В этот день даже воздух в заднем дворце казался каким-то другим.
Джинши направлялся к Нефритовому павильону, за ним шли Гаошун и ещё несколько евнухов.. Супруга Гёкуё была не в духе последние несколько дней, и сегодня утром ему пришло известие о том, что она, кажется, скоро родит.
Приёмный отец Маомао, человек по имени Луомен, всё время находился рядом с супругой императора, но ребёнок всё не рождался. До сих пор было неясно, в каком положении младенец появится на свет — ведь Луомена вызвали из района удовольствий как раз из-за риска тазового предлежания ребёнка.
Никто официально не заявлял о том, что супруга скоро родит, но напряжённая атмосфера в Нефритовом павильоне свидетельствовала о том, что все знают об этом. Дворцовые дамы пытались заглянуть во внутреннее помещение. Но, заметив Джинши, они покраснели и вернулись к работе.
Прошло уже десять дней с тех пор, как Маомао исчезла.
Джинши встретила Хоннян, которая казалась немного измождённой. Она проводила его в павильон. В коридоре стояла большая раковина и чайник, греющийся на жаровне. Всё было готово к родам.
— Как она? — спросил Джинши, заставив себя говорить спокойно и собранно. Фрейлины с беспокойством поглядывали на него, но вскоре подробности сообщил вышедший из комнаты пожилой мужчина.
— Схватки на данный момент прекратились. Пока что я не могу сказать, когда родится ребёнок.
В принципе, это может произойти в любое время, хотя на данный момент ещё рано.
— А как сама мать?
— Супруга всё ещё бодра и спокойна. Я думаю, что теперь опасность неправильного положения плода миновала.
Лечение Маомао действительно помогло. Это обнадёживало, но расслабляться было рано. Ведь неизвестно, как пройдут роды даже с учётом правильного положения ребёнка.
В коридоре также находился мужчина с тонкими усиками, одетый в лекарский костюм. Конечно, он считался главным врачом заднего дворца, однако в данный момент был не более чем помехой, и служанки, казалось, были недовольны его присутствием. У его ног сидел зверёк — уже слишком взрослый, чтобы называться котёнком. Мяомяо стала изящной молодой кошкой. Джинши не мог не подумать о гигиене, но кошка помогала отвлечь принцессу Линли, которая отчаянно хотела пойти к своей матери, так что, пожалуй, это было к лучшему.
Обычно задний дворец мог обойтись и без своего врача, но в данный момент Джинши был рад его присутствию. Выражение лица мужчины ясно говорило о том, что в данный момент лекарь испытывал острую потребность быть полезным и был огорчён тем, что Маомао всё ещё отсутствовала. Его эмоции, казалось, могли заставить его ошибиться даже в чём-то простом, поэтому служанки Нефритового павильона приказали врачу стоять на одном месте и не двигаться. Вид кого-то, кто, очевидно, нервничал ещё больше, чем он сам, помог Джинши немного успокоиться и усмирить нарастающую панику.
— Хорошо, — сказал Джинши. — Я пока уйду. Если что-то случится, отправьте человека с сообщением.
— Да, господин, — ответил Луомен с поклоном.
Гаошун появился почти сразу после того, как Луомен ушёл.
— Господин Джинши, — сказал он.
Джинши посылал его к главной горничной по другому делу.
— Да? Что случилось?
— Э-эм...
Гаошун оглянулся, явно дав понять, что эту беседу следует провести в приватной обстановке.
Роды могли возобновиться в любой момент, но Джинши не мог стоять там бесконечно, поэтому он оставил двух евнухов, а затем вышел из Нефритового павильона.
— Хорошо. Что случилось?
— Это касается исчезнувшего евнуха. Я спросил у других мужчин, знают ли они что-нибудь об этом.
