Наш 687 ШАП (штурмовой авиационный полк) был сформирован 23.11.41 г. в городе Молотове из выпускников школы летчиков. Начал воевать в его составе примерно с января 1942 года на самолетах Р-5 (немцы называли "рус-фанер"). Действительно, из фанеры.
К весне 1942 года выведен на переформирование, т. е. был разбит. Из 19 летчиков в живых остались 7: командир полка майор Кунтыш, командир эскадрильи капитан Штыков, замкомандира эскадрильи ст. лейтенанты Коробейщиков и Логвиненко и летчики лейтенанты Игошин, Коныгин, Иванов. Из стрелков осталось пять человек. Остальные погибли.
После пополнения перед первой Ржевской операцией 30 июня 1942 года полк был в следующем составе: майор Кунтыш - командир полка, командиры эскадрилий - капитаны Штыков и Бочко, зам. командира эскадрилий - капитан Щербаков, старший лейтенант Брежнев и командиры звеньев - старшие лейтенанты Коробейщиков, Шуверов, Логвиненко, младший лейтенант Сутырин. Летчики Корниенко, лейтенант Горькавый, Иванов, Коныгин, Игошин, лейтенант Лядский, младший лейтенант Пелевин, старшина Дольников, Горбаченко, сержанты Полетаев, Владимиров, Шумихин.
В этом составе я - пополнение.
17.08.42 г.
Первый тур закончил 13 августа 13-м боевым вылетом. Он был тревожным (для суеверных: два раза по 13!), но закончился вполне благополучно. Было задание: найти переправу на Волге между Ржевом и Зубцовом и уничтожить ее. Нас сопровождали Яки из 1-го гвардейского авиационного полка. Перед Зубцовом истребители исчезли. Наверное, сработали по принципу "За Родину и в облака". Это бывало не раз. Дальше мы пошли сами. Хорошо что переправа оказалась возле Зубцова. Наше звено ее разбило, а нас даже не обстреляли. На бреющем ушли домой. К счастью, немецких истребителей тоже не встретили. 15.08 остатки нашего полка уехали на пополнение летчиками и самолетами. Жалко, что двоих наших, Дольникова и Радченко, направили в другой полк. Ехали мы на машине с аэродрома Машутино через Торжок, Калинин в Кимры. Очень неудачно: потратили полтора суток, вместо 12 часов. Кимры - хороший городок. В мирное время неплохо было бы здесь жить и работать каким-нибудь продавцом или сапожником, но не летчиком. В таком городе иметь любимую жену и семью было бы блаженством. Об этом можно только мечтать.
Примерно через полмесяца поеду на второй тур. Уже имею некоторый опыт, обстрелян, что много значит на войне. Стал лучше соображать. В первом туре повезло. Но везенье - довесок, нужно мастерство.
Горбаченко ранен. Гарькавый Филя неизвестно где. Наверное, погиб: на него напали истребители.
Дольников воюет умно. Видимо, долго протянет.
Писем ниоткуда нет. Как будто забыли обо мне. Жду.
27.08.42 г.
Вот уже более 10 дней как абсолютно ничего не делаю: нет бензина... Только сегодня по радио сообщили, что началось, примерно месяц тому назад, наступление на Западном и нашем, Калининском, фронтах. Сегодня передавали почти подробности боев за Зубцов, Погорелое, Городище и Ржев. Я участвовал в боях только под Ржевом. Может, эту передачу слышал кто-нибудь из моих близких и догадался, где я воюю.
Положение на юге очень плохое. Немцы реализуют свой план. Кавказский хребет будет для них не очень сложной преградой. Нефти у нас останется мало. Борьба еще более осложнится.
Война обойдется очень дорого. Мы до ее завершения не доживем.
А пока в Кимрах очень хорошо. Много девушек и мало парней. Им, бедным девушкам, скучно, не с кем развлечься. Как они пристально смотрят на нас, летчиков... Хожу частенько на танцы. Очень нравится. Наверное, потому, что в своей жизни лучшего не видел.
Водочки здесь немного: отстояв очередь, купишь по цене 70 рублей за литр, а с рук - за 500 рублей. Но денег нет.
Получил от Груни письмо. Второе за 5 месяцев! Но оно меня не только обрадовало, но и опечалило. У Груни язва желудка. Это серьезно. Послал ей 2500 рублей, но до сих пор она получила только 1000. Кроме того, очень страдает душевно: ждет меня... Но чем я могу утешить? Война рушит все. Лучше бы она меня забыла, пока не поздно. Но она не из таких.
Имел небольшое увлечение. Но все это неинтересно. За 5 месяцев в душе появилось отчаяние, чувствую себя обреченным на смерть.
Мой друг Борис развлекался в Гари, как будто знал, что погибнет на фронте.
28.08.42 г.
Вынужденный отдых неожиданно прерван. Сегодня собираюсь уезжать в Дядьково (около Дмитрова) на пополнение. Прощай, 687-й полк! Сжились, подружились, стали близкими, а там что будет - неизвестно. На войне рождается настоящая дружба. Здесь все летчики равны, кроме старшего начальства. У всех судьба одинакова: сегодня жив, а завтра... Капитан, лейтенант, сержант - все друзья и родные.
Дольников и Радченко, говорят, имеют уже по 30 вылетов.
