- Лучше бы ты тогда сдох, - опять обиделся ОН. - Для кого весь этот театр? Что за роль ты мне отвел? Ты творишь, ты пишешь и читаешь, ты духовен, как Бетховен... а я - только пить да спать да еще... ты у нас даже в туалет не ходишь, как Веничка. А у меня даже имени собственного нет! Рабство. Все, что вы сумели изобрести, это рабство!
- Кто мы?
- Люди.
- А ты кто?
- Сам знаешь.
- Не ангел ли?
- Где уж нам уж выйти замуж...
- Это ты придумал сам, про рабство?
- А то ты! Откуда у тебя мой опыт? Ты всегда нисходишь ко мне, а на самом деле низводишь меня. До роли свиньи, чернорабочего, подонка. Будто мстишь, ей-богу...
- За что?
- Сам знаешь.
- Не знаю!
- За то, что это я одушевленный, а не ты! За то, что это у меня талант, а не у тебя, за то, что это меня бабы любят!..
- Так вот из-за чего мы спорим... Из-за бабы!
- Я с тобой спорить не стану. Какой ты мне соперник!..
- Действительно. Вот странно... Вот в голову пришло! Слушай! Что это мы с тобой ни разу одну бабу не полюбили?
- А мне твои никогда не нравились. А моих ты стеснялся.
- Что же, совсем ни одной, что подошла нам обоим?
- Это уже любовь называется.
- Что ж, разве мы не любили ни разу?
- Я-то любил...
- Слушай, тебе ее не жалко? Треплем нежную, совсем затаскали...
- Поздно жалеть. Спасать ее надо.
- Душу живу.
- Чуть живу. '
- А кто виноват?
- Ты!
- Подумать только! Когда было восстание рабов в Египте?
- 2750 лет до нашей эры.
- Помнишь!
- Еще бы не помнить! Назабвенный Федор Иванович! Он когда хотел с двойки на тройку вытянуть, всегда этот вопрос задавал. А ты был двоечник, живой мальчик... Это потом ты стал таким рабовладельцем, ханжой и занудой. Бездарью.
- Ну, ты...
- А что я? Ты мне не угрожай. Мое положение - прочнее не бывает. Да, я подонок. Но я живой. Я Богу молюсь. А ты чего достиг? Чего добился, я спрашиваю? -только бесчувствия. Тебе кажется, что ты самоусовершенствовался, развился, лишился пороков? А ты только лишнего порока лишился, потому что он сам отвалился. Ты лучше не стал - ты стал только хуже. Ты скрыл свое безобразие, не предъявляя язвы. Ты маска. Причем моя.
- Почему ты именно сегодня, когда у меня роман сгорел, когда у меня, наконец, есть хоть какое-то, в твоем понимании, чувство... что ж ты обижаешься на меня, когда меня, наконец, пожалеть нужно?
- А когда тебе еще что-нибудь сказать можно?! Ты же никого не слышишь!.. Зачем, зачем ты мне это рассказал?? Будто ты меня... ты меня...
- Ну что ты! что ты... не плачь. Наоборот. Это скорее ты меня.
- Я тебе как вешалка. Ты обвисишься на мне - гладить не надо. Просохнешь, примешь форму, которой у тебя нет, заметь, по определению... И - снова затщеславишься как ни в чем не бывало. Ханжа!
- Да ты бы давно спился без моего ханжества!
- Вот спасибо. То-то мне никак не удается. Никак не могу спиться!..
- Да не лезь ты в бутылку...
- Неужто у тебя осталось?
- Я спросить тебя хотел...
- Ты? меня?.. У меня нету.
- Вот я и спрашиваю тебя, у которого нету... как совесть, как душу, не как раба... Ведь как раз на этот раз я хорошо написал?
- Ты! опять ты! все время ты! и снова ты!
- Мы... у нас получилось?
- Как тебе сказать... в целом неплохо.
- В целом... что ты понимаешь...
- Ты забыл, я только читать не умею. Чувствовать же мне приходится за обоих.