2010 год
Дрожащими руками Маргарита, открывая ящик за ящиком рабочего стола Рощина, наспех перебирала документы.
Кирилл скоро вернётся, а она ничего компрометирующего не обнаружила. Глупо надеяться, что в случае правдивости слов Олега, Рощин станет держать что-то важное там, куда любой вхожий в дом, имеет доступ. Руслан как узнал о новом плане, сразу дал Одинцовой это понять. Но она не теряла надежды что, желая спрятать нечто важное, Кирилл положит на видном месте.
— Да что это такое? — Пересмотрев последнюю папку, вздохнула, обреченно опустившись на стул. Мечты покончить сегодня со всем фарсом не оправдывались.
Машинально осмотрев стол на наличие зацепки, ухватилась взглядом за фотографию в резной рамке. Черно-белая фотокарточка изображала вполне счастливую семью: представительного мужчину лет сорока, красивую женщину с длинными, цвета воронового крыла волосами, лет на пять моложе, и мальчишку годов десять от роду. Не знай наверняка ни за что не догадалась, что ребенок с фото и Кирилл Рощин одно лицо.
Странно видеть у жестокого и властного мужчины на рабочем месте столь трепетное ностальгическое напоминание о былом. Впрочем, из мимолетных упоминаний о детстве и юношестве, Ритка чувствовала особую связь и любовь к матери со стороны Кирилла. Чего никогда не могла сказать о его отношении к собственному отцу.
Удивительно, но после разговора с Чернышевским, многое становилось по местам.
В голове едва укладывалось, что Рощин — криминальный авторитет по прозвищу Плантатор. Хотя открытие предсказуемо. Маргарита не дурочка, прекрасно знала, что Кирилл всегда был повязан с криминальным миром, другие в Инанну не приходили. Догадывалась, признаться боялась.
Куда в больший шок приводил факт родства Рощина с отъявленным мерзавцем, покойным Гришкой Латуниным. От понимания, зачем на самом деле стала нужна Кириллу, остальное меркло. Оказывается, была обычным исполнителем грязного дела, способом мести. Как раньше не заметила, насколько глубоко увязла в поганом мире?..
— Рит, закругляйся. — В кабинет заглянул Буртенко, караулящий в коридоре. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу: — Кирилл подъехал. С минуты на минуту зайдет.
— Я сейчас, пара минут. — Подхватившись, Одинцова стала торопливо наводить порядок в ящиках, складывая бумаги обратно.
Нервная дрожь усиливалась. Пристраивая очередную папку, уронила на пол. Документы вихрем разлетелись по комнате.
«Черт. Этого не хватало… Не успела». — Пронеслось молниеносно в голове.
Когда вслед за мыслью стукнула входная дверь, а с коридора послышался недовольный голос Рощина, осознала насколько попала. Если Кирилл застанет за таким занятием — не поздоровится всем.
Быстро собирая документы, молила Бога, чтобы Буря сумел задержать Рощина. Сделала бы вид, что дожидается тут его возвращения. Благо кабинет не напичкан камерами, как остальная часть квартиры.
— Чего ты пристал? — Приближающийся голос Кирилла и шаги за стеной дали понять, что не успела. — Пошел вон отсюда, я сказал!
На одной из бумаг, что сунула в папку, мелькнула знакомая фамилия, когда дверь отворилась и в проеме показалась фигура Рощина.
Рита так и застыла сидя на корточках, с ужасом уставившись на вошедшего. Вечное недовольство на лице которого скоро сменилось полноценным гневом, стоило окинуть взглядом комнату и остановился на ней, разумея, что происходит.
— Кирилл Сергеич. — За спиной Рощина мелькнул Буртенко.
— Пошел отсюда, я сказал! — Не оборачиваясь, заорал мужчина. — С тобой после поговорим. Я сыт по горло твоими выходками.
