Давайте отмотаем время немного назад.
Джинши сидел в качающейся, трясущейся карете напротив человека с кислым выражением лица. Но, возможно, «карета» — не совсем подходящее слово. Запряжённая не менее чем десятью лошадьми, она больше напоминала дом на колёсах. Пол покрывала звериная шкура, а посредине стоял стол.
Лакан, известный своей вечной ухмылкой, сейчас с явным раздражением смотрел на карту. Позади него его приёмный сын изучал выражения лиц Лакана и Джинши, убирая квитанцию в складки халата. Этот человек, Лахан, был самым скупым человеком, которого Джинши когда-либо встречал, конечно же, не считая госпожи Малахитового дома. Но сейчас Джинши был счастлив признать, что Лахан спас его шею.
Ему казалось, что в любой момент на него могут напасть. Вмешательство евнуха Луомена успешно смягчило гнев Лакана, но тот всё ещё тлел. Гаошун шёл позади Джинши, готовый в любой момент выхватить меч, висевший у него на бедре. Подняв руку на Джинши, Лакан рисковал подвергнуться расправе, но в данный момент ему, видимо, было всё равно. Джинши подозревал, что он бы с удовольствием набросился на него и избил бы до потери сознания.
Этот человек просто был обеспокоен. Лахан, однако, хорошо контролировал его.
— Отец, чисто гипотетически, если человек совершит насилие над членом императорской семьи, ответственность за преступление ведь ляжет не на него одного?
Это, конечно, был лишь намёк, но его хватило, чтобы удержать Лакана от необдуманных поступков.
Нападение на Джинши означало смерть для всей семьи агрессора. Даже дочь Лакана — Маомао, не будет помилована. Обмануть стратега было нелегко, и он прекрасно знал, кто такой Джинши, поэтому и попросил его мобилизовать армию. Джинши подозревал, что Лахан тоже догадался об этом. Но как? Когда он спросил об этом, то получил самый что ни на есть Лахановский ответ:
— Потому что у вас одинаковый рост, вес, обхват грудной клетки и туловище. Такое телосложение встречаются очень и очень редко.
Как всегда, взгляд Лахана на вещи был непостижим для окружающих.
— Вы ужасно красивы, жаль только, что не родились женщиной, — добавил он.
От этой фразы Джинши покрылся мурашками. Двоюродный брат Маомао действительно выглядел и вёл себя так же, как и она, но, к сожалению, Джинши не был настроен на такой лад.
Тем не менее, он умел ценить талантливых людей, и получил специальное разрешение, чтобы этот гражданский чиновник сопровождал его в военной экспедиции.
Сегодня Джинши не был евнухом Джинши. Его волосы удерживала серебряная шпилька, а на нём был не привычный чёрный наряд чиновника, а доспехи и шлём голубовато-фиолетового цвета с толстой ватной подкладкой.
— Надеюсь, что он различает победу и поражение лучше, чем мы в нём мужчину или женщину.
Это заговорил Лакан. Он был прав в одном: Джинши пора сбросить с себя шкуру евнуха. Они возглавляли армию и пытались согласовать сразу несколько планов.
— Вы в этом уверены? — спросил Джинши.
— Проблем не будет, — заверил его Лахан. На карте перед ним была изображена крепость с горами позади неё. Карта была старой, так как крепость не использовалась уже довольно давно, но они нашли солдат, которые когда-то были там расквартированы, чтобы обновить чертёж и сделать его максимально точным.
По мнению Лахана, в этой крепости производилось огнестрельное оружие. В северных районах были большие леса. Многие желали завладеть этим местом в надежде нажиться на древесине, но клан Ши стойко защищал его.
Неподалёку находились горячие источники. Отличное место для добычи серы. Но был ещё один ингредиент, необходимый для создания огненного порошка.
— Как они поступили с селитрой?
— Мелкие животные часто впадают в спячку в этом районе, возможно, из-за горячих источников. В окрестностях есть большие пещеры.
Это предполагает наличие значительного количества гуано летучих мышей. Из их экскрементов можно производить селитру.
Джинши хмыкнул. Даже если у защитников есть огнестрельное оружие, вряд ли они станут применять одиночные фейфы против армии. Нет, на стенах крепости будет нечто, способное уничтожить наступающего врага массово: пушки. Они представляют настоящую опасность.
Если Джинши мог подумать об этом, то Лакан уже хорошо осведомлен о такой возможности. Для него карта, скорее всего, выглядела не более чем доской для игры в го. Он указал на склон скалы за крепостью.
— Теоретически возможно одолеть их до того, как они смогут применить свои пушки, — твёрдо сказал Лахан.
— Вы слышали счётоголового, — сказал Лакан, потрепав приёмного сына по голове. Порох, необходимый для работы пушки, легко намокал. Огненный порошок можно было постоянно хранить рядом с оружием, и если в крепости так поступили, порох наверняка хранился бы в оружейной, чтобы оставаться сухим. Крепость находилась на большой высоте, и там часто выпадал снег. Разведчики сообщили, что этой ночью тоже был сильный снегопад.
