земле сочтены; наступает время Большого Народа, и мы призваны им
управлять. Но нам необходима полнота всевластья, ибо лишь нам,
Мудрейшим из Мудрых, дано знать, как устроить жизнь, чтобы люди жили
мирно и счастливо.
Послушай, Гэндальф, мой друг и помощник, – продолжал Саруман
проникновенно и вкрадчиво, – о нас с тобою я говорю мы, в надежде, что
ты присоединишься ко мне. На земле появилась Новая Сила. Перед ней
бессильны прежние Союзы. Время нуменорцев и эльфов прошло. Я сказал
– выбор, но у нас его нет. Мы должны поддержать Новую Силу. Это мудрое
решение, поверь мне, Гэндальф. В нем – единственная наша надежда.
Победа Новой Силы близка, и поддержавших ее ждет великая награда. Ибо
с возвышением Новой Силы будут возвышаться и ее союзники; а Мудрые –
такие, как мы с тобой, – постепенно научатся ею управлять. О наших
планах никто не узнает, нам нужно дождаться своего часа, и сначала мы
будем даже осуждать жестокие методы Новой Силы, втайне одобряя ее
конечную цель – Всезнание, Самовластие и Порядок, – то, чего мы мечтали
добиться, а наши слабые или праздные друзья больше мешали нам, чем
помогали. Нам не нужно – и мы не будем – менять наших целей, мы
изменим лишь способы, с помощью которых мы к ним стремились».
«А теперь послушай меня, Саруман, – сказал я ему, когда он умолк. –
Мы не раз слышали подобные речи, но их произносили глашатаи Врага,
дурача доверчивых и наивных. Неужели ты вызвал меня для того, чтобы
повторить мне их болтовню?»
Он искоса глянул на меня и спросил: «Так тебя не прельщает дорога
Мудрейших? Все еще не прельщает? Ты не хочешь понять, что старые
средства никуда не годятся? – Саруман положил мне руку на плечо и тихо
сказал, почти прошептал: – Мы должны завладеть Кольцом Всевластья. Вот
почему я тебя призвал. Мне служат многие глаза и уши, я уверен – ты
знаешь, где хранится Кольцо. А иначе зачем бы тебе Хоббитания – и
почему туда же пробираются назгулы?» Саруман посмотрел на меня в упор,
и в его глазах полыхнула алчность, которую он не в силах был скрыть.
«Саруман, – отступив, сказал я ему, – нам обоим известно, что у
Кольца Всевластья может быть только один хозяин, поэтому не надо
говорить мы. Но теперь, когда я узнал твои помыслы, я ни слова не скажу
тебе про Кольцо. Ты был Верховным Мудрецом Совета, однако тебе
невмоготу быть Мудрым. Ты, как я понял, предложил мне выбор –
подчиниться Саурону или Саруману. Я не подчинюсь ни тому, ни другому.
Что-нибудь еще ты можешь предложить?»
Он глянул на меня холодно и с угрозой. «Я и не надеялся, –
проговорил он, – что ты проявишь благоразумие Мудрейшего – даже ради
своей собственной пользы; однако я дал тебе возможность выбрать, и ты
выбрал воистину глупейшее упрямство. Что ж, оставайся покуда здесь».
«Покуда – что?» – спросил его я.
«Покуда ты не откроешь мне, где хранится Кольцо, – ответил он мне. –
Или покуда оно не отыщется вопреки твоему малоумному упрямству.
Тогда, вероятно, Державный Властитель сможет заняться второстепенными
делами. Он решит, к примеру, какой награды заслуживает упрямство
Гэндальфа Серого».
«Решить-то, пожалуй, ему будет просто, – проговорил я, – да легко ли