Во второй половине июля 1941 года после многодневных, яростных, кровопролитных боев в районе Смоленска наступление фашистских войск на московском направлении захлебнулось. Впервые с начала войны директивой № 34 Гитлер был вынужден приказать своим войскам перейти к обороне.
Попытка с ходу вонзить нож в сердце Советской России сорвалась. Силясь скрыть это, фюрер объявил, что русская столица якобы и не является его главной целью и что вообще для него "Москва не более, чем название места". Каково? А, кажется, еще не просохли чернила в служебном дневнике начальника генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдера, записавшего последнее указание Гитлера 8 июля 1941 года: "Непоколебимым решением фюрера является сровнять Москву и Ленинград с землей... Задачу уничтожения городов должна выполнить авиация".
И вдруг... заело под Смоленском. Изо всех сил тому подсобили наши летчики. В те отчаянные июльские дни и ночи они совершили здесь более 5000 боевых вылетов, сбили в воздушных боях 200 истребителей и бомбардировщиков со свастикой.
Случился в конце того памятного июля у гитлеровской военной машины еще один срыв. Неожиданный, ошеломляющий. Плачевными оказались для "непобедимых" люфтваффе первые результаты широко развернувшегося воздушного сражения за Москву.
Планируя в июле массированные бомбардировочные налеты на советскую столицу, враг хотел посеять панику в рядах ее защитников и тем самым помочь группам армий "Центр" продвинуться вперед, смяв заслоны, перекрывшие путь на Москву!
Свыше тысячи самолетов 2-го воздушного флота противника действовали на рубеже Великие Луки, Смоленск, Гомель и на более близких подступах к столице. К Москве были переброшены шесть отборных бомбардировочных авиачастей. Среди них "Легион Кондор", эскадра особого назначения "Гриф" и другие, им подобные. Всего свыше 300 бомбардировщиков "Хейнкель-111", "Юнкерс-88", "Дорнье-215". Машины и экипажи, готовые к высотным дальним ночным полетам. Гитлеровцы не сомневались, что сумеют забросать бомбами главный советский город.
В те же дни группа армий "Центр" двинула значительные силы, чтобы обезопасить свои фланги. Так, для усиления германских войск, рвавшихся к Великим Лукам, были направлены девять дивизий - из них две танковые.
Для защиты подступов к столице в район Великих Лук перелетел 29-й Краснознаменный истребительный авиаполк, чтобы поддержать свои войска на поле боя. Прикрыть с запада небо Москвы. Полк уже выполнил десятки боевых вылетов, нес потери и имел победы. Все понимали, что здесь, на Западном фронте, придется еще тяжелее. И ответственнее - каждый себя почувствовал лично причастным к защите Москвы. Помогая нашим наземным войскам сдержать бронированные колонны врага, полк включился и в зону круговой эшелонированной ПВО столицы. Теперь в любую минуту в случае пролета чужих бомбардировщиков на Москву в секторе Великих Лук подразделения полка могли быть подняты в воздух.
В ночь на 22 июля 1941 года воздушная битва на подступах к Москве началась.
В затемненной Москве ни огонька. Летчики на аэродромах в готовности номер один. Тишина - обманчивая, вкрадчивая, усыпляющая... И вдруг на командных пунктах, позициях, стоянках затрезвонили, зазуммерили телефоны, засвистела морзянка:
- Идут!..
Зеленый крючок сигнальной ракеты наискось прошил тьму над аэродромом.
- К запуску!
- Есть, к запуску!
И лишь после этого в квартирах, цехах, на быстро пустеющих улицах и площадях Москвы послышался из репродукторов и громкоговорителей вой сирены и знакомый голос произнес:
- Граж-да-не, воз-дуу-шная тревога!
Первыми нащупали высоко летящих одиночных немецких разведчиков. Потом бойцы постов воздушного наблюдения, оповещения, связи убедились в приближении множества чужих самолетов в районе Вязьмы, более чем в двухстах километрах от столицы.
