Им являлся старшина Панков Иван Федорович. Это был весьма ответственный и честный служака, уважительный и надежный товарищ. Он увлекался фотоделом и всегда безотказно участвовал в осмотрах мест происшествий, а также в проводимых рейдах по борьбе со спекуляцией, хищениями и бесхозяйственностью. Очевидец многих правонарушений он честно и безбоязненно свидетельствовал о них в суде. Являясь внештатным корреспондентом ведомственной газеты «На страже» регулярно пропагандировал положительные примеры повседневной деятельности сослуживцев. Каждый, работавший с Иваном Федоровичем, отзывается о нем с теплотой и искренним уважением.
В ту пору все сотрудники Малгобекского отдела привлекались к выполнению дополнительных обязанностей по участию в патрулировании и наведении правопорядка в общественных местах, конвоировании задержанных и арестованных, исполнении функций дознания и т.д., что оказалось хорошей школой для освоения азов почти всех специальностей милицейской службы. Одновременно это сплачивало коллектив, делало его соответственным за каждого сотрудника, препятствовало расслаблению, способствовало повышению чувства долга. Наша активность в работе положительно оценивалась населением, доверявшим милиции и всячески поддерживавшим ее. Тогда никто и мысленно не мог представить, что наступит время сегодняшнего дня всеобщего недовольства деятельностью милиции, обвинений ее в коррумпированности.
Отвлекаясь в этой связи от хронологии событий хочу подчеркнуть, что первой виновницей в перерождении милицейских кадров является государственная власть. Постоянно признавая недопустимость нищенского содержания милиции, она практических мер к изменению этой проблемы не принимает. Даже сейчас, на подъеме экономики страны и наличии огромных ресурсов стабилизационного фонда средняя зарплата сотрудников милиции составляет всего 11 тыс. рублей. Исходя из того, что ценовая политика на все товары определяется постоянно растущими ценами на бензин, не трудно представить, что покупательная способность денежного содержания милиционера равна 600 литров бензина. В 60-е годы средняя зарплата в милиции составляла 100 рублей, считалась низкой и планомерно повышалась, но в то время на эти 100 рублей можно было купить не 600, а 1300 литров бензина или в 2 раза больше чем сейчас. Достаточно сказать, что в стабильный советский период, называемый периодом Брежневского застоя, заработная плата уборщицы была эквивалентна стоимости тонны бензина. Получается, что сейчас офицер милиции получает значительно меньше чем уборщица в семидесятых годах.
В начальный период моей работы в органах внутренних дел немногочисленным был также состав районной прокуратуры и народного суда. Работавшие в них коммунисты состояли на учете партийной организации отдела милиции и это положительно сказывалось на согласованности действий районных правоохранительных, судебных и надзорных органов. Мы учились друг у друга и вместе преодолевали повседневные трудности. Зная о них не по-наслышке, прокурор и судьи относились к сотрудникам милиции тактично и благожелательно.
С особой теплотой вспоминаю работавшего председателем Малгобекского районного суда, а в последствии членом Верховного Суда Чечено-Ингушетии, Трофимова Виктора Михайловича – человека энциклопедических знаний, прекрасного эрудита, отзывчивого и добропорядочного товарища, нескупившегося на грамотные и четкие советы. Маленький ростом, но сильный духом, он имел бойцовский характер. Сопративление противника раззадоривало его и он бесстрашно вступал в схватку, в том числе с партийным руководством района. В тоже время проявлял отменное хладнокровие, принципиальность и настойчивость при вынесении судебных решений.
Такими же качествами обладал и районный прокурор, Александр Григорьевич Шмитков. Имел солидную внешность, был нетороплив и рассудителен. Чуткий, высокопорядочный, общительный и грамотный юрист, он с пониманием воспринимал трудности противостояния преступности и деловыми советами оберегал нас от ошибок. Более того, по нарушениям, которые мы допускали по неопытности, разбирался спокойно и уравновешенно. На моей памяти не допустил ни единого случая искусственного нагнетания обстановки, хотя и неоправданных поблажек не делал. Проводимые им надзорные проверки характеризовались доброжелательной направленностью именно на предупреждение нарушений законности, не выпячивал недостатки, которые без ущерба для службы можно было устранить в ходе проверки.
Моим первым наставником был старший оперуполномоченный ОБХСС Малгобекского отдела Сысоев Федор Назарович, прививший умение работать со специальным аппаратом и общественностью. У него я учился искусству подготовки служебных документов, соблюдению конспирации, разработке различных комбинаций, предвидению возможных последствий рискованных действий, составлению планов. Федор Назарович работал в органах внутренних дел еще в период Великой отечественной войны, был уволен в связи с утратой табельного оружия. В 1961 г. мой родитель принял его на работу и намеревался добиться восстановления в органах МВД, но не успел сделать этого. Пришедшие после отца начальники убеждались в опытности и трудоспособности Сысоева Ф.Н., однако не проявили настойчивости для его восстановления в органах и в звании. В результате он был уволен. Отдел лишился перспективного специалиста.
Почти одновременно со мной начали службу в Малгобекском отделе милиции Афанасьев В.С., Басханов Б.М., Додов М.М., Даурбеков А.С. и Коригов М.М. Каждый из них отличался безупречным отношением к службе, честностью, отважностью и добропорядочностью. Мы составляли основной костяк отдела, поддерживали друг друга.