На этом захлопнул дверь перед носом Руслана. Шагнул вглубь кабинета. Остановившись возле Маргариты, присел рядом. А она, будто завороженная. Пошелохнуться боялась, не то что заговорить. Смотрела испуганной ланью и ждала взрыва.
— Что мы тут делаем, м? — Склонив голову набок, на удивление спокойно поинтересовался. Но по глазам, пылающим гневом, заметно каких усилий стоило ему спокойствие. — Ничего не хочешь рассказать, Марго?
Приподняв руку, едва касаясь, провел тыльной стороной ладони по щеке. Жест подействовал как ушат ледяной воды, возвращая в реальность и отрезвляя от немого ступора. Раз обстоятельства сложились именно так и в кошки-мышки больше не поиграть, продолжать оставаться бездейственной и всегда подчиняющейся амебой Одинцова не станет.
— А ты мне? — Одёрнувшись от прикосновения, с вызовом. — Может, наконец, расскажешь, зачем я тебе была нужна все эти годы? Не от доброты душевной от психушки и правосудия спас.
Мужчина, резко ухватив Ритку за волосы, потянул на себя. Будто не слыша вопросов, прошипел:
— Что ты искала в моих вещах?
— Доказательства, что жила все эти годы с чудовищем! — Мотнув головой в попытке избавиться от захвата, шикнула Одинцова бесстрашно.
Сама удивилась, откуда взялась смелость. Но если никто не в силах помочь, обязана постоять за себя сама. Решение пришло молниеносно и Маргарита уверена, что никто не сможет её остановить. Даже Рощин. В каком гневе ни был.
— И как? — Поднимаясь, Кирилл потянул девушку за собой, вынуждая встать. — Успешно? Чем удивлять собралась?
Упираясь и морщась от боли, Одинцова все-таки выровнялась. Презрительно осмотрев Кирилла с ног до головы, выдала:
— Я знаю, что ты и Плантатор — одно лицо. Я знаю, что твой якобы винный бизнес — прикрытие.
По мере того как неосторожные слова вырывались из уст, Рощин сильнее менялся в лице. Мрачнея и скрипя зубами с каждой секундой крепче тянул девушку за волосы. Казалось, еще чуть-чуть и выдерет целый клок с корнями, или снимет со скальпом.
Но, стойко выдерживая физическую боль, высказала наиболее беспокоящее открытие:
— Я знаю, что ты и Гришка Латунин — братья!
— Эта падла мне не брат! — Неожиданно разжав ладонь и отшатнувшись, заорал Кирилл.
На миг потеряв равновесие, Рита едва не грохнулась обратно. Вовремя успела удержаться рукой за угол стола, стоящего позади.
— Я смотрю, ты не очень-то в восторге от родственных уз. — Язвительно бросила с пренебрежением глядя на мужчину, что, схватившись за голову, почты рычал от гнева.
Умом понимала, что стоит замолчать и бежать пока есть возможность. Но что-то останавливало, и она отчаянно добивала нарываясь.
— Ты сколько угодно можешь отрицать родство с Авиатором, но кровь дает о себе знать, гены берут свое! — С вызовом вздернула подбородок. — Он прожил жизнь ублюдком, а ты хоть и носил долгие годы маску, недалеко от него ушел. Те же способы заработка и руки по локти в крови. Хотя, знаешь, ты хуже Гришки! Он не пытался выглядеть лучше, чем был на самом деле. Там сразу понятно, что ожидать. В отличие от тебя! Ты корчил из себя все время заботливого спасителя, благодетеля! А на деле тебе плевать на всех! И на меня тебе тоже плевать!..
Окончание фразы утонуло за звонкой пощечиной, прозвеневшей над ухом Маргариты.
— Закрой рот, шлюха!
Не готовая к реакции Кирилла, упала на стол и не сразу поняла, что раздалось болью сильнее: рука, ударившаяся о каменную статуэтку, или щека, пылающая огнем от удара. Воодушевленная речами, не заметила, как Рощин, пошатываясь и закрывая уши, не желая слышать правды о себе, очутился рядом. Чтобы наказать и указать место, впервые за годы знакомства, называя вещи своими именами столь уверенно.
