Но здесь и только здесь он был готов находиться некоторое время в тени.
Пару недель спустя на сборе «Спартака» в австрийском Гоинге, куда с командой отправились и Федотов, и Черчесов, моя коллега Елена Вайцеховская спросит нового спортивного директора:
— В вашу бытность в «Тироле» вы как-то сказали, что в плане дальнейшей карьеры вас привлекает только роль главного тренера. Почему же тогда согласились в «Спартаке» на другое амплуа?
Потому что «Спартак» — мой родной клуб.
И вы в нем готовы работать на любых ролях?
Ну, положим, быть спортивным директором в клубе, где я вырос, где сделал карьеру — не «любая» роль. Новые амбиции, новые цели. Время покажет, интересна мне эта работа или нет. На данный момент она мне нравится.
Разумеется, Черчесов не стал говорить открыто, что цель стать главным тренером с повестки дня не снимается. По отношению к Федотову это было бы элементарно неприлично, а на Кавказе учат уважать старших…
Вечером 12 мая Черчесов известил руководство «Тироля» о предстоящем уходе с поста главного тренера. Это не стало неожиданностью, и препятствий российскому специалисту чинить никто не стал. Более того — после заключительного матча сезона в Инсбруке по этому поводу творилось что-то невероятное.
О том, как с ним прощались, написал из Австрии мой коллега по «Спорт-Экспрессу» Борис Тосунян. Вот фрагменты этого репортажа.
«Провожая Станислава Черчесова на родину, Инсбрук гулял всю ночь. 10 лет, которые россиянин провел в альпийском городе, не прошли бесследно. С его помощью команда трижды становилась чемпионом Австрии, а потом, после нашумевшего в свое время банкротства, возродилась из пепла. Поэтому, когда прошел слух, что к Стани проявили интерес в России, благодарные горожане устроили ему такие трогательные проводы, которых ранее не удостаивай я никто. Обычно праздники такого масштаба в Австрии организуются, например, по случаю завоевания чемпионского титула, а тут закатили пир горой в честь отбывающего домой россиянина.
Когда после финального свистка на поле, обгоняя друг друга, ринулись тысячи людей, я, признаться, испугался: показалось, что сейчас толпа, разочарованная крупным проигрышем в родных стенах, учинит расправу над стоявшим рядом со мной Черчесовым. Однако окружившие тренера люди повели себя совсем иначе: одни слезно просили у него автограф, другие, изловчившись, гладили бритую голову кумира, третьи — по австрийской традиции протягивали кубки с пивом. А оставшиеся на трибунах развернули плакаты на русском языке, написанные пусть и с грамматическими ошибками, зато от всего сердца. Были транспаранты и на немецком — в стихах. Суть всех лозунгов сводилась к одному: куда бы ты, наш герой, ни уезжал, ты все равно остаешься в наших сердцах. И большое спасибо за все, что ты для нас сделал. Кое-где красовались огромные портреты виновника торжества, напоминавшие те, что когда-то можно было видеть на Красной площади во время праздничных демонстраций трудящихся.
Позже, уже за пределами стадиона, Черчесову пришлось выслушать немало торжественных речей. Кто-то, в основном простые болельщики, настаивал на том, чтобы он передумал покидать боготворящий его Инсбрук. В другой, более респектабельной аудитории — «Клубе 96», куда входят отцы города, — просили уезжающего тренера рекомендовать на свой пост стоящего специалиста. В ответ Черчесов только отшучивался: мол, народ так просит его остаться, что, видимо, никого, кроме самого себя, он рекомендовать не сможет. А один пожилой господин обратился к нашему герою с просьбой немедленно оформить приглашение, по которому он смог бы приехать в Москву и побывать на одном из ближайших матчей «Спартака».
И последнее: похоже, в Инсбруке теперь чуть ли не в каждом доме есть фотография Черчесова. Во всяком случае, позировал он со всеми, кто к нему обращался, а желающих были сотни».
Понятно, что Черчесов был рад таким бурным проводам. Но при этом, полагаю, прекрасно понимал: в родном «Спартаке», если он хочет там работать, обожествлять его никто не будет. Там его ждет совсем другая жизнь.
Тем временем неопределенность с будущей должностью — по крайней мере публичная — продолжалась еще несколько дней. И уже только после финала Кубка России, который состоялся 20 мая, «Спартак» подписал с Черчесовым полуторагодовой контракт, согласно которому австрийский «репатриант» должен был выполнять функции спортивного директора. Те самые, которые раньше были в ведении Федотова.
По информации из одного источника, близкого к главному тренеру «Спартака», Черчесов до заключения контракта звонил Федотову, и не раз. «Федотов сказал ему: «Приезжай», — сообщил источник. — Если бы он заявил обратное, Черчесов в Москву бы не поехал».
