Религию человек чаще всего не выбирает. Она обычно связана с национальной принадлежностью. Хотя, как бывало в Чечне с нашими пленными солдатами, иногда православный становится мусульманином. Бывало и наоборот.
А вот церковь… Я имею в виду не одноименное здание, а организацию, которая возглавляет ту или иную религию. В новой России, где церковь формально отделена от государства, она пользуется все большим влиянием. Там и сям рядом с государственными деятелями мелькает фигура патриарха Алексия. Все чаще слышна его поучающая речь.
Да, мы виноваты перед церковью. Да, в годы «военного коммунизма» священников тысячами расстреливали, гноили в тюрьмах. Храмы взрывали, в церквях устраивали в лучших случаях клубы и кинотеатры, в худших — конюшни.
Но сколько преступлений совершила и совершает сама церковь (я имею в виду всемирное значение этого слова). В человеческой истории вечно будет зиять черная дыра — инквизиция. И никакими молитвами, никакими ссылками на волю божью не искупить ее преступлений. А ведь они совершались во имя того самого бога, которому молятся и в наших церквях.
А такие ли уж бессребреники, наши священнослужители? Иногда я, атеист, спрашиваю себя, почему Папа предстает перед паствой в простом белом одеянии, а наше православное «политбюро» щеголяет в золоте и серебре, меняя наряды чуть ли не чаще, чем эстрадные «звезды». Почему в бедной (из «цивилизованных», наверное, беднейшей) стране богатая (возможно, богатейшая в мире) церковь (конкретизирую: православная церковь).
И еще один вопрос. Да, духовность в нашей стране стремительно падает. А религиозность столь же стремительно растет. Как совместить два этих, казалось бы, взаимоисключающих процесса? И кто в ответе за происходящее? Ведь понятие «духовность» все чаще относят на счет церкви. Как не вспомнить старинное выражение: «врач, исцелися сам!» Позвольте на минуту предаться воспоминаниям — перескочить в военное время, в пору моего студенчества. Был среди нас юноша, который чем-то неуловимо отличался от остальных. Может быть, тем, что неизменно носил рубаху-толстовку (излюбленная одежда Льва Николаевича Толстого). Сокурсников сторонился, за единственным исключением. Им был я.
В свободное время мы изредка ходили в театры, а иногда и в рестораны. Расплачивался за все он — у меня денег было в обрез. Мне претило подобное «меценатство», и я несколько раз пробовал отказаться, но он меня отговаривал, мол, с деньгами у него нет проблем. Тяга к театру (да и к ресторану тоже) пересилила мою гордость.
На мои расспросы о происхождении денег мой приятель (имени его не помню) отмалчивался или отвечал уклончиво: работаю, мол. Где, кем? Да где придется.
Каюсь, я сознательно не усердствовал с расспросами: положение меня устраивало.
А теперь снова вспомню Сталина. Он умело и успешно играл на патриотических струнках народа: и новые боевые награды учредил — ордена Суворова, Кутузова, Александра Невского, Богдана Хмельницкого, Ушакова, Нахимова, и поддержкой церкви заручился.
Какое отношение имеет это к моему странному приятелю? А вот какое. Помнится, мы были на четвертом курсе, когда состоялся Поместный собор православной русской церкви — нечто вроде съезда КПСС в церковном эквиваленте. Был снят фильм об этом событии. И мы, студенты, его посмотрели в первый же день показа. А на следующий день приятелю устроили кошачий концерт, и он навсегда исчез с моего горизонта.
Как оказалось, именно этот замкнутый, немногословный юноша был «служкой» патриарха, носил за ним церковные принадлежности и сам был в рясе (или ризе, не знаю, как правильно сказать). Из рясы торчал ворот его неизменной толстовки.
Так вот откуда у него водились денежки. И немалые, по нашим студенческим, да, наверное, и не только нашим понятиям!
И снова скачок во времени. Век все тот же, двадцатый. Середина семидесятых. Члены КПСС обходят церкви, шепча: «чур, меня… чур, меня…». Преподавательница научного атеизма «по долгу службы» поддерживает «творческие связи» с епископом Омским и Тюменским отцом Максимом. А я давно вынашиваю мысль подискутировать о боге с кем-либо из «генералов» церкви.