В ночной тьме незримыми волнами один за другим устремились к Москве четыре эшелона "хейнкелей", "юнкерсов", "дорнье" - всего до 250 машин. Они шли, крадучись, с потушенными огнями, при подходе к целям меняя высоту и курс, расходясь на компактные группы и даже рассеиваясь на одиночно летящие самолеты. Чтобы сбить с толку истребителей, зенитчиков, прожектористов, они старались проникнуть к городу с разных сторон, несли все вместе (по минимальным подсчетам) не менее 250 тонн бомбового груза для прицельного сброса на Кремль, крупнейшие заводы, аэродромы, вокзалы, мосты. Гитлеровские авиационные штабы планировали массированное бомбардировочное нападение так, чтобы всю ночь Москву трясло от взрывов. Они стремились образовать как бы замкнутый круг, непрерывную бомбардировочную карусель, без остановки крутящуюся над городом: интервал между вылетом каждой из четырех колонн должен быть таким, чтобы последующий эшелон начинал бомбежку тотчас вслед за предыдущим. Всё высчитали воздушные громилы весьма точно! И потребное количество бомб, и коэффициент разрушения домов, и ожидаемые цифры человеческих жертв. Упустили в расчетах, казалось бы, и не столь материально существенное - мужество парней, которым народ доверил беречь родное небо.
Спотыкаться во тьме отдельные группы фашистской летучей армады начали еще на дальних подступах к Москве. Им навстречу были подняты 170 советских ночных перехватчиков. "Юнкерсы" растерянно шарахались в стороны, когда в их строй врезались истребители, круша каждого, кто не успевал увернуться, пушечным огнем, а то и хвостатыми факелами реактивных снарядов. Бывалые стрелки "хейнкелей" или "дорнье" дружно били всей группой из крупнокалиберных пулеметов - яркими в темноте трассами перекрещивали русский самолет. Ослепительно вспыхнув, он будто освещал путь для товарища - другой советский истребитель кидался на стаю вражеских бомбардировщиков. Такой ярости и упорства атакующих отборные экипажи гитлеровцев не встречали!
Некоторые немецкие самолеты были сбиты или выведены из строя, но основная сила армады все ближе подходила к Москве. Здесь, в световых полях прожекторов над ближними подступами к столице, натиск советских истребителей утроился.
Особо отличился в этом бою капитан Константин Николаевич Титенков, командир эскадрильи 11-го истребительного авиаполка. На Як-1 Титенков разыскал во тьме головную группу неприятельского эшелона, летевшего к Москве. Как только группу "схватили" наши прожектора, Титенков смело повел свою машину против строя в два десятка самолетов и атаковал флагманский Хе-111. Позже стало известно: вел этот эшелон, пилотируя "хейнкель", матерый воздушный стервятник, отмеченный двумя Железными крестами и другими наградами за бомбардировку Польши, Франции, Англии. Резко бросив машину вниз, меняя курс, фашистский ас пытался вырваться из узла прожекторов, уйти от истребителя во тьму. Весь экипаж бомбардировщика палил из пулеметов по атакующему. Титенков меткой очередью выбил стрелка. Потом чуть ли не в упор ударил из пушки по правому крылу - оно полыхнуло пламенем! Неподалеку от Рузы "хейнкель" шмякнулся на землю, которую собирался бомбить.
На обезглавленную группу бомбардировщиков ринулись вслед за комэском другие летчики, разогнали ее, сбили и вывели из строя несколько "хейнкелей". Так и пошло у Константина Николаевича Титенкова - чуть ли не каждую ночь "приземлял" он непрошеного гостя. За храбрость и боевое умение, проявленные в битве за Москву, К. Н. Титенков был удостоен звания Героя Советского Союза.
Защищая столицу, подвиг Титенкова повторили более двадцати советских соколов. Весь мир узнал о необычном оружии русских летчиков - таранах в московском небе.
В ночь на 22 июля отважными атаками десятков истребителей над всей площадью от дальних западных подступов до городской черты Москвы и сплошным заградительным огнем зенитной артиллерии четыре стройных колонны в 250 воздушных кораблей, ведомых лучшими бомбардировочными экипажами Германии, были смяты, раздроблены, рассеяны. Фашисты не выполнили поставленной перед ними боевой задачи; не долетев до цели, освободились от бомбового груза, повернули вспять.
Утром 22 июля подсчитали обгоревшие, изломанные "скелеты" меченных свастикой бомбовозов, обрушенных в Подмосковье. 10 срезали зенитчики, 12 истребители. Итого - 22! И это еще не полный итог. Вот что пишет известный летчик-испытатель Герой Советского Союза П. М. Стефановский, тогда начальник истребительной авиации Западного сектора Московской зоны ПВО. Сначала, сообщает он, пришли дополнительные сведения от наземных войск: в ту ночь при возвращении из Москвы "не долетая линии фронта, упало 15 самолетов противника". Позднее о той же ночи прислали донесение партизаны: "В тылу врага разбилось 3 покалеченных немецких бомбардировщика".