Афанасьев Валентин Семенович окончил Харьковскую специальную школу милиции, после чего был назначен старшим госавтоинспектором Малгобекского ГОМ. Общительный, неконфликтный, трудолюбивый, знающий свое дело и активный в работе молодой лейтенант быстро влился в коллектив и добился его уважения. При решении служебных вопросов отличался стойкостью и принципиальностью. Начальству не перечил, с руководителями хозяйственных организаций поддерживал доброжелательные отношения. К водителям автотранспортных средств мелочных придирок не предъявлял и этим сникал всеобщее уважение в районе. Безотказно участвовал в операциях и засадах по блокированию уголовно-преступного элемента, проявлял при этом храбрость, отвагу и хладнокровие. На его счету было много задержанных особо-опасных преступников, в том числе вооруженных стрелковым оружием. Длительное время Валентин Семенович являлся секретарем первичной парторганизации отдела милиции, активно помогал руководству в поддержании служебной и исполнительской дисциплины. В конце шестидесятых годов он был выдвинут на должность начальника межрайонного регистрационно – экзаменационного отдела ГАИ МВД ЧИАССР. После окончания технического ВУЗа назначен заместителем, а затем и начальником ГАИ республики. Работая в этих должностях не изменил своего отношения к прежним сослуживцам, поддерживал с ними уважительные и добропорядочные отношения. Однажды в переполненный зал заседания МВД ворвался с гранатой в руке обиженный на руководство бывший начальник Наурского РОВД. Все присутствующие были обескуражены и откровенно напуганы ожидаемым применением гранаты. Один Валентин Семенович не потерял чувства самообладания. Молниеносно и бесстрашно обезвредил нападавшего, отнял гранату и заломил ему руку. В пятидесятилетнем возрасте полковник Афанасьев В.С. скончался на службе от перенапряжения сердечно-сосудистой системы. Я потерял близкого товарища.
Окончивший военно-медицинское училище лейтенант Басханов Бек Мовсарович в 1964 г. был назначен на должность инспектора детской комнаты Малгобекского отдела милиции. Хотя эта должность была непрестижной , он карьерных претензий не предъявлял. Работал с полной отдачей. Активно добывал информацию в среде несовершеннолетних правонарушителей и этим вносил большой вклад в раскрываемость преступлений. Постоянно проявлял личную инициативу, участвовал во всех проводимых операциях по задержанию преступников. При этом отличался мужеством и самоотверженностью. Указанной активностью по праву снискал всеобщее уважение. Был выдвинут на оперативную работу. В начале 70х годов его назначили заместителем начальника Веденского а затем и начальником Урус-Мартановского РОВД ЧИАССР. Во время смуты, поднятой исполкомом общенационального конгресса чеченского народа, Бек Мовсарович твердо и решительно занял позицию активного противодействия этому движению. В 1995 г. он был назначен прокурором Чеченской Республики. Исполняя эти обязанности в тревожные годы активной деятельности незаконных вооруженных формирований Бек Мовсарович вел себя мужественно и достойно. Рассказывают, что обнаружив засаду боевиков у дома своего водителя он бесстрашно вступил в пекрестрелку с ними и, хотя был один, сумел понудить боевиков к отступлению. В настоящее время он является министром юстиции Чеченской Республики.
Удостоенный дипломом с отличием об окончании Ташкентской специальной школы милиции, лейтенант Додов Мурат Магометович в 1963 г. был назначен на должность старшего оперуполномоченного ОБХСС Малгобекского городского отдела милиции. Он и я сидели в одном кабинете за приставленными один к другому столами. Имея отличную теоретическую подготовку в области законодательства и оперативно-розыскной деятельности, он быстро приобрел практические навыки борьбы с преступностью и в короткий срок зарекомендовал себя с положительной стороны. Территория района была распределена между нами поровну. Каждый обслуживал свою зону. Никакого соперничества мы друг к другу не испытывали. Успехи и неудачи делили поровну. Оба были холосты и сразу же подружились. Совместно проводили все значимые мероприятия оперативно-розыскного характера. Каждый считал своим долгом поддержать другого. Проявляя постоянную активность в общественной жизни коллектива, Мурат Магометович продемонстрировал организаторские и ораторские способности. Не стеснялся, в интересах службы, критиковать руководство, делать дружеские увещевания товарищам. В его выступлениях всегда прослеживались последовательность и целеустремленность, хотя заранее тексты не готовились.
В 1965г. Додов М.М. перевелся на работу в УВД Краснодарского края. Заочно окончил Высшую школу МВД СССР и в конце семидесятых годов возвратился на службу в МВД Чечено-Ингушской Республики. Несколько лет мы вместе работали в Ленинском РОВД г.Грозного, он – начальником следственного отделения, а я начальником отделения БХСС. И здесь мы также тесно поддерживали друг друга. Спустя два года его перевели на должность заместителя начальника следственного отдела МВД, а с 1985 по 1991 г., полковник Додов М.М. работал в должности начальника этого отдела. После провозглашения Д.Дудаевым самостоятельности Чеченской Республики Мурат Магометович оставил должность и вскоре был назначен координатором органов внутренних дел фактически отделившейся от Чечни Ингушетии. По его же рекомендации я был назначен начальником Назрановского РОВД. И здесь мы работали оберегая друг друга. Отметив проявленные Додовым М.М. организаторские способности действий в непомерно осложненной криминогенной ситуации руководство МВД России назначило его начальником УВД республики. С этой должности он и уволился на пенсию по возрасту и выслуге лет.
Лейтенант Даурбеков Ахмед Саадович начал службу в органах внутренних дел Российской глубинки. В 1965 г. перевелся в Малгобекский отдел милиции на должность участкового уполномоченного. С первых же дней проявил способность к оперативной работе и был выдвинут на должность оперуполномоченного уголовного розыска. Он оказался одаренным сотрудником, постоянно добивающимся положительных результатов борьбы с уголовной преступностью. Его отличительной чертой были трудолюбие, скрупулезность в работе, постоянное стремление оказать бескорыстную помощь сослуживцам. Эти качества способствовали его продвижению на должность заместителя, а затем и начальника Малгобекского ГОВД. Проработав в этой должности до ухода на пенсию в 1991 г. подполковник Даурбеков А.С. ни словом, ни делом не обидел ни одного подчиненного.