— Да, я шлюха! — Вставая, согласилась Рита. — Шлюха. По твоей милости, между прочим.
— Естественно! — Возвращая себе подобие уравновешенности, выкрикнул Кирилл, взмахнув рукой.
Марго интуитивно поджалась, опасаясь нового удара. Но он, рассекая воздух, причитал:
— Давай обвиняй во всех смертных грехах. Я и только я тебя засунул в гребанный бордель, а потом шесть лет ждал своей очереди, наблюдая, как тебя передо мной имеют сотни мужиков! Я на тебя натравил Гришку, я тебя заставил его убить, а потом силком вытащил из того света и вынудил лечиться! Насильно держал рядом, спать с собой вынуждал, цацки все эти одевать. — Подойдя к девушке, небрежно дернул за цепочку, что висела на шее. — В люди тебя вывел! Главное, всё исключительно силком и против твоей воли! Так ведь? А потом не дал развлекаться со всегда белым и пушистым Чернышевским, что явился на готовенькое! С чего это я, правда?
Внимательно уставился на Одинцову, что моргнуть боялась. Затаив дыхание, ожидала нового взрыва. Но Рощин, схватив за подбородок, прошипел:
— Что еще тебе наплел этот сучонок?
Тут Ритка поняла, что он всё знает. Что встречалась с Олегом в городе, что помог в этом не кто иной, как Буртенко. Риск не оправдал своё. Вновь оказалась в ловушке на сей раз потянув за собой других. Но испугаться ни за себя, ни за Руслана не успела. Рощин, прижимая к столу, не давая пути к отступлению, ошарашил следующим.
— Может, он уже поведал и о некоем Андрее Михайловиче Одинцове? Знаменитом в узких кругах не иначе как Вотан?
Хмурые складочки, расчертившие лоб Маргариты от упоминания небезызвестного имени, позволили Кириллу расслабиться и выдавить легкую ухмылку. Минуты назад грозясь разнести всё к чертовой бабушке, ныне был доволен собой.
— При чём здесь Одинцов? — Нервно сглотнув, задрожала как осиновый лист.
Она или сходит с ума или чего-то не соображает. Столько лет прошло. Кажется, целая вечность. Будто тогда жила в другом измерении.
Одинцов. После пережитого с его уходом, язык не поворачивался называть его отцом. А Вотан… Ранее слышала это прозвище. От кого-то из службы охраны Кирилла. Это странно. Какова связь? Одинцов ведь должен… Где собственно должен быть? Не знала и знать не могла.
Голова шла кругом. А Рощин стоял и продолжал улыбаться шире и шире, наслаждаясь её состоянием на грани сумасшествия, не спеша отвечать.
— При чем здесь Одинцов? — Громче повторила вопрос, заранее предугадывая, что ничего хорошего не услышит.
— Притом, что Одинцов Андрей Михайлович уже лет шесть, как генерал и начальник какого-то там отдела по борьбе с преступностью в СБУ. И как думаешь, кто у него ходит в подчиненных? — Сильнее сдавливая девичье запястье и, наклоняясь ближе, Рощин довольный собой выплюнул: — Правильно — твой дражайший Чернышевский, ни с того ни с сего воспылавший к тебе неземными чувствами спустя годы. Улавливаешь связь?
Маргарита озадаченно заморгала. Показалось, что спит. Не верилось в реальность ситуации. Кирилл говорил, а разум категорически отказывался сопоставляться два имени. Некогда близкого и родного по крови человека и ныне любимого. Что-то шло не так.
— Давай вместе рассудим и разберемся, кому ты больше не нужна? — Отпустив девушку, Рощин отступил и с безразличием перечислил доводы в свою пользу. — Мне, вытащившему тебя из дерьма и не позволившему сесть за решетку, за гниду-Гришку, которого не вазой грохнуть, а четвертовать стоило. Или паиньке-Олежке, который выйдя из тюрьмы, явился спустя шесть лет перед тобой, когда свыше указание подоспело? Хотя нет. Наверное, больше всех нужна уважаемому Андрей Михайловичу, который сначала бросил тебя ради блестящих звездочек во-о-т сюда. — Постучал по собственному плечу. — А потом смотрел на протяжении долгих лет, как дочь трахают все, кому не лень, и она вываливается в дерьмище. Но исключительно в целях закалки духа и характера. А когда ты прошла огонь и воду, и наглядно готова продемонстрировать, что истинная дочь своего отца, ты, конечно, ему нужна. Ведь как говорила? Кровь дает о себе знать.
Присев на край стола, Кирилл вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. Блаженно втягивая дым, не отрываясь, наблюдал за Риткой. Выглядел, как никогда, радостным. Кажется, позабыл за каким занятием застал её в кабинете.
А девушка оглядывалась на разбросанные на полу бумаги и не соображала ради чего рисковала всем? Собой, Русланом?
Интересно Буря с самого начала понимал, что она наживка, но, как и Олег, натурально играл роль, убеждая что нужна Чернышевскому как женщина? Нет, Рус выглядел убедительно. Впрочем, разве Олег, божась, что Маргарита любовь всей его жизни, вел себя иначе?
Господи, что делать? Как жить? Разом планы и надежды рухнули. Минуты назад готовилась любыми способами бежать от Рощина, считая подлецом. Теперь не знала, кто в этой ситуации больший мерзавец. Нет, Кирилла по-прежнему ненавидела всем сердцем, но уходить некуда.
Олег не лучше Рощина. Получается оба использовали её, но с одной разницей: Кирилл в целях наживы и непонятных мотивов, известных лишь ему, зато с Чернышевским гораздо проще — звездочки на погонах и новые должности. Недорого оценили её существование. Но как для простой шлюхи в самый раз.
И ладно Олег, но Одинцов… Родной отец? Как он мог? Впрочем, если Чернышевский, с которым провела половину жизни, вспомнил о ней из-за приказа начальства, что ожидать от Одинцова, которого практически не знала. Но все равно не верила.
— Ты врешь. — Сипло выдохнула, охватив себя за плечи.
— Понимаю, тебе не хочется верить, что твой дражайший любовничек оказался такой скотиной. И о собственном отце не особо приятно узнавать, но… — Потянувшись через стол к пепельнице, Кирилл кинул туда окурок и спрыгнул на пол. — Это жизнь, Марго. Каждый выживает, как может. Ты единственная, кто близко вхож в мое окружение, чтобы подсобить этому менту поганому копнуть под меня.
— Олег не мог со мной так поступить. — Как заведенная вторила Одинцова.
Какого лешего слушает безумные россказни Кирилла? Он чтобы удержать, пойдет на что угодно. Подскочив, ринулась вперед, чтобы сбежать прочь, но Рощин перехватил. Зажал подбородок, принуждая глянуть в глаза, и выплюнул:
— Я сам сначала не поверил, что этот зэк, Чернышевский, уверяющий, что работает на Сизого, повязан с ментами. Но когда он увез тебя к черту на рога, а ко мне в офис нагрянули СБУшники, не составило большого труда сопоставить два плюс два. Начали работать красиво, но лохонулись, как пацаны зеленые. Меня так легко не провести. Хорошо знаком с методами работы Вотана.
— Отпусти меня, Кирилл. Пожалуйста. — Негромко и как-то слишком спокойно попросила Маргарита.
Оба прекрасно понимали, что имела в виду не только нынешний момент.
— Ни за что. — Вздернув плечами, фыркнул Рощин.
— Удерживая меня, ничего не выигрываешь. Я тебя не люблю. Рассказать Чернышевскому, Одинцову или кому-либо еще что-то новое про тебя не смогу хотя бы потому, что знаю не больше их. Бумаг никаких не украла, твоя служба охраны сработала отлично, как всегда. И самолюбие твое останется в норме, с Олегом тоже не буду. Зачем я тебе?