Любопытно, что, когда Черчесов чуть больше года спустя превратится в главного тренера, контракт у него останется прежний. Так же, насколько мне известно, было и у Федотова. Странновато как-то все это, учитывая огромную разницу в мере ответственности спортивного директора и главного тренера, не находите?
Или…
Или функция спортивного директора в «Спартаке», по сути, почти автоматически стала означать роль «резервного главного тренера». Федотов занимал этот плацдарм во времена тренера Старкова — и после отставки латвийца занял его место. Годом позже такой же путь проделает Черчесов.
Кстати, Федун даже не стеснялся публично декларировать свои истинные намерения. В развернутом интервью «Спорт-Экспрессу» по итогам сезона-2006 он по поводу Черчесова так и сказал: «На крайний случай всегда желательно иметь под рукой подготовленного человека, а не искать первого встречного». Оттого и футболисты, не стесняясь, говорили мне: «Все в команде знали, что после Федотова будет Черчесов. Не знали только одного — когда».
И вот здесь встает один из главных вопросов. Можно ли согласиться с оценкой ряда болельщиков и квалифицировать поведение Черчесова как подсиживание Федотова?
Для этого нужно проанализировать логику черчесовских действий в должности спортивного директора. Он был одним из ответственных за трансферы — но, кстати, не единственным. И сработал «Спартак» в этом направлении за два заявочных периода (лет-ний-2006 и зимний-2007) по меркам топ-команды действительно очень вяло. Для клуба с 60-миллионным бюджетом, у которого есть заметные дыры в составе, Жедер, Плетикоса и бесплатный Сабитов — доукомплектование явно недостаточное. Тем более что вратарь (кстати, заслуга в его приобретении принадлежит лично Черчесову) появился в команде уже после февральского вылета красно-белых из Кубка УЕФА.
Я готов был бы согласиться с теми, кто подозревает Черчесова в саботаже, только в одном случае. Если бы летом 2007-го, уже после его назначения главным тренером, на «Спартак» посыпалось конфетти из звездных дебютантов (такое же, как, скажем, летом 2004 года, когда в Тарасовке высадился целый многомиллионный десант: Аленичев, Видич, Йиранек, Кавенаги, Родригес).
В этом случае было бы понятно: новичков умышленно придерживали до отставки Федотова.
Но при тренере Черчесове в «Спартак» пришел один-единственный 20-летний бразильский форвард Веллитон. Который осенью фрагментами выглядел здорово — но не сомневаюсь, что в следующем году ему еще предстоит выдержать борьбу за место в стартовом составе с выдвиженцами из спартаковского резерва Прудниковым и Дзюбой.
Выходит, не в подсиживании дело. А просто в совершенно не отлаженной за два с половиной года генеральным директором Шавло работе на трансферном рынке. Что же касается собственно согласия Черчесова прийти в «Спартак», то поставьте себя на его место. Вас приглашает родной клуб, и приглашение это может больше никогда не повториться — кто знает, как жизнь повернется? Амбиций у вас — вагон и маленькая тележка. Для начала вам предлагается осмотреться, адаптироваться, постепенно войти в курс дела — да еще и за весьма достойную, несравнимую с австрийской, зарплату. Вы бы отказались?
Вот и Черчесов не отказался. И он убежден, что не сделал по отношению к Федотову ничего подлого. Ни в должности спортивного директора, ни уже став главным тренером. Во второй ипостаси он ни разу не бросил камня в федотовский огород, по поводу чего говорил:
— Знаю я этот тренерский анекдот про письма. Никогда их не писал и писать не собираюсь. Я никогда не ищу себе алиби. Я работаю. Болен этот игрок или здоров, плохой этот судья или хороший, ошибся этот защитник или нет — таких оправданий вы от меня никогда не услышите. Мы делаем свое дело и должны сосредоточиться на нем. Иначе делать в этой профессии нечего.
Бородатый анекдот, о котором вспоминает Черчесов, если кто не знает, такой. Уходит из команды старый тренер — и, передавая дела молодому коллеге, передает ему три письма, запечатанных в конверты. И говорит: «Первый конверт вскрой, когда команда начнет валиться. Второй — когда станет еще хуже. И третий — когда поймешь, что увольнение неминуемо». Скоро приходится вскрыть первый конверт. Там одна фраза: «Вали все на меня». Еще через какое-то время — второй. Там опять: «Вали все на меня». И, наконец, доходят руки до третьего. А там совет: «Пиши письма»…
Черчесов писем не пишет, советов таких не принимает. И, мне кажется, ему в душе очень неприятно, что Владимир Григорьевич не подошел к трубке, когда Станислав Саламович как-то раз ему позвонил.
По этому поводу он как-то заметил:
— Недавно ехал в лифте и обратил внимание на надпись, которую кто-то сделал уже, наверное, лет 15 назад: «Если хочешь понять соседа — поговори с ним».