Пропавший носил имя Тянь, что означает Небо. Обычное имя, такое можно услышать везде. В сообщениях говорилось, что Тянь не был очень близок с другими евнухами. У него была красивая внешность, и он часто был окружён толпой дворцовых женщин, но, кажется, у него была и другая сторона. Из всех евнухов, освобождённых от рабства у варваров, только у него не было личных знакомств в их группе. Другими словами, возможно, он проник в их ряды до прибытия в задний дворец.
Вероятнее всего, он с самого начала придерживался какого-то плана. Это объясняло, почему Тянь старался ни с кем не сближаться. Кажется, пытаясь получить информацию о нём от других евнухов, они лишь теряют время.
— Один мужчина сказал, что видел кого-то, похожего на Тяня, молящегося перед святыней.
— Осмелюсь сказать, что это не редкость.
В заднем дворце не было недостатка в больших и маленьких святынях. Молитва время от времени — это именно то, что можно ожидать от преданного верующего.
— Да, но...
Из складок одежды Гаошун вытащил карту заднего дворца; он указал на храм в северном квартале.
— Это... — начал Джинши. Это был храм в память о тех, кто умер в заднем дворце и находился в том же месте, где провели похороны наложницы Цзин. Обычно тех, кто умирал здесь, возвращали к их семьям, но были и люди, кому некуда было вернуться даже после смерти. Джинши повернулся к северному кварталу.
— Мужчина, с которым я говорил, сказал, что Тянь посещал могилу.
— Чью?
— Боюсь, он не знает этого.
Джинши фыркнул и скрестил руки на груди. Он решил сам осмотреть это место. У него были и другие дела, но он просто не мог оставить это так.
В заднем дворце царил постоянный страх смерти. Здесь должны были рождаться и воспитываться будущие сыны небес. Конечно, обитатели заднего дворца хотели бы держаться подальше от чего-то такого зловещего, как смерть. В то же время для тех, кто служил привилегированным, существовало правило: тот, кто однажды возлежал с императором, не мог покинуть задний дворец, пока жив. Были, конечно, и исключения. Наложницы, отданные подчинённым по политическим причинам или в качестве награды за верную службу. В основном, однако, такие женщины были дочерями влиятельных людей. Простая служанка, чей цветок увял на ветке, которая так и не произвела на свет потомства, могла лишь ожидать того, что она просто увянет здесь, в этом саду, её имя нигде не будет записано, и о нём никто не вспомнит.
Сейчас Джинши направлялся в место, где спали эти цветы.
Там не было и десяти надгробий — хотя он не знал, много это или мало — и все они принадлежали женщинам, которые служили во дворце во времена предыдущего императора. Надзиратели заднего дворца решили (назовите это капризом, если хотите), что большое количество захоронений может стать проблемой.
Прибыв, они обнаружили, что у захоронений уже кто-то есть. Посещение могил безымянных женщин дворца было чем-то необычным. Даже с большого расстояния было видно, что посетитель — пожилая женщина; она сидела перед ближайшим, относительно новым надгробием.
Женщине, казалось, было больше сорока лет, её лицо выражало силу. На могиле лежали цветы, которые она, должно быть, сорвала где-то, и ветка физалиса — Джинши сказал бы, что для него сейчас не сезон. Может быть, кто-то другой оставил цветок раньше.
Женщина встала и только тогда заметила Джинши и Гаошуна. Её глаза расширились, но лишь на секунду. Женщина вежливо поклонилась и двинулась к выходу. Нет ничего плохого в посещении могил; у Джинши не было причин подозревать её в чём-либо.
Кроме одного.
Когда женщина проходила мимо, Джинши в нос ударил запах спирта. Очень сильный, казалось, он мог бы опьянеть лишь от одного запаха. Почти не задумываясь, он схватил её за запястье.
Она не смогла скрыть своего шока. Тем не менее, ей удалось сохранить спокойствие, когда она спросила:
— Чем я могу вам помочь, господин?
Обычно Джинши никогда бы не сделал что-то настолько импульсивное. Он бы тщательно обдумал свои действия и не стал бы внезапно хватать за руку дворцовую женщину. Но как бы он не убеждал себя, что совершенно спокоен, теперь он понимал, что был гораздо более взволнован, чем казалось.
