— Скажите, пожалуйста, моё лекарство уже готово?
Ровно один раз в день Маомао разрешали покинуть комнату, в которой она была заключена, и под охраной отводили к Шэнмэй.Комната Шэнмэй была настолько роскошной, что никто не поверил бы, что она находится в центре крепости. На полу лежал толстый ковёр иностранного производства, мебель была такой же экзотической. В воздухе витали ароматы чая, цветов и мёда.Хозяйка комнаты полулежала в мягком кресле, а её фрейлина полировала ей ногти на левой руке. Рядом на коленях стоял молодой человек и массировал её ноги. В комнате стоял густой запах благовоний. За спиной Шэнмэй находилась большая кровать, на которой катались и хихикали несколько женщин. В воздухе чувствовался и другой запах — запах алкоголя. В комнате витал аромат упадка.
Маомао принюхалась.
«Это какая-то смесь».
Основа из мускусной воды, смешанная с несколькими другими ингредиентами. Женщины, лежащие на кровати, выглядели странно вялыми, трудно сказать, от пьянства или от чего-то другого.
Лоулан стояла позади Шэнмэй и перекусывала. Суйрей расчёсывала её волосы. В другой обстановке они могли бы выглядеть как две сестры, проводящие время вместе. Но сейчас они выглядели как хозяйка и служанка.
— Я думаю, что это займёт ещё немного времени, — ответила Маомао.
— Оу. Неужели? — взмахнув веером, Шэнмэй отослала Маомао из комнаты.
Оказавшись в коридоре, Маомао глубоко вздохнула. Вдруг она увидела знакомое лицо, обращённое в её сторону.
— Привет, аптекарь.
Это был Кё-у. (Она никогда не называла ему своего имени, да и он не был ей представлен, поэтому называл её просто «аптекарь»). Позади него стояла фрейлина, которую она приняла за воспитательницу, и ещё четыре мальчика.
— Да? Чем я могу вам помочь? — вежливо спросила она.
На самом деле ей очень хотелось сказать: да, в чём дело, маленький засранец? Но сейчас для подобных выходок не время. Даже у Маомао было чувство самосохранения, и в присутствии фрейлины и её рослого охранника она не могла позволить себе оскорбить мальчишку.
— Фу, ну и жуть! — воскликнул он.
«Так и хочется его отшлёпать».
Маомао втайне пообещала себе, что в следующий раз, когда они останутся наедине, она устроит ему «нуги» на всю жизнь. Но, к сожалению, похоже, что в ближайшее время такой возможности у неё не будет.
[П.р: нуги — сжать кулаками виски человека]
— Если вам ничего не нужно от меня, господин, я бы хотела вернуться в свою комнату.
Положение Маомао было далеко от идеального, но порученное занятие её вполне устраивало. Её снабдили запасом лекарств, достойным медицинского кабинета, пусть даже многие из препаратов устарели. И она была в восторге оттого, что в комнате лежало множество письменных материалов для работы. Кем бы ни был тот аптекарь до неё, он был весьма талантлив.
— Эй, там были другие женщины?
— Да, господин.
«Если уж на то пошло».
Ребёнку не стоило видеть людей в таком состоянии. Такой упадок был не для глаз маленьких мальчиков. Правда, в возрасте Кё-у, Маомао была лучше знакома с совокуплением людей, чем, скажем, кошек или собак, и всякое смущение, которое она когда-то испытывала при этой мысли, давно прошло. Но тут было совсем другое. — Итак, моя мама там. У неё всё хорошо? Я знаю, что она была занята работой...
Через секунду Маомао ответила:
— Боюсь, я не могу вам сказать. Я не знаю, какую из женщин вы имеете в виду.
— Ох...
Кё-у опустил глаза.
Маомао было нечего сказать.
Она догадывалась о том, какая из женщин была матерью мальчишки, но она не соизволила сообщить ему об этом.
— Видимо, так оно и есть, да? Я имею в виду, что мама занята. Может, мне стоило подождать её в деревне.
Вот и вся его история. Она не знала, чья это была идея, но это было мудрое решение. Пусть лучше он останется в деревне на горячих источниках, чем увидит свою мать здесь. Может быть, это даже была идея его матери.
— Прошу меня извинить, — сказала она.
— О, э-э, подожди!
Кё-у, судя по всему, собирался что-то сказать Маомао, но потом оглянулся и замолчал. Что бы он ни хотел сказать, очевидно, здесь было не место для этого.
— Если можно, тогда...
— Да, конечно.
Маомао вернулась в свою комнату. Прошло ещё несколько дней, каждый из которых был почти таким же, как и предыдущие.
Единственное, что казалось Маомао странным, — это то, что она слышала за дверью детские голоса.
«Может быть, Кё-у и другие?»
Каждый раз, когда дети приближались, фрейлина ругала их и уводила прочь. Очевидно, они должны были держаться подальше от этой комнаты.
«Кажется, я понимаю».
В комнату Маомао приносили мелких животных для проведения экспериментов. Она поддерживала чистоту как могла, но здесь действительно воняло. Запах частично исходил от крыс, но иногда чувствовалось что-то ещё, что-то мерзкое. Запах, который напоминал смесь экскрементов и тухлых яиц. Маомао часто улавливала этот запах на лестнице по пути к комнате Шэнмэй. Возможно, что-то происходило на одном из нижних этажей. Девушка вспомнила о разобранной фейфе, которую видела в деревне. Возможно, здесь тоже изучали оружие.
«Надеюсь, ничего не взорвётся».
Но в данный момент у неё не было времени беспокоиться о таких вещах.
Материалы, оставшиеся от предыдущего аптекаря, свидетельствовали о том, что во время поиска эликсира бессмертия было проведено множество экспериментов и с лекарством воскрешения. Её предшественник, пожалуй, не был профессионалом, но и не был новичком. Тем не менее Суйрей успешно возродилась на основе этих экспериментов — значит, они были полезны.
Что же касается действительно важного препарата — эликсира бессмертия, то по поводу него имелись лишь самые простые заметки: косметические средства и средства, способствующие очищению организма. Ну а что ещё можно ожидать? Ведь панацеи не существует.
«Ничто не может излечить от всех болезней».
Да, разрушение человеческого организма можно замедлить, но невозможно остановить. Вести правильный образ жизни, питаться полезными продуктами и регулярно заниматься спортом — вот лучший способ.
Но Шэнмэй хотела получить что-то, что можно просто выпить и помолодеть на десять лет.
«А такого средства не существует».
Маомао это прекрасно понимала, но у неё была гордость аптекаря, и ничего не делать ей было нельзя.
— Наверное, вам не легче, чем мне, — сказала она крысам. Хотя грызуны находились здесь исключительно для того, чтобы на них испытывали лекарства, их регулярно кормили, поэтому они были упитаннее, чем их дикие сородичи. Крыс держали поодиночке, за исключением одной пары, которая приносила потомство, крысы сидели поодиночке, чтобы крепость не заполонили зверьки.
Маомао подумала, что для того, чтобы понять, подействовал ли эликсир бессмертия, ей придётся наблюдать за крысой, по крайней мере, в течение всей её естественной жизни.
«Этого достаточно, чтобы у меня закружилась голова...»
Согласно материалам последнего аптекаря, крысы обычно живут около трёх лет, а в некоторых случаях могут прожить и четыре.
«А я точно не собираюсь оставаться здесь на четыре года».
Тем не менее, она принялась за приготовление корма для пухлых крыс.
Именно этим она и занималась, когда услышала за дверью голоса. Послышались шаги — было время смены караула.
«Может быть, это означает, что скоро я смогу поесть».
Она уже знала, что завтрак и ужин обычно приносят после смены караула.
Она отложила ступку и пестик, широко зевнула и потянулась, делая руками маленькие круги.
И тут раздался стук.
