вырванное вместе с жизнью прежних хозяев, все это - не товар для купца, направляющегося в страну, где собраны эти вещи, - волчьими оглодками не насытишься!
Ни лошади, ни рабыни, ни разрозненные серьги или запястья не влекли Мулло Камара, - это лишь пыль больших событий, а дельный купец сам творит события, чтобы снимать с них свою добрую долю.
Вдруг он остановился.
В глубокой нише чьих-то тяжелых ворот трое курдов разглядывали полосатый мешок, перекладывая в нем книги.
- Чем торгуете? - как бы шутя спросил Мулло Камар и чуть не сломал палочку: с такой силой уперся в нее, чтобы не проскользнуть мимо.
- Книги вот... - застенчиво ответил курд, явно стыдясь этакой безделицы, когда кругом торгуют серьгами и запястьями.
- Про что писаны?
- Кто знает? Один из нас грамотей - этот вот, да язык-то не наш.
- А что за язык?
- Кто его...
- Откуда они у вас?
Курдам не хотелось говорить, но избежать ответа тоже нельзя: затем и приволоклись сюда, чтоб отвязаться от тяжелого мешка.
- Из армянского монастыря. У армян взяли.
- Сколько ж вам за этот мешок?
Двое из курдов хотели поскорей сбыть свою добычу. Но третий оказался упрям:
- Мешком не отдадим. Нам армяне за каждую заплатят, как за пленника.
Двое заворчали было, но, вспомнив, что третий из них - грамотей и что в Тимуровом войске вот-вот выслужится в десятники, смолкли.
Упрямец настаивал:
- Вот в серебре вся!..
- Говори же цену!.. - спешил Мулло Камар.
- За пленных берут...
Как бы припоминая, упрямец задумался, помолчал и добавил:
- А за книги - вдвое: на этой неделе сам повелитель так определил. Армяне увидят нас - торговаться не станут! Сразу возьмут.
- Нам бы только армян разыскать! - добавил другой курд. - Тут они толкутся, да сами все в обносках...
- Сколько ж вам... Книг там сколько?
- Около сорока там...
- Это сколько же выйдет?
- Цена - по книге: эта вот - вся в серебре. Ей цена...
Двое других курдов заторопили своего грамотея:
- Прохожие тут, отойдем за ворота!
Но Мулло Камар повел их к себе в келью: спокойней было пересмотреть товар без помех.
На затоптанном паласе, устилавшем келью, разложили все эти потемнелые, писанные неведомыми людьми, кое-где закапанные воском книги.
И все четверо - трое курдов и сам Мулло Камар - смотрели на них с удивлением и опаской: этакие деньги за них платят, а понять ничего нельзя.
Здесь, у себя дома, как ни кратковременно это пристанище, Мулло Камар заговорил о цене спокойно, прижимисто.
Но и упрямец курд, поняв, что купец от покупки не откажется, настаивал на своем.
Они спорили бы долго, но Мулло Камар вдруг вспомнил, что денег у него, кроме дорожной мелочи, нет. Ни одному из здешних менял, если они здесь есть, никакого кожаного лоскутка не предъявишь: деньги можно взять либо в Эрзинджане, либо в Арзруме.
- Поедем в Арзрум, там рассчитаемся!.. - предложил купец.
Курды, переглянувшись, молча ухватились за книги и не без досады принялись кидать их обратно в мешок.
- Стойте, - потерял спокойствие купец, - подождите!..
- Или давай деньги. Или нам пора уходить.
- Подождите!..
Мулло Камар торопливо думал, как взять, где, у кого взять столько денег. Ведь выходило, что добрую долю своей счастливой выручки надо было отдать этим оборванцам! А здесь - чужой город...
- Посидите здесь. Я схожу за деньгами.
- Нет! - отказались курды, начинавшие опасаться ловушки. - Мы уходим отсюда.
- Где же я вас найду?
- Не ищи нас! Прощай!..
Тогда Мулло Камар ухватился за рукав упрямца: