Адмиралтейство, разумеется, не знало, что противник решил больше не использовать надводные корабли для атаки русских конвоев. Поэтому за их передвижениями велось самое тщательное наблюдение с помощью гидросамолетов «Каталина», базирующихся в России и Англии. 10 сентября карманный линкор «Шеер» вместе с крейсерами «Хиппер» и «Кёльн» покинул Нарвик и направился в Альтен-фиорд. Подводные лодки, развернутые у норвежского побережья, обнаружили их и сообщили о немецкой эскадре. «Тайгрис» даже атаковала «Шеер», но безуспешно. До 14 сентября разведчики видели «Тирпиц» на его обычной стоянке в Тронхейме. Но в этот день «Каталина», вылетевшая из Англии, сообщила, что линкора на месте нет. Это вызвало серьезную тревогу в Адмиралтействе, особенно после того, как выяснилось, что он не появился в Альтен-фиорде. Торпедоносцы «Хэмпден», базирующиеся в Ваенге, были отправлены на поиски «Тирпица», но ничего не увидели и вернулись на базу. Загадка разрешилась 18 сентября, когда линкор появился на обычной якорной стоянке. Оказалось, что он просто ходил в Вест-фиорд на учения.
Воздушный бой над конвоем PQ-18 возобновился 14 сентября в 12.35, когда около 20 торпедоносцев были замечены справа по носу. Они подкрались на малой высоте и не были обнаружены радаром. Половина из них атаковала «Авенджер», а вторая — «Сциллу» и эсминцы сопровождения. Это изменение тактики показало, что немцы хотят избавиться от истребителей и кораблей эскорта с наибольшей огневой мощью. Но теперь авианосец был готов встретить врага. Вместе с 2 эсминцами, которые повторяли все его маневры, как рыбы-лоцманы повторяют маневры акулы, он полным ходом обогнал конвой, чтобы получить свободу маневра, и поднял 6 истребителей. Корабль ПВО «Алстер Куин» тоже отделился от конвоя, чтобы прикрыть авианосец огнем своих 102-мм зениток. Позднее Барнетт вспоминал: «Мы увидели «Авенджер», идущий впереди конвоя. С него взлетали «Харрикейны». Когда авианосец развернулся, чтобы укрыться в строю конвоя, на него бросились торпедоносцы». Атака обошлась немцам в 11 самолетов, но ни один корабль не пострадал. Однако не успели неудачливые торпедоносцы скрыться за горизонтом, как в небе появилась дюжина Ju-88 и спикировала на конвой. Несколько кораблей, в том числе и «Авенджер», спаслись чудом. Впрочем, английские корабли повреждений не получили, а немцы потеряли еще один самолет. Едва закончился этот бой, впереди конвоя возникли еще 25 торпедоносцев. Они разделились на 2 группы, одна из которых атаковала «Авенджер». Но теперь авианосец поднял в воздух 10 истребителей, и они вместе с корабельными зенитками сбили еще 9 немецких самолетов. Но при этом транспорт «Мэри Лашенбек», шедший в правой колонне, получил попадание торпеды и взорвался с ужасным грохотом. Обломки накрыли шедший за ним «Натаниэль Грин» и разбили несколько контейнеров, стоящих на палубе. Многие корабли везли по 2–3 тысячи тонн тротила, и экипажи прекрасно знали, что у них есть все шансы «вознестись к славе», если торпеда попадет куда надо. В ходе этого боя 3 «Харрикейна» были сбиты собственными зенитками, но все пилоты были спасены. Последняя в этот день атака началась в 14.30, когда около 20 самолетов подошли с кормы и в течение часа сбрасывали бомбы сквозь разрывы в тучах. Хотя цели появлялись перед зенитчиками всего на доли секунды, они сумели сбить еще один самолет. Затем тучи полностью затянули небо, и моряки получили долгожданную передышку после 3 часов непрерывных воздушных атак.
На следующий день облачность сохранилась, но в интервале с 12.45 до 15.35 около 50 самолетов кружили над конвоем, разыскивая окна в тучах. Если зенитчикам удавалось заметить противника, они сразу открывали огонь, а истребители «Авенджера» атаковали немцев сверху. Противник потерял еще 3 самолета, сбитых зенитным огнем. Хотя близкие разрывы основательно встряхнули несколько кораблей, повреждений они не получили. Теперь конвой находился в 400 милях от ближайшего немецкого аэродрома. При таких погодных условиях Люфтваффе были вынуждены прекратить атаки конвоя. Хотя немцы потопили 9 судов, в обмен они потеряли 34 самолета. Такое соотношение потерь рейхсмаршал Геринг не мог считать удовлетворительным.
Но испытания PQ-18 еще не закончились. 3 подводные лодки продолжали следить за ним, а вокруг находилось в общей сложности не меньше 12 лодок. Первая пара выдала свое присутствие, когда во время атаки поднялась на поверхность. Эскортные корабли заметили выхлопные газы, и эсминец «Оппортюн» загнал немцев обратно под воду, 16 сентября в 3.00 эсминец «Импалсив» успешно атаковал еще одну лодку, когда она погружалась слева по носу у конвоя. Позднее выяснилось, что это была U-457, которая торпедировала «Ательтемплар». Когда во второй половине дня «Оппортюн» и «Оффа» провели неудачную атаку еще одной лодки, замеченной на поверхности, Группа ВМФ «Север» приказала всем лодкам, следящим за PQ-18, переключиться на обратный конвой QP-14. Он вышел из Архангельска 13 сентября и сейчас покидал Белое море. О нем мы расскажем в следующей главе.
Ближе к вечеру Барнетт начал перебрасывать свои корабли от конвоя PQ-18 к конвою QP-14. Он делал это постепенно, корабли перешли к обратному конвою тремя группами, чтобы противник не сразу обнаружил это. Кроме «Авенджера» и его «боевых эсминцев», Барнетт взял с собой корабль ПВО «Алинбанк», танкеры «Грей Рейнджер» и «Блэк Рейнджер» и 2 подводные лодки. С конвоем PQ-18 остался корабль ПВО «Алстер Куин» и его собственный эскорт из 3 эсминцев, 3 тральщиков, 4 корветов, 4 траулеров. Однако на следующее утро конвой встретили 2 больших русских эсминца и 2 сторожевика. Эсминцы были вооружены 130-мм орудиями с углом возвышения 45° и 2 зенитными 76-мм орудиями. Это пополнение оказалось очень кстати. Когда 18 сентября в 8.20 конвой огибал мыс Канин Нос, его снова атаковали немецкие самолеты. 12 торпедоносцев Не-111 зашли на конвой с правой раковины и сбросили торпеды с дистанции 3000–4000 ярдов. Хотя, по мнению коммодора, суда легко могли уклониться, «Кентукки» получил попадание торпеды. Через час торпедоносцы провели еще одну атаку, не успеха не добились. Одна эта атака совпала по времени с атакой пикировщиков Ju-88. «Кентукки» получил попадание бомбы, которая и решила его судьбу. Истребитель «Харрикейн» с САМ-судна «Эмпайр Морн», который до сих пор был пассивным свидетелем происходящего, поднялся в воздух и сумел сбить 3 немецких самолета, а еще один повредил. Пилот благополучно сел на русском аэродроме, когда в баках самолета осталось всего 4 галлона бензина. При отражении этих атак очень большую роль сыграли русские эсминцы. Вечером 19 сентября конвой подошел к бару в устье Двины, но, прежде чем корабли вошли в порт, начался сильный шторм, который бушевал весь следующий день. Кораблям пришлось искать защищенную якорную стоянку, но в это время появилась группа Ju-88 и в течение часа бомбила конвой. К счастью, немцы успеха не добились. 21 сентября в порт вошли 3 судна, которые ранее сели на мель и оставались под охраной «Алстер Куин». Немцы попытались отомстить за свои потери и предприняли последний налет, атаковав сидящие на мели транспорты. Но и здесь удача им не улыбнулась.
Из 40 судов, которые 2 сентября покинули Лох Ю, 13 погибли, несмотря на значительно более сильный эскорт, который сопровождал этот конвой. Но следует отметить, что до сих пор ни один из конвоев не подвергался таким сильным и продолжительным воздушным атакам, в которых участвовали до 100 торпедоносцев и такое же количество горизонтальных и пикирующих бомбардировщиков. Более важным было то, что противник разуверился в своей способности разрушить строй конвоя угрозой атаки торпедоносцев. Немцы обнаружили, что авианосные истребители не позволяют торпедоносцам атаковать по-настоящему эффективно. А широкое кольцо кораблей охранения делает исключительно рискованной попытку нацелить торпеды на идущие внутри этого кольца транспорты. Хотя Барнетт и продолжал сомневаться, успешной была операция или наоборот провалилась, если бы он мог заглянуть в мысли немецких адмиралов, то узнал бы, что его «боевой эскорт эсминцев» полностью оправдал свое прозвище.
Теперь мы должны проследить за конвоем QP-14. Он движется на запад в охранении кораблей контр-адмирала Барнетта, и его морякам тоже приходится вести отчаянное сражение.
Так как этот конвой в основном состоял из остатков PQ-17, он оказался довольно маленьким — всего 15 судов. Им командовал несгибаемый коммодор Дж. К.К. Даудинг, который поднял брейд-вымпел на «Оушн Войс». Это судно, на котором находился коммодор конвоя PQ-16, в тот раз едва не погибло при атаке бомбардировщиков. Эскорт конвоя состоял из кораблей ПВО «Паломарес» и «Позарика», 2 эсминцев, 4 корветов, 3 тральщиков и 3 траулеров. Им командовал капитан 1 ранга Дж. Ф. Кромби, командир флотилии тральщиков. Эти тральщики внесли огромный вклад в безопасность русских конвоев, хотя были крошечными кораблями водоизмещением менее 1000 тонн с экипажем не более 100 человек. Их никогда не проектировали для действий в суровых условиях Арктики.
Читатель должен помнить, что Группа ВМФ «Север» намеревалась использовать надводные корабли для атаки конвоя, когда он будет находиться в Баренцевом море. Для этого в Альтен-фиорде были собраны карманный линкор «Шеер», крейсера «Хиппер» и «Кёльн», 4 эсминца. Но 13 сентября, когда QP-14 вышел из Архангельска, Гитлер позвонил адмиралу Редеру и предупредил его, что следует избегать возможных потерь, если не будут достигнуты соответствующие результаты. Редер помнил о действиях «боевого эскорта эсминцев». Неудачная атака «Шеера» предупредила о наличии британских подводных лодок в норвежских водах. В северной России появились торпедоносцы «Хэмпден». Он знал, что британские линкоры находятся шоре, а самолеты-разведчики противника постоянно следят за немецкими кораблями. Поэтому не удивительно, что гросс-адмирал пришел к выводу, что риск будет слишком велик, и отменил намеченную операцию надводных кораблей. Интересно отметить мнение адмирала Паунда, который сказал премьер-министру, что если бы он командовал немецкими кораблями, подводными лодками и самолетами, то полностью остановил бы конвои, идущие в северную Россию и обратно. Не приходится сомневаться, что если бы не невежество Гитлера в вопросах морской стратегии и наложенные им ограничения на действия надводных кораблей, Редер действовал бы гораздо более энергично.
Во время перехода конвоя через Баренцево море погода была плохой. То и дело поднимался туман, налетали снежные шквалы, что было на руку защитникам конвоя, так как это сильно затрудняло действия самолетов-разведчиков, хотя они иногда замечали конвой. Стоял ужасный холод, и сильное обледенение мешало самолетам «Авенджера» вести непрерывное патрулирование. Им помогали «Каталины», действующие из Кольского залива. Так как немцы не имели точных сведений о курсе конвоя, то первоначальную диспозицию подводных лодок они выбрали неправильно. 8 подводных лодок получили приказ патрулировать на линии протяженностью 200 миль к востоку от прохода между Шпицбергеном и островом Медвежий. Однако когда лодки вышли на позицию, конвой был уже много западнее линии патрулирования. Самолеты-разведчики впервые заметили конвой 18 сентября в 11.00. Подводные лодки полным ходом устремились в погоню, и 3 лодки были замечены за кормой конвоя. Во второй половине дня один корабль был атакован, но лодка промахнулась. Ночью U-435 снова заметила конвой, но вскоре контакт опять был потерян.
Танкеры «Грей Рейнджер» и «Блэк Рейнджер», которые с начала операции передали кораблям эскорта 5600 тонн топлива, полностью израсходовали свои запасы. Адмирал Барнетт, который не желал ослаблять свой «боевой эскорт» в критический момент, послал 2 эсминца в Лов Саунд, заправиться с танкера «Олигарх». Тот вместе с «Блю Рейнджером» сохранил резервный запас топлива для эсминцев Барнетта и Бонхэм-Картера. Отвратительная погода предоставляла прекрасный шанс оторваться от немецких лодок и самолетов, и когда конвой утром 19 сентября прошел южнее Шпицбергена, Барнетт решил изменить курс так, чтобы подняться на север вдоль западного побережья архипелага. Это позволило бы увеличить расстояние от аэродромов в Норвегии, а также приблизиться к ожидавшим танкерам. Чтобы помешать немецким лодкам засечь изменение курса, за час до поворота он вывел эсминцы и тральщики за корму конвоя. Эсминцы получили приказ следовать прежним курсом на расстояние 6 миль после того, как конвой повернет. Лишь после этого эсминцы должны были полным ходом идти на соединение с ним. Барнетт также приказал 2 самолетам патрулировать позади конвоя, чтобы загнать под воду любую лодку, которая будет замечена. Все прошло великолепно, но при завершении маневра в 8:20 появился немецкий самолет-разведчик. Сначала не было ясно, заметил он изменение курса или нет. Но через 12 часов выяснилось, что подводные лодки продолжают погоню.
После того как конвой вышел из Белого моря, 2 судна отстали от него и упрямо тащились сзади. Днем одно из них проявилось из тумана как раз с того направления, откуда ожидали появления германских кораблей. Это заставило Барнетта изрядно понервничать, так как он больше всего опасался именно такой атаки. Второе судно обнаружилось немного позднее. Так как оно не могло поддерживать эскадренную скорость конвоя, его пришлось отослать к «Блю Рейнджеру» в Лов Саунд. Вместе с танкером это судно и вернулось в Англию.
До сих пор подводные лодки сумели потопить только 3 судна из состава 2 конвоев, которые были ими атакованы в последние 10 дней. Но тут им внезапно улыбнулась удача, и они смогли потопить за следующие 3 дня 2 эскортных корабля, 3 транспорта и 1 танкер. Их первой жертвой стал тральщик «Леда», шедший позади конвоя. 20 сентября в 5.20 его торпедировала и потопила подводная лодка U-435, по ошибке приняв за эсминец. При этом погибли 14 человек из команды тральщика. Англичане посчитали, что конвой преследуют 5 лодок. Контратака эсминцев и самолетов продолжалась весь день, но успеха не принесла. Р-614, одна из двух британских лодок, шедших с конвоем, была отправлена патрулировать на юг, и сейчас возвращалась в базу. В 15.20 между снежными шквалами она заметила смутный силуэт U-408 и начала преследование, пока не сумела произвести атаку. К несчастью, обе выпущенные торпеды прошли мимо цели. В 17.20 немецкая лодка U-255 всадила 3 торпеды в американский транспорт «Силвер Суорд», который уцелел после уничтожения конвоя PQ-17, благодаря помощи траулера «Айршир». Самое трагичное, что это судно, избежавшее столь страшных опасностей, было потоплено, когда две трети пути уже остались позади.
Так как конвой вышел за пределы досягаемости германских самолетов, Барнетт решил отделить авианосец «Авенджер» и свой флагман крейсер «Сцилла», чтобы они вернулись в базу самостоятельно. Он потребовал прислать самолеты Берегового Командования, чтобы они взяли на себя противолодочное патрулирование и сменили пилотов «Авенджера», которые отчаянно нуждались в отдыхе после 10 дней непрерывных полетов в тяжелейших условиях. Барнетт также считал угрозу со стороны подводных лодок настолько серьезной, что не хотел больше рисковать этими ценными кораблями. К несчастью, адмирал не знал, что все самолеты Берегового Командования задействованы в битве, которую ведет один из конвоев в Северной Атлантике. Барнетт перенес флаг на эскадренный миноносец «Милн» (капитан 1 ранга И.М.Р. Кэмпбелл), но как только «Сцилла» и «Авенджер» скрылись за горизонтом, U-703 сумела торпедировать эсминец «Сомали» капитан-лейтенанта К.Д. Мода, который временно замещал заболевшего капитана. Так как погода была тихой, шансы на спасение эсминца казались довольно высокими. Эсминец «Ашанти» (капитан 1 ранга Онслоу) взял его на буксир. Еще 3 эсминца и траулер «Лорд Миддлтон» были выделены для его сопровождения. В результате с конвоем остались 12 эсминцев и 9 кораблей эскорта. На следующее утро появилась «Каталина» Берегового Командования, и адмирал мог подумать, что его просьба услышана. Однако через пару часов подводная лодка сбила гидросамолет, когда тот попытался ее атаковать. Замену никто не прислал.
На рассвете 22 сентября, убедившись, что буксировка «Сомали» идет успешно, адмирал Барнетт передал командование капитану 1 ранга Скотт-Монкрифу, находящемуся на эсминце «Фолкнор», и ушел в Скапа Флоу. Через час после его ухода, в 6.30, подводная лодка U-435 проникла сквозь завесу эсминцев и торпедировала 3 корабля в течение 5 минут. Это были танкер «Грей Рейнджер», транспорт «Беллингем» (тоже переживший трагедию PQ-17) и судно коммодора «Оушн Войс». В очередной раз коммодору Даудингу пришлось ждать, пока его выудят из ледяного моря. К счастью, спасательные суда появились довольно быстро, и большинство офицеров и матросов было спасено. Это была последняя атака, и вскоре подводные лодки получили приказ уходить. Но теперь над конвоем нависла новая опасность в виде северного шторма. Транспорты шли в балласте, сидели неглубоко, и потому попытки сохранить строй превратились в настоящее мучение. Все искренне обрадовались, когда конвой вошел в закрытые воды пролива Минч, а потом в Лох Ю, где бросили якорь 26 сентября.
А что творится с поврежденным «Сомали», который ползет на юг на буксире? Торпеда попала в машинное отделение, один из самых крупных отсеков. Оно было затоплено, как и соседнее котельное отделение, и эсминец потерял большую часть запаса плавучести. Эсминец медленно двигался со скоростью 5 узлов, и оба капитана понимали, что все зависит от одного — сохранится тихая погода или нет. Несмотря на все усилия моряков, вода продолжала медленно просачиваться в другие отсеки, и затопление удавалось пока сдерживать только непрерывной работой помп. Поэтому, когда отказал дизель-генератор, обеспечивавший энергией помпы, ситуация сразу стала критической. Положение удалось спасти, перебросив силовой кабель с «Ашанти». Это удалось сделать с огромным трудом, экипажу шлюпки пришлось работать в ледяной воде, подвязывая кабель к буксировочному концу. Тем временем экипаж «Сомали» старался облегчить корабль, передавая грузы на траулер «Лорд Миддлтон» и выбрасывая все что можно за борт. За два дня удалось достигнуть определенного прогресса, надежды начали крепнуть. Все полагали, что поврежденный эсминец удастся довести до порта. 22 сентября танкер «Блю Рейнджер», возвращающийся со Шпицбергена, появился именно тогда, когда капитан 1 ранга Онслоу начал размышлять над тем, хватит ли у него топлива. Продемонстрировав великолепную морскую выучку, он сумел пристроиться за кормой танкера, не отдавая буксирный конец. По его собственным словам, «мы представляли несколько необычное зрелище, так как во время заправки три корабля шли цепочкой». К вечеру следующего дня барометр начал падать, по небу побежали облака, предупреждая о приближении шторма, о котором мы уже упоминали. С поврежденного «Сомали» была снята вся команда, кроме 2 офицеров, одним из которых был капитан-лейтенант Мод, и 80 матросов. Чтобы сохранить эсминец на плаву, было сделано все возможное, но ветер усиливался, и волны сделали буксировку очень тяжелой. Буксирный трос то появлялся из воды, то снова нырял обратно. Командиры двух кораблей переговорили по телефону, так как между эсминцами был протянут провод. Однако вода начала побеждать, и капитан-лейтенант Мод приказал остаткам экипажа подняться на палубу. Он сделал это очень кстати, потому что конец наступил совершенно внезапно. Рано утром 24 сентября с резким металлическим треском корпус эсминца разломился пополам. За этим последовал глухой грохот лопающихся переборок, и две части корпуса медленно разошлись. Вскоре они перевернулись и затонули. Из 80 человек, находившихся на борту «Сомали», удалось подобрать только 35. Среди спасенных оказался капитан-лейтенант Мод, которого подняли из воды без сознания. Оправившись, он смог пробормотать, что смерть от замерзания очень милосердна, так как человек сначала теряет сознание и ничего не чувствует.
Рассматривая результаты двух операций по проводке конвоев, когда было потеряно 16 торговых судов из 55, а также эсминец, тральщик эскадренный танкер и 4 истребителя (пилоты трех были спасены), адмирал Тови решил, что такие потери не чрезмерно велики, если учесть мощь воздушных и подводных атак, направленных против этих конвоев. Немцы потеряли 33 торпедоносца, 6 пикировщиков и 2 дальних разведчика — всего 41 самолет. 3 подводных лодки были потоплены, а 5 повреждены. Еще одна лодка была потоплена «Каталиной» у берегов Исландии, когда ожидала подхода QP-14. Немцы израсходовали 250 авиаторпед, чтобы потопить 10 судов. Командование германского флота и ВВС было разочаровано результатами. Моряки объясняли неудачи атак подводных лодок наличием в составе эскорта PQ-18 авианосца «Авенджер» и действиями его противолодочных самолетов. Летчики объясняли свои потери более мощным вооружением эсминцев из состава Флота Метрополии. (На кораблях океанского эскорта часть орудий была снята.) Они также ссылались на управление зенитным огнем с помощью радаров и усиление зенитного вооружения самих транспортов. Не сумев использовать надводные корабли, как планировалось, противник, разумеется, снизил свои шансы на успех. Совершенно непонятно, почему он не атаковал танкеры в Лов Саунд. Хотя самолеты не могли долететь туда, эта стоянка была совершенно открыта для атак подводных лодок. Потеря этих кораблей сильно ударила бы по англичанам, так как исход их операций во многом зависел от возможности заправить корабли эскорта в море. Но самым главным была просто нечеловеческая выносливость, которую приходилось проявлять командам транспортов и эсминцев во время 18 дней операции в суровых условиях Арктики. Все это время люди оставались на ногах. Адмирал Барнетт в одном из своих рапортов отметил: «Когда прекращаются воздушные атаки, начинается бесконечная охота за подводными лодками, контратаки, проверка контактов, непрерывный зигзаг, перемещения в завесе, чтобы прикрыть образующиеся бреши. А если наступает передышка, нужно принимать топливо или передать на транспорт спасенных». Хуже всего приходилось командирам кораблей. Они все время были вынуждены находиться на мостике, практически жить в кресле, принайтованном возле нактоуза. Здесь им удавалось кое-как подремать в редкие минуты затишья, чтобы в случае тревоги немедленно оказаться на своем посту.
Как уже говорилось в предыдущей главе, после возвращения из Москвы Черчилль немедленно принял меры, чтобы программа помощи России получила высокий приоритет во всех министерствах. В послании Комитету начальников штабов, датированном 16 сентября, он подчеркивал необходимость наладить непрерывную поставку снабжения русской армии. Ее поражение приведет к тому, «что освободится основная часть германской армии, которая будет брошена против нас». Но в очередной раз приоритет получили операции на других театрах военных действий. Причем это были такие операции, которые стали поворотным пунктом в борьбе против держав Оси. Близилось завершение разработки плана высадки в Северной Африке, известного как операция «Торч». В нем должен был участвовать почти весь Флот Метрополии. Операция была назначена на конец октября или начало ноября. Хотя Черчилль обещал Сталину, что «Торч» слабо повлияет на отправку конвоев в Россию, он все-таки не сказал прямо, что перерыв в отправке конвоев неизбежен. Черчилль продолжал надеяться, что это не произойдет. Реакция Сталина на любые задержки, как уже стало ясно, будет крайне резкой. Поэтому Черчилль стремился избежать всего, что приведет к обострению отношений с русским лидером, которые удалось наладить с таким большим трудом. Рузвельт полностью его в этом поддерживал. Кроме того, Черчилля продолжало обуревать желание сделать хоть что-то для помощи России. Ее желание продолжать борьбу, несмотря на ужасающие потери территории и населения, вызывали у премьер-министра глубочайшее восхищение. Поэтому он в очередной раз вернулся к идее, которую давно и безуспешно пытался внушить Комитету начальников штабов, — выбить немцев из северной Норвегии внезапной десантной операцией, которой он дал соответствующее название — «Юпитер». В том же послании Комитету начальников штабов Черчилль сказал: «Когда мы начинаем подсчитывать потери при проводке этих конвоев при том, что это повторяется трижды в течение 2 месяцев, а также если учесть, что мы просто не в состоянии посылать больше, вполне может оказаться, что «Юпитер», при всем риске и потерях, будет не только необходим, но и более дешев».
Этот смелый и остроумный план, как легко было предсказать, встретил самое ожесточенное сопротивление со стороны Комитета. Американцы, на которых висели еще и проблемы Тихого океана, не выказали к нему ни малейшего интереса. Но окончательно невозможным реализацию плана сделала нехватка тоннажа. В Англии просто не было лишних торговых судов. Нужно было продолжать доставку продовольствия и сырья в Великобританию, снабжать армии на Среднем Востоке, готовить высадку в Северной Африке. Поэтому, пусть и с огромной неохотой, Черчилль отказался от плана высадки в Норвегии, который считал вполне осуществимым.
В последние 2 недели сентября и первую неделю октября Черчилль не раз обменивался телеграммами с президентом Рузвельтом, пытаясь договориться, как лучше сообщить неприятную новость Сталину. Никому не нравилась сложившаяся ситуация, и Рузвельт предложил использовать новый метод, при котором транспорты должны были преодолевать опасный маршрут скрытно. Таким способом он надеялся хотя бы частично успокоить Сталина. В начале ноября на широте 76° N солнце вообще перестает подниматься над горизонтом. Полярная ночь, благоприятная ледовая обстановка и плохая погода делали шансы одиночных судов на незаметный прорыв довольно успешными. Вдоль маршрута были расставлены траулеры, а 2 подводные лодки патрулировали севернее острова Медвежий, чтобы в случае необходимости сыграть роль спасательных судов. Но даже в этом случае оказалось очень сложно найти добровольцев, согласных участвовать в рискованном предприятии. Каждому матросу предлагалось по 100 фунтов стерлингов за рейс. В результате в Россию было отправлено 13 судов, из которых 3 вернулись, 1 разбилось на Шпицбергене и было потом разбомблено немцами, 2 были потоплены подводными лодками, 2 уничтожены самолетами. До цели добрались 5 судов. Из 8 судов, отправленных из России, только 1 было потоплено. Британские и американские суда отправлялись в Россию поочередно. Так как американцы были быстроходнее англичан, иногда они догоняли и перегоняли своих товарищей.
Пока Черчилль ожидал согласия Рузвельта на отправку телеграммы Сталину, в которой будут изложены причины, заставляющие отменить конвой PQ-19, он связался с Молотовым по поводу отказа русских разрешить высадку британского медицинского персонала. Молотов прислал ответ, который Черчилль назвал «великолепным примером того, как официальный чиновничий язык может быть использован для уничтожения не только взаимопонимания, но даже самой мысли». И все-таки разрешение было дано, и 13 октября крейсер «Аргонот» отправился в Россию вместе с 2 эсминцами. На кораблях был размещен персонал британского военно-морского госпиталя. На обратном пути они должны были забрать личный состав 2 эскадрилий «Хэмпденов». Сами самолеты были переданы русским. Эскадра прибыла в Кольский залив 21 октября. Немецкие самолеты-разведчики один раз засекли ее, но никаких атак не последовало.
Британская разведка начала получать сведения об уменьшении численности самолетов Люфтваффе в северной Норвегии по мере того, как в Северной Африке развивалось наступление 8-й Армии генерала Монтгомери, преследующей разбитый Африканский Корпус маршала Роммеля. «Серьезная угроза всей германской военной стратегии» начала принимать реальные очертания, как и предупреждал Редер. Еще одной причиной переброски частей Люфтваффе стало наступление зимы. Условия для действий авиации в северной Норвегии в это время года были, мягко говоря, неблагоприятными. Так как в портах Белого моря скопилось большое количество пустых транспортов, которые могли застрять там до весны, если не будут выведены в декабре, Адмиралтейство решило сформировать специальный конвой, чтобы вернуть их в Англию. Адмирал Тови потребовал, чтобы размеры конвоя были ограничены 20 судами, но нехватка тоннажа была настолько острой, что Адмиралтейство увеличило этот максимум до 30 судов. В результате одно судно село на мель, второе не смогло выйти в море, поэтому 17 ноября в путь отправились только 28 судов под командованием коммодора У.К. Микса. При переходе через Баренцево море эскорт конвоя планировалось усилить 5 эсминцами. Западнее острова Медвежий их должны были сменить другие 5 эсминцев. Соединение из 2 крейсеров и 3 эсминцев под командованием контр-адмирала Л.К. Гамильтона обеспечивало защиту от атак надводных кораблей к западу от острова Медвежий. 1 русская и 3 английские подводных лодки патрулировали в районе Альтен-фиорда, где стояли крейсер «Хиппер» и 4 эсминца, караулившие конвой. 15 ноября противник расшифровал перехваченную радиограмму, из которой узнал о готовящейся отправке конвоя. После этого немцы создали завесу длиной 240 миль восточнее острова Медвежий, развернув там 8 подводных лодок. Однако затяжные шторма расстроили планы как немцев, так и англичан. Воздушную разведку провести не удалось, группа «Хиппера» в море не вышла. Шторм разбросал суда конвоя, нарушив строй. Лишь 2 эсминца эскортного соединения сумели встретиться с конвоем, который проходил южнее острова Медвежий, чтобы обойти предполагаемое скопление немецких подводных лодок к северу от него. Некоторые суда не получили этого приказа, но ирония судьбы заключается в том, что 13 ноября лодки потопили 2 судна из тех, что повернули на юг. Их жертвами стали русский и британский транспорты. Остальные 26 судов благополучно достигли берегов Исландии, откуда их провели в Лох Ю.
Через 2 дня после выхода конвоя QP-15 из Архангельска Гитлер встретился с гросс-адмиралом Редером. Доклад адмирала не был слишком радостным. Английские самолеты постоянно проводили минные постановки, которые вынуждали тральщики работать на пределе сил. Действия флота сковывала нехватка топлива. У «Тирпица» постоянно возникали проблемы с турбинами, и ему требовался ремонт. Отвод частей Люфтваффе из северной Норвегии ослабил береговую оборону этого района. Главнокомандующий германским флотом еще раз подчеркнул, что операции против русских конвоев должны проводиться лишь тогда, когда цель оправдывает риск. Редер считал, что конвои PQ этого не стоят, «хотя маловероятно, что их будут хорошо охранять. Поэтому можно рассчитывать на хорошие результаты». Уничтожение направленных в Россию грузов он не считал стоящим делом! Гросс-адмирал сообщил, что тяжелый крейсер «Принц Ойген» и карманный линкор «Лютцов» готовы к переброске на Балтику из Норвегии. Однако, учитывая нехватку топлива, Гитлер решил перевести только «Лютцов», имевший дизеля. В очередной раз фюрер высказал опасения, что союзники высадятся в Норвегии, используя полярную ночь. Поэтому он приказал перебросить туда дополнительно малые корабли. Одновременно Гитлер подчеркнул, что нельзя допустить снижения числа подводных лодок, действующих в Атлантике, ниже 23. Еще не осознав, что ход войны начал меняться, он приказал подготовить планы высадки в Исландии с использованием транспортных субмарин, которые следовало построить специально для этой цели.