Итак, 22 вражеских самолета в зоне ПВО, 15 - в прифронтовой полосе, 3 на территории, занятой оккупантами. Всего 40 "хейнкелей", "юнкерсов", "дорнье". А многие другие так были продырявлены пулями, осколками, снарядами, что еле-еле дотащились до аэродромов. И верно, следующей ночью на Москву вылетели не 250 неприятельских бомбардировщиков, а на сотню меньше. Провал попытки гитлеровцев нанести массированные бомбардировочные удары по Москве очевиден. Геббельс и "воздушный" рейхсмаршал Геринг клятвенно заверяли немецкий народ, что пожар будет гореть на чужой земле, что ни одна неприятельская авиабомба не упадет на Берлин и другие города третьего рейха. Враги вероломно вторглись в глубь нашей страны, мы отступали. Казалось бы, нельзя было и думать об ударе по Берлину. И все же наши летчики дошли до цели и ударили так, что хмурой осенью 1941 года об этом услышал весь мир.
"Подарок" Гитлеру доставили на машинах ДБ-3 конструкции С. В. Ильюшина летчики авиаполка ВВС Краснознаменного Балтийского флота. Командовал полком опытный воздушный боец, кавалер ордена Ленина Евгений Николаевич Преображенский. Советские летчики блестяще выполнили приказ Ставки Верховного Главнокомандования - нанесли бомбовые удары по столице фашистского рейха.
Этой операции предшествовала большая подготовка. Рано утром 4 августа пятнадцать ДБ-3 приземлились на аэродроме Кагул, что на острове Сааремаа в Балтийском море. Начали изучать маршруты, испытывали, какую бомбовую нагрузку могут взять ДБ-3, уходящие в столь глубокий тыл противника.
Вскоре пять экипажей ушли в ночную разведку. Установили: зенитная оборона расположена кольцом в радиусе 100 километров вокруг Берлина. Здесь же - сотни прожекторов, способных засечь самолет на высоте до шести тысяч метров. Вскрыли у берлинской ПВО и нагловатую беспечность, порожденную, очевидно, хвастливыми заявлениями Геринга и Геббельса. Берлин даже не был затемнен!
Смелость, основанная на точном расчете, оправдала себя. Немцы не ожидали подобной дерзости. Уже на подходе наших машин к Берлину гитлеровцы сигналами запрашивали - что де за самолеты и куда летят? Видимо, посчитали, что заблудились свои, и предлагали им сесть на ближайший аэродром...
Ярко светится огнями Берлин. По этим огням и вывел самолеты штурман флагмана Петр Хохлов на самый центр вражеской столицы. А зенитная артиллерия гитлеровцев молчала. Безмятежно сидели на аэродромах истребители ПВО.
Бомбы скользили вниз. Пламя, взрывы... Сбросив груз, все наши бомбардировщики легли на обратный курс. Вот тогда-то и началась в логове врага суматоха. Сотни прожекторов полосовали небо. Взрывались фонтаны зенитных снарядов. Рыскали во тьме истребители. Всё напрасно! Набрав высоту, которой не досягали вражеские зенитки, советские летчики вывели машины из зоны берлинской ПВО. Домой вернулись все.
После этой бомбежки в Германии до конца войны было введено затемнение.
На следующий день берлинские газеты сообщали: "Английская авиация бомбардировала Берлин. Имеются убитые и раненые. Сбито шесть английских самолетов" (?1). Англичане опровергли эту версию. Они заявили, что это сообщение загадочно. Ни седьмого, ни восьмого августа самолеты королевской британской авиации над Берлином не летали.
Вскоре по столице рейха нанесли бомбовый удар четырехмоторные "воздушные крепости" Пе-8 под командованием славного полярного летчика М. В. Водопьянова, а немного позже - группа под командованием майора В. И. Щелкунова.
Продолжал летать на Берлин и авиаполк Е. Н. Преображенского. За десять рейдов было сброшено более 300 тяжелых бомб. Морские летчики Преображенского бомбили и другие военно-промышленные центры врага: Штеттин, Данциг, Свинемюнде, Кенигсберг. За эти дерзкие, умело организованные полеты Евгений Преображенский, Петр Хохлов, Василий Гречишников, Андрей Ефремов и Михаил Плоткин были удостоены звания Героя Советского Союза; многие летчики, штурманы, воздушные стрелки и техники награждены орденами.
Нет, совсем не просто давались победы нашим летчикам! Отпор врагу на границе. Защита Москвы. Бомбардировка Берлина. За все плачено кровью, многими жизнями.