— Где Маомао? — спросил он. Он почувствовал, как напряглась женщина. Гаошун и другие евнухи молча наблюдали за ними.
«Успокойся», — сказал Джинши сам себе.
Он должен успокоиться. Когда он снова заговорил, его голос приобрёл обычный вкрадчивый тон.
— Мне хотелось бы узнать о конкретной веснушчатой дворцовой женщине. Вы случайно не знаете что-нибудь о ней?
Он использовал улыбку, которая так часто помогала ему получать желаемое от дворцовых дам, но эта женщина не улыбнулась в ответ; вместо этого она побледнела. Она выглядела так, словно увидела гоблина. Зрачки женщины расширились; Джинши, держащий запястье дамы, почувствовал, как участился её пульс. Она что-то знала. Он был уверен в этом. Джинши сжал её руку сильнее, чтобы она не смогла убежать.
Женщина смотрела на него, широко открыв глаза. Возможно, в её жилах текла кровь иностранца, ведь её глаза были зелёными. Внезапно она будто уставились на что-то далёкое, хотя её глаза всё ещё были обращены прямо на Джинши.
— Старая память вернулась ко мне, — сказала она. — Кто-то зовёт меня добрым голосом, даёт мне сладости из чужой страны.
Огромные слёзы покатились по её щекам, но Джинши не мог понять, о чём она говорит.
— Никто не помнит, как он выглядел, когда был молодым. Всё, что я слышала, это то, что к тому времени, когда он состарился, он был лишь тенью прежнего себя. Он перестал приходить ко мне после моего четырнадцатилетия, поэтому я ничего не знаю о том, как он выглядел после этого.
«О ком говорит эта женщина? Что она говорит и почему?»
Джинши видел, как зелёные глаза женщины потемнели от злости.
— Но его голос был словно мёд и лицо, как у небесной нимфы.
В её голосе звучала убеждённость.
— Зачем такому как ты унижаться и притворяться?
Хватка Джинши ослабла всего на мгновение, но это было именно то, что было нужно Шенлю; она оттолкнула его и побежала. Её тут же поймали евнухи, стоящие рядом. На что она рассчитывала? У неё не было ни единого шанса на побег.
— Что с ней делать, господин Джинши? — спросил мужчина, который её поймал. Пока он говорил, женщина достала из складок своего одеяния маленькую бутылку, открыла пробку и залпом выпила содержимое. Гаошун закричал раньше Джинши:
— Заставьте её вытошнить это!
Он приказал одному из евнухов принести воду и, удерживая обессиленную женщину, засунул пальцы в её рот, пытаясь вызвать у неё рвоту. Джинши оставалось только смотреть.
— …ши! Господин Джинши!
Джинши вздрогнул от крика Гаошуна. Должно быть, он был совершенно не в себе. Евнух уже вернулся с водой и вливал её в горло женщине. Бутылка, из которой она пила, покатилась по земле. Джинши узнал в ней один из сосудов, в которые Маомао наливала свой спирт. Крайне крепкий спирт сам по себе был ядом, а эта женщина только что выпила целую бутылку. Поднявшийся ветер сдувал цветы с могилы и колыхал ягоды физалиса.
— Господин Джинши, что нам делать? — настойчиво спросил Гаошун. Джинши вдруг осознал, что морщины на лбу его собеседника находятся практически у него перед глазами.
— Господин Джинши, вам нужно взять себя в руки; уверен, вы знаете это. Вам не нужно беспокоиться из-за шутки дворцовой женщины.
— Шутка? — спросил Джинши. Кто выпил бы флакон яда в шутку? Разве всё это не началось из-за того, что Джинши импульсивно схватил её за руку? И действительно ли тот человек, о котором говорила женщина, был...
— Гаошун... Действительно ли я похож на него?
Эта мысль беспокоила Джинши с самого детства. Он не походил на этого человека. Ни на своего старшего брата, ни на свою мать. Так на кого же он похож? Этот вопрос подпитывал необоснованные слухи среди придворных дам. Слухи о том, что он незаконнорождённый.