Наградили орденом Красного Знамени. Двух капитанов и меня. Зачитали указ на стадионе. Попросили произнести речь. Ну какой из меня оратор! Но все же немного сказал. После этого нас покачали.
8.09.42 г.
В конце августа все же не уехал в другой полк. Начальство так решило. Оно и лучше. В этот день мы погрузились на катер в Кимрах и приехали в Дядьково (здесь я уже в третий раз). В Кимрах было лучше: есть где погулять, да и водочки можно купить. Особенно понравились танцы. Помещение очень удобное, молодежь вполне приличная, есть симпатичные девушки - выбор хороший. Танцами я увлекся.
Здесь много московских девчат, добывают торф, приходят к нам в деревню и устраивают танцы на улице. У меня знакомых еще нет.
1 сентября этого года наш полк посадили в самолет "дуглас" (Ли-2) и за 4 часа доставили в Кряж (завод в районе Куйбышева). Просмотрел там все письма, но для меня ничего не было.
Побывал в Куйбышеве. Там сейчас очень скучно, полное затемнение. Но немцы еще не бомбят.
6 сентября вылетели на фронт на полученных самолетах. Мне пришлось лететь с не уложенным парашютом (распустившимся), но долетел хорошо. Садились на заправку и ночлег в Арзамасе. На следующий день прилетели домой. Встретили нас хорошо. Перед обедом дали положенные 200 граммов. И еще я получил 600 граммов.
Немного потренируемся, пополнимся летным составом и через несколько дней - на второй тур.
Лейтенант Радченко погиб. Во время полета на этот проклятый аэродром в совхозе "Дугино" под Вязьмой. Первый раз на него летали шестеркой, потеряли 4-х летчиков и 6 самолетов. 26 августа послали пятерку. Один Дольников вернулся. На этом же аэродроме погиб и Филя Гарькавый. В первый вылет. Зачем шлют людей на убой?
Мои слова сбываются: Дольников будет долго воевать. Умен и осторожен. Меньше рискуешь - дольше воюешь - больше убьешь.
Да, Ржев - крепкий орешек, раскусить нелегко. Больше месяца идут за него бои. Теперь опять авиацию стягивают. Нам, наверное, еще придется за него сражаться.
Наша авиация несет крупные потери. Почему на Ил-2 нет стрелка? Задняя сфера не защищена. Истребители подходят и расстреливают. Сотни самолетов сбиты из-за этого. Некоторые сажают за бронеспинкой добровольца с пулеметом. Фриц подходит поближе, зная, что стрелка нет, и натыкается на огонь.
От сопровождения истребителями толку мало. Зачастую у летчиков сопровождения не хватает мастерства, смелости... А немцы наглеют. Да и наши штурмовики еще не научились себя защищать. Многое зависит от ведущих. К сожалению, "старичков" выбили, авиацию пополняют молодежью, сержантами, не имеющими опыта не то что военного, даже жизненного. Слабо выучены, плохо держатся в строю, рассыпаются, а их сбивают поодиночке. Приличных летчиков в начале войны потеряли на старых самолетах: не успели перевооружиться. Были Р-5, Тб-3 и прочее старье.
На Волге будут крупные бои. Там немецкие асы из ПВО Берлина. Все с крестами. Господствуют в воздухе.
На днях, наверное, поеду в Москву за орденом. Волокита!
Писем нет. Получила ли Груня деньги? Как она живет, как здоровье? Иногда она мне снится. И обычно как мы расходимся, а затем - примирение. Сон почти всегда заканчивается счастливо.
Скоро уже месяц, как не воюем. В нашем полку теперь тоже будут одни сержанты...
18.09.42 г.
Приближаются холода. Зимы боюсь: плохо воевать. Дней через 10, видимо, начнем. А где и как - не знаем.
Не хватает бензина. Два дня ходили молотить овес, помогали селянам.
На фронте пока бензин есть. Чуть ближе к прифронтовой зоне - уже не хватает. Вот что значит для нас Кавказ. Чем все это кончится? Счастлив будет тот, кто увидит конец войны.
Речи Черчилля и тем более Гарримана все же обнадеживают в том, что второй фронт будет. Но когда его откроют...
Дней 5 тому получил от Груни аж два письма.
14 сентября должны были ехать во второй раз в Куйбышев за самолетами, но не получилось. И в Москве, куда собирались за орденами, побывать не пришлось. А так нужно было. Хотел заехать к маме, пусть не родной, но такой близкой мне.
Часто вспоминаю добрые старые времена, когда в хороший солнечный день в Кременчуге я в костюме и в шляпе, она - в длинном, моем любимом платье прохаживались по улице или гуляли на стадионе, на берегу Днепра. Вспоминаю со всеми подробностями. Или Актюбинск, куда мы переехали со школой из Кременчуга. Арбузы под кроватью, мокрушки ползают по комнате... Я всегда торопился домой. Когда шел из авиашколы, все считал, сколько осталось кварталов, а до дома их было семь.
Там у начальства я был в опале. Впрочем, как всегда. Такой уж я человек: не могу терпеть несправедливость. У меня все не так, как у людей. А вот на войне мне почет. Делом заслужил.
Из летных школ на фронт отправляют прежде всего неугодных. Как грустно быть одиноким в жизни. Где мои родители, сестра и брат, любимые и дорогие. Неужели когда-нибудь придется надеть свой гражданский костюм? Хотя бы без шляпы и без часов...