Самым младшим из нас был выпускник Бакинской школы милиции лейтенант Коригов Макшарип Мажитович. Еще будучи курсантом школы милиции он в 1963 г. проходил у меня стажеровку по линии борьбы с хищениями и спекуляцией. Приятно удивил своими способностями к оперативной работе, беспредельной принципиальностью и максимализмом, стремительностью и настойчивостью, бесстрашием и бойцовским характером. С годами эти качества проявлялись все отчетливее. Он мог принять любое рискованное решение в интересах службы, быстро ориентировался в обострившихся ситуациях, проявлял решительность. Будучи мастером рукопашного боя смело вступал в схватку с превосходящими силой и количеством правонарушителями, всегда выходил победителем. Начав службу оперуполномоченным уголовного розыска Макшарип Мажитович постепенно продвинулся до поста заместителя начальника Малгобекского ГОВД. На всех должностях постоянно добивался положительных результатов. Несомненно заслуживал выдвижения на более ответственную работу, однако этому препятствовали присущая ему скромность и независимый характер. В 1992 г. подполковник Коригов М.М. предательски убит выстрелом из засады. Так трагически оборвалась жизнь истинного сына Ингушского народа – честного и непримиримого борца с преступностью.
В 1965 г. под руководством начальника милиции Барахоева З.А. был проведен комплекс оперативно-розыскных мероприятий, в результате которых вскрылись многочисленные хищения в Малгобекском колхозе «Кавказ». Организатором этих преступлений оказался непосредственно председатель колхоза, свояк которого являлся заместителем председателя совета министров и одновременно министром сельского хозяйства ЧИАССР. Этот высокий покровитель и первый секретарь Малгобекского горкома КПСС заняли активную позицию противодействия нашим разоблачительным мерам. Создавались различные комиссии и перепроверки, провоцировались жалобы на действия милиции и привлеченных к проверке ревизоров. Попыталась поддержать их и прокуратура республики. Пришлось обратиться в Обком КПСС. Дважды я докладывал материалы заведующему отделом Обкома, а убедившись в отсутствии его поддержки записался на прием к первому секретарю Обкома партии. Проводила к нему и поддержала мою позицию заместитель заведующего сельхозотделом Савельева. В результате препятствия были преодолены. Активно поддержал позицию милиции и редактор районной газеты Зангиев Микаил, опубликовавший развернутую статью о хищениях в колхозе. После этой публикации следственный отдел МВД возбудил уголовное дело, однако прокуратура республики истребовала его в свое производство и заволокитила. Спорить с этим всесильным надзирающим ведомством руководство МВД не захотело. Все ограничилось освобождением председателя колхоза и осуждением вовлеченных им в преступную деятельность второстепенных исполнителей. Фактический организатор хищений в особо-крупных размерах благополучно переехал в соседнюю республику. Обо мне же стало распространяться мнение как о настойчивом преследователе русских. На это прямо указал мне и вновь назначенный начальник ОБХСС республики, работавший до этого в российской глубинке. Проанализировав дела, возбужденные по моим материалам он, без тени смущения, задал вопрос: «почему много дел в отношении русских и очень мало против нацменов»? Удовлетворился разъяснениями факта обслуживания зоны компактного проживания казачества.
В 1966 г. министром охраны общественного порядка Чечено-Ингушетии был назначен заместитель начальника УВД Ставропольского края полковник Елисов Борис Кузьмич. Он оказался высокоодаренным, властным, принципиальным, исключительно трудоспособным, справедливым и очень чутким руководителем. Оценивал сотрудников только по способностям, деловым и нравственным качествам, отличался непредубежденностью к национальным кадрам. При нем началось продвижение чеченцев и ингушей на руководящие должности. Он, в частности, явился инициатором введения дополнительной должности заместителя министра и выдвижения на этот пост начальника Малгобекского отдела Барахоева З.А.
Молниеносное решение этого вопроса ошеломило руководство КГБ республики, не успевшего представить в Обком партии засекреченную информацию, которая могла бы использоваться для отклонения кандидатуры. Уже после свершившегося назначения, КГБ проинформировало Обком КПСС о том, что такого то числа Барахоев заходил в продуктовый магазин, вышел с покупкой, но оплатил он ее или нет неизвестно. Ознакомившись с указанным пасквилем Борис Кузьмич лично направил в КГБ СССР возмущенное письмо на некомпетентные вмешательства республиканского управления данного ведомства.
Начав карьеру с должности рядового сотрудника Кисловодского ГОВД, Елисов Б.К. не по-наслышке был знаком с милицейскими буднями, поэтому решительно отметал необоснованные претензии к сотрудникам, пресекал обывательские суждения в партийных и советских органах. Имея хорошую память и изумительную дикцию мог делать часовые выступления без заглядывания в справки и таблицы. Его речи всегда отличались последовательностью, доходчивой простотой и знанием вопроса. Исключительные способности Бориса Кузьмича высоко оценивались руководством республики и МВД союза.
В 1970 г. Елисова Б.К. перевели на должность начальника УВД Ростовской области, через непродолжительное время назначили начальником управления охраны общественного порядка МВД СССР, а затем и заместителем министра внутренних дел СССР. Преклоняясь пред его профессионализмом зять генерального секретаря ЦК КПСС Чурбанов завел дружбу с Елисовым. После смерти Л.И. Брежнева Чурбанов был освобожден от должности, а за дружбу с ним попал в немилость и Борис Кузьмич. Убедившись в добропорядочности Елисова Б.К. с него сняли все оказавшиеся надуманными подозрения и оставили в должности.
Такого компетентного и добропорядочного руководителя как генерал-полковник Елисов Борис Кузьмич я больше не встречал, хотя только в бывшей Чечено-Ингушетии проработал под руководством еще 8 министров внутренних дел. Работая в ЧИАССР он имел привычку регулярно объезжать районы, встречаться с сотрудниками. После проведения официальных совещаний приглашал отдельных офицеров на индивидуальные собеседования, в процессе которых выяснялось, что он хорошо знал все о служебной деятельности и личной жизни собеседника. Несколько раз он беседовал и со мною. Вероятно оценил меня, поскольку поручил своему заместителю по кадрам продумать целесообразность моего перевода в центральный аппарат МВД.