Если бы войска Джинши просто наступали на крепость, они оказались бы беззащитными. Поэтому Лакан предложил уничтожить пороховой склад, чтобы лишить противника возможности использовать свои пушки. И способ, который он придумал для этого, был причудливым. Странный, но рабочий. Именно это и делало его таким устрашающим.
— Думаю, это очень экономный способ решения проблемы, — сказал Лахан. Вероятно, именно слово «экономный» убедило его согласиться с планом. За сравнительно короткое время, проведённое рядом с Лаханом, Джинши, кажется, разобрался в образе мыслей этого человека.
— Мы должны пробиться внутрь и найти Маомао. Папа спасёт её!
Джинши подавил гримасу при слове «папа». Нельзя, чтобы кто-то увидел, как он корчит такие рожи.
Он прикусил губу, вспомнив о миниатюрной девушке. Её похитили, чтобы взять в заложники, или была какая-то другая причина?
Может быть, она даже пошла туда по своей воле? Как бы то ни было, она была там, в лагере врага, и он хотел спасти её как можно скорее.
Джинши сжал кулаки.
— Тогда мы так и сделаем, — заявил он.
— Пожалуйста, подождите минутку, — сказал Гаошун.
Нахмурив брови, он опустился перед ним на колени.
— Я вижу проблему.
— Что за проблема?
Лакан и Лахан выглядели так же озадаченно, как и Джинши.
— Неужели мои добрые господа забыли о природе этой армии?
Они возглавляли отряд, способный справиться и с крепостью большего размера. Последовав плану Лакана, они могли практически избежать потерь.
— Господин, вы полагаете, что Запретная армия опустится до засады?
Джинши тяжело сглотнул и потянулся к шпильке для волос на своей голове. Она была выполнена в форме цилиня — символа императорской семьи.
Он так долго носил маску евнуха, что иногда ему казалось, что он рискует забыть свою истинную сущность. Однако в данный момент он не был Джинши, и в свете того, кем он был, ему следовало смело и открыто победить врага.
Он всё это понимал. И все же слова, вырвавшиеся из его уст, выдали его.
— Я согласен с великим командиром.
— Я понял, господин, — сказал Гаошун и послушно отступил назад. Его глаза были устремлены на стоящего позади него человека, и от его пронзительного взгляда волосы на затылке Джинши встали дыбом.
— Превосходно. Не хочу делать чашу для питья из собственного черепа, — сказал Лакан. Затем он фыркнул и вышел из кареты, минуя занавеску. Карета двигалась не очень быстро, но всё же он прыгнул. Джинши показалось, что Лакан слегка помялся, ударившись о землю. Всё ли с ним в порядке?
Лахан лихорадочно работал со счётами, следя за тем, чтобы в расчётах не было ошибок.
Размышления Джинши были прерваны чьим-то голосом.
—…гэцу.
Это был Гаошун, назвавший его настоящим именем. Складка на его лбу, казалось, стала ещё глубже.
— После этого вам придётся изменить своё поведение с юной леди.
Он говорил так, будто наставлял ребёнка.
— Я знаю.
Джинши глубоко вздохнул, на холодном воздухе его дыхание превратилось в облачко пара. Он поёжился и натянул на голову свой белый плащ с капюшоном.
Было уже за полночь, когда он услышал взрывы. Поинтересовавшись, что происходит, Шишоу встал и схватил меч, который всегда держал рядом с кроватью.
Он лежал в постели, но заснуть ему не удавалось. Двор мог считать его «старым тануки», но даже у него было то, что не давало ему спать по ночам. И в самом деле, как он мог спать? Вот уже десять с лишним лет он пытался это сделать, но понял, что это невозможно.
Он услышал крики в соседней комнате, возможно, кто-то переполошился из-за шума, но вскоре возгласы стихли. Голоса веселящихся женщин вернулись к своему обычному гулу. За стеной, должно быть, наслаждалась вином его жена. Похоже, она получала удовольствие от того, что склоняла женщин клана к разврату, к общению с платными мужчинами. Шэнмей вела себя так почти каждый день с тех пор, как родилась их дочь Лоулан, обязательно предаваясь удовольствиям там, где об этом знал Шишоу.
Женщины, которые были с ней, сначала были против, но теперь наслаждались этим развлечением. Его жена всегда выбирала женщин, которые уже были замужем, родили детей, выполнили свой семейный долг. Ей нравилось смотреть, как эти добродетельные жёны развратничают.
Она не всегда была такой. Шишоу вышел на балкон и посмотрел вдаль.
«Вражеская атака», — подумал он.
Огни армии, возможно Запретной армии, были ещё далеко. С этой крепости, расположенной на возвышении, можно было видеть на много километров вдаль. У него ещё оставалось время, чтобы вздремнуть.
Затем Шишоу наморщил нос — в воздухе стоял странный запах.
Это была... сера? В подвале делали огненный порошок. Может, он взорвался?
Конечно. Он затянул воротник. Он думал о том, что должен что-то сделать, но не двигался. Он так жалок. Но сил куда-то идти у него попросту не было. Хитрый старый тануки, которому благоволила царствующая императрица и которому даже правящий монарх едва мог смотреть в глаза, — тот Шишоу, которым он сейчас не был. Это понимал даже он сам.
Держась за живот (после сорокалетия он стал резко выпирать), он шаг за шагом продвигался вперёд. Чтобы выйти наружу и выяснить, что происходит, ему придётся пройти через комнату жены. Это мучило его больше всего.
Женщина, подаренная ему прежним императором, — вернее, его суженая, возвращения которой он ждал двадцать лет, — за время пребывания в заднем дворце обросла шипами.
Когда она, наконец, вернулась к Шишоу, у него уже была жена и ребёнок, Суйрей.
Он никогда не собирался жениться на ком-то другом. Даже та женщина, которая стала его женой, вероятно, не хотела этого. Она родилась в заднем дворце, а затем была изгнана как незаконнорождённая, хотя её отцом был не кто иной, как бывший император.
Таково было желание бывшего государя. Когда двадцать лет назад его здоровье внезапно стало ухудшаться, он попросил: «Пожалуйста, позаботьтесь о моём ребёнке».
У жены Шишоу появились не только шипы, но и яд.
Надо было что-то делать, и быстро. Он повторял это про себя и, наконец, смог открыть дверь. Мужчины-проститутки испуганно переглянулись, а женщины, сохранившие остатки скромности, бросились прикрываться простынями.
Его жена лежала на диване и попыхивала трубкой. Глаза её были остры и полны презрения.
— Что это за шум? — томно произнесла она, пуская изо рта фиолетовый дым.
Шишоу как раз собирался сказать ей, что уже отправляется на поиски, когда дверь в коридор распахнулась. Там стояла Лоулан, вся в саже.
— Что ты здесь делаешь в таком жалком состоянии? — поинтересовалась жена Шишоу.
— Ты последний человек, который имеет право спрашивать меня об этом, — ответила Лоулан, устремив взгляд на женщин, ссорившихся из-за одеял.
— Все вы, кто бросил своих детей, чтобы потерять себя в жизни, полной излишеств.
Одна из женщин, потрясённая словами Лоулан, вспомнила о собственном ребёнке и попыталась выбежать из комнаты, но Лоулан ударила её по щеке. Когда женщина рухнула на пол, мужчины-проститутки, понимая всю безвыходность ситуации, бросились наутёк.
Шишоу с трудом верилось, что он видит свою собственную дочь. Он всегда считал свою Лоулан чопорным и послушным ребёнком. Она, будто маленькая кукла, ходила в нарядах, которые ей велела надеть её мать.
Лоулан вошла в комнату и распахнула дверцы шкафов, стоявших у стены. Открыв самый большой из них, она обнаружила, молодую женщину, закрытую там.
— Моя дорогая сестра. Прости меня. Это заняло у меня немного больше времени, чем я хотела.
Дрожащая девушка была связана по рукам и ногам — её наказали. Очень похожая на Лоулан, она была второй дочерью Шишоу — Суйрей.
Лоулан освободила Суйрей, осторожно поглаживая её по спине. По тому, как легко и непринуждённо она это делала, было понятно, что такое происходит не в первый и не во второй раз. Шишоу почувствовал, как его желудок сжался от осознания того, насколько серьёзную он потерпел неудачу.
И тут Лоулан повернулась и посмотрела на Шишоу, своего отца. Она улыбнулась.
— Отец. Возьми на себя ответственность хотя бы за эти последние мгновения.
Он не успел спросить, за что, как она продолжила:
— Ты — старый тануки, перевоплощающийся фокусник из лисьей деревни. Давай сыграем свои роли до конца.
Снова раздался грохот, и на этот раз содрогнулась вся крепость. Ухватившись за стену, Шишоу вернулся на балкон, чтобы выяснить, что произошло на этот раз.
Он увидел хлопья снега, летящие повсюду. К востоку от крепости всё было совершенно белым, и он ничего не мог разглядеть.
Сначала он не понял, что произошло. Но когда снежная дымка стала рассеиваться, он увидел: здание, которое должно было находиться здесь, было погребено под завалом. Насколько он помнил, это был оружейный склад. Теперь он был наполовину завален снегом.
Когда он тупо уставился на него, Лоулан сказала:
— Ты должен знать, что это противник, которого ты никогда не сможешь победить. Пожалуйста, возьми на себя ответственность.
Она добавила, что разберётся со своей матерью.
Затем его дочь с чуть опалёнными волосами, покачиваясь, подошла к матери и с царственным видом встала перед ней.
«Возьми на себя ответственность», — сказала его дочь. Шишоу сжал кулак, решившись.