Сколько Тимоха себя помнил, его всегда куда-то тянуло. Вот только куда? На колхозное зернохранилище?.. К дальним, еще неизведанным огородам? Куда-нибудь в глубины галактики? Ах, если б он знал!
Особенно тянуло летними вечерами. Когда звезд на небе насыпано, как зерна на току.
Остановясь у входа в свое жилище, Тимоха столбиком замер в дозорной стойке. Бдительно оглядел окрестности, каждую кочку и бугорок. Тихий ветерок шелестел травинками. Внизу, в Чертовом овраге, журчал ручей, тоже Чертов. Вдалеке задушевно мычали коровы. Эх, тишь да гладь, да божья благодать, как поговаривает пастух Иннокентий, сейчас шагающий со своим длинным бичом позади стада. И, надо отдать должное Иннокентию, хорошо сказано!
Отдав должное способности Иннокентия емко выражать мысли, Тимоха юркнул в нору. Слегка сполоснувшись под душем, занялся ужином. Нет, он не был особым гурманом, просто сегодня решил побаловать себя жареным пшеничным зерном с бразильским кофе. Откуда, спросите, бразильский кофе? Все от тех же туристов. Слышал он, как они хватились этой банки в первый же вечер.
Выйдя на свежий воздух с чашечкой кофе, Тимоха присел на корточки. Солнце садилось за деревней. Ярко-белое, раскаленное, оно постепенно становилось желтым, оранжевым, а когда его край коснулся крыш, стало ярко-красным, а затем - багровым. Эти волшебные превращения дня в ночь, непременные, но такие неповторимые, всегда волновали его. Но сейчас Тимоху как краеведа и прирожденного естествоиспытателя занимало другое.
А что, если прыгнуть на это низкое Солнце. Вон с той крайней избы. Хорошенько примериться... да разбежаться...
Тимоха представил, как бы все это выглядело. Даже привстал на пригорке. И хмыкнул:
- Хоть солнце к вечеру и остывает, риск подпалить усы все же присутствует.
Тут его осенило:
- Вот если на Луну...
Чем больше он размышлял о таком предприятии, тем больше оно ему нравилось. Тимоха отбросил травинку, которую жевал. Окинул внимательным взором меркнущий небосвод. Так, Луна еще не появлялась. А что, если и в самом деле рискнуть? Это было бы приключение!
- Луна это вам не Солнце, - энергично заходил по поляне Тимоха. Не-е-ет, это далеко не Солнце! - Он кому-то погрозил пальцем. - Солнце - с ним все понятно. Ну, светит себе и светит, пока дождя нету. А вот Луна!.. Луна! Это, безусловно, фе-но-мен!..
Луна особенная. Тимоха тоже особенный. Он в три раза рыжей самых разрыжих сородичей. И на своей шкуре испытал, каково это - быть рыжее, чем надо.
Тимохе вдруг представилась огромная, крутобокая Луна:
- Лети ко мне, Тимоха. Я давно жду, когда ты откроешь все мои тайны.
- Да, я хочу раскрыть твои тайны. Ты очень таинственная планета. То прибываешь, то убываешь. Почему?
Луна молчала. Она висела над Тимохой, тяжелая и невесомая.
Ну, почему Луна убывает - это довольно просто, почесал суслик за ухом. Вполне может быть, что Луна - вкусная планета. И ее кто-то постоянно съедает. Как мыши съедают головку сыра.
Что ж, вполне научная гипотеза. Но, с другой стороны, откуда на Луне мыши? И сколько их там? И куда деваются, когда съедают Луну до крошки? И почему всякий раз Луна возникает снова? Каждый ответ порождает множество новых вопросов.
- Ну, мыши, положим, бывают и летучие, - вслух заявил Тимоха. - Хотя... Спросите кого угодно, скажет всяк, что летучие мыши питаются лишь лунными лучами. Вобщем, так, - подвел итог Тимоха. - Если никто не говорит о чем-нибудь, если кто-нибудь об этом даже не знает, в особенности если он такой не один, а их много, то есть никто не знает о том, о чем кто-нибудь не говорит, значит, все это - очень большая тайна.
Он влетел в нору как заполошенный. Раскидывая всякую всячину на антресолях, разыскал походный рюкзак. (Когда-то это был чей-то шерстяной носок). Из буфета - чайник, с полки - кружку. В одежном шкафу Тимоха откопал главные ценности, незаменимые в путешествиях: бинокль и компас - спасибо туристам, хорошие были ребята.
С трудом Тимоха вытолкнул рюкзак из узкой норы.
Сопя под тяжестью поклажи, понесся на восток, на край леса. Нужно только перебраться через Чертов овраг, а там уже лапой подать.