Согласно этому поручению заместитель министра Башилов (бывший сокурсник по заочному обучению в пединституте) пригласил меня в апреле 1968 г. и предложил должность заместителя начальника Грозненского сельского РОВД. Я согласился. Повторно вызвав меня через несколько дней Башилов сообщил, что имеет лучшее предложение – назначить начальником Первомайского поселкового отделения милиции. Получив категорический отказ стал убеждать в ошибочности такого решения. Бесцеремонно заявил, что являясь представителем коренной национальности и обучаясь во втором высшем учебном заведении я очень, по его мнению, подхожу для предложенного назначения. Оскорбленный такой наглой постановкой вопроса я не сдержался и дерзко спросил: «почему же мне, нацмену, обязательно требуется 2 высших образования для получения должности фактически старшего участкового уполномоченного, в то время как ему, русскому, достаточно одного для руководства кадрами МВД национальной республики?» . Собеседование закончилось угрозой остаться без продвижения и ответом, что переживу его хотя бы по возрасту и после этого буду выдвинут.
Возмущенный поведением Башилова я тут же обратился к министру и пересказал содержание состоявшейся беседы. Через 2 дня меня опять вызвали к Башилову. Передавший приглашение к заместителю министра начальник ОБХСС МВД предупредил, что будет предложена должность рядового оперуполномоченного центрального отдела БХСС. Посоветовал не соглашаться, поскольку министр рекомендовал назначение на должность старшего оперуполномоченного. Так все и произошло. Башилов утверждал, что имеется вакансия только на должность рядового оперуполномоченного. Не сумев убедить меня он позвонил начальнику ОБХСС и сообщил, что я от предложенной должности отказался. Не успел я расстаться с заместителем министра как в его кабинет вошел начальник ОБХСС. Он подтвердил, что предлагал должность старшего, а не рядового оперуполномоченного. Только после этого был подготовлен приказ о моем переводе. Недовольный Башилов настроил против меня своих подчиненных, которые и после его смещения с должности продолжали по инерции вредить мне.
Проявивший открытую заинтересованность в моем назначении на новую должность начальник ОБХСС МВД неприятно удивил холодностью при моем прибытии после сдачи дел в Малгобекском отделе. Два дня не принимал ссылаясь на занятость, а приняв на 3-й день огорошил выражением недоверия по причине полученных известий о работе моего брата на мясокомбинате. Указал что при этом положении я не могу возглавить руководство группой по борьбе с хищениями в мясомолочной и пищевой промышленности. Предложил обслуживание другого направления. Возмущенный таким отношением я отказался от его наглого предложения и посоветовал доложить министру о причинах проявленного недоверия. Одновременно разъяснил, что брат работает рядовым обвальщиком мяса в коллективе, численностью более трехсот человек. Не является материально-ответственным и должностным лицом. Начальник оказался вынужден признать мою правоту и доверить руководство группой. Поняв, что поклеп на меня возвел оперуполномоченный, обслуживающий головной мясокомбинат, я первым делом проверил состояние его работы, которая оказалась безсистемной и крайне неудовлетворительной. Ограничивалась только показателями борьбы с мелкими хищениями. К тому же и такие случаи были явно не значительны. В среднем за квартал задерживалось не более 30 несунов. По результатам подготовил предложения о несоответствии сотрудника занимаемой должности и целесообразности его перемещения на службу, не связанную с оперативно-розыскной деятельностью. Обсуждая это предложение на оперативном совещании начальник обвинил меня в предвзятом отношении, указал на результативность проверенного сотрудника по борьбе с мелкими хищениями. Указал, что я лично не задержал за месяц ни одного мелкого расхитителя, поэтому не знаком со всеми трудностями проведения таких мероприятий. Не воспринял он и мои разъяснения о том, что организация борьбы с мелкими хищениями возложена не на оперативную службу, а на подразделения охраны и участковых уполномоченных. Чтоб доказать несправедливость его обвинений в неспособности борьбы с мелкими хищениями я договорился о выделении комсомольцев и автобуса, подогнал его в конце смены к проходной мясокомбината, впустил рабочих и всех доставил в ближайшее отделение милиции. У 26 рабочих были обнаружены и изъяты похищенные мясопродукты. В итоге начальник признал ошибочность своей позиции и попытался возобновить уважительное отношение. Я это не воспринял, заявил о разочаровании в его переменчивости. Сообщил о намерении перевестись в другой отдел. Это привело к открытому противостоянию, но я добился смещения неугодного сотрудника.
По указанию ли начальника, или в угоду ему по собственной инициативе, отдельные сотрудники напрашивались в гости, пытались вызвать меня на откровенность, т.е. искали слабинку. Понимая опасность намерений руководителя и я стал интересоваться его слабыми сторонами, связями. Получил сведения о дружбе с армянином, работавшим директором крупного продуктового магазина. Внедрил в его окружение информатора и с его помощью получил сведения о не оприходовании значительной суммы денежной выручки, которая, по данным информатора, направлена на безфактурную поставку вина из Армении. Для фиксации левой поставки требовалось проведение специальных оперативных мер, однако подключение службы негласного наблюдения допускалось только с письменного разрешения начальника отдела. Пришлось избрать другой, хотя и менее эффективный путь документирования растраты. С этой целью подключил госторгинспекцию, зафиксировал с ее помощью обман покупателей и опечатал магазин для проведения инвентаризации. Только после этого доложил начальнику полученные сведения об изъятии выручки и допущенной недостаче. Он, под предлогом оказания содействия в проведении инвентаризации, подключил ко мне сотрудника, с которым был в доверительных отношениях. Тот, тайком от меня, принял во второй день продолжавшейся инвентаризации сверток с деньгами и заявил о его якобы случайном обнаружении. Это могло привести к нулевому результату проводимых мероприятий, однако, по недомыслию противной стороны, деньги оказались завернуты в газету, изданную в день их обнаружения. Я зафиксировал этот факт, подтверждающий попытку сокрытия недостачи и возбудил уголовное дело. Директор магазина был арестован, а затем осужден к 7 годам лишения свободы. После его ареста я не преминул сообщить начальнику об осведомленности в его связях с арестованным. Поняв, что дальнейшая совместная работа невозможна он предложил мне вакантную должность начальника отделения БХСС Заводского РОВД г.Грозного.