«Э-э...»
Она увидела что-то на полу возле дверного проёма. Подойдя ближе, девушка обнаружила клочок бумаги, который, по-видимому, был зажат под дверью.
Она развернула его и обнаружила послание, написанное детским почерком: «Беги. Я отвлеку охрану». К посланию прилагался кусок проволоки, свёрнутый в кольцо.
«Кё-у?».
Может быть, он понял, что она заложница, или, возможно, сообразил, что находиться в этой крепости опасно — она не знала, что именно. Но Маомао понимала, что, он, несмотря на то, что был грубияном, думал о ней.
К сожалению, тонкого куска проволоки было недостаточно, чтобы открыть дверь в эту комнату. Но даже если бы её хватило, проблема была в самом плане, что был по-детски прост, как и почерк мальчика.
По ту сторону двери она услышала голос Кё-у.
— Отпусти! Отпусти меня!
Что бы мальчишка ни планировал сделать, дабы отвлечь охранника, ему это явно не удалось.
— Что ты себе позволяешь?
Кё-у сидел на полу в формальной позе, его одежда была слегка растрёпана из-за этого маленького буйства. Охранник позвал Суйрей, которая, услышав о попытке освободить Маомао, поспешила к нему.
Маомао также вытащили из комнаты.
— Что ты имеешь в виду? — округлил глаза Кё-у, пытаясь притвориться дурачком.
Суйрей бросила на него холодный взгляд, затем повернулась к Маомао.
— Это ты его подговорила, да?
— Что ты имеешь в виду? — спросила Маомао, незаметно смяв бумажку в руке.
— А! Вот как... Я просто играл, как обычно, когда увидел, что охранник бездельничает. Вот что произошло.
Кё-у совершенно не раскаивался, и Маомао решила, что ей лучше подыграть. Даже Суйрей, похоже, поверила мальчишке. Единственный, кто, казалось, упёрся, был охранник, тот самый, что стоял у дверей Маомао с тех пор, как она сюда приехала.
— Ты называешь меня лжецом? — потребовал объяснений Кё-у.
Суйрей проигнорировала его протест, но бросила на охранника яростный взгляд.
— Значит, это действительно было пустяком? Тогда слушай: Я не хочу, чтобы это повторилось.
— Да, я понял.
Охранник всё ещё выглядел не слишком довольным, но всё хорошо, что хорошо кончается. Даже если они лишь сделают вид, что всё нормально.
«По крайней мере, всё закончилось».
Но это было не так.
— Боже, что это такое?
Маомао почувствовала, как от страха по всему телу побежали мурашки. В коридоре послышался звук шагов. Им гулко вторило эхо. Должно быть, идущий носил деревянные ботинки.
По мере приближения звука цвет лица Суйрей становился всё хуже и хуже, и не только у неё — Кё-у и охранник тоже побледнели. Вот почему женщина так старалась поскорее закончить разговор.
И тут появилась Шэнмэй. Должно быть, она только что вышла из ванны, так как её влажные волосы были завязаны без особых изысков. Она была накрашена, но проще, чем обычно, и казалось, что женщина покраснела. Позади неё стояли две фрейлины и Лоулан.
Глаза Кё-у на мгновение сверкнули, когда он увидел их. Его губы дрогнули, но мальчишка не издал ни звука. Видимо, одна из женщин была его матерью.
— Ничего такого, что заслуживало бы вашего внимания, госпожа.
— Нет, в любом случае, рассказывайте. Меня больше всего интересует, почему аптекарша не в своей комнате.
Было очевидно, что полушутливые оправдания с Шэнмэй не пройдут. Суйрей, смирившись с реальностью, резко произнесла:
— Как я поняла, Кё-у играл возле этой комнаты и отвлёк охранника. Чисто для соблюдения формальностей, я поинтересовалась мыслями аптекарши насчёт происходящего.
— О? Ты был плохим мальчиком?
Взгляд Шэнмэй остановился на Кё-у, глаза которого начали наполняться слезами.
— Так не пойдёт. Если ты будешь плохо себя вести, нам придётся тебя наказать.
Она встала перед Кё-у и погладила его по щеке, острые концы нефритовых ногтей на её пальцах укололи нежную кожу.
— Может быть, немного пошлёпать по попе?
— Госпожа Шэнмэй, — начала было Суйрей, но остановилась на полуслове.
— Хм? Продолжай.
— Кё-у — всего лишь маленький ребёнок. И он не сделал ничего ужасного...
Её голос становился всё тише и тише.
Кё-у всё ещё смотрел на фрейлину, стоящую позади Шэнмэй. У женщины был отсутствующий взгляд.
Шэнмэй наклонила голову.
— Ну что ж, значит, кто-то здесь поднял очень большой шум из-за мелочи.
Она перевела взгляд на охранника.
— Нет, нет, госпожа, — отрицал он.
— Нет? И всё же, похоже, вы все здесь виноваты. А значит, вас следует наказать.
В воображении Маомао появилась отчётливая картинка жестокой ухмылки Шэнмэй, спрятанной за веером. Неужели эта женщина получала удовольствие, причиняя боль другим?
— Может быть, посидишь немного в водяной тюрьме и обдумаешь свои поступки?
— Госпожа...!
«Боже! Это возмутительно».
Маомао не знала точно, что такое «водяная тюрьма», но было слишком холодно, чтобы заставлять кого-то находиться в стоячей воде.
Маомао сомневалась, что Шэнмэй волнует причина: ей просто нравилось мучить людей. Маомао не хотела иметь с ней ничего общего. Но в то же время такие люди, как Шэнмэй, выводили её из себя. Возможно, именно поэтому она заговорила раньше, чем успела остановить себя.
— Ты старая ведьма.
Слова прозвучали тихо, но Шэнмэй, казалось, услышала их совершенно отчётливо. Всё-таки она была здесь самой старой.
Не успев понять, что произошло, Маомао отлетела в сторону, её ухо и висок пульсировали. Когда она, справившись с болью, открыла глаза, то увидела перед собой Шэнмэй, красную, как свёкла, с поднятым веером.
«Вот это и подтвердилось. Я — идиотка».
Но её идиотизм ещё не закончился.
— Я сказала мальчику, чтобы он это сделал, — сказала она.
Лицо Шэнмэй исказилось от ярости, она стала похожа на мифического демона-воина. Кто-нибудь не очень крепкий духом мог бы обмочиться от её выражения лица в этот момент. Но у Маомао был богатый опыт общения с жестокими старухами.
Проблема заключалась в том, что эта жестокая старуха не знала меры. Затем веер с силой опустился ей на плечо.
— Ещё один никчёмный аптекарь, как я посмотрю!
Шэнмэй плюнула на неё, а Маомао держалась за своё плечо. Старуха перевела дыхание, но её гнев явно не утих.
— Очень хорошо. Возможно, аптекарше нужно немного подумать, чтобы раскаяться. Посади её в водяную тюрьму.
«Ага. Теперь у меня проблемы».
Она сама навлекла на себя это. Куплено и оплачено. Может быть, ей следовало держать язык за зубами, не беспокоясь ни о Кё-у, ни об охраннике.
Но там была ещё одна идиотка, такая же, как Маомао.
— Но, леди Шэнмэй, мы снова останемся без аптекаря.
— Хм?
Шэнмэй недовольно поморщилась, услышав слова Суйрей. Суйрей шагнула вперёд, чтобы сказать что-то ещё, но тут на её плечо опустился веер.
— Не двигайся без приказа.
— Приношу свои искренние извинения, госпожа. Однако...
Веер снова пришёл в движение и опустился на лоб женщины, рассекая кожу. По её лицу потекла струйка красной крови. Шэнмэй схватила Суйрей за волосы и притянула к себе так, что они оказались лицом к лицу. В тот момент, когда Маомао размышляла, что же ей делать, старуха слизнула кровь, стекающую со лба Суйрей. Маомао не знала, что и думать.