Это было почти смешно: что он делает здесь, в этом саду женщин? Он попросил своего старшего брата позволить ему создать эту личность, чтобы отказаться от статуса наследника... Это было смешно, просто и ясно.
Всё ещё недовольный собой, он подошёл к могильному камню, который посещала Шенлю. Ему хотелось смеяться до слёз, но у него всё ещё была работа, которую нужно было сделать. Он медленно наклонился к надгробию и поднял красный цветок физалиса, который с него упал. Теперь, когда сезон его цветения закончился, цветок, напоминающий фонарик, лопнул, обнажая красный плод внутри. Джинши когда-то слышал о том, что физалис может вызвать выкидыш. И когда он увидел вырезанное имя на надгробии — имя, которое исчезнет со временем, — он понял, почему кто-то положил на могилу это растение.
[Тайхоу]
Совершенно обычное имя для служанки. В наши дни оно не так популярно в столице, но в сельской местности множество женщин называет своих дочерей Тайхоу. Однако человека, чьё имя написано именно здесь, на этом могильном камне, невозможно забыть.
Так звали служанку, которая умерла в прошлом году. Женщина, чья единственная радость в стенах заднего дворца заключалась в том, чтобы собираться вместе с другими женщинами и рассказывать страшные истории. У неё вообще не было семьи. За одним исключением. Если бы дочь, родившаяся после свидания с дворцовым лекарем, выжила...
Тайхоу. Пропавший евнух и служанка. И...
Нет. Он ещё не собрал все части этой головоломки. Но интуиция позволяла ему заполнить пробелы. Теперь Джинши знал, куда ему нужно идти дальше.
Если бы ребёнок, рождённый в то время, выжил, то сейчас ему было бы на два года больше, чем императору. Предположим, изгнанный врач взял ребёнка с собой. Говорили, что после этого они будто исчезли, но что-то не сходилось.
Женщина по имени Тайхоу была служанкой одной из наложниц — матери Лоулан, жены Шишоу. Говорят, Тайхоу имела отношение к клану Ши, и была дальней родственницей матери Лоулан.
«Может быть, она знает что-то о ребёнке, родившемся у этой служанки и исчезнувшего доктора», — подумал Джинши и направился к Гранатовому павильону.
Здесь не было ни намёка на строгость, царившую в павильоне до прошлого года. На замену ей пришла показная экзотика. Джинши вздохнул и заставил себя улыбнуться. Фрейлина поклонилась ему почти застенчиво и провела внутрь.
Они прошли по коридору, украшенному яркими изделиями из перламутра, в приёмную комнату, где его обычно встречали. Хозяйка павильона лежала на своей кушетке, как обычно полируя ногти.
Джинши позволил своим глазам сощуриться в улыбке. Супругу Лоулан сопровождали шесть фрейлин, и все они усердно стремились удовлетворить все её потребности. Каждая из женщин была одета в яркий наряд. Сегодняшней темой, похоже, была традиционная одежда островного государства на востоке. Каждая из женщин была одета в многослойные одежды, это было яркое зрелище. Женщины были настолько тщательно укутаны, что невозможно было разглядеть даже очертания их тел, и, в то же время, из-за нанесённого макияжа, их глаза выглядели широко раскрытыми и сердитыми, придавая лицам угловатый вид. Общая картина была, мягко говоря, странной. Джинши подумал, что такой макияж делает женщин похожими на ухмыляющихся лисиц.
Он снова задавался вопросом, о том, что заставляет Лоулан и её дам одеваться так экстравагантно. Понимает ли она, что императору это не нравится? Джинши знал, что Лоулан очень хорошо пользуется своим положением высшей супруги, а особенно — дочери Шишоу.
Лоулан что-то шепнула одной из своих придворных дам, прикрыв рот складным веером из перьев.
