новостями – в общем-то, всем известными. Там, откуда пришли люди с
Неторного, земля горела у них под ногами, и они искали новых мест.
Пригоряне сочувствовали, но, видно, надеялись, что их эти поиски обойдут
стороной. Один из пришельцев, косоглазый и уродливый, предсказал в
ближайшем будущем нашествие с юго-востока.
– И место им лучше пусть приготовят заранее, а то они его сами
найдут. Жить-то надо, и не только иным-прочим!
Сказано это было нарочито громко, и местные обменялись
тревожными взглядами.
Хоббиты разговаривали в стороне; людские заботы их не слишком
тревожили. Норы или даже домики хоббитов Большому Народу ни к чему.
Все сгрудились вокруг Сэма и Пина, а те разливались соловьем, особенно
Пин – за каждой его фразой следовал взрыв хохота. Последняя, самая
смешная новость была про то, как в Землеройске рухнула крыша Ратушной
Норы, и не кто-нибудь, а сам голова Вил Тополап еле успел выскочить, с
головы до ног обсыпанный известкой, что твой пончик сахарной пудрой.
Смех смехом, а некоторые вопросы Фродо очень не понравились. Один из
здешних
хоббитов,
например,
раз-другой-третий
побывавший
в
Хоббитании, так-таки полюбопытствовал, где это там живут Накручинсы и
с кем они в родне.
Вдруг Фродо заметил, что даже по здешним местам странный,
суровый человек с обветренным лицом, сидя в полумраке у стены за
кружкой пива, внимательно прислушивается к беззаботной болтовне
хоббитов. Он курил длинную трубку, устало вытянув под столиком ноги в
охотничьих сапогах, видавших виды и обляпанных грязью. Старый
пятнистый темно-зеленый плащ он не снял и, несмотря на духоту, даже не
откинул капюшон. Из-под капюшона глаза его жестко поблескивали, и
видно было, что глядит он на хоббитов.
– Это кто? – спросил Фродо, улучив случай перешепнуться с
хозяином. – Представлен, кажется, не был?
– Этот-то? – шепотом же отвечал хозяин, скосив глаз и не поворачивая
головы. – Да как вам сказать. Непонятный народ, шляются туда-сюда… мы
их для смеху Следопытами прозвали. Он и слово-то редко обронит, но
вообще ему есть о чем порассказать. Пропадет на месяц, если не на год, – а
потом на тебе, тут как тут, сидит пиво пьет. Прошлой весной он частенько
здесь бывал, потом пропал – и вот опять объявился. Не знаю, как его на
самом деле зовут, а у нас-то называют Бродяжником. Странно, однако же, что вы про него спросили. – Но тут Лавра позвали – где-то кончилось
пиво, – и последние его слова остались без объяснений.
Фродо заметил, что Бродяжник смотрит прямо на него, будто
догадался, что о нем была речь. Потом он кивнул и сделал знак рукой, приглашая Фродо к себе. Фродо подошел, и Бродяжник откинул капюшон:
густые черные волосы его уже пробила седина, на длинном скуластом лице
сурово светились серые глаза.
– Меня зовут Бродяжником, – негромко сказал он. – А вы, кажется,
господин Накручинс, если Лавр не перепутал?