У специализированных школ (профильных) есть право проводить вступительные тесты для
учеников. Им нужно оценить уровень подготовки и понять, осилит ли ребенок в будущем их
программу.
Стоп, секундочку, а разве есть программы, даже профильные, в которых первоклашки
начинают с чтения Гомера? Или есть буквари, в которых вместо буквы «А» на первой страничке
«Муму» Тургенева? Нет?! Тогда зачем же шестилетнему ребенку дают книгу и просят почитать?
Это неправильно, говорит чиновник, и еще раз напоминает о том, что у специализированных
школ есть право.
У обычных общеобразовательных такого права нет. Принимают всех. Желающих. Желающих
немного. В одной из трех школ в нашем микрорайоне недобор. В первые классы записалось аж
12 человек — если верить маме, которая принесла документы ребенка тринадцатой, но из
суеверия ушла, предварительно сплюнув через левое плечо.
Для сравнения: в той самой, «отвратительной», где есть право, уже сегодня
укомплектованы А, Б, В, Г — четыре первых класса, в каждом — не меньше двадцати пяти
человек.
«Русско-английский лицей» звучит как-то приятнее, чем «загальноосвітня номер 584». И
благозвучие первого некоторых родителей заставляет проглотить фразу: «Извините, ребенок
очень слабо читает, вы не потянете программу» и пообещать нанять репетитора. По крайней
мере моя заплаканная подруга таких мам там встречала.
НАНЯТЬ РЕПЕТИТОРА, ЧТОБЫ НАУЧИТЬ РЕБЕНКА ЧИТАТЬ, ПЕРЕД ТЕМ КАК ПОЙТИ В ПЕРВЫЙ
КЛАСС И НАЧАТЬ УЧИТЬ БУКВЫ.
Ничего абсурдного не улавливаете? Я — нет. Ведь репетиторов предлагают тут же, из
числа своих учителей. Зарплата учительская маленькая. В общем, все логично.
Психолог — это следующий после чтения этап, имеет право на вердикт — не готов к
обучению с шести лет. Почему? Потому что ребенок не смог дать четкого определения научно-
зоологическому термину «чешуя».
Кругозор и словарный запас, безусловно, важен. Сама дико нервничаю, если дочка не может
сформулировать мысль или заменяет нужные слова жестами и междометиями. «Мама, а где
лежит эта… ну, такая… синяя… круглая…?» Напрягаюсь, но предлагаю ей игру:
— «Оно» он или она?
— Она.
— Она съедобная?
— Хи-хи, не-а.
— Она влезет ко мне в портфель? А к тебе в рюкзак? А смогла бы ее поднять маленькая
Соня? А нужна ли она нашей бабушке?
В эту игру можно играть часами. Главное — задавать вопросы посмешнее. В конце концов
отгадаю, конечно, это тарелка «фрисби». После такой игры дочка запомнит слово наверняка.
Открываю учебник по педагогике: « Интеллектуальная готовность к школьному обучению связана с
развитием мыслительных процессов — способностью обобщать, сравнивать объекты, классифицировать их, выделять существенные признаки, делать выводы. У ребенка должна быть определенная широта представлений, в
том числе образных и пространственных, соответствующее речевое развитие, познавательная активность».
Все понятно, только непонятно, должна ли входить в эту широту представлений «чешуя». И
самое главное, если «чешуя» таки не входит, значит ли это, что ребенок к школе не готов? И, насколько я понимаю, проверять логично было бы обучаемость ребенка, то есть способность к
обучению, а не обученность. А если, например, родители шахматисты-гроссмейстеры вместо
того, чтобы, как все, учить малыша читать-писать, с пеленок обучали его играть в шахматы?!
Он идет в школу, читает еле-еле по слогам, про чешую слыхом не слыхивал, зато шах и мат
ставит в три хода. Значит ли это, что с такой высокой обучаемостью он не догонит через пару
месяцев сверстников?
Среди прочих вопросов по готовности чада часто встречается:«Кем работает мама, папа?»
Это переход к третьему этапу собеседования. Беседа с директором. Это директорский вопрос.