Когда Маомао открыла глаза, перед ней стоял прекрасный дворянин. Он зачем-то склонился над ней и протянул руку к её воротнику.
Она окинула Джинши свирепым взглядом, отчего тот воскликнул:
— Ну, я..., — он запинался и размахивал руками, как бы доказывая свою невиновность.
В обычной ситуации она задержала бы взгляд на нём чуть дольше, но не могла не заметить повязку на его лице.
— Господин Джинши, что это? — спросила она, поправляя воротник.
— Ничего страшного. Просто царапина.
Он попытался спрятать её рукой. Маомао выглядела раздражённой.
— Дайте мне посмотреть.
— Вряд ли это сто́ит того, чтобы показывать тебе.
Это, конечно, только усилило интерес Маомао. Она подалась вперёд, наклонившись к Джинши так быстро, что он слегка отступил назад.
Прижав его спиной к стене, Маомао медленно протянула руку. На мгновение она замолчала. На его безупречном лице красовалась зашитая рана, проходящая по диагонали на правой щеке. Это была не просто поверхностная царапина, что-то прорвало плоть.
Швы были неровными, и лучше было бы переделать их как можно скорее. Маомао хотела бы сделать это сама прямо здесь и сейчас, но её руки дрожали от сильной усталости.
— Вы участвовали в бою, — сказала она.
— Вряд ли я смог бы сидеть сложа руки и смотреть, как другие подвергают себя опасности, не так ли?
— Почему бы и нет? Вы достаточно важны.
В её тоне начала проступать досада.
— Я бы хотела, чтобы вы не бежали навстречу опасности. Если вы пострадаете, это только создаст проблемы для окружающих.
Он почесал голову и горько улыбнулся.
— Да, я признаю, что поступил с Басеном очень несправедливо.
Удивительно, каким сильным Гаошун может быть, когда захочет.
Он начал неловко накладывать повязку, но Маомао забрала её.
— Я, конечно, не хотел, чтобы мне причинили боль, — сказал Джинши.
— А кто?
— Просто... Кое-кто обратился ко мне с необычной просьбой.
Он нахмурился. В его обсидиановых глазах плескалась печаль.
— Ты была близка с Лоулан?
Вопрос показался довольно резким.
— Относительно, — ответила Маомао.
— Вы были друзьями?
— Я не уверена, что знаю.
Она действительно не знала. Она считала, что их отношения были близки к дружбе, или, по крайней мере, ей так казалось. А вот что думала Лоулан, она сказать не могла. Общение с Сяолан и Лоулан, вернее, с Шисуй, было достаточно приятным.
— Я многого не знала о ней.
— То же самое, похоже, было и со мной.
Лицо Джинши болезненно исказилось.
— И теперь мы потеряли возможность узнать её.
Маомао поняла смысл его слов.
— Понятно, господин.
Конечно. Маомао знала, что всё так и будет. Ведь когда Шисуй покидала ту комнату, она доверила кое-что Маомао, а затем ушла, зная, что ей предстоит встретить свою судьбу. Всё, что могла сделать Маомао, — это с честью выполнить то, что ей было поручено...
— Господин Джинши, не пора ли вам отдохнуть?
— Да... Я действительно ужасно устал.
Цвет лица у него был неважный. Джинши, пожалуй, был в гораздо худшем состоянии, чем Маомао, хотя похитили именно её. Под глазами у него были заметны мешки, а губы были сухими и тусклыми.
Очевидно, что он должен был вернуться в свою собственную карету и поспать, но, к изумлению Маомао, он лёг на шкурку в её карете.
Маомао изобразила на лице разочарование.
— Я должна попросить вас не спать здесь, господин Джинши.
— Почему бы и нет? Я устал.
— Разве мне нужно объяснять? — Маомао огляделась. В повозке вместе с ними находились пять свёртков — дети клана Ши.
— Это место нечисто.
— Я в курсе.
— Тогда почему...
Не успела она договорить, как он схватил её за запястье и притянул к себе. Его рука была очень холодной.
Они оказались лежащими лицом друг к другу на звериной шкуре.
— Тогда почему ты здесь?
— Даже я знаю, что детей надо жалеть, — сказала она, повторяя заученные слова.
— Ты? Интересно.
Всё ещё лёжа, Джинши наклонил голову.
— Разве твой учитель по медицине не запрещал тебе прикасаться к трупам?
«Будь он проклят за то, что помнит об этом!»
Маомао боролась с желанием нахмуриться.
— Если учесть, что он счёл необходимым ввести такое ограничение, я не думаю, что ты долго продержишься в подобном месте, — сказал Джинши. Он выбрал самое неудачное время, чтобы проявить такую острую интуицию.
Маомао пыталась придумать, как скрыться от глаз, которые теперь так пристально изучали её. Пока она застыла в раздумьях, Джинши снова протянул руку. Он отогнул её воротник.
— И что с тобой случилось? — спросил он нахмурившись. На коже под воротником был тёмный уродливый синяк, оставшийся от удара веером Шэнмэй.
Маомао немного смутилась, но решила, что лучше поторопиться.
— Я встретила кое-кого, кто оказался не слишком доброжелательным.
— На тебя напали, — констатировал Джинши, его голос был ледяным.
— Это была женщина, — не преминула добавить Маомао.
Джинши, похоже, был ужасно озабочен сохранностью других людей. Она вздрогнула, когда он провёл пальцами по синяку.
— Думаешь шрама не останется?
— От этого? Вы и глазом моргнуть не успеете, как всё исчезнет.