«Очень изысканный способ общаться», — подумал Джинши, но он заметил не только это. Он пришёл сюда, цепляясь за слабую надежду, и теперь подмечал малейшие детали, на которые обычно не обратил бы внимание. Например, родинка на виске Лоулан. Кажется, она пыталась скрыть свою особенность, но родинка просвечивала сквозь слой белой пудры. Возможно, всему виной был пот, немного размывший макияж.
Если Джинши правильно помнил, у Лоулан не было родинки на виске.
Он не стал садиться на предложенное ему кресло. Вместо этого он направился прямо к супруге Лоулан.
— В чём дело? — спросила одна из служанок, выглядя возмущенной.
— Наверное, даже вы, господин Джинши, должны соблюдать некоторые правила приличия.
«Как звали эту женщину?»
Джинши гордился тем, что знал, сколько женщин работает в каждом из павильонов. Он помнил их имена и места, откуда они прибыли. Дамы Гранатового павильона, однако, постоянно меняли свою одежду и макияж, и у них было схожее телосложение. Таким образом, он знал их имена, но не мог связать их с лицами. Вместо этого он отличал их по мелким деталям — родинкам и форме глаз.
Джинши протянул руку, схватил веер Лоулан и отбросил его в сторону.
— Я не позволю, — воскликнула одна из служанок. Супруга Лоулан отвернулась от Джинши, будто испугавшись его, а её дамы встали между ними. На первый взгляд казалось, что это лишь проявление верности своей госпоже.
Джинши лишь взглянул на евнухов, которые его сопровождали, и те отодвинули женщин в сторону, освободив ему проход к Лоулан. Он не слишком нежно схватил её за плечо, и заставил повернуться к себе. Даже под обильным макияжем он мог видеть, как она покраснела.
— Мне кажется, у Супруги Лоулан было семь служанок, — сказал он. Когда она вошла в задний дворец, её, как дочь Шишоу, сопровождали не менее пятидесяти служанок. Удерживая Лоулан на месте, Джинши пальцами стёр макияж с её глаз, обнажив большие, с двойными складками, веки. Как же звали женщину с родинкой на виске?
— Я думаю, тебя зовут... Соурин. Или — нет. Рэмпу, я прав? — улыбнулся Джинши, не позволяя гневу отразиться на лице. Служанка, переодетая в супругу Лоулан, однако, побледнела и задрожала.
— Госп...
Одна из женщин снова подошла, собираясь встать между ними, но Джинши лишь посмотрел на неё, и она, вздрогнув, отступила назад.
— Где настоящая супруга Лоулан?
«Она всё спланировала заранее?»
Армия слуг, фрейлины, внешне похожие на неё, и постоянно изменяющиеся, ослепительные костюмы — всё это для того, чтобы никто не заметил, что супруга поменялась местами с одной из служанок. Было ли это её целью с самого начала? И где находится настоящая Лоулан сейчас?
— Куда она ушла? — спросил Джинши. Женщина, выдающая себя за Лоулан, мелко задрожала, но не сказала ни слова. Джинши усилил хватку.
— Куда она ушла?
Когда он задал этот вопрос в третий раз, женщина, которая ранее пыталась вмешаться, приблизилась и обняла фальшивую супругу, стараясь защитить. Она посмотрела на Джинши.
— Мне очень жаль, господин. Но я клянусь, она действительно не знает.
Из-за одинаковых нарядов он не сразу заметил, что эта женщина была на несколько лет старше фальшивой супруги.
— Пожалуйста, сжальтесь.
Женщина, глубоко огорчённая, посмотрела на ноги фальшивой супруги. Длинный подол юбки был влажным, и можно было увидеть капли, стекающие по ногам молчаливой женщины и капающие ей на пальцы ног. Фальшивая Лоулан была настолько напугана, что потеряла контроль над мочевым пузырём.
Джинши отпустил подбородок фальшивой Лоулан. Её глаза широко раскрылись; зрачки расширились, дыхание было прерывистым, всё её тело била мелкая дрожь. На бледной коже её подбородка и шеи остались явные отпечатки пальцев Джинши.