Противоборство в небе продолжалось со все нарастающим ожесточением. На значительной части обширного фронта вначале люфтваффе обладали господством в воздухе. Наши летчики дрались в меньшинстве - гитлеровцы пока имели больше самолетов в строю. Враг был смертельно опасен.
Превосходящие силы противника, брошенные группой армий "Центр" к Великим Лукам, продолжали теснить наши войска. Внезапным ударом были окружены упорно оборонявшиеся части 22-й армии - с боями они пробивались к своим. Как никогда, в эти трудные Дни возросла роль авиации. Истребители кроме своей основной задачи выполняли функции воздушных разведчиков, штурмовиков и бомбардировщиков, без которых невозможно было приостановить продвижение механизированных колонн противника.
Шли первые осенние дни 1941 года. Уже больше месяца сражался в районе Великих Лук, заграждая подступы к Москве, 29-й Краснознаменный истребительный авиаполк. Летчики его доблестно сражались не только в небе, но и непосредственно на поле боя, прикрывая матушку-пехоту.
2 сентября полк получил задание по тревоге - из самого штаба Западного фронта! Внезапно вклинились в оборону наших войск фашистские танки. Сколько их, где находится район сосредоточения, куда движутся? На разведку взлетело звено в составе лейтенантов Хомусько, Попова и Муравицкого.
Погода выдалась по-настоящему осенняя: грузно набухшие темные тучи чуть не цеплялись за макушки деревьев, сыпал дождь. Чтобы не прозевать танковую колонну, шли рассредоточенно, увеличив обзор. Впереди Хомусько, выше слева Попов, справа сзади Муравицкий.
Сквозь серую сетку дождя нащупали наконец вражеские танки. Их было так много, что сначала глазам не поверили. Рации с приемно-передающей аппаратурой на самолетах не было. Заметив цель, Попов качнул машину с крыла на крыло. Ответный знак дал Хомусько, и Муравицкий откликнулся покачиванием.
Внизу, видные как на ладони, ползли по раскисшей от дождя дороге танки, гиганты-грузовики, набитые гитлеровцами.
Зажав ручку управления между колен, Александр Попов поставил карандашом крестик на карте, обозначив начало вражеской колонны. Летели, летели колонна все не кончалась. Александр сбился со счета, и когда наконец эта вереница оборвалась, все же определил, что танков и грузовиков было более двухсот. Снова поставил крестик на карте, прикинув, что проскочившая внизу колонна растянулась приблизительно на четыре километра. Ну и силища!
Согласно боевому заданию звено углубилось дальше и снова на подходе к линии фронта выискало еще одну группу врага - до ста танков и тяжелых грузовиков, вставших на привал в деревне у большака. Александр их тоже пометил на карте.
Спустя совсем немного времени небо местами посветлело. Это позволило нашим летчикам набрать высоту. Вот тут-то Александр и засек пару "мессершмиттов" вверху слева, и еще трех - уже справа. Четвертый из этого звена нахально снизу вывернулся перед Поповым, как приманка, чтобы отвлечь его от той ударной пары наверху. Муравицкий боевым разворотом ринулся на "свою" тройку, Попов свечой атаковал не "приманку", а верхнюю пару завертелась карусель меж облаков. Злая стычка получилась, скоротечная. Прицельно Попов ударил по одному Ме-109, и тот счел за благо ретироваться. Муравицкий сбил противника, и остальные внезапно исчезли. Кучно замолотили зенитки!
Глянул Александр по курсу - и прямо под собой увидел множество фашистских танков, а между ними толстые цистерны-заправщики. Тут тряхнуло, швырнуло самолет снизу! Хрястнул металл. Неужели прямое попадание? Султаны слепящего пламени вырвались из-под капота мотора. Огонь лился, обтекая козырек кабины, - нечем дышать, опаляет лицо, жжет глаза! Какие-то секунды и пламя слижет перкалевую обшивку оперения, крыльев...
И-16 описал полувираж, полого устремившись вниз. Теперь Александр летел назад и сквозь огонь, прижатый к телу машины скоростным воздушным потоком, вновь разглядел то, что искал. Прицелившись точнее, довернул самолет и помчался туда, где все крупнее, четче, явственнее виднелись танки со сдвоенными черно-белыми крестами на башнях, тупорылые широкие грузовики с высыпавшей из них солдатней в мышастых шинелях, табун мотоциклов с колясками и толстые металлические бочки автозаправщиков. Пылающая краснозвездная машина молнией устремилась вниз, притянув взгляды сотен людей, сражавшихся на земле...