И вот в сопровождении упомянутой преподавательницы и… уполномоченного по делам религиозных культов мы с женой стоим перед глухим забором, окружающим резиденцию епископа. Нас долго рассматривают через глазок, затем калитка отворяется.
Епископ оказался приветливым, полным пятидесятилетним человеком с очень умными и хитрыми глазами. После взаимных приветствий я сразу «взял быка за рога». И получил молниеносный нокаут.
— Не по адресу обращаетесь, голубчик, — молвил епископ. — Я ведь кто? Обыкновенный хозяйственник. Мое дело следить, чтобы в епархии уголек был, чтобы храмы запустению не предавались. А о боге вам надо побеседовать с профессорами нашей духовной академии.
Ответ исчерпывающий. Можно и раскланиваться. Но нет, епископ делает приглашающий жест, и за распахнутой дверью возникает «словно айсберг в тумане» большой стол, уставленный «чем бог послал» — деликатесной снедью, перемежаемой бутылками коньяка «Гек Гель» (запомнил, потому что во время одного из своих путешествий ночевал на берегу одноименного озера).
А потом… как чертик из бутылки появляется небезызвестный майор Пронин (младшему поколению, скорее всего, незнакомо имя этого героя детективных рассказов и многочисленных анекдотов). Ну, для точности, не совсем Пронин, но настоящий, живой майор милиции в форме, правда, без оружия. Оказывается, — племянник епископа.
На прощание каждый из гостей (майор не в счет) получает подарок. Я — невинный альбом с репродукциями картин московского художника, преподавательница научного атеизма — последнее издание библии (тогда еще редкость, пришлось выпрашивать, епископ поморщился, но дал), моя жена — свежий церковный календарь с портретами членов Полит…, простите, епископов, и среди них отца Максима. А уполномоченному по культам уже на пороге епископ вручил огромную (прежде таких не видел) коробку «для жены». Уполномоченный, глазом не моргнув, взял — чувствовалось, не впервые.
Вот и конец воспоминаниям. И снова о боге. Да, я атеист, даже в квадрате: не верю ни в бога, ни в Дарвина. Больно уж все просто получается!
А как насчет некой высшей силы, которая толи в здравом уме, то ли спьяна создала Землю, Вселенную, человека? Здесь я пас. Как известно, сам собой не родится и котенок. Значит, некто или нечто несет ответственность за наше существование. Но вот кто — мы никогда не узнаем. Хотим мы того или не хотим, но должны признать, что человек вовсе не венец природы, и что наш разум, вопреки убежденности счастливых людей — ученых конца XIX столетия, вовсе не всесилен.
Человек слаб, а мир, в котором он обитает, хрупок. Завтра вполне может оказаться и суровым, и призрачным. Но мы упорно пытаемся с ним сразиться, — одни силой науки, другие — волей божьей.
Послесловие к главе.
Хотя эта глава написана уже в XXI веке, ее истоки в конце ХХ. Рухнули устои, какими бы они ни были… Известно, что природа не терпит пустоты. Вот и заполняет эту пустоту религия. Вера в бога дает надежду, которой так мало в повседневной жизни. Надежду на жизнь после смерти, на вечное блаженство… Не так уж ошибались коммунисты, утверждая, что «религия — опиум для народа». Но стоит добавить, что опиум применяют и в лечебных целях.
А мерилом ценности, увы, стал чистоган. С чувством брезгливости смотрю (хотя кто меня заставляет это делать!) телевизионные передачи, в которых на кон ставятся десятки, сотни тысяч рублей, их по случайности «выигрывают» те или иные люди, тогда как за нормальный труд не только профессора, но и академики получают сущие гроши.
С недоумением слушаю астрологические прогнозы, которые сейчас передает даже Центральное телевидение. А между тем в словаре Брокгауза и Эфрона (конец XIX века) сказано: «Астрология — мнимая наука…», а в «Вестнике Европы» (1901 год, ЭЭ 10–11) опубликована статья об астрологии, названная красноречиво: «Умершая наука». Насколько же прогрессивнее мыслили люди сто лет назад! Сейчас же готовы верить в заряженную воду, порчу, сглаз и прочие благоглупости…
До нас дошло по любопытной случайности, что вы стоите на пороге вашего самого значительного открытия.
В 1973 году издательство «Советская Россия» опубликовало мою научно-художественную книгу «Неисчерпаемое в привычном». В ней я убеждал читателя, что самые обычные, примелькавшиеся вещи таят в себе неисчерпаемую глубину знания.
Среди читательских откликов было письмо Николая Ивановича Коровякова, крупного оружейника, создателя знаменитого ружья ТОЗ-34, эксклюзивный экземпляр которого вручили Леониду Ильичу Брежневу. Добавлю, что Коровяков — дважды лауреат Мосинской премии, учрежденной в память о создателе русской трехлинейной винтовки конца XXI века, которая верно служила России даже в Великую отечественную войну и по своей популярности могла сравниться разве лишь с автоматом Калашникова.
Впрочем, Н.И.Коровяков написал мне отнюдь не в связи со своей профессией, в которой он достиг выдающихся результатов…
Здесь надобно отступление. Как автор, да и как редактор, я получал немало любопытнейших писем — об одном из них («письме сумасшедшего») рассказано ранее. Будучи редактором Гостехтеориздата, однажды получил объемистую рукопись под названием «Теория вечного двигателя». К рукописи было приложено письмо примерно такого содержания:
«Вы, конечно, считаете, что вечный двигатель невозможен. Я и сам так когда-то думал, недаром физфак окончил. Но вот меня осенило, и я доказал обратное. Можете написать в редакторском предисловии, что книга — бред, но напечатать ее вы обязаны: по конституции имею право на это!» В другой раз я сам, как автор, оказался в «щекотливом положении». Дернуло же меня опубликовать в газете «Омская правда», где состоял постоянным научным комментатором, статью: «Парапсихология — наука или лженаука?». Заключение: все-таки наука.
В те семидесятые годы воспитанные в духе диалектического материализма советские люди весьма скептически относились не только к «порче» и «сглазу», но и к телепатии. В предчувствии возможных неприятностей, я… прибегнул к завуалированному плагиату: изложил своими словами содержание статьи из Большой советской энциклопедии. И, как оказалось, не зря. В обком КПСС посыпались письма, в которых профессор Плонский обвинялся в мракобесии, пропаганде черной магии и прочих смертных грехах. Беспартийного профессора немедленно вызвали «на ковер». В обком я пришел с толстым томом энциклопедии и был реабилитирован.
Эта история имела комичное продолжение. Вскоре я получил письмо из Новосибирского Академгородка от достаточно именитого ученого, фамилию которого называть не буду по этическим соображениям. Маститый ученый превозносил меня за «гражданскую смелость» и просил помочь в опубликовании его статьи на аналогичную тему. Испросив согласия редактора, я предложил прислать статью, обязательно заверенную печатью научного учреждения, в котором работал автор, что и было вскоре сделано.
Прочитал я творение «маститого ученого», и волосы у меня «встали дыбом». В статье описывались способы… лечения порчи и сглаза с помощью обручального кольца, подвешенного на ниточке, и фотографии объекта. До чего же «гениальным» оказался мой «единомышленник» — опередил время на четверть века! Теперь его статью газетчики рвали бы друг у друга из рук! Я же написал злое-презлое письмо и получил в ответ аналогичное, в котором я и «эта… Омская правда» посылались по определенному адресу…
Какое же отношение имеет это небольшое отступление к Николаю Ивановичу Коровякову? Дело в том, что крупные деятели, прославившиеся в своей профессии, нередко жаждут признания в весьма далекой от нее области. Так, прославленный конструктор авиационных двигателей Александр Александрович Микулин чуть ли не главной для себя считал проблему долголетия.
Николай Иванович, прочитав «Неисчерпаемое в привычном», подобно новосибирскому ученому, счел меня своим единомышленником или, во всяком случае, человеком, способным разобраться в его открытии. И попросил дать отзыв. А открытие, надо сказать, представляло собой принципиально новую физическую картину мира, причем попутно опровергались представления Ньютона и Эйнштейна.