Такое проявление насилия было почти немыслимым для Джинши. Слишком грубо, слишком некультурно для него.
Приём дочерей влиятельных чиновников в задний дворец имел свои преимущества для императора. Да, чиновники надеялись, что их дочь сможет родить наследника престола, но это также связывало им руки. Для многих родителей, пусть и не для всех, дочь была самой большой ценностью. Золотая клетка, которой являлся задний дворец, по сути держала этих драгоценных девушек в заложниках.
Учитывая то, как Шишоу настаивал на том, чтобы Лоулан попала в задний дворец, он явно баловал её. Его дочь стала высшей супругой, но, хотя император был обязан относиться к ней с определённым уважением, так же ожидалось, что и она будет вести себя в соответствии с определёнными стандартами.
Джинши уже перестал думать о ней как о «супруге» Лоулан. Потому что она нарушила эти стандарты.
— Она сказала, что не вернётся, — сказала служанка.
Женщина, сказавшая, что она главная служанка Лоулан, подверглась допросу Джинши вместо фальшивой супруги, которая едва могла нормально дышать, о поддержании разговора не могло быть и речи. Джинши узнал, что её подтолкнули к тому, чтобы стать двойником Лоулан, из-за внешней схожести с супругой. На самом деле женщина не осознавала ни ситуацию, в которую попала, ни последствий своих действий. Она думала, что требование притвориться своей хозяйкой было просто очередной прихотью Лоулан.
Джинши сжал одну руку в кулак. Он ошибался. Теперь он знал, что поступил не так, как следовало. Он, Джинши, со своей нежной улыбкой сделал бы всё по-другому. Но он не мог достаточно успокоиться, чтобы придумать другой способ решения проблемы.
Итак, она не вернётся. Скорее всего она сбежала из заднего дворца. Это серьёзное преступление, которое в некоторых случаях карается смертью. Самым худшим было то, что преступницей была высшая супруга. Как однажды сказала дочь аптекаря, — будто куртизанка, обрывающая связи со своим публичным домом.Джинши мысленно улыбнулся; это было так характерно для Маомао — сравнивать место, где рождаются дети императора, с обычным районом удовольствий.
Девушка. Кто-то ещё, кого они до сих пор не нашли. Зная Маомао, можно было предположить, что она ушла добровольно. Но скорее всего, у неё просто не было другого выбора.
Но почему? У него всё ещё было очень много вопросов. Он тщательно допросил главную фрейлину, но та лишь покачала головой. Он, конечно, мог подвергнуть её пыткам, но не думал, что это принесёт результат. Её глаза говорили о том, что она не врёт.
Он собрал фрейлин Гранатового павильона, служанок, евнухов, всех, кто связан с Лоулан, в одном месте. «Классная комната» была как раз подходящего размера. Тем временем евнухи занимались утомительной работой — проверяли каждую женщину заднего дворца, просто на всякий случай, но пока они не нашли никого, кто был бы похож на Лоулан.
Джинши понимал, что не в состоянии справиться с родами супруги Гёкуё; и вопреки своим желаниям, он поручил эту работу Гаошуну.
Джинши сидел в своём кабинете, обхватив голову руками. Басен был с ним. Наверное, потому, что сейчас было чрезвычайное положение, так как в этот момент он доложил:
— Не так давно господин Лакан повредил стену в заднем дворце, пытаясь ворваться внутрь.
Лицо Джинши было напряжённым; он думал, что не смог бы улыбнуться, даже если бы захотел. Невероятно, но человек с моноклем действительно сделал это.
— Слух, должно быть, каким-то образом просочился, — сказал Басен, скривившись так, словно жевал что-то горькое.
— И нынешнее местонахождение Шишоу всё ещё неизвестно.
Было ясно, почему Басен перестал говорить об этом человеке, используя почётный титул: его дочь Лоулан бежала из заднего дворца, и, соответственно, он, как её отец, тоже считался предателем императора.
