реплики во время каких-то прений
— Маяковский не только не прислуживался к Революции, а сидел за нее в тюрьме гимназистом 16-ти лет.
— Поэма Октябрь[69] ничуть не хуже первых вещей.
— Умер вовсе не потому что Революция умерла — а потому что девушка не любила. И умер вовсе не потому что и одна умерла и другая не любила — п. ч. — как еще Наполеон сказал Гёте о Вертере — от двух вещей не умирают (Вертер: любовь и расстроенные дела), всегда — от одной.[70] (Иногда — от всего, но это тоже — от одного.)
Народное: двум смертям не бывать относится не только к смерти, а к причине смерти. Так, напр., Блок умер не от подагры + астмы + еще чего-то, а — от тоски. Которая — одна. Всегда — одна!
— Самое обидное, что можно сейчас сделать М<аяков>скому (а сделать ему может сейчас — всё — всякий — на к<оторо>го он даже бы не плюнул!) — это сказать, что он умер разочаровавшись в <пропуск одного слова>. Он был ей предан вплоть до двух (2-х) тысяч уплоченного налогу.[71]
Сила этой смерти — в том, что он умер в полной силе, на высоте дара и судьбы.
Поэтому я его не жалею, а на него (за него) — радуюсь.
Мур — из Алиных о нем записей — год назад, весна 1929 г. (Муру — четыре года)
— Вот ангел в белых штанах!
(каменщик)
— Я заработаю деньги, чтобы купить машину.
— А папа в наплёвинской шляпе пойдет гулять?
(м. б. — наполеоновской?)
— Я грозный человек, потому что я барабаню.
— Кто эту вазу купил?
Мур: — Никто, это просто есть.
— Возьмите этот чайник, весь, и сожгите его, поставьте в огонь.
(подогрейте чай)
— Мама, кости нужно стирать?
— Папа на службе разговаривает, а у нас не слышно.
— Детям игрушки полезны.
— Вантыкстан, вантыкстан, варалбó-выраздáк.
(Март 1929 г.)
Аля: — Вода осталась для ног.
Мур: — А мне блинок?
(Из Алиного дневника, май 1929 г.)
…Мур встречает меня высунутым языком и вопросом о подарочке. Еще рассказывает мне сказку: — «Жила-была мама, ее съел Кащей, и стала мама еденная».
— Я буду твоей женой, а ты будешь моей сестрой.
— Идут кадеты, трубами барабанят.
(Май 1929 г., Мёдон)
В мёдонском лесу (из памяти, но кажется — тогда же)
— Я, когда буду большой, пойду на войну?
— Будем надеяться, что когда ты вырастешь уже не будет войны. П. ч. война — страшная вещь, и ты убиваешь, и тебя могут убить.
— А всех убивают на войне?
— Нет, иные возвращаются, иных забирают в плен.
— А в плену — тоже убивают?
— На хороших войнах — нет: заставляют работать, но пóят и кормят.
— Тогда если меня возьмут на войну, я сразу пойду и <пропуск одного словах>: — А где у вас <пропуск одного слова> плен?
2-го июня 1929 г.
Мур: — Спасайте меня, а то я Вас зарежу!
— Аля! Перестань ошибаться — и вон!
— Совсем штанов не осталось, одни заплатки да козлятки.
— Мама, знаете отчего у меня штаны мокрые? Вспотели, вероятно!
(Т. е. они вспотели, а не он, ибо другого — не бывает никогда.)
Хрóмый. Зажмали (зажали). Иду к Бибияги.
— Я хочу надеть сольду (куртка).
— Флаг говорит да и нет.
— Gui — это ведь негрские головы.
(Gui — омела)
Т. е. поэма Маяковского «Хорошо!»
Речь идет о разговоре между Гёте и Наполеоном, произошедшем 2 октября 1808 г. в Эрфруте.
Цветаева имеет в виду фразу из предсмертного письма Маяковского «Всем»: «В столе у меня 2000 руб. — внесите в налог».