Начальник этого РОВД майор Яковчук Владимир Михайлович воспринял мое назначение с настороженностью. Не скрыл, что хотел рекомендовать другую кандидатуру. Дальнейшие события показали, что он оказался порядочным человеком, далеким от слепой предубежденности. Почувствовав мою активность и результативность организационных мер, изменил первоначальное отношение, стал оказывать принципиальную поддержку.
В то время средства массовой информации и партийные органы неустанно критиковали руководство Заводского РОВД за неспособность противостоять разгулу спекуляции на центральном городском рынке. Проанализировав причины этого я установил отсутствие в отделе оперативного учета и накопительных материалов на организаторов преступных групп спекулянтов, оптовых перекупщиков и их связей. Соответственно не обеспечивалось негласное прикрытие таких лиц, а в целом самого рынка и прилегающей к нему территории. В расположенном на рынке общественном туалете и вокруг него ежедневно велась бойкая торговля ювелирными изделиями, однако и это место компактного сосредоточения спекулянтов и сбытчиков краденого не было обеспечено оперативным прикрытием. Оказалось, что бал на рынке правили 2 оперативных работника БХСС и бессменный дежурный по опер. пункту (все трое этнические земляки начальника РОВД). Они имели постоянный актив в составе 15-20 перекупщиков, которые нагло лжесвидетельствовали в отношении сельхозтоваропроизводителей, отказывавшихся от оптовой продажи им товаров. На показаниях таких лиц фальсифицировались материалы об административных и уголовных правонарушениях. Таким образом и создавалась видимая активность борьбы со спекуляцией.
Ознакомившись с моими выводами о целесообразности отстранения таких сотрудников начальник РОВД ограничился строгим внушением, установил им 3-х месячный срок для устранения недостатков. Это не помогло, потому, что по другому работать они просто не умели. Как то помощник прокурора района отозвал от меня одного из этих сотрудников, а через минуту тот побежал в сторону торговых рядов рынка. Возмущенный такой бесцеремонностью я возвратил его и выяснил, что он получил поручение принести клубнику. Пристыдил помощника прокурора. Примерно через месяц после этого я с запозданием был приглашен на заседание райисполкома, рассматривавшего представление районного прокурора о неудовлетворительном состоянии борьбы с хищениями и спекуляцией в районе. Прибыл на заседание с 30-и минутным опозданием. Приглашенный на трибуну для объяснений по существу указанного представления я сообщил, что не знаком с претензиями, а поэтому не знаю какие обвинения должен признать, какие опровергать. Присутствовавшая на заседании первый секретарь райкома КПСС Ляпина В.М. выразила недоразумение постановкой вопроса о моем, как она выразилась, освобождении от должности без предварительного ознакомления с представлением прокурора. Оказалось, что не знал о нем и начальник РОВД. Ляпина потребовала перенести обсуждение на неделю, ознакомить начальника РОВД и меня с представлением, получить разъяснения по приведенным в нем фактам. Как я и ожидал, представление прокурора оказалось сущей галиматьей, а приведенные в нем факты извращены, надуманы и недостоверны. Отдельные из них прямо указывали на авторство обиженных мною этнических земляков начальника РОВД. Я подготовил, а начальник РОВД подписал информацию, аргументировано опровергавшую каждый приведенный в представлении довод. На очередном заседании райисполкома я обвинил прокурора в незнании автором представления законодательства и проявленной лично им невнимательности при подписании такого пасквиля. Прокурор, Андрющенко Александр Андреевич, хотя и был болезненно честолюбив, оказался вынужден согласиться с моими доводами. Признав поражение затаил обиду и неоднократно предпринимал попытки поиска нарушений законности в деятельности руководимого мною отделения. Я был насторожен, а поэтому сам активно вел борьбу с нарушениями, своевременно выявлял и пресекал их.
Осознав причастность своих подопечных к снабжению прокуратуры информацией, начальник РОВД сам добился их освобождения от должностей. Обслуживание рынка было поручено старшему оперуполномоченному капитану Амирханову О.Б., который скрупулезно и основательно создал сеть оперативного сбора и накопления информации. Постоянно проводимые им мероприятия способствовали успешному разоблачению махровых спекулянтов. Эти примеры регулярно освещались в средствах массовой информации, критика отдела прекратилась, я стал уважаемым человеком в райкоме и горкоме КПСС.
В 1970 г. МВД Чечено-Ингушетии возглавил Гусинин Николай Иванович, ранее длительное время работавший начальником отдела уголовного розыска МВД Северо-Осетинской республики. Там у него сложилась определенная предубежденность против ингушского населения, однако, уже работая в Чечено-Ингушетии, он убедился в ошибочности такой позиции. Стал более лоялен, перестал чинить препятствия сотрудникам ингушской национальности. Был суров к своим заместителям. Определившись с конкретной кандидатурой на замещение руководящей должности, никогда своего мнения не высказывал. Просто не соглашался с другими предлагаемыми кандидатурами пока не прозвучит нужная ему фамилия. Но и в этом случае заставлял убедить себя в правильности выбора, перекладывая этим ответственность за назначения на своих заместителей.