— Нужна. — Проведя большим пальцем по щеке девушки, вздохнул Кирилл. — Просто нужна. Привык к тебе, что ли.
Привычка странная штука. Маргарите казалось, что она тоже привыкла. Но глядя на этого мужчину, с которым прожила шесть лет, не видела в нем ничего, что могло удержать рядом. Даже открывшаяся правда о собственном отце.
— Иди к себе. — Нарушая молчание, Рощин отступил, открывая путь. — Подумай хорошенечко и разберись, кому доверяешь больше: мне, отцу, бросившему тебя на произвол судьбы и при всей своей власти не спешащему освободить, или Чернышевскому, оказавшемуся в повязке с Вотаном. Когда надумаешь, скажешь. К тому времени я припасу для тебя еще парочку сюрпризов.
Смерив мужчину невидящим взором, Одинцова вышла из кабинета. Привыкшая, что последнее время в квартире постоянно находиться кто-то третий, удивилась, обнаружив коридор пустым. Было тихо. Следов пребывания Руслана не видно. Это плохо. Разговор с Бурей был бы как нельзя кстати. По крайней мере, он единственный из участников этого фарса, кто мог прояснить ситуацию.
Жизнь в очередной раз шла наперекосяк. Как исправить и кому довериться, не представляла. Чернышевский обманывал. Кирилл обманывал. Отец… обманывал. Ритка была уверена, что Одинцов бросил их с матерью ради другой женщины и не думала, что когда-то снова услышит о нём, еще в таком свете. Но стоит ли верить Кириллу? Однажды доверилась и что из этого вышло?..
2004 год
— Приехали. — Затормозив у высоких кованных ворот, подметил очевидное мужчина. Дождавшись, когда те автоматически открылись, легко надавил на газ, заезжая во двор.
Уставившись в лобовое стекло, девушка испуганно следила за неизбежным приближением огромного особняка. Дом был ей незнакомым и совершенно чужим. Но отчего-то вместо него видела злополучный бордель, где провела лучшие годы своей жизни в заточении. Паника, не покидающая со дня, как очнулась в больнице под писк приборов и обмотанная проводами, усилилась.
Маргарита последнее время ощущала себя параноиком. Перед ней то и дело всплывали картинки из недалекого прошлого. Начиная с убийства Павла и Олега на заводе, заканчивая убийством Латунина. Последний мерещился особенно часто. Вспоминалось и как лишил девственности, избив до полусмерти, как рвался купить на аукционе. Но чаще всего видела похотливую ухмылку, сменяющуюся застывшим мертвым взглядом, когда ударила его. Сколько раз убеждала себя, что выхода не было, что не сделала ничего, за что стоит корить. Но это слабо помогало.
— …Марго, идем? — Часть вопроса, пойманного краем уха и прикосновение к руке, заставило Одинцову испуганно одернуться.
Повернувшись к мужчине, несколько секунд изучала его лицо, но видела Гришку Поежившись, потерла место, где только была рука Рощина. Кожа горела, и она разом ощутила себя грязной от липкого прикосновения.
— Марго, ты в порядке? — Испуганно уточнил, пытаясь вновь осторожно дотянуться к ладошке.
Одинцова, приходя в себя, сообразила, что в безопасности. Гришки нет и быть здесь не может. Кирилл никогда не причинит зла. В этом успела убедиться не единожды. Но вместо благодарности продолжала платить вечным страхом и нервами. В этот миг ненавидела себя и того, кто сделал её такой. Понимала, что походит на затравленного зверька, но поделать ничего не могла. Одного не разумела, почему Кирилл терпит и насколько его хватит.
— Марго?.. — Осторожно, но с нажимом повторил мужчина.