Впрочем, инициатива медленно, но верно уплывала из рук немцев. «Это еще не конец. Это даже не начало конца. Но, вероятно, это конец начала», — сказал Черчилль 10 ноября 1942 года. И не случайно именно в этот момент было сменено обозначение русских конвоев. Это было сделано по соображениям секретности, но именно после перемены обозначения Королевский Флот провел несколько блестящих операций по защите конвоев.
Проводка конвоев в Россию в середине зимы, как выяснилось ранее, требовала совсем иных методов, чем те, которые использовались летом. Темнота, которая окутывает Заполярье с середины ноября по середину января, делает воздушную разведку совершенно невозможной. В это время года тут постоянно бушуют сильные шторма, поэтому предложение адмирала Тови ограничить размеры конвоев звучало разумно. Небольшим конвоем легче управлять, и ему легче сохранять строй. Тови считал, что в таких условиях имеется «отличный шанс уклониться от вражеских подводных лодок и кораблей и провести конвой незаметно для противника». Когда подошло время обсудить проблему возобновления русских конвоев, Адмиралтейство предложило подождать 22 декабря, а потом отправить конвой из 31 судна с сильным эскортом, как это было сделано в случае с конвоем PQ-18, который совершил переход летом. Адмирал Тови выступил против этого предложения по двум причинам. Во-первых, большой конвой во время шторма почти наверняка рассыплется на несколько групп, разбросанных на большом пространстве. Это не только облегчит его обнаружение подводными лодками, но и создаст благоприятные возможности для вылазки немецких кораблей. Во-вторых, если ждать 22 декабря для отправки конвоя, первая половина полярной ночи будет потеряна. После жарких споров Тови получил приказ отправить конвой двумя частями по 16 судов каждая. Каждую группу должны сопровождать 7 эсминцев и другие корабли. Чтобы конвои могли получить крейсерское прикрытие на опасном отрезке маршрута в Баренцевом море, Флоту Метрополии были переданы еще 2 легких крейсера. Несмотря на возражения адмирала Тови, Адмиралтейство настояло на том, что крейсера могут следовать вместе с конвоем в Кольский залив, вместо того чтобы поворачивать назад на долготе мыса Нордкап. Как показала гибель «Эдинбурга», существовала серьезная опасность атаки подводных лодок, но как заметил адмирал Тови, в этом случае упорство Адмиралтейства было полностью оправдано.
Первая половина конвоя, названная JW-51A, состояла из 15 судов и танкера в сопровождении 7 эсминцев и 4 более мелких кораблей. Она вышла в море 15 декабря. Ближнее прикрытие осуществляли крейсера «Шеффилд» и «Ямайка» вместе с 2 эсминцами под командованием контр-адмирала Р.Л. Барнетта, который поднял флаг на «Шеффилде». Дальним прикрытием командовал сам адмирал Тови, находившийся на линкоре «Кинг Георг V». В состав этого соединения вошли тяжелый крейсер «Бервик» и 3 эсминца. 4 подводные лодки должны были караулить выход из Альтен-фиорда, где стояли «Хиппер» и «Кёльн». Карманный линкор «Шеер» ушел в Германию на ремонт, ему на замену был прислан «Лютцов», который прибыл 18 декабря. Англичане не заметили этой рокировки. Конвой совершил свой переход совершенно спокойно, противник его даже не заметил. Адмирал Барнетт получил приказ не подходить к конвою ближе чем на 50 миль, если только тот не будет атакован. Он держался в 60 милях к югу от конвоя, когда тот прошел остров Медвежий, и 24 декабря прибыл в Кольский залив, на один день опередив конвой. 5 транспортов были отправлены через Белое море в Молотовск.
Вторая половина конвоя, JW-51B, состояла из 14 судов и отправилась в путь 22 декабря. Эскорт состоял из 6 эсминцев — «Онслоу» (капитан 1 ранга Р. Ст-В. Шербрук), «Обидиент», «Оруэлл», «Обдьюрейт», «Ориби» и «Акейтес», корветов «Рододендрон» и «Хайдарабад», траулеров «Визалма» и «Ноферн Гем». Дальнее прикрытие осуществляла эскадра вице-адмирала сэра Брюса Фрезера: линкор «Энсон», тяжелый крейсер «Камберленд» и 3 эсминца. Они вышли из Акурейри, Исландия, 26 декабря. Первые 6 дней перехода прошли мирно. Но 27 декабря на эсминце «Ориби» отказал гирокомпас, он потерял конвой и самостоятельно отправился в Кольский залив. Ночью, когда конвой была на полпути между островами Ян Майен и Медвежий, он попал в сильный шторм. 5 транспортов левой колонны оторвались от него, так же, как и траулер «Визалма». На следующий день тральщик «Брэмбл» (капитан 2 ранга Г.Т. Берет) был отправлен на поиски пропавших транспортов. 3 из них присоединились к конвою через день. Траулер «Визалма» встретил транспорт «Честер Вэлли», и дальше они двинулись вместе. Пятое судно пришло в Кольский залив самостоятельно через 2 дня после прибытия туда конвоя.
К утру 31 декабря шторм прекратился, а сила ветра снизилась до 3 баллов, волнение почти стихло. Небо было затянуто тучами, изредка налетали снежные шквалы. Термометр показывал 16° ниже нуля, поэтому мачты, снасти и надстройки кораблей были покрыты ледяной коркой. В это время года в Арктике даже днем стоит полумрак, и видимость не превышала 7 миль в северном направлении и 10 миль в южном. До сих пор единственным признаком вражеской активности были запеленгованные передачи с подводной лодки, находящейся далеко впереди конвоя, второй лодки где-то на юге и эсминца, находящегося возле Нордкапа. Однако капитан 1 ранга Шербрук не знал, что еще вчера U-354 обнаружила конвой и сообщила об этом. Лодка донесла, что видит от 6 до 10 транспортов, следующих на восток со скоростью 12 узлов под слабым охранением. Какое-то время РВМ вообще не имело никаких сообщений о британских силах, действующих в Арктике. Так как большинство самолетов — разведчиков и пикировщиков было переброшено во Францию и Северную Африку, было решено отправить в плавание карманный линкор «Лютцов». С помощью своих сильных передатчиков он мог получить хоть какие-то сведения о действиях англичан. Подготовка к операции уже была завершена, когда вдруг пришла радиограмма U-354. Она сулила новый успех, поэтому адмирал Редер немедленно распорядился подготовить к выходу соединение, состоящее из карманного линкора «Лютцов», тяжелого крейсера «Хиппер» под флагом вице-адмирала Кумметца и 6 эсминцев. Они должны были выйти в море как можно быстрее и атаковать конвой. Оперативное руководство возлагалось на командующего силами ВМФ в Северных водах вице-адмирала Клюбера, находившегося в Нарвике. Тактическое командование было поручено, разумеется, вице-адмиралу Кумметцу. Ему было предписано: уничтожить конвой; избегать боя с превосходящими силами; не тратить время на спасение вражеских экипажей и помешать делать это противнику; по возможности захватить для допроса нескольких капитанов или даже судно, если удастся. Кумметцу сообщили, что в полночь 30/31 декабря конвой находился в 240 милях на север и 120 милях на запад от точки с координатами 71? 36' N, 36? 00' О. Считалось, что конвой движется на восток со скоростью от 7 до 12 узлов, и подводные лодки U-354 и U-626 находятся рядом с ним. Но так вышло, что эти лодки не смогли помочь адмиралу обнаружить конвой. Его также предупредили: «Предполагается, что 2 английских крейсера с кораблями сопровождения, которые покинули Кольский залив 27 декабря, находятся вместе с конвоем». Немцы также считали, что в море патрулируют 3 или 4 английские подводные лодки. Но, если сравнить силы англичан, охранявшие конвой, и силы адмирала Кумметца, сразу станет ясно, что немцы были гораздо сильнее. Они имели 6–280-мм, 8–203-мм, 23–150-мм, 15–127-мм и 12–105 мм орудий. Англичане имели всего 24–152-мм, 6–120-мм и 36–102-мм орудий. Более того, все германские корабли были первоклассными боевыми единицами, тогда как эсминец «Акейтес», тральщик «Брэмбл», корветы и траулеры к таковым отнести было нельзя. Поэтому только ограничения, наложенные командованием, отделяли немецкого адмирала от успеха.