Тем временем они получили отчёт о состоянии Шенлю после употребления спирта. Она каким-то образом выжила, но ещё не пришла в себя. Им сказали, что она была лично знакома с Тайхоу, и это, без сомнения, было причиной её участия в заговоре против престола.
«После ухода бывшего императора её гнев — предположил Джинши, — обратился против заднего дворца в целом».
Они даже не знали, кто ещё в клинике может быть причастен к этому. Возможно, они просто вели себя тихо, потому что, как и Шенлю, были жертвами бывшего правителя.
У Джинши не было времени сидеть сложа руки. Он хотел вылететь из заднего дворца и найти Лоулан. Но у него просто было недостаточно информации. Найти супругу сейчас было бы сложнее, чем иголку в стоге сена.
«Сначала, — подумал он, — мне следует выяснить, что делает Шишоу».
Да, у него уже был человек, который работал над этим. И поэтому Джинши не оставалось ничего другого, кроме как ходить туда-сюда по своему кабинету.
— Господин Джинши, — позвал Басен, бросив взгляд в его сторону. К кабинету подходил посетитель, и Басен, кажется, пытался напомнить, что Джинши не следует показывать своё жалкое состояние посторонним. Ему ничего не оставалось, как сесть и притвориться спокойным.
Басен взглянул на зеркало, которое было расположено так, чтобы скрыть то, что находилось внутри комнаты; затем он стал ждать посетителя с выражением некоторого недоумения на лице.
Вошёл простой чиновник, человек невысокого роста, которого можно было бы назвать нежным, если бы он был женщиной. На нём были круглые очки, но, кроме небрежно причёсанных волос и узких лисьих глаз, молодой человек ничем не выделялся, хотя и казался странно знакомым.
Юноша спрятал руки в рукава и поклонился. Джинши подумал, что заметил что-то, спрятанное в поясе молодого человека; когда он посмотрел немного внимательнее, он понял, что это был счётный аппарат.
— Приятно познакомиться. Меня зовут Кан Лахан.
После этого простого представления молодой человек улыбнулся. Это имя. Так вот кого он напоминал.
Если вы скажете, что происходите из семьи Кан, все лишь недоумённо склонят голову набок. Ведь в стране Ли в общей сложности насчитывается всего около двадцати фамилий. Поэтому люди, говоря о своих семьях, часто используют имена почёта, которые дарует императорская семья.
[*П.р: я замучила переводчика вопросами и таки разобралась в фамилиях и именах. В стране Ли, о которой, собственно идёт речь, есть 3 типа фамилий.1. Обычная, которая в основном стоит перед именем (это их как раз 20 на всю страну)2. Древние имена почёта, данные первым императором семьям, помогавшим ему основать страну (их 12 по числу китайских знаков зодиака) например, фамилия "ма". Вообще здесь она иногда пишется как "ба" из-за особенностей перевода и принадлежит Басену, а также принадлежала Гаошуну, его отцу. Два варианта фамилии существуют из-за того, что автор оригинала буквально писал имена китайскими иероглифами, а над ними перевод японскими иероглифами :)3. Имена почёта, которые давали последующие императоры за различные заслуги и, соответственно, нынешний император, например приставка "Ла"/Луо", о которых речь пойдёт далее/]
У мужчины, стоящего перед ними, Ла являлось именем почёта. Во внешнем дворце было всего два человека с таким именем: Лакан и его усыновлённый племянник. Единственным другим человеком, которого стоило учесть, был мужчина, недавно пришедший в задний дворец в качестве врача — Луомен. "Луо" — тот же иероглиф, что и "Ла".
Всё это порождало вопрос: что здесь делает племянник Лакана?
— Тебе что-то нужно от меня? — в официальной иерархии у Джинши был ранг выше, чем у Лахана, поэтому внезапное появление молодого человека само по себе могло считаться невежливым. Однако Джинши знал, что использование своего положения и страшных выражений в этом случае ни к чему его не приведёт.
