Да уж, вот этого я точно не ожидала, он меня будет учить что позволять, а что нет. Я слишком много времени потратила на то, чтобы меня увидели, как специалиста, слушали меня, а не смотрела как на красивую картинку.
Влада я слушала и делала как он говорит, училась у него. Возможно немного грубо, но со мной считаются.
С трудом проталкиваю кусок ненавистной пиццы и откладываю в сторону коробку.
— Знаешь, когда работаешь с мужчинами приходиться чем-то жертвовать. И чтобы заслужить их внимание, я приняла их манеру разговора. Ничего плохого я в этом не вижу.
Стало обидно что он не понимал в какой кухне я варюсь. Раз уж я выбрала такую профессию, я приняла и правила всего что ее касалось.
— Я не хотел тебя обидеть.
— Тебе не понять, ты мужчина и тебе не нужно бороться за то, чтобы на тебя обратили внимание. Доверяли как своему, потому что ты и есть свой.
Тимур смотрит на меня так, будто я говорю ерунду. Проблемы каменного века. Возможно, если бы я выбрала другую профессию, или засела бы в теплом и чистом офисе, то думала бы так же. Но я прошла все стадии отчаянья, а Влад мне помог.
Непрошеные воспоминания о бывшем муже, фантомной болью отозвались глубоко во мне. Но не задержались и это меня очень порадовало. Время лечит, но все равно после всего остаются рубцы.
— Возможно, ты преувеличиваешь.
— Хотела бы, да нет. Знаешь, когда я начала работать в компании, меня не воспринимали всерьез. Мне не доверяли и сомневались в том, что я могу что-то делать еще кроме как кофе приносить, да на встречах ресницами хлопать. Каждый божий день я шла на работу и думала, что вот сегодня я точно уволюсь. Сил не было спорить и доказывать, что я могу делать все то же самое что и мои коллеги мужчины. И то, что при матах я в обморок не упаду.
— Ну, судя по всему, ты не то, что не уволилась, а на оборот, пустила корни на мужской территории.
— Да, — грустно улыбнулась, — Влад помог.
При упоминании моего бывшего мужа лицо Тимура помрачнело.
— Первое чему он меня научил, что нельзя быть открытой книгой. Эмоции не должны быть на первом месте и даже не на первых пяти. Насмешки, стереотипы, на это надо отвечать в той же манере. Изо дня в день он мне это повторял, и знаешь я в какой-то момент это освоила. Со временем перестала разделять работу и дом. Я живу в одном состоянии.
Хотелось еще много чего сказать о несправедливости. О том что уроки я освоила на отлично, только потеряла себя. И теперь живу как научили, и ничего не могу с этом поделать.
Тишина затянулась, а я продолжаю находиться в туманом состоянии. Холод накрыл волной отчуждения. Он со мной это сделал, а я позволила.
Теплые пальцы коснулись моего лица. Мягкие, чуть шершавые подушечки прошлись по моим щекам стирая соленые дорожки слез. Его глаза плескались ласковой синевой. Давали обещание что все будет хорошо, иначе быть не может.
Я этому верила, прямо сейчас, и только ему.
«Наивная» повторял мой внутренний голос.
Тимур наклоняется и прижимается своим лбом к моему. Смотрит прямо в глаза, будто ищет повод остановиться. В глазах нежность, обещания, и сумасшедшая сила, которая вот-вот вырвется и накроет, защитит меня.
Кончики пальцев начинает щипать, словно электрический разряд проходит мелкими ниточками сквозь кожу. Они затрагивают важные чувства внутри, которые я дума умерли. Но его легкие прикосновения как разряд, который их пробуждает.
Еще чуть ближе, я чувствую легкий запах лайма и мяты. Губы покалывает от желания попробовать и убедиться в правильности моих догадок. Эта идея не дает мне покоя. Я прикусываю нижнюю губу чтобы не сорваться. Тимур проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе, высвобождая от моих зубов. Я замираю, так как внутри взрывается миллион петард, словно наступил Китайский новый год. Каждый сантиметр отзывается на его движения.
И честно, меня это пугает.
Он набирает полную грудь воздуха. Как будто готовиться к затяжному прыжку, прикрывает глаза на секунду.
Затем на выдохе, с грустным облегчением, будто сейчас он принял сложное решение, сказал:
— Прости.
Еще спустя пару мгновений, он опускает руки и встает с лавочки.
— Нам пара возвращаться.
Я настолько растеряна, что не сразу понимаю, о чем он говорит. Но послушно встаю и иду за ним на выход из этого волшебного места.