— Какой бы благородной ни была кровь, однажды запятнанная, она уже никогда не сможет стать чистой.
Шэнмэй сплюнула кровь и слюну на растрёпанный веер и бросила его в Суйрей.
— Я больше не могу этим пользоваться, — сказала она. Одна из фрейлин тут же протянула ей другой веер. Неужели они всегда носят с собой запас? Неужели Шэнмэй так часто избивает людей до крови?
Суйрей вытерла лоб платком, но не двинулась с места. Она просто стояла, не сводя глаз с Маомао.
«Похоже, её чувство долга очень сильно».
Суйрей вела себя так, словно была чем-то обязана Маомао. Правда, аптекарша оказалась в этой крепости отчасти из-за собственного любопытства, но, тем не менее, Суйрей явно пыталась её защитить. Но им противостояла слишком злая сила.
Лоулан подошла к матери и бесстрастно произнесла:
— Дорогая мама...
Шэнмэй не поднимала глаз от своего нового веера.
— Да, что?
— Раз уж мы так старались, чтобы он был готов, я хочу использовать... Ну, ты понимаешь. Мы так давно не применяли его по назначению.
«Что значит «понимаешь»?»
Судя по тому, как Лоулан произнесла это слово, оно имело глубокое значение.
— А-а. Тайбон, — сказала Шэнмэй. Суйрей заметно вздрогнула.
«Тайбон?»
Слово показалось ей смутно знакомым, но Маомао никак не могла вспомнить, что это.
— Он немного маловат, но, конечно, достаточно вместителен для одного человека. Помнится, в последнем испытании он оказался довольно... эффективным.
На этот раз она посмотрела на Суйрей, лицо которой стало ещё более бескровным, а кулаки сжались с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— Да, давайте сегодня так и сделаем, — с улыбкой сказала Шэнмэй. Она взглянула на двух охранников, которые взяли Маомао за руки и куда-то потащили.
Маомао оказалась в подвале крепости. Её провели по лестнице из угловатых каменных ступеней, которая вела в довольно влажное помещение. Внизу оказалась деревянная дверь, ведущая в круглую комнату около трёх с половиной метров в диаметре. Пол был утоплен примерно на шестьдесят сантиметров, но в остальном в ней, казалось, не было ничего необычного. Охранники втолкнули Маомао в комнату и повесили на одну из стен лампу. Потолок был высоко над головой, единственное окно было недоступно.
— Прости, малышка. Приказ госпожи Шэнмэй, — сказал один из охранников. В его голосе слышалось сочувствие.
В камеру внесли большой деревянный ящик. Охранник посмотрел на него, испытывая глубокое замешательство. Открыв крышку, он тут же выскочил из комнаты и закрыл дверь.
Внутри ящика что-то корчилось и извивалось. Что-то отчаянно пыталось выползти на свет.
«А-а-а... Теперь понятно».
Да, она слышала о тайбоне. Это была форма наказания, придуманная безумным королём в какую-то древнюю эпоху. Выкапывали большую яму и сажали в неё преступника. В яме находились существа, подобные тем, что сейчас извивались в ящике.
Маомао вздрогнула, почувствовав, как по телу побежали мурашки. Теперь она поняла, почему Суйрей так боялась змей.
Из ящика поднялась серповидная голова. Из её пасти высунулся длинный красный язык. Существо, похожее на живую верёвку, смотрело на неё влажными глазами. Из ящика выскочило несколько мелких жучков, а затем квакающая лягушка.
Маомао начала смеяться.
— Ха... Ха-ха-ха!
Её глаза заблестели, лицо расплылось в улыбке от уха до уха. Какие красивые существа. Она давно не видела таких.Всё ещё смеясь, Маомао вынула шпильку из волос и достала из складок халата заколку.
Из ящика вырвалось бесчисленное количество змей и ядовитых насекомых.