мужиков осталось у телег, умирая от жажды. Иные брели на север к Днепру. Полки роптали…
Воеводы, полковники, тысяцкие собирались в обед близ полотняного шатра Голицына, с
тревогой глядели на повисшее знамя. Но никто не решался пойти и сказать: «Уходить надо
назад, покуда не поздно. Чем дальше – тем страшнее, за Перекопом – мертвые пески».
Василий Васильевич в эти часы отдыхал в шатре, сняв платье, разувшись, лежа на коврах, читал по-латыни Плутарха. Великие тени, поднимаясь с книжных страниц, укрепляли бодростью
его угнетенную душу. Александр, Помпеи, Сципион, Лукулл, Юлий Цезарь под утомительный
треск кузнечиков потрясали римскими орлами. – К славе, к славе! Еще черпал он силы, перечи-тывая письма Софьи: «Свет мой, братец Васенька! Здравствуй, батюшка мой, на многие лета!
Подай тебе, господи, враги побеждати. А мне, свет мой, не верится, что ты к нам возвратишься…
Тогда поверю, когда увижу в объятиях своих тебя, света моего… Что ж, свет мой, пишешь, чтоб
я помолилась: будто я верно грешна перед богом и недостойна. Однако ж, хотя и грешная, дер-заю надеяться на его благоутробие. Ей! всегда прошу, чтоб света моего в радости видеть. По сем
здравствуй, свет мой, навеки неисчетные…»
Когда спадал зной, Василий Васильевич, надев шлем и епанчу, выходил из шатра. Завидев
его, полковники, тысяцкие, есаулы садились на коней. Играли трубы, протяжно пели рожки.
Войско двигалось теперь по ночам до полуденного зноя.
Так было и сегодня. С высоты кургана Василий Васильевич окинул бесчисленные дымки
костров, темные пятна войск, теряющиеся во мгле линии обозов. Мгла была особенная сегодня, пыльный вал стоял кругом окоема. В безветрии тяжело дышалось. Закат багровым мраком разливался на полнеба. Летели стаи птиц, будто спасаясь… Солнце, садясь, распухало, мглистое, страшное… Едва замерцали звезды, – затянуло их пеленой. Разгораясь, мерцало дымное зарево.
Поднимался душный ветер. Яснее были видны пляшущие языки пламени, – они опоясали коль-100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Алексей Толстой: «Петр Первый»
45
цом все войско…
У кургана остановилась кучка всадников. Один тяжелыми прыжками подскакал к шатру.
Слез, поправляя высокую шапку. Василий Васильевич узнал жирное лицо и седые усы гетмана
Самойловича.
– Беда, князь, – сказал он негромко, – татары степь подожгли…
Под висячими усами гетмана не видна была усмешка, тень падала на глаза…
– Кругом горит, – сказал он, показав нагайкой.
Василий Васильевич долго всматривался в зарево.
– Что ж, – посадим пеших на коней, перейдем через огонь.
– А как идти по пеплу? Ни корма, ни воды. Погибнем, князь.
– Мне отступать?
– Делай как знаешь… Казаки не пойдут через горелую степь.
– Плетями гнать через огонь!.. (Василий Васильевич несдержан был в гневе. Забегал по
кургану, вонзая в сухую землю железные каблучки.) Давно вижу, – казаки не с охотой идут с
нами… Смешно глядеть – в седлах дремлют. Крымскому хану небось бодрей служили… И ты
кривишь душой, гетман… Поберегись… На Москве и не таких за чуб на плаху волокли… А ты –
попович – давно ли свечами, рыбой торговал?
Тучный Самойлович дышал, как бык, слушая эти обиды. Но был умен и хитер, – промолчал. Сопя, взлез на коня, съехал с кургана, пропал за телегами. Василий Васильевич крикнул
трубача. Хрипло запели трубы по дымной степи. Конница, пешие войска, обозы двинулись через
огонь.
На заре стало видно, что идти дальше нельзя, – степь лежала черная, мертвая. Только, за-виваясь, бродили по ней столбы. Усиливался ветер с юга, погнал тучами золу. Видно было, как
вдали первыми повернули назад казачьи разъезды. В полдень в обозе собрались воеводы, полковники и атаманы. Хмурый подъехал гетман, сунул за голенище булаву, закурил люльку. Василий Васильевич, положив руку в перстнях на латы, сказал, смиряя гордость, со слезами:
– Кто пойдет против руки господней? Сказано: человек, смири гордыню, ибо смертен есть.
Господь послал нам великое несчастье… На сотни верст – ни корма, ни воды. Не боюсь смерти, но боюсь сраму. Воеводы, подумайте, приговорите – что делать?
Воеводы, полковники, атаманы, подумав, ответили:
– Отступать к Днепру, не мешкая.
Так без славы окончился крымский поход. Войска с большой поспешностью двинулись
назад, теряя людей, бросая обозы, и остановились только близ Полтавы.
2
Полковники Солонина, Лизогуб, Забела, Гамалей, есаул Иван Мазепа и генеральный пи-сарь Кочубей, тайно придя в шатер Василия Васильевича, сказали ему: