— Мужчина, ну хоть дышите в другую сторону, это ж невозможно! — взмолился женский
голос из центра вагона.
— А шо-акое?! — невнятно поинтересовался мужчина.
— Воняет, — честно ответила женщина.
Я узнала в ней автора теории о шпротах.
— А шо, я не имею права выпить после работы?! — начал мужчина знакомую речевку.
Его перебил металлический голос. «Пушкин — великий русский поэт…»
Я онемела. Это что, урок эстетического воспитания шпрот?! В контексте последнего
диалога знакомство с русской классической литературой выглядело нелепо. Голосу надо было
еще почитать пару строк для пущего контраста. «Я помню чудное мгновенье», например. Хотя,
«Во глубине сибирских руд», думаю, звучало бы гармоничнее.
На «Пушкинской» несколько человек из середины вагона стремительно вышли, выдавив на
перрон еще с десяток впередистоящих. Я предусмотрительно зацепилась за поручень и с
удовольствием наблюдала, как «выдавленные» пытаются вернуться обратно. Среди них был
«висящий» студент и Светина мама. Перед дверью завязалась потасовка. Люди, которые уже
ехали в вагоне, считали, что имеют право первого шага, а новенькие с «Пушкинской» сильно
сопротивлялись.
Я вспомнила урок физики. Диффузия. Учительница долго объясняла нам смысл термина на
примере двух кусков металлов. Добиться диффузии твердых тел в реальном времени за один
урок невозможно, утверждала она, поэтому рисовала на доске: два прямоугольника
прилеплены друг к другу. «Из-за тесного соседства металлы как бы меняются атомами…» —
говорила физичка на доступном шестикласснику языке. Теория, оторванная от жизни, только
сейчас показалась мне крайне наглядной.
— Двери закрываются, — предупредил машинист.
— Ага, — снова поёрничало «зеленое пальто».
— Пятый вагон, отпустите двери!
Блин, неужели Света с мамой перебрались в пятый вагон?!
Поехали. Новенькие с «Пушкинской» оказались крайне капризными. Неудобно им, видите
ли. А нам удобно?!
— Не, ну тока зашли и сразу командуют! Без вас тесно было! Скажите спасибо, что вас
вообще пустили! Да не стою я на вашей ноге! Очень надо!
Автора монолога я не видела. Не могла повернуть голову. Зато могла свободно вдыхать и
выдыхать, потому что «висящего» вынесло насовсем. Пространство, которое раньше занимало
его тело, освободилось, и теперь ничто не затрудняло моего дыхания. Я даже смогла оторвать
щеку от «Не прислоняться». Ненадолго. Рассмотрела плакат над дверью. Порадовалась.
Красивая, светлая станция метро, улыбающаяся проводница, надпись: «Тепло! Светло!
Комфортно!» и подпись «50 копеек». Я не знаю, кому принадлежит оригинальный псевдоним, но тоже хотела бы ездить в том метро.
До «Киевской» я наслаждалась свободным дыханием, поэтому время пролетело быстро.
Там входящих-выходящих почти не было. Но как только двери на «Киевской» закрылись, народ оживился. Многие хотели покинуть вагон на станции имени «Академіка в галузі
астрономії» и стали готовиться заранее, перемещаясь ближе к выходу. Другие, напротив, устремились в центр вагона. Люди услужливо уступали друг другу, как в шахматной
рокировке. С места сдвигались, только не в нужном направлении. Броуновское движение.
Иллюстрация абсолютной хаотичности.
— Вы на следующей выходите?
— Да.
— Тогда давайте поменяемся.
— Зачем?
— Спешу.
Я оказалась лицом к лицу с мужчиной, который «имеет право после работы». Вежливо
поинтересовалась, собирается ли он выходить. Это было важно, потому что я планировала