Шкловский В. Б. Матерьял и стиль…, стр. 170.
Хотя именно так эпизод зачастую и трактуется: как несоответствие личностей (маленький Балашев, большой Наполеон). «Игра льва с котенком»: в этом иногда видят свидетельство бессилия философии Толстого перед наполеоновской легендой. В данном случае очевидно только бессилие подобной «критики»: исторический эпизод совершенно созвучен пафосу романа.
Вот содержание этих исторических фраз-анекдотов. Два момента — словесные триумфы Балашева над императором Наполеоном. Оба раза говорили о Москве. Балашев отвечает на удивление Наполеона по поводу обилия церквей в Москве: «Потому что наш народ набожен. — Ба! — отвечает Наполеон. — В наше время нет набожных. — Прошу извинить меня, — парирует Балашев, — ваше величество, не везде одно и то же. Может, в Германии и Италии нет набожных, но в Испании и России набожность еще существует» (намек на то, что в России Наполеон встретит такое же ожесточенное сопротивление, как в Испании). Второй момент. Наполеон: «Какая дорога ведет к Москве?» Балашев отвечает: «Ваше величество, этот вопрос немного затруднителен для меня: русские, подобно французам, говорят, что каждая дорога ведет к Риму. Дорогу избирают по вкусу. Карл XII пошел на нее через Полтаву».
Шкловский В.Б. Матерьял и стиль…, стр. 175. В романе столкновение с лицом — это экзистенциальное переживание, которое стоит вне рамок исторического, не подчиняется ему. Каким укорененным в истории, в своем мире становления, ни был бы Наполеон, он смешон, глуп, жалок — когда касается лица «русского генерала». Лицо — то, что не присваивается ни природой, ни историей. Именно это играет роль, когда Пьер и Даву смотрят в лицо друг другу: оба увидят «брата по человечеству» в другом. Отсюда каждый герой романа хотя и несет социальную, историческую, художественную и иные функции, но также он обладает неотчуждаемым (как отчуждаются лица в комедиях, сатирах и пр.) дофункциональным лицом. Еще один пример — столкновение Ростова в бою с лицом французского офицера, которого он чуть было не зарубил: контекст боя, даже подвига, не может подчинить себе лицо другого.Статус лица, личного, фундаментален у Толстого. Когда Толстой подрывает смысловую легитимность события, каждый раз проверяя его логикой становления, огромную роль играет личностный индикатор. Как правило, пустоте события обусловленного противостоит наполненность события личного: вечная игра правды и лжи. Совершающаяся ложь — вторжение французов в Россию. Здесь каждый обманывает себя, предполагает смысл, которого на самом деле нет: Мюрат, Даву, Наполеон — все одержимы чистым становлением. При этом каждый лживо приписывает себе какую-то роль, жестом комедианта, почти истерически, удерживает маску перед лицом.
Тарле Е.В. Лев Толстой и миссия генерала Балашева. Сочинения. В 12-ти томах. М., 1961, т. XI, стр. 752.
[Свидетельство Комаровского, очевидно, было записано именно со слов Балашева в июне 1812 года. В основных моментах рассказ Комаровского соответствует записке, но диалоги даются явно в жанре устного пересказа, никак не обработанного литературно. Существуют и некоторые отличающиеся от записки подробности (не указанные позднее самим Балашевым): упоминание об участии Орлова, рассказ о завязывании глаз на пути к ставке Даву, о приватном разговоре с Коленкуром и некоторые другие. Надо сказать, что в это время Балашев и Комаровский были достаточно близки и делили одну квартиру в Вильно перед войной, а затем при ставке в походе. Даже в саму свою поездку Балашев отправился в генеральском мундире и в ленте Комаровского, так как балашевский багаж вечером 13 июня уже отбыл из Вильно. См.: «Записка графа Е. Ф. Комаровского». — «Исторический вестник». СПб., 1897, № 10, стр. 56–59.
Дурново Н.Д. Дневник 1812 года. 1812 год… Военные дневники. М., 1990, стр. 80. Добавим, что Александр действительно оказался «очень доволен» Орловым: на следующий же день он был пожалован флигель-адъютантом.
Шкловский В.Б… Матерьял и стиль…, стр. 37.
Скажем, игра дискурсов (официального, либерального или социологического, архаических и народных социолектов) в работах С.Ф.Платонова или В.О.Ключевского; блестяще диалогизированы многие работы самого Е.В.Тарле.