Чертов овраг зиял черной пропастью. Буреломом туда уронило немало деревьев, их корни страшно торчали на фоне неба. Даже днем местные жители обходили это место стороной. Судорожно вздохнув, Тимоха ступил на белеющий ствол березы. Ствол уходил во мрак.
А вдруг это имечко оврагу не зря дадено?.. Не успел Тимоха додумать эту мыслишку, как внизу, в самом темном углу, что-то дернулось, рявкнуло, хрюкнуло. С другой стороны противно захихикало и заурчало кровожадно. А сверху спикировала какая-то тень.
- А-а-а! - заорал Тимоха. Его шатнуло вправо, повело влево. Он рванул вперед, но кто-то коварно ухватил его за ногу.
С высоты Тимоха падал явно в чью-то разинутую пасть. Он шмякнулся и его всосало с глухим чавканьем.
- О-ой, - вякнул он, шаря лапой вокруг. Нет, это была не пасть неведомого зверюги. Это была илистая лужа.
Пришлось обшарить все вокруг, чтобы свыкнуться с мыслью: рюкзака не будет. Бинокль, и на том спасибо.
Из оврага Тимоха выбрался весь в грязи, пыли и паутине. Отдышавшись, с усилием поднял к глазам бинокль. Луна приближалась.
Оставляя за собой кочки, деревья и след бинокля, Тимоха запаленно гнал к опушке:
- Главное, чтобы Луна была нынче полная. Прыгая на тощую Луну и промахнуться можно. А если сейчас она убывает, то вообще придется отложить прыжок. Начнешь там научные изыскания, а Луна возьмет и исчезнет. Ка-ак хлопнешься об землю! Бинокль точно разобьется.
На отшибе рос старый дуб. Его могучие корни доходили, наверно, до самого центра земли. А крона уж точно доставала до неба. И стоял он прямо на пути, которым восходила Луна. Дело оставалось за малым...
Отсутствие практики лазания по деревьям могло обернуться срывом всего дела. Он пыхтел, фыркал от напряжения, цеплялся коготками за каждую неровность коры, впивался зубами в каждую веточку. Передыхал на развилках и снова лез, лез наверх, рвался туда всей душой.
Бинокль наверх не рвался. Добравшись до очередной ветки, суслик рвал его к себе что есть силы. Если б случайный натуралист увидел Тимоху в этот момент, вот была бы потеха.
Там, наверху, у Тимохи дух захватило. Прямо перед ним величаво поднималась Луна. От нее по земле стелились длинные прозрачные тени. Ночное светило дрейфовало к вершине дуба, как корабль в спокойном океане темного неба. Но до борта этого корабля было еще далековато.
Устроясь на крепеньком суку среди листьев, Тимоха обозревал окрестности. А все-таки его отчий край был, несомненно, одним из красивейших уголков вселенной. Внизу в сторонке серебрилась речка. За ней чернел дальний лес. На поле за озером светлячками мерцали фары комбайнов - там уже начали убирать пшеницу.
И Тимохе взгрустнулось. Как покинуть все это? Что ждет его там, впереди? Какие опасности? И позволит ли ему судьба снова вернуться сюда? Неожиданно для самого себя Тимоха заговорил стихами. Они пришли сами собой.
Прости-прощай, моя нора...
Я улетаю, мне пора.
Не доживу я до утра
На этой ветке, и ура ...
"Причем здесь "ура"? - думал Тимоха. - И почему "не доживу"... Чушь какая-то..."
Нет, стихи - это была не его стихия.
Между тем Луна не торопилась. Слишком медленно она приближалась к дубу. "Эдак и ночь пройдет! - Досадовал Тимоха. - Может, вздремнуть слегка?"
Покачиваясь в теплом вечернем воздухе, Луна опускалась к кромке дальнего леса. А он, Тимоха - путник, обветренный всеми лунными ветрами и слегка потрепанный невзгодами, стоял на самом краю серпа. Он готовился сойти на Землю, которую покинул давно, будучи еще молодым, наивным сусленком. Седая жесткая щетина сменила некогда ярко-рыжую шерстку.
Сверху он видит, что на его родном поле ему приготовлена встреча. В праздничных одеждах здесь собрались все обитатели леса, жители близлежащих сел и городов. Сверкают блицы фотоаппаратов, чутким ухом герой улавливает жужжанье видеокамер. Первым навстречу бесстрашному покорителю неизведанного бросился его лучший друг, бельчонок Цапчик. Он радовался искренне и самозабвенно.
Пастух Иннокентий с длиннющим бичом на плече разводил руками:
- Ишь ты, какая хвигура оказался этот Тимоха!