Немецкие корабли покинули Альтен-фиорд 30 декабря в 18.00. Сделав крюк на северо-запад, они обошли ожидающие их подводные лодки, и потому их выход остался незамеченным. Не успела земля скрыться за кормой, как Кумметц получил радиограмму от Клюбера. Это был один из самых странных и ужасных приказов, полученных адмиралом, вышедшим для проведения операции. Он гласил: «Несмотря на оперативный приказ относительно действий против врага, проявляйте осторожность, даже если противник имеет равные силы, так как нежелательно подвергать крейсера риску». Он показывал, до какой степени наложенные Гитлером ограничения повлияли на командование немецкого флота. Но Кумметц разработал план, который мог принести ему громкий успех, если бы при его реализации немцы проявили смелость и решительность.
Обычно утром сумерки длились около 2,5 часов. В это время можно было заметить корабль с расстояния до 10 миль, и Кумметц предложил атаковать конвой именно в это время. Он совершенно не собирался вести ночной бой, в котором вражеские эсминцы могли легко торпедировать его корабли. К тому же в сумерках было легче уничтожать суда конвоя одно за другим. Так как скорость конвоя не была установлена точно, Кумметц решил подойти с кормы, чтобы на рассвете оказаться в том же районе, что и конвой. Если тот не будет обнаружен, он намеревался отправить на поиск эсминцы, развернутые строем фронта с интервалами 15 миль. Кумметц также решил разделить свои силы и атаковать конвой с двух направлений. Он предполагал, что первое немецкое соединение, которое обнаружит конвой, отвлечет на себя корабли эскорта, и тогда у второго будут развязаны руки. Поэтому ночью он приказал «Хипперу» и «Лютцову» разойтись на расстояние 75 миль, крейсер должен был держаться севернее, а карманный линкор южнее. Свои 6 эсминцев немецкий адмирал держал при себе, собираясь отправить их на поиски на следующий день в 8.00, а потом передать по 3 эсминца каждому соединению.
Соединение адмирала Барнетта провело довольно скучное Рождество в Кольском заливе, однообразие нарушали только налеты германской авиации с аэродрома возле Петсамо. 27 декабря крейсера вышли в море и направились на запад, навстречу конвою. 29 декабря к 10.00 Барнетт, по своим расчетам, находился в 20 милях к западу от конвоя, хотя его не видел. Отправив 2 эсминца в Исландию, он повернул сначала на юго-восток, а потом на юг, держась южнее курса, которым должен был следовать конвой. 30 декабря в 18.00 он снова оказался к северу от входа в Кольский залив, из которого только что вышел обратный конвой RA-51, состоящий из 13 судов. Барнетт повернул на северо-запад, собираясь пройти за кормой конвоя JW-51B, так как совершенно правильно предположил, что вражеские корабли, если они вознамерятся атаковать конвой, появятся сзади. Он также решил, что, держась севернее противника, сможет использовать преимущества освещения. Это тоже было правильное заключение. Тот факт, что теперь крейсера уже не находились между противником и конвоем, компенсировался возможностью отрезать немцам путь к отступлению. К несчастью, после шторма конвой оказался на 30 миль южнее и 60 миль западнее той точки, где ему полагалось быть по расчетам Барнетта и Тови. Поэтому, вместо того чтобы занять позицию позади конвоя, Барнетт оказался в 30 милях впереди него. Эта ошибка серьезно повлияла на действия адмирала во время боя.
В 7.15 «Хиппер», который все еще полным ходом шел на северо-восток, проскочил примерно в 20 милях позади конвоя. Через несколько минут Кумметц приказал капитану эсминца «Экольдт», который одновременно был командиром флотилии, проверить, что за силуэты были замечены с мостика флагмана. Сам «Хиппер» повернул на них, чтобы сократить свой видимый силуэт. Потянулись минуты напряженного ожидания, которое предшествует любому ночному столкновению во время войны. Не получив от «Экольдта» никаких сообщений до 7.42, немецкий адмирал приказал командиру крейсера повернуть на восток и снизить скорость до 10 узлов, так как пока еще не было достаточно светло, чтобы привести его план в действие. Вскоре после этого были замечены еще несколько более крупных силуэтов. Теперь Кумметц был твердо уверен, что это конвой, поэтому он приказал повернуть на обратный курс, но, сделав это, он оторвался от собственных эсминцев. Кроме того, он потерял слишком много времени, ожидая, пока рассветет. Приказ проверить контакт увел «Экольдта» на юго-восток. За ним последовали остальные эсминцы. Они были сведены в 2 дивизиона. «Экольдт», «Бейтцен» и Z-29 сопровождали «Хиппер», а «Ридель», Z-30 и Z-31 действовали вместе с «Лютцовом». Они пока не получили приказ начать бой, но ждали этого. Группа «Риделя» подтянулась поближе к карманному линкору, а группа «Экольдта» продолжала следить за конвоем, как ей было приказано.
Ситуация к 8.30 этим морозным утром первого дня нового года была следующей. Конвой JW-51B, временно сократившийся до 12 транспортов, которых сопровождали 5 эсминцев, 2 корвета и траулер, находился в 220 милях на северо-запад от Кольского залива и двигался на восток со скоростью 8 узлов. В 30 милях севернее него находился адмирал Барнетт с 2 крейсерами. В 15 милях на север от него траулер «Визалма» сопровождал «Честер Вэлли». В 15 милях на северо-восток от конвоя находился тральщик «Брэмбл», все еще разыскивавший отставшие суда. Ни одна из этих 4 групп не имела ни малейшего представления о положении остальных. Кроме того, где-то болталось еще одно пропавшее торговое судно. На левой раковине конвоя держался «Хиппер» с 6 эсминцами, а справа по носу к нему приближался «Лютцов».
Примерно в это время эсминец «Обдьюрейт», шедший на правом фланге конвоя, заметил на западе 2 эсминца, медленно идущие на север, и сразу сообщил об этом. Буквально через минуту был замечен третий эсминец. Немецкие эсминцы повернули на северо-запад, и так как видимость была скверной, вскоре они пропали. Получив сообщение «Обдьюрейта», капитан 1 ранга Шербрук приказал ему проверить, что это за корабли. Но «Обдьюрейт» снова заметил противника только в 9.30, теперь уже на расстоянии 4 мили. Немцы тут же открыли огонь, а потом отвернули и снова скрылись. Увидев вспышки выстрелов, Шербрук немедленно повернул туда, приказав «Оруэллу», «Обидиенту» и «Обдьюрейту» присоединиться к нему.
Кумметц решил, что настало время начать атаку, и в 9.33 приказал своим эсминцам присоединиться к тяжелым кораблям. Теперь он горько жалел, что позволил эсминцам оторваться, так как понемногу становилось все светлее, и появлялись силуэты все новых кораблей, многие из которых были эсминцами. Однако он не мог отличить своих от чужих. Командир «Хиппера» Хартманн предложил запросить опознавательные у ближайшего эсминца, что и было сделано. Ответа не последовало, но все равно сохранялась вероятность, что это один из своих кораблей, поэтому Хартманн не решился обстрелять его. Наконец пришло сообщение от «Экольдта», в котором говорилось, что его дивизион обошел вокруг конвоя. «Лютцов» сообщил, что идет на северо-восток со скоростью 26 узлов. Внезапно мелькнули желтые вспышки выстрелов. Это немецкие эсминцы обстреляли «Обдьюрейт». Одновременно на светлеющем горизонте стали появляться черные силуэты транспортов. Но в тот же момент из труб британского эсминца повалил густой черный дым, который укрыл конвой. Эту завесу поставил «Акейтес», единственный эсминец, оставшийся с конвоем. Не было никаких сомнений, что это вражеский корабль, и капитан 1 ранга Хартманн запросил разрешение открыть огонь. Оно было дано сразу же. Крейсер повернул влево, чтобы ввести в действие все 4 свои башни. В 9.42 он открыл огонь, но хотя было дано несколько залпов, поразить маленькую, быстро двигающуюся цель не удалось.
Когда капитан 1 ранга Шербрук повернул на запад на помощь «Обдьюрейту», справа по носу показались темные очертания неизвестного корабля. «Оруэлл» только что присоединился к «Онслоу», «Обидиент» находился на противоположном фланге конвоя и просто не успевал подойти к командиру.
Перед тем как открыть огонь, «Хиппер» повернул влево, показав Шербруку свой профиль, что позволило опознать немецкий крейсер. Шербрук сразу приказал открыть огонь, дистанция в это время составляла 5,5 миль. «Хиппер» заметил эсминцы в тот же момент и решил, что они выходят в торпедную атаку. Поэтому крейсер резко повернул и пошел на север. Следующие полчаса шла вялая перестрелка. Британские эсминцы вели огонь с помощью радара, «Хиппер» изредка отвечал залпами из кормовых башен. Этот внезапный поворот подтвердил мнение капитана 1 ранга Шербрука, что угроза торпедной атаки является его самым сильным оружием. Поэтому до тех пор, пока торпеды останутся в аппаратах, он сохранит инициативу в бою с гораздо более сильным противником. Разумеется, если бы появился хороший шанс поразить крейсер, Шербрук выпустил бы торпеды, но «Хиппер» шел на высокой скорости и имел полную свободу маневра, что делало его исключительно трудной целью. Поэтому Шербрук не мог рисковать, выпустив свою единственную стрелу, после чего эсминцы окажутся беззащитными перед тяжелыми орудиями «Хиппера». В 9.55 к нему присоединился «Обидиент», а вскоре он увидел «Обдьюрейт», идущий с юго-запада. Однако Шербрук по-прежнему не представлял, где находятся немецкие эсминцы, которые могли атаковать конвой с противоположной стороны. Поэтому он приказал «Обидиенту» и «Обдьюрейту» вернуться к конвою, пока он с «Онслоу» и «Оруэллом» продолжает сдерживать «Хиппер». В 10.08 «Хиппер», чьи нерешительные попытки прорваться к конвою были сорваны агрессивными действиями Шербрука, судя по всему, решил прекратить бой и направился на север. Отчасти это объяснялось тем, что Шербрук помешал Кумметцу узнать, что творится позади дымовой завесы, отчасти потому, что немецкий адмирал старался выполнить свой план и увести корабли эскорта, чтобы развязать руки «Лютцову». Но через 5 минут он переменил свое решение и передал по радио: «Хиппер» находится к северу от конвоя. Между нами и конвоем 4 вражеских эсминца». Одновременно он приказал капитану 1 ранга Хартманну повернуть на юго-восток и попытаться отогнать настойчивых противников. После нескольких неточных залпов «Хиппер» все-таки нащупал дистанцию и добился 4 попаданий в «Онслоу», которые вызвали тяжелые повреждения. Два носовых орудия вышли из строя, носовая надстройка и кубрик были охвачены пламенем, обе радарные установки были уничтожены, в машинном отделении появилась пробоина Потери были тяжелыми. Капитан 1 ранга Шербрук получил тяжелую рану в лицо и временно ослеп. Несмотря на ранение, он продолжал командовать флотилией, пока не удостоверился, что командование принял на себя капитан 2 ранга Д.К. Кинлох, находившийся на «Обидиенте». После попаданий в «Онслоу» Шербрук приказал своему штурману повернуть вправо, поставить дымовую завесу и снизить скорость до 15 узлов. Он понимал, что эсминец находится в опасном положении и нужно любой ценой взять пожары под контроль. К счастью, налетел снежный шквал, и видимость сократилась до 2 миль. Контакт с «Хиппером» на время был потерян. Первая фаза боя завершилась.
Теперь мы должны вернуться к адмиралу Барнетту и его крейсерам, которые находятся к северу от конвоя. Незадолго до 9.00 радар «Шеффилда» обнаружил какую-то цель в 7 милях на севере. На обоих крейсерах немедленно сыграли боевую тревогу. После того как были получены новые значения дистанции и пеленга, выяснилось, что это большой и маленький корабли, которые движутся на восток со скоростью 10 узлов. Адмирал не знал, что это «Визалма» и «Честер Вэлли». А потом в 9.30 на юге были замечены вспышки выстрелов. Барнетт думал, что конвой находится впереди него, а потому никак не мог подобрать объяснение этим двум фактам. Было высказано предположение, что эти вспышки — зенитный огонь каких-то кораблей. Однако довольно быстро вспышки стали более заметными. Стало ясно, что это стрельба из тяжелых орудий, поэтому Барнетт понял, что там происходит что-то тревожное. Он только что получил сообщение капитана 1 ранга Шербрука об обнаружении 3 вражеских эсминцев, которое было отправлено до появления «Хиппера». Теперь Барнетт знал, что рядом с конвоем находятся вражеские корабли, но таинственные корабли на севере продолжали сбивать с толку. Поэтому он продолжал следовать на северо-восток, обсуждая ситуацию со своим штабом. В 9.55 адмирал, наконец, решил, что конвой может оказаться дальше к югу, чем предполагалось, а эти 2 неизвестных корабля просто отстали от него. Он повернул свое соединение на юг и увеличил скорость до 25 узлов, следуя основному правилу войны: если сомневаешься, иди на звук выстрелов. Иногда высказывают предположение, что Барнетт должен был сделать это на 20 минут раньше, когда впервые заметил вспышки выстрелов на юге. Но его главной задачей было «своевременное и безопасное прибытие конвоя», положения которого адмирал не знал, однако предполагал, что конвой находится на востоке впереди него. Поскольку существовала опасность, что противник с помощью какой-то уловки пытается увести крейсера подальше от конвоя, Барнетт проявил осторожность, чтобы не попасть в ловушку. Как только были замечены вспышки выстрелов тяжелых орудий, все колебания были отброшены, и он сразу бросился на помощь эсминцам, оказавшимся в сложном положении. Скорость была увеличена до 31 узла, из-под форштевней крейсеров поднимались каскады брызг, застывавшие кусочками льда на надстройках и орудиях. Из-за этого крейсера вскоре стали напоминать каких-то призраков, летящих в арктических сумерках.
Примерно в 10.30 радар «Шеффилда» обнаружил 2 корабля почти прямо по курсу и еще один на левом крамболе, дистанция составляла 12 и 15 миль соответственно. Бой между «Онслоу» и «Хиппером» близился к завершению, и грохот орудий вскоре смолк. Однако над местом боя клубился дым, и отличить свои корабли от чужих было крайне сложно, поэтому адмирал Барнетт повернул свою эскадру на восток. Едва он сделал это, как справа по носу снова вспыхнула перестрелка. Это «Хиппер» обстреливал несчастный «Брэмбл», который, как мы помним, шел в одиночестве севернее конвоя. Прежде чем орудия крейсера сделали свое дело, тральщик успел передать радиограмму, которую получил только «Хайдерабад», но не сумел передать дальше. В 10.45 на мостике «Шеффилда» мельком увидели силуэт «корабля крупнее эсминца». Это был «Хиппер». На экране радара по-прежнему были видны 2 отметки на юго-востоке. Через несколько минут радар показал, что «Хиппер» повернул вправо, поэтому адмирал Барнетт немедленно повернул свой отряд и бросился в погоню. Однако он не имел превосходства в скорости над противником, который находился в 10 милях впереди и тоже шел со скоростью 31 узел.
