(Третьей!? Кошмар!) Дабы реабилитироваться за псевдооригинальность, я с гордостью
произнесла название «тихого места».
— Да ты что?! Правда?! — Наташка явно обрадовалась.
Я подумала, что произвела впечатление на упаковщицу и приподняла подбородок выше
обычного. Хотела в дополнение сказать, что это так, постоянное место, вообще собирались
пойти вон аж куда (!), но передумали, потому что рабочий день, переодеться некогда и все
такое… Пока я перебирала в памяти известные названия «вон аж каких» мест, Наташка
продолжила:
— Ну, прикинь, Харьков — деревня! И мы туда идем!
Второй удар по самолюбию был ниже и больнее.
— Слушай, — не унималась упаковщица, — у меня идея!
Потрясающе. За последние три минуты она умудрилась дважды наступить мне на гордость
и даже не заметить этого. Она мне нравилась.
— Давай мужиков разыграем! Ты с кем идешь?
У меня появился третий шанс.
— Я с…
— Ну, неважно.
Нет, она мне определенно нравилась.
Дальше Наташка изложила свою нехитрую идею. Заключалась она в следующем.
В «тихом месте» мы «случайно» встречаемся. И мой спутник «случайно» окажется ее бывшим
супругом. Она на глазах своего почти-мужа (она собиралась замуж второй или пятый раз) закатает моему скандал за неуплату алиментов. Тем самым практичная Наташка убивает двух
зайцев. Проверяет почти-мужа «на вшивость» и дарит ему совсем недорогой первоапрельский
розыгрыш. Праздник смеха в этом гениальном сценарии служит отличной отмазкой, мол, если
что, имею законное право на пошутить, и календарь под нос.
У меня зазвонил мобильный, и я, прервав увлеченную знакомую на полуслове, побежала на
работу.
«Тихое место» было действительно тихим. Людей было мало. Столики были расположены
так, чтоб никто никому не мешал.
Мы уселись недалеко от окна и еще минут десять обсуждали бурный рабочий день.
Компания студентов недалеко от нас шумно засмеялась. Я вспомнила про праздник и полезла в
сумку за подарком. Нашарив шуршащую обертку, вспомнила про все остальное и посмотрела по
сторонам. Наташки вроде не было. Я водрузила подарок на стол, заказала бокал вина и
приготовилась сказать тост. По моей, естественно, блестящей задумке, мы должны с ним
чокнуться бокалами, и я сообщу ему, что этот волшебный (бутафорский) бокал вина отныне
станет его талисманом и что больше ему никогда не придется оправдываться за то, что он
непьющий. А потом, может быть, я расскажу ему про Наташку и ее дурацкую идею. Таков был
мой абсолютно не смешной, но очень душевный план.
Мне принесли вино.
— Виталик?!?
Сильно накрашенная женщина в вечернем платье с черными перьями (!), отдаленно
напоминающая мою знакомую (в пуховике и валенках из перехода метро), застыла возле
нашего столика. Причем застыла в таком искреннем недоумении, упершись взглядом в моего
спутника. Он не был Виталиком, но уставился на нее так, как будто был. Меня больше
интересовали перья.
— Что же мы, Виталик, не звоним, не пишем?! А?! А я телефон не меняла! И адрес тот же! И
мальчик маленький такой, помнишь?! Все еще живет, представь себе, по тому же адресу?! А?!
Виталик?!
Переигрывает. Явно переигрывает. Я посмотрела на «Виталика» с интересом. А хорошо, что
не предупредила. Самой интересно. Мой взгляд он трактовал по-своему: