- Ха, ха, ха, ха!
- Ага! - раздалось с обеих сторон дома.
- Слышишь? отозвался, - сказал поэт, - теперь можно отправляться спокойно. Слышали, господа?
- Слышали, слышали!
- Если слышали, так можно отправляться, - сказал хозяин.
И все отправились.
Только что господа со двора, а люди на двор пришли, смиренно присели в передней, как будто нигде не бывали, моргают глазами, думают, господа забавляются себе.
- Чай, до утра просидят? а?
- Фу, как спать хочется!..
- Ну, здоров пить!..
- Вот это что, так ли пьют... да я...
- Тс! черт ты! ревет!
- Что, ничего.
Только что эту беседу в передней заменило всхрапыванье и свист носом, вдруг в комнатах поднялись стук, треск, возня.
- Вася! слышишь?
- А?
- Что это, брат, господа-то передрались, что ли? а?
- Что?
- Господа-то... слышишь, как возятся?..
- А бог с ними!
- Ну, и то.
И Вася и Петр задремали.
А между тем в дому как будто ломка идет.
Верь не верь, а вот произошла какая история. Мы уже сказали, что в обоих старых домиках было по домовому. Они преспокойно жили себе за печками и, видя, что все в порядке, хозяева благочестивы, лежали себе, перевертываясь с боку на бок. Когда Порфирий и Сашенька продали домики, пристройка и соединение их под одну крышу потревожили домовых, но они еще довольны были, воображая, что идет починка накатов и крыши.
Только что постройка кончилась и чиновник, купив новенький дом с иголочки, переехал на новоселье, домовой Сащенькина домика, с левой стороны, приподнялся в полночь осмотреть, попрежнему ли все в порядке.
"Хм, чем-то пахнет", - подумал он, выходя в пристроенную между домиками залу.
Домовой с правой стороны точно таким же образом отправился по дому дозором.
"Э-э-э! вот тебе раз! - подумал он, прислушиваясь. - Это что?.."
Только что он вышел в залу, вдруг что-то стукнуло его в лоб.
- Кто тут? - гукнул он.
- Кто тут? - отозвалось над его ухом.
- А?
- А?
- Кто тут?
- Хозяин.
- А-а-а! как хозяин? Я хозяин.
- Нет, я хозяин.
- Как - ты хозяин?
- Так, я хозяин.
- Нет, я хозяин! Вон!
- Вон? Сам вон!
Слово за слово, схватились, подняли такую возню, такой стук, грохот, что никак невозможно было чиновнику, и особенно жене его, не испугаться до смерти и не выбраться поскорей из дому.
VII
Каждую ночь домовые поднимали возню и драку на чья возьмет; но ничья не брала. То же было и в первую ночь, когда барин, нанявший дом, отправился со своими гостями в клуб.
Стало уже рассветать, когда он возвратился домой; но что-то не весел, ему нездоровилось. Ночь не спал, и день не спится.
Послал за Федором Даниловичем.
- Что?
- Нездоровится.
- Э? понимаю.