Независимо от статуса, некоторые чиновники относились к нему с меньшим уважением из-за того, что он евнух.
— Я подумал, что вам может быть интересно это увидеть, господин.
Лахан достал из рукава свиток и передал его Басену. Басен осмотрел его, а затем передал Джинши. Джинши, в свою очередь, решил взглянуть на него, полагая, что сообщение от сына Лакана может оказаться важным. Он развязал шнур, связывающий свиток, и развернул пергамент, затем посмотрел на него с изумлением.
— Что вы думаете, господин, если позволите спросить?
Лахан всё ещё улыбался, выражение его лица было до ужаса самодовольным и довольно неприятным, но содержание свитка полностью оправдывало его самоуверенность. Это был список слов и чисел, но в зависимости от того, как на него посмотреть. Было и кое-что ещё.
— Это то, о чём мой приёмный отец недавно поручил мне узнать. Я думаю, ему совсем не нравилось то, что он не знал, откуда идут фейфы. В общем, я немного покопался в связях чиновников, которых недавно наказали, и обнаружил очень интересную закономерность.
Свиток был записями о поступлениях. Такого рода вещи могли легко увидеть люди, связанные с комитетом, отвечающим за национальное казначейство. Даже чиновники других комитетов могли видеть подобные вещи, если они следовали надлежащим процедурам.
— Я подумал, что будет проще показать вам первоисточник. Конечно, это только выборка, которую я сделал, иначе было бы слишком много для быстрого анализа.
Он расположил числа так, чтобы даже неспециалисту, такому как Джинши, было понятно. И они показывали, что за последние несколько лет расходы одного правительственного орга́на особенно выросли.
— Интересно, не так ли? За последние несколько лет не было ни засухи, ни нашествия насекомых, и всё же расходы на зерно постоянно росли. Почему, по вашему мнению, так происходило? Мне это показалось очень странным, поэтому я изучил рыночную цену за тот же период, и, похоже, что цена на зерно была самой стабильной среди всех товаров.
Он явно к чему-то подводил свой рассказ. Был ещё один товар, цена которого тоже росла из месяца в месяц, вместе с расходами на зерно.
— И кое-что ещё: по какой-то причине цена на железо тоже постепенно растёт. Здесь вы можете видеть, как цены на металлы по всей стране растут — они, случайно, не строят где-нибудь колоссальную статую?
Джинши понял, к чему ведёт Лахан. Он положил свиток и посмотрел на молодого человека, который, безусловно, унаследовал проницательность от своего приёмного отца. Цена на зерно, возможно, не казалась такой большой, как таковая, но объём покупок продовольствия был действительно колоссальным. Даже небольшое повышение цены означало бы значительный рост расходов. Кажется, Лахан предполагал, что кто-то забирает разницу себе?
А повышение цены на металл говорило об увеличении спроса. Это могло быть вызвано, скажем, тем, что кто-то строил памятник, чтобы продемонстрировать свою власть, или каким-то другим очень заметным проектом, для которого начали собирать материалы со всей страны. Даже котлы и сельскохозяйственное оборудование могли быть реквизированы и переплавлены. Но есть и другие причины, по которым цена может повыситься...
— Я могу внимательней изучить обращение денежных средств за последние годы. Включая места, где они, возможно, сосредоточены, — сказал Лахан. Именно это Джинши надеялся услышать. Казалось, юноша пришёл сюда, чтобы сказать именно это.
Джинши почувствовал просьбу во взгляде Лахана. Несомненно, именно поэтому он принёс этот свиток Джинши: люди вроде него никогда не делали ничего, что не приносило бы им пользы.
— И что вы хотите взамен? — прямо спросил Джинши.
Выражение лица Лахана смягчилось, будто он только и ждал, когда Джинши спросит. Он с видимой неохотой достал из рукава листок бумаги.
— Возможно, вы будете так любезны рассмотреть эту сумму.
Это был счёт на ремонт стены заднего дворца. Джинши мог предположить, что это была стена, которую повредил Лакан.