По-моему, Черчесов надеется, что рано или поздно Федотов оттает и пойдет на этот разговор…
Констатируем грустный для нынешнего руководства клуба факт: прежний гендиректор Юрий Первак при всех своих очевидных недостатках с задачами по комплектованию справлялся лучше. От Видича и Йиранека до Ковача и Быстрова — более десятка классных игроков появилось в «Спартаке» при Перваке. При Шавло из уже хорошо зарекомендовавших себя футболистов — Моцарт, Штранцль да Плетикоса. Три удачи за два с половиной года — для топ-клуба маловато будет.
А все из-за того, о чем я уже в этой книге говорил. Первак обладал необходимыми полномочиями для оперативного решения кадровых вопросов — Шавло же необходимо постоянно советоваться с Федуном, у которого есть и масса других, нефтяных и прочих, проблем. Нередко приходится ждать и тянуть время. Другие в этот момент регулярно обходят «Спартак» на финишной прямой.
Так что трансферная неубедительность спартаковцев — проблема системная, а не личностная. Другое дело, что личность Шавло в данном случае подобрана строго под систему жесткого единоначалия, созданную бывшим военным Федуном. Попробовал председатель совета директоров с «федерализмом» по-перваковски — не понравилось, что с учетом экстравагантной личности бывшего гендиректора совсем неудивительно. Так, как теперь, хозяину легче.
Клубу сложнее.
Что же до должности спортивного директора, то при Черчесове она… пропала. И с этим связана одна весьма загадочная история.
В одном из первых интервью нового главного тренера, опубликованном в июне 2007 года в «Советском спорте», Станислав Саламович заявил, что спортивный директор «Спартаку» не нужен.
На следующий день в телевизионном интервью Черчесов заявил, что подобных слов не произносил. Шавло в интервью «Спорт-Экспрессу» сказал то же самое: «Черчесов был у меня сегодня утром и сказал, что такого не говорил».
В то же время в «Советском спорте» клялись, что цитата была и у них «все ходы записаны». В редакцию по этому поводу, как рассказывали представители этого издания, даже заезжал спартаковский пресс-атташе Шевченко. И якобы убедился, что слова прозвучали.
Черчесов же, придя в редакцию «Спорт-Экспресса», дал такое разъяснение:
— Эту фразу у меня вырвали из контекста. Речь шла вот о чем: спортивный директор не нужен сегодня, так как до сих пор эту функцию выполнял я. Пока новый человек разберется в делах, сезон закончится. Но как можно заявить, что должность, которую ты сам занимал, вообще не нужна?! Это все равно, что вратарь скажет, что команда может и без него играть. А вот что будет дальше — решать руководству клуба. В Афинах мы с Шавло разговаривали с Арсеном Венгером и поражались, как он успевает заниматься и постановкой игры, и селекцией.
Коль скоро записи наделавшего шума интервью Черчесова я не слышал, не собираюсь судить, кто прав — он или газета. Вопрос в другом.
Черчесов первым из спартаковских тренеров последних лет понял то, что много лет являлось аксиомой для Валерия Лобановского: коллективной ответственности не бывает, коллективной бывает только безответственность.
Черчесов осознал, что если не замкнуть трансферную (а вдобавок и контрактную) политику на фигуре главного тренера и отдать ее на откуп другим людям — добра ждать не следует. Допускаю, что, побывав в шкуре спортивного директора и насмотревшись на скрипучий механизм работы спартаковского клуба изнутри, он утвердился в этом выводе окончательно.
В руководстве «Спартака» утверждают, что не потому» Черчесову дан карт-бланш в том числе и по финансовым вопросам, что ему доверяют больше, чем тем же Федотову или Старкову. А потому якобы, что Черчесов — первый из спартаковских тренеров последних лет, который этого карт-бланша настойчиво добивался. В то время как его предшественники не были столь решительными людьми, чтобы быть готовыми брать на себя ответственность за все.
Так это или нет — не знаю. По крайней мере, до Черчесова у тренеров «Спартака» была четко очерченная резервация: это можешь делать, а вот туда — не суйся. Вот какое суждение высказал Игорь Шалимов:
— Тренеру можно сколько угодно кричать, топать ногами и размахивать руками, но если у него нет полномочий для реальных действий, команда это быстро почувствует. И никакие воспитательные меры эффективными уже не окажутся. Игрокам «Спартака» потребовалось немного времени, чтобы разобраться: Федотов в клубе, по большому счету, мало что решает. Его авторитет, как и авторитет любого тренера в схожей ситуации, от этого серьезно и необратимо пострадал. Черчесов же повел себя абсолютно правильно. Он сразу показал команде, что от него зависит гораздо больше. И трансферы под себя забрал, и порядок навел, что быстро сказалось на игре. Но по-настоящему оценивать Черчесова-тренера можно будет только в 2008 году, когда он проведет предсезонку. Вообще же, на мой взгляд, зря уволили Скалу — с ним спартаковцы и в 2005, и в 2006 году стали бы чемпионами…