Смутившись от ощущения его пальцев на своей коже, она отодвинулась назад, но Джинши лишь протянул руку дальше. В конце концов, Маомао решила сесть и поправить воротник.
— Не надо шрамов, — сказал Джинши.
— Я могла бы сказать вам то же самое, господин.
Джинши нахмурился.
— Я мужчина. Какое это имеет значение для меня?
— О, вы больше чем «мужчина».
— Как будто мне есть до этого дело.
— Тогда мне тоже всё равно. Если одного шрама достаточно, чтобы свести на нет мою ценность, то так тому и быть.
— И это после того, как ты меня за это отчитывала.
Джинши не сел, но и не отпустил запястье Маомао. К его руке начало возвращаться тепло.
— Неужели я такой, что один шрам может уничтожить мою ценность? — спросил он, крепче сжав её запястье. — Неужели я не что-то большее, чем моё лицо?
Маомао инстинктивно покачала головой.
— Честно говоря, небольшой шрам не помешает, — сказала она более искренне, чем хотела. Джинши был слишком красив, он могвыводить из себя тех, кто его видел. Да и окружающие слишком много внимания уделяли его внешности.
Маомао считала, что несмотря на то, что он такой цветущий и нежный, он сделан из более прочного материала. По её мнению, это понимала лишь небольшая горстка людей, окружавших его.
— Вам не кажется, что так вы выглядите более мужественным, чем раньше? — спросила она. Она заметила, как сжались его губы при этих словах. Он беспокойно огляделся по сторонам, моргнул и покачал головой.
— В чём дело, господин?
Джинши почесал свободной рукой затылок.
— Учитывая обстоятельства, я подумал, что, может быть, я просто смирюсь и потерплю...
— Не нужно ничего терпеть. Если вы устали, поторопитесь и...
«Идите отсюда и отдохните», — собиралась сказать она. Но, похоже, сонливость была не тем, с чем пытался справиться Джинши. Он снова потянул её за запястье, а когда она села лицом к нему, схватил за верхнюю часть другой руки.
— Когда я увидел твою рану, я хотел вести себя как можно спокойнее, — сказал он. Его встревоженное лицо становилось всё ближе и ближе к ней, она чувствовала жар его дыхания на своей коже.
— Я удивлён... Я имею в виду, что, по-моему, я выглядел спокойнее, чем ожидал.
— А?
В этот момент она вспомнила: ведь они уже были в подобной ситуации, не так ли? И разве это не было довольно компрометирующим? Её спина была прижата к одной из опор кареты, бежать было некуда.
— Господин Джинши, не лучше ли вам поспать?
— Я всё ещё в порядке.
Как он мог говорить это с такими огромными мешками под глазами?
— Я зашью вам рану, господин. Сейчас я принесу обезболивающее...
— Я могу подождать ещё полчаса.
— Ещё полчаса, действительно!
Джинши проигнорировал её. Может быть, это от усталости его глаза стали похожи на глаза одичавшей собаки.
«Это нехорошо...»
Она извивалась и тянула его, но он был сильнее.
Джинши подходил всё ближе и ближе, и когда их носы почти соприкоснулись... раздался грохот.
Джинши подпрыгнул.
— Что это было?
Когда он понял, что шум доносится оттуда, где лежат дети, он стал выглядеть ещё более ошеломлённым. Маомао проскочила мимо него и направилась к источнику звука. Она по очереди ощупала запястья детей.
«Нет... Нет...» — подумала она, и тут взяла запястье третьего ребёнка.
Маленькие губы дрогнули; послышалось почти незаметное тихое дыхание. Она нащупала пульс, слабый, но различимый.
«Если бы эти малыши были жуками, они могли бы спать всю зиму», — сказала Шисуй. Эти насекомые — самки, которые съедали самцов, после чего тоже погибали. Выживало только их потомство, впавшее в спячку на время холодов.
Шисуй сравнила свой клан с насекомыми, а также дала Маомао ещё одну подсказку.
Была ещё одна страна, где иногда этот препарат использовался в тайных практиках. Он мог убить человека, а затем вернуть его к жизни. Убивали ядом, но со временем яд рассеивался, и, когда он полностью нейтрализовывался, умерший человек оживал.
Суйрей рассказала Маомао о препарате для воскрешения. Неужели это тоже было частью плана Шисуй?
— Они живы? — спросил Джинши сзади, но у Маомао не было времени раздумывать над его вопросом. Она массировала тела детей, отчаянно надеясь, что эффект воскрешения сработает. Именно для этого Шисуй и привела её сюда.
Маомао не знала, что Джинши будет делать с ожившими детьми, но у неё не было времени объяснять ни себе, ни ему.
— Горячая вода! Господин Джинши, пожалуйста, принесите горячей воды. И что-нибудь, чтобы согреть их. Одежда, еда, неважно.
— Пусть «мёртвые» лежат, да? — Джинши хихикнул. — Она поймала меня. Лисица получила то, что хотела.
— Господин Джинши! — крикнула Маомао. Ей показалось, что он что-то бормотал себе под нос, но ей было не до того.
— Да, конечно, — сказал он, и она не могла отделаться от впечатления, что в его голосе прозвучали почти весёлые нотки. Выражение его лица было гораздо мягче, чем раньше, хотя и несло в себе некоторое разочарование.
Маомао была полностью сосредоточена на детях, которые постепенно начинали дышать. Когда Джинши вернулся с одеялами и ведром горячей воды, он наклонился и прошептал ей на ухо:
— Может быть, мы продолжим позже?
— Конечно, как скажете, — ответила Маомао, слишком занятая, чтобы задуматься об этом. Здесь были маленькие дети, о которых нужно было позаботиться.