— Я… я… — Хватая ртом воздух, как рыбка, девушка осмотрелась, убеждаясь, что в машине одни, а двор непохож на территорию Инанны. — Не знаю.
— Не бойся, всё будет хорошо. — Чуть сдавив девичью ладошку в своей руке, ободряюще улыбнулся.
Не дожидаясь ответа или нового приступа отчаяния, вылез с авто, достал из багажника сумку с вещами и, открыв дверцу, протянул руку, чтобы помочь выбраться.
Немного колебаний, глядя в глаза мужчины — такого загадочного, таинственного, но столь близкого и родного, — и Маргарита пошла следом.
Находясь в прострации, не понимала, зачем послушалась Кирилла и согласилась уехать из больницы. Зачем поддалась на уговоры и поверила, что отныне будет иначе. Выбора у неё, как всегда, не было. Не по своей воле, прости идти некуда. Разве что на небеса.
— Ну вот мы и дома. — Открывая дверь шикарного особняка и пропуская вовнутрь, оповестил мужчина.
Марго замерла на пороге.
Дома. Это слово давно ей чуждо. Столько времени прошло, когда последний раз ощущала себя дома, своей, что и позабыла какового это. Оглядываясь, показалось, что задыхается. Словно вновь очутилась в злополучном заточении своих последних лет. Но в ушах звенел эхом голос Кирилла: «Вот мы и дома…».
Она очень хотела быть здесь, или хоть где-то в другом месте, дома. Но свежи воспоминания из Инанны. Слишком ярко пестрила в сознании картина убийства Латунина. Прошлое отчаянно не хотело отпускать. И возможно ли это так скоро? Возможно ли когда-нибудь?..
— Зачем тебе это? — Обернувшись к Рощину, Ритка задала волнующий последние дни вопрос.
Она не понимала. Правда не понимала зачем такому как Рощин, возиться с обыкновенной проституткой из борделя, которую пускай и навещал на протяжении долгого времени. Она не из тех, кого запросто приводят в дом и тем паче называют хозяйкой.
После злополучной ночи у Латунина, что привела в больничную палату, прошло больше месяца. Но не было и дня, чтобы Кирилл не навестил. Порой приходил и сидел по полдня, иногда забегал на пару минут, чтобы осведомиться, все ли в порядке и не нужно ли чего. Порой не умолкал, рассказывая глупые сплетни из города, порой из него слова не вытащить. Иногда довольный с улыбкой мартовского кота, но чаще угрюмый и задумчивый. За месяц стал Одинцовой ближе и роднее, нежели за годы совместных ночей в Инанне. Но это не давало ответа на основной вопрос.
Чуть с ума не сошла. До сих пор балансировала на грани. Призраки прошлого следовали по пятам, куда бы ни шла. Все, что когда-либо происходило в жизни отрывочно заполняло память. Несколько раз в больнице пыталась покончить с собой. Раз, спустя неделю, наглоталась таблеток. Да так, что едва откачали. А второй раз, каких-то несколько дней назад, Кирилл стащил её с подоконника, желающую выпрыгнуть в окно.
Не ведала, что творила. Не видела себя среди живых. И будущего не видела. В свои неполных 24 не имела ничего. Ни семьи, ни друзей, ни собственного дома, ни образования. Единственное, что умела — ублажать мужиков. Но за шесть лет по горло сыта ими. Не хотела жить. Её жизнь оборвалась там, на заводе. А существовать устала. Целей и стремлений не было. Желания попытаться начать заново тоже.
Оттого удивительнее казалось рвение Кирилла вытащить её с замкнутого круга и не позволить погибнуть. После таблеток носился как с малым ребенком. Как удержал в последний момент от прыжка с высоты восьмого этажа поликлиники, так и вовсе с катушек слетел. Наорал сначала, дурой обозвал, а потом прижал к себе и пообещал, что не позволит умереть. Никогда.
В тот день договорился с доктором о выписке, хотя изначально, по прогнозам, выписка Маргарите не грозила и через месяц. Врач, как успела подслушать, предлагал в психушку её отправить. Но Кирилл не был собой, если бы не отстоял. Может психушка наиболее правильный вариант.
— Неужели думала, что позволю закрыть тебя в дурке или за решеткой? — Кинув сумку на пол, скрипнул зубами Рощин.
— Шесть лет я провела в заточении, сомневаюсь, что в дурке или за решеткой могло быть хуже. — Обхватив себя за плечи, поежилась, криво усмехнувшись. — Стоило сдать меня в милицию, хлопот было меньше.
Одинцова догадывалась, что за Гришку её могли в лучшем случае посадить, в худшем где-то закопать. Но о возможности оказаться в тюрьме от Кирилла за последний месяц услышала впервые.
— Естественно, хуже! Если о Гришке мало кто сожалеет, то смерть Сизого тебе не простили бы.
— А мне плевать! Ты еще не убедился, что сама хочу умереть? — С вызовом начала было Одинцова, но осеклась. Приподняв бровь, уставилась на мужчину, не веря своим ушам. — В смысле смерть Сизого? Я его не убивала.
— В прямом. Не хотел сразу говорить, но на следующий день после того, как нашел тебя в больничной палате в синяках, я поехал и разгромил к чертям собачьим этот притон вместе с его хозяином. — Как разумеющееся, отчитался Кирилл. — Больше тебе нечего бояться. — Подойдя на расстояние вытянутой руки, провел пальцами по щеке и с нежностью прошептал: — Я обещаю, что заведение под названием Инанна больше не появится в твоей жизни. И запомни: ни Инанна, никто-то типа Сизого не стоит того, чтобы хоронить себя как в прямом смысле слова, так и живьем среди зеков и прочей нечисти. Ты слишком хороша для этого.
Взяв за плечи, Рощин притянул неподвижную Ритку к себе. Она так и стояла не в силах приподнять руки, чтобы ответить на объятия. Лишь смотрела куда-то вдаль, сквозь незакрытую входную дверь.
Странно так. Рощин из-за неё разогнал притон и свергнул Сизого. Спас от казенного дома и от смерти. Это покруче любой серенады под окном или необъятного букета роз, о котором мечтала в юности, когда Пашка был жив. Подобного ради неё никто не совершал. Но отчего-то не знала, то ли радоваться, то ли плакать.
Латунин мерещился везде. Особняк, перешедший Кириллу в наследство от отца, и который отныне назывался ее домом едва ли спасал. Для начала Маргарите необходимо привыкнуть к мысли, что отныне она свободна. Золотая клетка для невольной птички сменилась Золотой Рощей. Но последняя явно выигрывала.
Когда Кирилл провел для девушки поверхностную экскурсию по дому, уловила разницу — атмосфера была совершенно иной. Более располагающей и воистину домашней. Всё вкупе с сытным ужином, благодушно настроенной к ней домработницы, и трепетного отношения самого Рощина, позволило расслабиться. В сон сморило рано, едва мужчина довел до её новой спальни и уложил в кровать. Впервые за долгое время снотворное не понадобилось.
Сквозь сон Маргарита чувствовала, как Кирилл, верный привычкам, перешедшим из больницы, посидел некоторое время рядом, поглаживая волосы. Кажется, бормотал что-то приятное… А потом, перевернувшись на другой бок, девушка окончательно провалилась в сон, услышав напоследок громкий шепот:
— Опять ты!.. Нет! Ты её не получишь ни сейчас, ни потом. Всё, с меня довольно, Вотан…
2010 год
Обняв себя за плечи, Маргарита шагала взад-вперед по спальне, раздумывая над словами Кирилла: нынешними и былыми. Память играла злую шутку и не могла с уверенностью сказать, что в прошлом слышала из уст Рощина именно это прозвище.
