Как будто из рекламы кока-колы
Клубнику ест, зимой, на выходных
Ну и так далее, такие же приколы.
А вместо этого какая красота!
Стою, любуюсь видом из окошка,
А вместо колы кипяченая вода
И как клубника выглядит картошка».
Два часа дня. Работаю. О конкурсе забыла напрочь. «Вам письмо» — пищит почтовый ящик.
Открываю. Читаю.
«Привет. Стихотвореньице так себе... Банально... Грустишь? А чем тебе можно поднять
настроение»?
Хамство, думаю. Но отвечаю. Без эмоций, пара строк, через запятую.
«Шоколад, Даниил Хармс, Рисунки моей дочери, Взрослые мужчины, которым кажется, что
они Цари, Водка с виноградным соком в компании трёх подруг… и зарплата».
Ответила честно.
Вечер. Собираюсь на девичник. Подруги детства плюс «отвертка». 14 февраля — это наш
праздник! Праздник несбывшихся надежд. Выключаю компьютер: «Завершить работу». Он
настойчив: «Вам письмо». Открываю.
«Ув. anna, проблемы со связью, текст дошел с искажениями, поэтому есть вопросы: 1. Где продают шоколад «Даниил Хармс»? (Я уверен, что это не молочный шоколад.) 2. В каком стиле Ваша дочь рисует взрослых мужчин, «которым кажется, что они Цари» (она
рисует только такое?!).
3. Водка с соком вместе или раздельно? (Это важно.)
4. Три подруги — логично, только, наверное, шумно?!
5. Зарплата должна поднимать не настроение, а материальное благосостояние...»
Поработаю над списком более подробно и найдусь, не теряйся. :) ЦАРЬ».
Смеюсь. Мне смешно. Я давно не смеялась.
Следующий уровень
Не помню, в какой момент жизнь приобрела другой смысл. Какой-то «не совсем» или
«совсем не» такой. Если бы доктор-психиатр взялся описать мой тогдашний диагноз, наверное, это выглядело бы так: «У больной наблюдаются частые немотивированные приступы
смеха, в некоторых случаях — хохота. Неадекватные реакции чаще всего вызваны
присутствием монитора. На другие внешние раздражители больная не реагирует».
Это Любовь. Любовь, не обусловленная ничем. Ни лицами, ни именами, ни анкетными
данными. Нежность — уменьшительно ласкательные варианты ников. Буквы, слова, пароли.
Электронные откровения от Никого к Никому. Зигмунд Фрейд медленно переворачивается в
гробу. Психоанализ отменяется. То, что происходит, — это следующий уровень.
8 марта. Очередная дань феминизму. Девичник, «отвертка», я: «Девочки, я, кажется, влюбилась в человека, которого никогда не видела…» Молчание. Непереводимая игра слов.
Резюме (естественно, три, по количеству присяжных :) 1. Дура. 2. Идиотка. 3. Замуж тебе надо.
Изменить правила
— Как тебя зовут? — спросила я у человека, которому сказала в жизни больше, чем всем на
свете людям, с которыми когда-либо говорила. К середине марта нас связывало шестьдесят
мегабайт (больше шестидесяти миллионов знаков!) текстовой информации на двоих. Это
сопоставимо с двумя, нет, пожалуй, с тремя общими детьми.
— Валентин, — ответил он.
Его звали Валентин. Я даже не сразу связала ДЕНЬ нашего знакомства и историю, связанную с ним. Это было первое из тех невероятных совпадений, которые ожидали нас
впереди. Оказалось, нас разделяют три тысячи километров и пара-тройка морей. Такая
мелочь, как география, мне и в голову не приходила.
Валик эмигрировал в Израиль несколько лет назад, а до этого мы всю жизнь(!) жили в
одном дворе и… ни разу не встретились. Причем всегда находились где-то рядом. Школы, офисы — параллельно. (Теперь за Фрейдом отправляется Евклид, ну насчет «никогда не
пересекаются»).
Мы говорили по мобильному. Часами. Я «водила» его по Харькову. Намотала