- Что с тобой? Ранен? - спрашиваю его.
- Никак нет, просто поцарапан.
- Тогда вызывай сюда машину с радиостанцией.
Крайне тяжелая обстановка вынуждала меня связаться с командиром корпуса. Наверное, он не знает в полной мере истинного положения перед фронтом бригады, - думал я. - Надо доложить ему.
Оглушенный взрывом, я с трудом добрался до танка, расположенного в воронке, образовавшейся от разрыва большой бомбы. Мимо меня по огороду санитарки Маша Бахрак и Лида Петухова кого-то несли на носилках. Я остановил девушек, приподнял покрывало:
- Ранен?
- В грудь, - с трудом проговорил воин.
Лицо раненого показалось мне знакомым. Это не тот ли лейтенант из второго батальона, чей танк на учениях первым ворвался на фланг? Кажется, он.
- Лейтенант Пеху?
- Он самый, товарищ комбриг, - тихо проговорил офицер. - Жаль, рановато. Вылечусь - и снова к челябинцам.
Я крепко пожал раненому руку.
- Выздоравливай, товарищ Пеху, ждем тебя. У Днепра и даже раньше.
Впоследствии выяснилось, что танк лейтенанта А. А. Пеху одним из первых вышел на окраину деревни Борилово, занятой свердловчанами, и с ходу устремился на вражеские позиции. Горячий по натуре, лейтенант рвался в атаку. Немцы обнаружили танк и открыли по нему огонь. Лейтенант приказал механику-водителю сержанту Сотникову увеличить скорость. Фашистские снаряды рвались рядом, но цели не достигли. И вдруг случилось непредвиденное: тридцатьчетверка подорвалась на мине.
- Только не робеть, ребята, - подбадривал членов экипажа лейтенант. Сейчас залатаем гусеницу и снова двинемся вперед.
Танкисты живо принялись за дело и уже успели натянуть гусеницу, когда попали под сильную бомбежку. Осколки снаряда оборвали жизнь стрелка-радиста, ранили лейтенанта Пеху.
В тыл прошло еще несколько раненых солдат. Может быть, и убитые уже есть, - подумал я, - а бригада по существу еще не вступила в бой.
Подъехала машина с рацией. Начальник радиостанции старший сержант Виктор Колчин доложил: связь со штабом корпуса есть. Я попросил к микрофону генерала Г. С. Родина, доложил обстановку и, конечно, не преминул сказать, что меня неправильно ориентировали - никакого прорыва обороны противника в действительности нет. Я просил комкора помочь нам артиллерией и авиацией.
Генерал приказал закрепиться на данном рубеже.
Солнце скрылось за горизонтом, наступил вечер. Пошел проливной дождь. Противник прекратил стрельбу.
Я отдал распоряжение: личному составу бригады временно перейти к обороне, зарыться в землю. Люди приступили к инженерным работам.
Рывок вперед
Командный пункт бригады обосновался в небольшом деревянном домике. В одной из комнат собрались офицеры штаба. Кременецкий сообщил о наших потерях. Они достигли тридцати человек. Большинство ранены, но есть и убитые. Это сообщение усилило душевную боль. Я думал о коммунисте сержанте Резнике, который одним из первых ворвался на позиции врага, рядовых Викторове и Одинцове, уничтоживших в рукопашной схватке нескольких гитлеровцев. И сейчас, спустя десятки лет, память цепко хранит имена тех челябинцев, кто в первом бою сложил голову ради счастья жен, матерей, дочерей и сыновей.
В первом батальоне один танк подорвался на мине и один подбит. Заместитель командира бригады по техчасти инженер-подполковник Василий Ильин тут же заверил:
- Ремонтники капитана Дирипенко уже эвакуировали поврежденные машины. К рассвету они будут в строю.
Офицеры штаба нанесли на карту разведанные цели, расположение минных полей.
Я спросил начальника инженерной службы бригады капитана П. В. Полубояринова:
- Успеем за ночь сделать хотя бы по одному проходу на роту в минных полях?
- Постараемся, - заверил меня инженер.
Вместе с саперами на разминирование вышли и разведчики. Командиру батальона автоматчиков капитану А. С. Голубеву и командиру роты 82-миллиметровых минометов старшему лейтенанту Сунцову было приказано быть готовыми прикрыть огнем саперов и разведчиков.
Я не успел сосредоточиться над картой, как в комнату вошел генерал Г. С. Родин. Его сопровождал командующий артиллерией корпуса полковник В. И. Соколов и еще какой-то подполковник, которого я не знал.
Командир корпуса не скрывал, что его очень тревожит положение дел на участке нашей бригады.
- Что тут у вас, Фомичев, докладывайте, - строго сказал он. - Командарм интересуется. Уже дважды звонил.
Я коротко доложил обстановку. Генерал Родин взглянул на испещренную знаками карту, освещаемую коптилкой, с недоверием спросил:
- Это столько целей на таком небольшом участке? А откуда данные?
- Выявлены в ходе развертывания первого батальона и разведчиками бригады.
Генерал молча осмотрел карту и уже спокойно заметил:
- Молодцы ваши разведчики, но учтите: завтра будет нелегко. Слов нет, район укреплен основательно, немцы, видимо, до последнего будут драться т этот рубеж. К рассвету подготовиться к атаке. Время атаки будет уточнено.
- Поможем артиллерией, - пообещал полковник Соколов.
В дверь с термосом в руках протиснулся повар П. Р. Кочетков. Приятный запах жареного мяса наполнил комнату.
- Да тут у вас ужином пахнет? - неожиданно сказал генерал.
Я спохватился и стал приглашать генерала и сопровождавших его офицеров к столу.
- Как-нибудь в другой раз, спешим к свердловчанам. - Комкор тепло попрощался и пожелал нам удачи.
Я вышел проводить гостей. Ночь была темная. Перестал лить дождь, но тучи висели низко над землей. Было тихо, все как бы притаилось в ожидании чего-то. Лишь изредка тишину рвали звуки коротких пулеметных очередей. Зато часто вспыхивали ракеты: фашисты чувствовали себя неспокойно.
Из темноты показался человек. Я узнал инженера бригады.
- Как там?
- Порядок, товарищ комбриг, - ответил Полубояринов. - Саперы проделали несколько проходов. К утру управятся. Хорошо работают солдаты отделения сержанта Астахова. - И уже совсем тихим голосом добавил: - Разведчики во главе со старшим сержантом Соколовым уже за линией фронта. Проводили мы их.
Я вернулся в комнату.
- Выкладывай, Прокопий Романович, что там у вас, - обратился я к повару.
Он быстро разложил на столе алюминиевые миски, наполнил их гречневой кашей и кусками мяса. Офицеры штаба приступили к еде. Ели молча. Но не успели мы опорожнить миски, как на улице поднялась интенсивная стрельба. Мигом выскочили на крыльцо. Рядом разорвалась мина, и осколки резанули по стене дома. В воздух одна за другой взлетели ракеты. Неужели противник задумал контратаку?