Если её отец, генерал СБУ и некий Вотан действительно одно лицо, становиться всё непонятнее. Когда отец ушел, была такой маленькой, что толком не понимала, кем он работал. Хотя, вспоминая отцовское фото, которое мать постоянно носила с собой, там он был в форме…
— Что же делать?.. — Взмолилась едва слышно.
Ладно бы у Кирилла какие-то бумаги нашла, но нет. Хотя… Досье. Перед появлением Рощина, готова поклясться, что видела среди прочих бумаг дело Пашки. Что история с Городковым мутная, сообразила со слов Олега давно. Но каким боком Кирилл?
Не желая теряться в догадках, надеясь раз и навсегда расставить точки над і, Одинцова выбежала из спальни, столкнувшись с Кириллом посреди коридора.
— Нам нужно поговорить! — Уперла руки в бока, преграждая путь.
— Что, уже решила кому доверять? Быстро как-то. — С насмешкой поддел, отталкивая с прохода.
— Откуда ты знаешь Павла Городкова? — С места в карьер сиганула Маргарита, оборачиваясь к мужчине, что, пройдя мимо, был у выхода.
— Марго, хватит играть в следователя. — Отмахнулся Рощин, попутно доставая звонящий мобильник из кармана. И обращаясь к звонившему: — Ну чего там?.. Взяли? Отлично, давайте на базу его.
Одинцова встрепенулась. Сердце пустилось вскачь.
— Ты о ком? — Хватая Рощина за руку, не выпуская из квартиры.
— Да, еду я. Скоро буду. — Отключившись, Кирилл спрятал телефон и, отмахиваясь от девушки, как от назойливой мухи, вылетел в подъезд, на ходу бросив караулившему у двери охраннику: — Проследи, чтоб она дальше этого дома не вышла.
— Ты про Олега говорил? — Забегая в лифт, не унималась. Оглянувшись на вошедшего следом сторожевого пса, но не видя его: — Где Руслан?
— Допрыгался твой Руслан. — Ответил Рощин, нажав нужную кнопку.
— Что ты с ним сделал?
Ритка, полна отчаяния и ужаса, дергала Кирилла за рубашку на груди, пытаясь что-то выведать, но тот невозмутимо следил за цифрой этажей, сменяющейся на табло.
Охранник, потеснившийся в углу лифта, косо посматривал на разыгрывающуюся сцену.
— Кирилл, не молчи! Скажи, хоть что-то! — Взвизгнула в тот момент, когда дверь лифта бесшумно отворилась.
— Воздухом немного подышите и домой её проводишь. — Рощин, оттолкнув Ритку прямо на охранника, раздраженно прошагал прочь.
— Маргарита Андреевна, думаю, вам стоит вернуться. — Подал голос мужчина, имени которого не знала и знать не хотела.
— Тебя забыла спросить, что мне надо, а что нет! — Топнув ногой, вырвалась, не обращая на него внимания.
Выбежала на улицу, когда за Рощиным захлопнулась дверца внедорожника и тот со свистом тормозных колодок сорвался с места. Гнаться бесполезно. Её новая охрана явно менее сговорчива, а Кирилл, включив режим непробиваемости, ничего не скажет.
Схватившись за голову, устало опустилась на лавочку, жадно втягивая прохладный осенний воздух. Кавардак в мыслях становился больших масштабов. И чем яростнее пыталась его разгрести, тем хуже делалось.
Просидела минут пятнадцать, не меньше. Пришла в себя, когда услышала, что её зовут. Охранник и так долго продержался в терпеливом ожидании её мнимой прогулки.
— Маргарита… — Начал.
— Да иду я уже! — Прикрикнула, злостно сверкнув глазами на мужчину, и обомлела.
На секунды показалось, что обозналась, примерещилось. Поморгала часто и даже потерла веки, надеясь прийти в себя. Но ничего не менялось. Нет, таких совпадений не бывает. Равно, как и не может так подфартить. В который раз сходила с ума.
Слова с уст сорвались прежде чем успела поверить:
— Пашка?.. Это ты?