Поспешно проведенные им кадровые перемещения отрицательно повлияли на рост преступности и ее раскрываемость. Самые плачевные результаты раскрываемости преступлений оказались в Заводском РОВД г.Грозного. Обреченные в связи с этим заместитель начальника отдела по оперативной работе и начальник отделения уголовного розыска срочно легли в больницу.
Новый начальник РОВД, Карев Александр Андреевич, возложил на меня временное исполнение обязанностей своего заместителя по оперативной работе. Через две недели ушел на больничный и он, оставив меня, при 2-х действующих заместителях, одновременно исполнять и его обязанности. Обремененный такой ответственностью я, по примеру своего бывшего начальника Барахоева З.А., принял жесткие меры контроля и безотлагательного реагирования на каждое совершенное преступление. Требовал эффективности работы следственно-оперативных групп на местах происшествий, безусловного исполнения ими всех неотложных следственных и розыскных мероприятий. Убедил сотрудников в бесцельности укрытия преступлений и затраты для этого драгоценного времени. Объяснил, что безотлагательное и четкое реагирование на каждое сообщение о происшествии не только будет способствовать сбору доказательств, но и эффективной отработке подучетного элемента на возможную причастность к другим нераскрытым преступлениям. Добивался отработки ранее судимых, мест концентрации уголовно-преступного элемента, проверки на возможную причастность к преступлениям оставшихся на свободе связей арестованных и осужденных. Регулярно взаимодействовал с оперативной частью следственного изолятора и т.д.
Много усилий было затрачено мною и на усмирение отдельных работников следственного подразделения. Обиженные предоставлением мне властных полномочий они предпринимали попытки к непредставлению в информационный центр МВД карточек на раскрытие преступлений, хотя виновные в их совершении фактически были установлены. Откровенно заявляли, что понудят меня униженно просить выставить такие карточки в преддверии отчетных периодов. Противодействуя этому я ввел практику регулярного заслушивания таких следователей, обращал внимание на конкретные недостатки в их деятельности и устанавливал сроки для устранения недоработок. Это понудило их к проявлению активности и безотлагательному выставлению карточек на раскрытие преступлений.
Большую помощь в раскрытии преступлений следственным путем оказывали мне следователи отдела Албаков Ибрагим Хусенович (в последствии судья Сунженского райсуда), Чаниев Азамат Лорсович ( в последствии судья Заводского райсуда г.Грозного, затем заместитель председателя Верховного Суда Республики Ингушетия), прикомандированный следователь следственного отдела МВД Берсанов Алихан Хамурзиевич и следователь прокуратуры района Джалиев Нуха Бисанаевич. Их усилиями были обезврежены несколько устойчивых преступных групп и притонов распространения наркотиков, что способствовало оздоровлению оперативной обстановки в районе, снижению темпов роста преступности и улучшению ее раскрываемости. Привлекая общественность к пресечению и раскрытию преступлений я обратил внимание на поразительную осведомленность о нераскрытых преступлениях девочки-подростка, оказывавшей детской комнате милиции содействие в профилактике правонарушений среди несовершеннолетних. Изучив ее личность установил, что не имея родителей, родственников и определенного места жительства, она прилично одевается и питается. Проведенным за нею наружным наблюдением были установлены несколько связанных с нею ранее судимых за квартирные кражи. Поскольку в районе было нераскрыто значительное число проникновений в квартиры через форточки, я пришел к необходимости продолжения за нею скрытого наблюдения. Мое предположение подтвердилось. При очередном проникновении в квартиру она и ее соучастники были задержаны. Расследуя это дело следователь прокуратуры Джалиев Н.Б. доказал около 30 эпизодов краж и грабежей.
Высоко оценив мою активность и достигнутые результаты, начальник РОВД согласовал с райкомом КПСС мое назначение на должность своего заместителя по оперативной работе.
Присутствовавший при этом прокурор района согласился с оценкой моих способностей, однако предпринял попытку устранить мою кандидатуру доводами о противостоянии прокуратуре. Не поддержанный секретарем райкома он обратился с теми же доводами и к министру внутренних дел, однако и тот не нашел нужным посчитаться с ним. В тоже время вопрос об утверждении меня в должности был отложен в связи с поступившим официальным заявлением спекулянтки Башировой о получении мною взятки 50 руб. у жителя г. Грозного Омарова и такой же суммы у жителя г. Сухуми гр-на Месхи. Меня такой поклеп не удивил, поскольку я был инициатором возбуждения уголовного дела по факту спекуляции Башировой ювелирными изделиями. Расследовавшая это дело следователь РОВД (грузинка по национальности) прекратила его по надуманным основаниям. Пришлось организовать повторное задержание Башировой при спекуляции ювелирными изделиями, возбудить еще одно уголовное дело, добиться возобновления прежнего дела и наказания следователя. Оказавшийся сожителем Башировой гр-н Омаров отказался подтвердить ее заявление, но оказался знаком с гр-ном Месхи и дал его Сухумский адрес. Последний также указал, что никогда в г. Грозном не был, но Баширову и Омарова знает как квартировавших у него несколько лет назад во время их отдыха в Сухуми. Соединенные в одно производство уголовные дела по обвинению Башировой находились в производстве следователя РОВД чеченца по имени Мухтар – человека карьерных амбиций и откровенного проходимца. Предположив его возможную причастность к склонению Башировой на жалобу, я обмолвился в беседе с ним, что намеревался рекомендовать его на должность начальника ОБХСС РОВД, но это отпадает поскольку сам вынужден остаться в этой должности. Через 2-3 дня после этого Баширова заявила, что оговорила меня. Я был назначен заместителем начальника РОВД и тут же потребовал от Мухтара перевестись из Заводского РОВД, к чему он и оказался вынужденным прислушаться. Он понял, что я перехитрил его.