Признаться, я почувствовал себя путником, заблудившимся в лабиринте. Что передо мной: гениальное прозрение или беспочвенная фантазия дилетанта? Я ведь не физик, а, грубо говоря, технарь. Пробовал посоветоваться на кафедре физики — там пожимают плечами, мол, разбираться надо, а у нас и без того дел по горло.
И я призвал на помощь всю свою изворотливость, сочинив отзыв по принципу: «да и нет не говорится, белое и черное не называется». Но Николаю Ивановичу, к счастью, отзыв не только понравился, но и послужил импульсом к появлению ряда уже однозначно положительных отзывов.
Чтобы покончить с этой стороной дела, скажу, что Николай Иванович удостоен академических званий, работал за границей, живет в Москве. Когда, проездом в Лондон, я останавливался в столице на пару дней, он посетил меня (после многолетней переписки мы увиделись впервые) и подарил подборку статей о своем открытии, а также фотографию, на которой что-то демонстрирует Лужкову.
В научном же мире, как полагаю, все еще владычествуют Ньютон и Эйнштейн.
И снова читательский вопрос: а какое имеет отношение Николай Иванович к «параллельным мирам», давшим название этой главе? Дело в том, что Коровяков, по его словам, подкрепленным присланными мне материалами, был членом советской комиссии по изучению неопознанных летающих объектов (НЛО), возглавлявшейся знаменитым конструктором самолетов Антоновым. По рассказам Николая Ивановича члены комиссии вылетали на места предполагаемых посадок НЛО, и самым веским свидетельством достоверности этих событий была обнаруженная стерильность почвы на довольно большую глубину.
Испытывая ко мне симпатию, Николай Иванович регулярно посылал ксерокопии переведенных на русский язык книг по неопознанным летающим объектам, начиная с первоисточников. Так я узнал о первоначально засекреченном американском проекте «Синяя книга» (иногда переводится как «Голубая книга»). Американское правительство истратило на этот проект значительные суммы денег, были «задействованы» сотни экспертов, опрошены тысячи «очевидцев», своими глазами видевших не только НЛО, но и вступавших с «нлонавтами» в интимные отношения. Но ни одно свидетельское показание не было подтверждено фактами. И проект прикрыли.
А как же с многочисленными свидетелями, к числу которых могу причислить и себя? (Те, кто читал мою книгу «автобиографической фантастики» «Будни и мечты профессора Плотникова», возможно, помнят, как в горах Памира Плотников и его спутники наблюдали в темнеющем небе серебристый объект, за которым тянулся пучок лучей). Признаюсь: Плотников — фактически мой псевдоним, и описанное в книге наблюдал я. В свое оправдание могу лишь сказать, что «Плотникова» навязало мне издательство. В рукописи профессор именовался Браницким: я хотел избежать слишком уж очевидных аналогий — не вышло).
Повторяю: а как быть с многочисленными свидетелями?
Здесь все как в религии: веришь в бога, ну и верь: доказательств его существования, признаваемых наукой, все равно нет. Веришь, что НЛО — корабли инопланетян, «барражирующие» в околоземном пространстве, ну и верь: доказательств тоже нет.
Между тем версия с «инопланетянами» долгое время главенствовала в умах уфологов (от английской аббревиатуры UFO — то же самое, что и НЛО). Но учеными доказано (вот именно, доказано), что ближайшая развитая цивилизация находится в миллионах световых лет от нас. Если исходить из современных представлений науки о максимально возможной скорости — скорости света, то придется отказаться от мысли, что инопланетяне кишат вокруг Земли, словно пчелы на пасеке. Конечно, можно воспользоваться «озарениями» фантастов (в том числе и автора) о существовании над- или подпространства, вневременных скачков из галактики в галактику, но эта почва зыбкая и научной «нагрузки» пока не выдерживает.
Насколько известно, и сами уфологии усомнились в своей «базовой» версии происхождения НЛО и заговорили о неких «параллельных мирах», причем никто не представляет себе, что это такое. Есть, мол, такие миры, существуют они одновременно с Землей, и живут в них то ли «зеленые человечки», то ли кто-то еще.