Конвой тем временем повернул на юг, не подозревая, что, уходя от одного противника, он направляется прямо в пасть более грозному. Капитан 2 ранга Кинлох, который теперь командовал эскортом, находился в 3 милях к северу от конвоя и шел на сближение с ним, имея с собой «Обидиент» и «Обдьюрейт». Он собирался держаться между конвоем и тем местом, где в последний раз видели «Хиппер». «Оруэлл», который оставался с поврежденным «Онслоу», находился в 5 милях на северо-восток от двух эсминцев и шел на соединение с ними. «Акейтес» все еще ставил дымовую завесу к западу от конвоя, а «Онслоу» старался выйти в голову конвоя, чтобы установить контакт с крейсерами Барнетта, чьи намерения пока оставались загадкой для кораблей эскорта. Внезапно корвет «Рододендрон», шедший на левом крамболе конвоя, сообщил, что видит дым на юго-западе. Через 2 минуты поступило новое сообщение о большом корабле на расстоянии 2 мили, который идет на северо-восток. Корвет «Хайдарабад» тоже увидел этот корабль, а также 2 эсминца, но не сумел сообщить о контакте. Если бы он сделал это, капитан 2 ранга Кинлох с большим вниманием отнесся бы к сообщению» «Хайдерабада». А так он продолжал идти на юг, ожидая подтверждения. Замеченным кораблем был не кто иной, как «Лютцов» в сопровождении 3 эсминцев, который намеревался атаковать конвой, как и намечал Кумметц. Командир карманного линкора капитан 1 ранга Штанге видел вспышки выстрелов, когда «Хиппер» вел бой с эсминцами. Он также получил сообщение «Хиппера». Но Штанге испытывал некоторые трудности, как и остальные участники этого беспорядочного боя, когда требовалось отличить своих от чужих. Еще больше усиливал путаницу дым из труб, поэтому, когда в 10.50 «Лютцов» заметил слева неизвестный корабль (вероятно, это был «Рододендрон»), он повернул на восток и снизил скорость, ожидая улучшения видимости, чтобы атаковать конвой. На самом деле «Лютцов» прошел на небольшом расстоянии под носом у конвоя, который только что повернул на юго-восток. Теперь «Лютцов» оказался на левом траверзе конвоя на расстоянии 5 миль, то есть занял идеальную позицию для уничтожения транспортов.
Выведя из строя «Брэмбл», командир «Хиппера» приказал эсминцу «Экольдт» добить тральщик. В 11.25, повернув на юг, крейсер встретил эсминец «Акейтес», который только что получил приказ капитана 2 ранга Кинлоха присоединиться к «Онслоу», шедшему впереди конвоя. Эсминец вышел из-под прикрытия дымзавесы, которую ставил, и оказался прямо перед «Хиппером». Крейсер парой метких залпов тяжело повредил эсминец. Погибло более 40 человек экипажа, в том числе командир «Акейтеса» капитан-лейтенант Э.Г.Дж. Джонс. Командование принял на себя его помощник лейтенант Пейтон Джонес, который возобновил постановку дымовой завесы, чтобы прикрыть конвой. Поврежденный эсминец занимался этим до конца боя. А потом он перевернулся и затонул от полученных повреждений. Траулер «Ноферн Гем» сумел спасти 81 человека. Действия капитана и лейтенанта Пейтона Джонеса, по словам адмирала Тови, явились примером «исключительной отваги». После этого «Хиппер» повернул на северо-запад и перенес огонь на «Обидиент», который вместе с двумя другими эсминцами появился между ним и конвоем. Дистанция была чуть более 4 миль, и «Хиппер» мог потопить все 3 английских корабля, но в очередной раз угроза торпедной атаки сдержала немецкого адмирала. Дав несколько залпов, один из которых вывел из строя рацию «Обидиента», «Хиппер» повернул на север и пошел прямо под орудия спешащих к месту боя английских крейсеров.
Адмирал Барнетт, удерживая крейсера на севере, собирался использовать преимущества освещения. Его ожидания полностью оправдались, так как англичане отчетливо видели «Хиппер», а немцы заметили противника, лишь когда «Шеффилд», а следом за ним «Ямайка» открыли огонь. Англичане успели дать 4 залпа, прежде чем «Хиппер» начал отвечать, но к этому времени он уже получил 3 попадания. Первое пришлось в котельное отделение, и скорость «Хиппера» снизилась до 23 узлов. Он повернул вправо, описав почти полную циркуляцию, что не способствовало меткости стрельбы. После этого «Хиппер» поставил дымовую завесу, и бой прекратился. Британские крейсера повторяли маневры противника, и дистанция сократилась до 4 миль. Бой возобновился бы, если бы противники видели друг друга. Потом, в 11.43, когда крейсера шли на юг, слева по носу у «Шеффилда» появились 2 вражеских эсминца. Они находились в очень удачной позиции для торпедной атаки, и командир крейсера немедленно изменил курс, бросившись на головной эсминец, чтобы протаранить его. Это был «Экольдт», который ошибочно принял «Шеффилд» и «Ямайку» за «Хиппер» и «Лютцов». Эсминец намеревался пристроиться к ним в кильватер. Когда дистанция сократилась до минимума, орудия «Шеффилда» открыли сокрушительный огонь по несчастному эсминцу, который быстро превратился в пылающую развалину. Необходимости таранить его уже не было. Тем временем крейсер «Ямайка» обстрелял «Бейтцен», который отвернул под прикрытием дымзавесы. Это позволило «Хипперу» полным ходом отойти на запад. В 11.37 Кумметц приказал всем кораблям прекратить бой и отходить следом за ним. Все это время за боем издали следила подводная лодка U-354. Ее командир не имел никакого представления о том, что происходит, но в 11.45 он передал радиограмму: «По нашим наблюдениям, битва достигла апогея. Я вижу только красное свечение». Не очень понятно, что означала последняя фраза, но в ставке Гитлера все решили, что операция развивается согласно плану.
Мы покинули командира «Лютцова» Штанге в то время, как он бесцельно маневрировал к востоку от конвоя, упустив блестящую возможность нанести удар. За 10 минут до того, как адмирал приказал прекратить операцию, он решил присоединиться к Кумметцу и повернул на северо-запад. Вскоре после этого карманный линкор заметил некоторые суда конвоя и открыл по ним огонь. Транспорт «Калобр» получил легкие повреждения. Поэтому капитан 2 ранга Кинлох повернул свои эсминцы на восток и начал ставить дымовую завесу. Это вынудило «Лютцов» перенести огонь на эсминцы. «Обдьюрейт» был поврежден близким разрывом, после чего эсминцы отвернули, чтобы оказаться между конвоем и немецким кораблем, который уже получил приказ отходить.
После боя с немецкими эсминцами Барнетт повернул на запад и погнался за «Хиппером», который был у него слева по носу в 12 милях. Потом в 12.23 он в 4 милях южнее заметил эсминцы «Бейтцен» и Z-29. Немцы опять находились в хорошей позиции для пуска торпед, поэтому Барнетт повернул на них. Но английские крейсера не успели открыть огонь, так как появился «Лютцов», поэтому обстреляли его. Карманный линкор сразу ответил. «Хиппер», который теперь находился всего в 7 милях, тоже вступил в бой, и его стрельба была более меткой, чем у «Лютцова». Чтобы не оказаться между двух огней, Барнетт был вынужден повернуть на север. В 12.36 перестрелка прекратилась, и бой закончился. Английские крейсера продолжали следить за противником до 14.00, но к этому времени окончательно стемнело, к тому же немцы явно отступали. Барнетт не хотел слишком отрываться от конвоя и повернул обратно на восток. Проводив следующий на запад конвой RA-51, он вернулся в Исландию. На смену ему главнокомандующий отправил в море другую крейсерскую эскадру. Тем временем яблоко раздора — конвой JW-51B благополучно дошел до цели.
Кумметц правильно решил, что Барнетт будет вынужден вернуться к конвою и не станет его преследовать. Поэтому не следует опасаться никаких неприятностей во время перехода в Альтен-фиорд. Все это было правильно, но подводные лодки, от которых немецкий адмирал удачно ускользнул, выходя в море, все еще патрулировали в отведенных им квадратах. Самая западная лодка «Граф», бывшая U-570, захваченная англичанами в августе 1941 года, 1 января около 1.00 заметила «Хиппер». К несчастью, расстояние было слишком велико для атаки, но командир лодки знал, что за крейсером следуют остальные корабли. Он направился на запад и через 3 часа безуспешно атаковал 2 эсминца, один из которых вел на буксире второй. Это был последний контакт с противником.
Итоги боя подвел адмирал Тови в своем рапорте Адмиралтейству: «Вражеское соединение имело, по крайней мере, 1 карманный линкор, 1 тяжелый крейсер и 6 эсминцев, на его стороне было преимущество внезапности. Но его в течение 4 часов сдерживали 4 эсминца, а потом прогнали 2 легких крейсера. Конвой потерь не понес, что является их заслугой».
Отважные действия капитана 1 ранга Шербрука по защите конвоя и его исключительное чувство долга принесли ему Крест Виктории.
Англичане потеряли 1 эсминец и 1 тральщик, немцы потеряли 1 эсминец. Однако «Хиппер» был тяжело поврежден, и хотя крейсер был отремонтирован, в боях он больше не участвовал.