После моего утверждения в должности прокурор предпринял ряд попыток противодействия моей деятельности. Более того, узнав о внесенном мною представлении о назначении Албакова И.Х. на должность начальника следственного отделения РОВД открыто воспротивился этому. Причем единственным убедившим руководство МВД доводом послужила нецелесообразность совместной работы в руководстве ключевыми службами РОВД двух ингушей. Возмущенный его поведением я обратился с письмом к руководству МВД, после чего Албакову И.Х. предоставили должность в аппарате министерства. Так же написал официальное письмо и прокурору. Указав на конкретные просчеты в его деятельности, потребовал руководствоваться в дальнейшем не эмоциями, а интересами службы. Ознакомленный с содержанием этого письма, подверг его резкому осуждению и прокурор республики. После этого прокурор сам наладил отношения со мною, результаты работы заметно улучшились.
Летом 1971 г. для координации борьбы с региональной преступностью на Северном Кавказе, был создан и дислоцирован в г.Моздоке штаб, руководство котрорым поочередно осуществляли заместители министров (управлений) внутренних дел Северо-Кавказских областей и республик. При дежурстве в этом штабе заместителя начальника УВД Ставропольского края генерала Жижина, МВД Осетии сообщило о краже нескольких лошадей и их предположительном содержании в селении Али-Юрт Назрановского района. Поспешно отреагировав на данную информацию, Жижин распорядился провести облаву у этого селения и перегнать в Осетию всех находящихся там лошадей. Получив такое разрешение сотрудники Северо-Осетинской милиции насильственно забрали 67 лошадей, из которых 10 исчезли уже после их доставления в Пригородный РОВД. Срочно проведя опознание по нераскрытым кражам скота, сотрудники милиции Северной Осетии передали всех лошадей в хозяйства района. Это породило поток жалоб в центральные партийные и правоохранительные органы. Для их проверки МВД СССР создало специальную комиссию, в которую от Чечено-Ингушетии должен был войти заместитель министра Буз А.Ф. Поняв, что отстаивая права жителей республики может оказаться в меньшинстве, он согласовал вопрос о его замене в комиссии мною.
Участвуя в этой комиссии я обнаружил несоответствие отдельных протоколов опознаний материалам уголовных дел. Так, например, по уголовному делу о краже мерина, опознана была по его приметам кобылица. По краже в 1968 г. лошади 8 летнего возраста, опознана была изъятая в Али-Юрте лошадь 5 – летнего возраста. По краже в 1969 году лошади, была опознана кобылица и, как записано в протоколе опознания, рожденный ею в 1971 г. жеребенок по кличке «Ингуш» (как могли опознававшие дать такую кличку за два года до рождения этого жеребенка было необъяснимо).
Изучив отчеты по расходованию кормов на содержание конепоголовья одного из совхозов Пригородного района и, обнаружив списание кормов, в том числе на числящихся похищенными лошадей, сообщил руководителю комиссии – старшему инспектору по особым поручениям МВД СССР Ёркину. Указал на необходимость документальной проверки законности списания кормов в хозяйствах Пригородного района СОАССР и Назрановского района ЧИАССР. Он согласился, но определил, что начать нужно в совхозе «Экажевский» Назрановского района. Для объективности проверки прикрепил следователя Пригородного РОВД Илаева, агрессивными действиями которого при изъятии лошадей в Али-Юрте ингуши были особо недовольны. Хотя присутствие этого следователя при проверке совхоза «Экажевский» и провоцировало нагнетание обстановки, все же удалось составить акт о документальном подтверждении законности списания кормов только на числившихся в хозяйстве лошадей. Ознакомившись с этим документом члены комиссии сочли нецелесообразным проведение такой же проверки в хозяйствах Северной Осетии. Убедившись в однобокой пристрастности комиссии я умолчал об обнаруженных манипуляциях с опознаниями лошадей. До составления комиссией итоговой справки никакого участия больше не принимал. Отказавшись подписать выводы комиссии о законности действий сотрудников МВД СОАССР я произвел в итоговой справке пометку о ее необъективности и готовности изложить подтверждающие это доводы. Вопреки этому, член рабочей комиссии от МВД ЧИАССР – начальник инспекции штаба Макаренко согласился со справкой комиссии и этим вступил в конфронтацию со мною. Между нами сложились непримиримые отношения.
Возвратившись в Грозный я составил отдельную справку. Представил ее Бузу А.Ф. Вместе доложили ее министру и оба получили нагоняй, я – за строптивость и стремление обвинить осетинскую сторону, Буз – за непродуманное решение о своей замене в комиссии мною. Через несколько месяцев Буза А.Ф. вызвали в МВД СССР для разбирательства с моими возражениями по справке комиссии. Буз хотел, чтоб с ним поехал и я, но министр отказал – побоялся что и там я проявлю строптивость. Возвратившись Буз сообщил, что моя справка признана достаточно аргументированной. С учетом изложенных в ней доводов принято решение о возврате лошадей ингушам, наказании сотрудника МВД Ёркина и заместителя начальника УВД Ставропольского края Жижина. После этого министр Гусинин Н.И. стал относиться ко мне с уважением, постоянно подчеркивал мою грамотность, профессионализм и добросовестность.
В немалой мере этому способствовали хвалившие меня заместитель министра Буз А.Ф. и начальник РОВД Карев Александр Андреевич. С последним у меня сложились взаимоуважительные отношения, переросшие в семейную дружбу. Я видел в нем старшего товарища, всегда готового к поддержке. Он был умен, честен, умудрен жизнью. Внешне простоватый, на самом деле был очень проницателен, заранее просчитывал каждый шаг, тщательно обдумывал принимаемые решения. Был последователен и несуетлив. Перед вышестоящими руководителями не пресмыкался. По отношению к подчиненным проявлял выдержку и терпимость. Мои решения не отменял, наоборот постоянно поддерживал их.
В семидесятые годы политотдел МВД возглавлял некомпетентный во всех отношениях, но амбициозный и придирчивый подполковник. Он жил рядом с центральным рынком, считал необходимым ежедневно проверять работу оперпункта милиции и на каждом совещании при руководстве МВД критиковал Карева А.А. за мелочные недостатки в работе этого пункта. Александр Андреевич воспринимал критику спокойно, в пререкания не вступал, терпеливо ждал опрометчивого шага со стороны критикана. Как то начальник политотдела оставил на хранение в оперпункте рынка свою покупку. Вернулся за нею в отсутствии дежурного. С его молчаливого согласия милиционеры услужливо отжали дверь от косяка. Случайно узнав об этом, Карев направил одного из своих заместителей для разбирательства со взломом двери служебного помещения. Получив объяснения о причастности к этому начальника политотдела, поручил пригласить его на беседу. Напуганный таким оборотом, в общем то мелкого события, тот начал объясняться и извиняться. Карев спокойно указал ему на постыдность допущенного и, как бы между прочим, сообщил, что пока он начальник – не даст ход материалу, сохранит его у себя в сейфе. Этого оказалось достаточно чтоб начальник политотдела прекратил критику Заводского РОВД.
Принимавшиеся Каревым А.А. последовательные и настойчивые меры мобилизации подчиненных на борьбу с преступностью оказались достаточно эффективными. За два года отдел из самого отстающего превратился в передовой и был признан базовым в республике. Я активно помогал ему в этом в меру своих сил и способностей. Для пресечения постоянных нападок со стороны прокуратуры ввел практику ежемесячного привлечения надзирающего за милицией помощника прокурора к составлению совместных справок об отслеживании состояния учетно-регистрационной дисциплины, своевременности и законности решений по заявлениям и сообщениям о преступлениях. Готовил эти справки я, а ленивый помощник прокурора подписывал их не вникая. Этим лишался возможности принятия запоздалых решений по отказным материалам и отдельным, практически допускавшимся случаям нарушений учетно-регистрационной дисциплины. Он, как и ряд других завистливых сотрудников, предпринимал неоднократные попытки поссорить Карева и меня. В конечном итоге такой случай все же представился.
Как то в октябре 1972 г. один из заведующих отделом редакции газеты «Грозненский рабочий» заинтересовался несколькими случаями зарегистрированных происшествий. Выяснив, что обратившийся возглавляет не отдел писем, а сельхозотдел, Карев возмутился его вмешательством и стал прогонять. Я сгладил конфликтную ситуацию, переговорил с представителем прессы и, получив заверения в лояльности, успокоил Карева. На самом деле оказался обманут сам и невольно ввел в заблуждение начальника – через неделю появилась разгромная статья, в которой со ссылкой на шесть примеров была дана негативная оценка деятельности РОВД. Из указанных шести четыре постановления были утверждены мною. Эти решения, как и 2 остальных были совершенно законны. Я подготовил развернутые обоснования по каждому из них. Доказал какие моменты были в газете преднамеренно искажены. Кареву понравились составленные мною документы, которые и послужили основанием для принятия служебным расследованием решения о законности действий милиции. Согласилась с этим и прокуратура. Спустя 5-6 дней после этого Карев резко изменил отношение ко мне. Стал сдержан в общении, проявлял неприсущую сухость и настороженность. Меня это неприятно поразило и очень обидело. Гордость не позволила спросить Карева о причинах его поведения. Осведомленный о сложившихся отношениях начальник инспекции по личному составу МВД сообщил мне по секрету, что в его присутствии Карев, на вопрос министра кто, по его мнению мог организовать публикации в газете, ответил – мой заместитель Дахкильгов.
Ценой неимоверных усилий я смог получить в редакции газеты материал, послуживший основанием для корреспондентского расследования. Им оказались анонимное письмо с приобщенным вторым экземпляром списка ГАИ республики о зарегистрированных кражах и угонах транспорта. Печатавшая указанный список машинистка ГАИ пояснила, что он был исполнен в 2х экземплярах, из которых первый у начальника ГАИ, второй – у его заместителя. По моей просьбе инспекция по личному составу затребовала оба экземпляра списка, но второго в наличии не оказалось.
Вместе с начальником инспекции по личному составу доложил министру о добытых нами сведениях. Получил заверения министра, что он не сомневался в моей честности.
Показав Кареву анонимку и приобщенный список ГАИ я поинтересовался обоснованностью сделанного им министру заявления о моей причастности к публикации. Карев признал, что был введен в заблуждение нашептыванием о моей дружбе с работниками газеты и стремлением занять его место. Попросил забыть опрометчивость своего поступка и продолжить прежние отношения. Не восприняв эти извинения я заявил, что никогда таким образом карьеру не делал и дальше работать с ним не намерен. Тут же обратился с рапортом о переводе. Исполнявший в то время обязанности министра Буз А.Ф. внес на рассмотрение Обкома КПСС предложение о моем назначении начальником Веденского РОВД. Это был отдаленный район и я отказался, попросил найти приемлемую должность в г. Грозном. В ожидании перемещения продолжил работу с Каревым.
В январе 1973 г. по плану МВД, я должен был возглавить одну из специальных групп разгона ингушей, митинговавших на площади перед Чечено-Ингушским Обкомом КПСС. Поскольку предусматривалось применение против мирных демонстрантов резиновых дубинок, отказался участвовать в этом мероприятии. Отказ привел к окончательной ссоре с начальником РОВД и я подал рапорт об освобождении от должности. Оставив это прошение без рассмотрения, министр включил меня в свою свиту для встречи и сопровождения в Назрань председателя Совета Министров РСФСР Соломенцева, министра внутренних дел СССР Щелокова и заместителя министра обороны Соколова.
После их отбытия получил распоряжение оказать Назрановскому РОВД практическую помощь, а через две недели был отозван и назначен на должность заместителя начальника отдела уголовного розыска МВД. До этого и после лица ингушской национальности на такую должность в МВД республики не назначались. Начальник уголовного розыска республики Коряпин А.И. готовился на пенсию, поэтому с первых же дней практически переложил свои обязанности на меня.