- Я знаю, знаю. Это было, когда я сказала, что соленая вода испортила перо моей - нет, нашей - ну, просто шляпки.
- Это-то ничего. Но надо говорить наш багаж, наша комната и т. д.
- Ну, конечно. Какая я глупая! Но тогда прислуга, вероятно, уже знает. О, Франк, что мы теперь будем делать?
- Ну, нет, этот толстый официант еще ничего не знает. В этом я уверен. Во-первых, он глуп, а во-вторых, я вставил несколько замечаний, которые поправили все дело.
- Это когда ты говорил про наше путешествие по Тиролю?
- Именно.
- О, Франк, как ты мог? И ты еще добавил, что было очень хорошо, потому что во всей гостинице кроме нас никого не было.
- Это его окончательно доконало.
- И потом ты толковал про то, как уютны эти маленькие каюты на больших американских пароходах. Я даже покраснела вся, слушая тебя...
- Зато как они прислушиваются к нашему разговору!
- Не знаю только, поверил ли он. Я заметила, что горничная и вообще вся прислуга смотрят на нас с каким-то особенным интересом.
- Моя дорогая девочка, в своей жизни ты наверное заметишь, что решительно все смотрят на тебя с особенным интересом.
Мод улыбнулась, с сомнением покачав головой.
- Хочешь сыру, дорогая?
- Да, и масло тоже.
- Официант, принесите масла и стилтонского сыру. Знаешь, Мод, дело еще в том, что мы слишком нежно относимся друг к другу при посторонних. Люди давно женатые бывают друг к другу любезны, но и только. Вот в этом мы выдаем себя.
- Это мне никогда не приходило в голову.
- Знаешь что, если ты хочешь окончательно убедить этого толстяка, то скажи мне в его присутствии какую-нибудь резкость.
- Скажи лучше ты, Франк.
- Ведь тебе не будет неприятно?
- Ну, конечно, нет.
- О, черт возьми, нет, я не могу, даже для этой цели.
- Я тоже не могу.
- Какая чушь. Ведь это необходимо.
- Конечно. Ведь это будет только шутка.
- Ну, так почему же ты не хочешь сделать этого?
- А почему ты не хочешь?
- Слушай, он вернется прежде, чем мы покончим это дело. Смотри сюда. Видишь, под рукой у меня шиллинг. Орел или решка? Проигравший должен сказать другому резкость. Согласна?
- Отлично.
- Орел.
- Решка.
- О, Боже мой!
- Ты проиграла. А вот он как раз идет. Смотри же, не забудь.
К ним подошел официант и с торжественным видом поставил на стол гордость гостиницы - громадный зеленый стилтонский сыр.
- Превосходный стилтон, - заметил Франк.
Мод сделала отчаянную попытку сказать какую-нибудь резкость.
- Мне кажется, дорогой, что он не так уж хорош, - только и могла она придумать.
Это было немного, но впечатление, произведенное на официанта, было поразительно. Он повернулся быстро и ушел.
- Ну вот, ты его обидела, - воскликнул Франк.
- Куда он пошел, Франк?
- Жаловаться на тебя управляющему.
- Нет, Франк, серьезно? Я, кажется, выразилась слишком резко. Вот он опять идет.
- Ничего. Держись крепче.
К ним приближалась целая процессия. Впереди всех с широким, покрытым стеклянным колпаком блюдом в руках шел их толстый официант. За ним следовал другой, неся еще две тарелки с различными сортами сыра. Шествие замыкал третий официант. Он нес тарелку с каким-то желтым порошком.
- Вот, сударыня, не угодно ли, - предлагал официант суровым голосом. Это горгонзольский сыр, вот здесь камамбер и грюйер, а это, сударыня, пармезанский сыр в порошке. Мне очень жаль, что стилтон вам не понравился.
Мод взяла кусочек горгонзольского сыру. Она чувствовала себя очень виноватой и не смела поднять глаз. Франк начал смеяться.
- Ты должна была отнестись нелюбезно ко мне, а не к сыру, - сказал он, когда процессия удалилась.
- Я сделала все, что могла. Ведь я же стала резким голосом противоречить тебе.
- О, это был настоящий взрыв гнева.