"Маомао всё ещё не вернулась."
Вот что было в письме, которое пришло Джинши прошлой ночью. Оно было сформулировано подробнее (этого требовала формальность), но в почерке чувствовалась явная спешка. Он предположил, что автором была главная фрейлина Нефритового Павильона, а это означало, что она, должно быть, действительно была измотана. Это была женщина, которую его собственная няня Суйрэн похвалила как "очень способную", когда Джинши ненадолго забрал Маомао обратно.
Честно говоря, Джинши думал, что с девушкой ничего не случится, если она проведёт ночь одна. Он сам видел, как она время от времени уходила, обычно возвращаясь к утру. Вот почему он нашёл эту ситуацию удивительной.
Когда он прибыл в Нефритовый павильон, старшие фрейлины смотрели на него с тревогой. Они делали вид, что заняты, но казались рассеянными. Однако новые девушки работали усердно.
Он вошёл в гостиную и увидел супругу Гёкуё, полулежащую на широком диване. Принцесса Линли играла в другой комнате. Главная фрейлина, Хоннян, стояла там с напряжённым лицом. Гёкуё держала складной веер у рта, однако выглядела примерно так же, как обычно.
— Вы хорошо выглядите, госпожа, — сказал Джинши.
— Едва ли, — ответила Гёкуё, ясно давая понять, что не собирается тратить время на формальности. Очевидно, она относилась к сложившейся ситуации не так равнодушно, как казалось.
— Я подумала, что ты опять утащил её с собой, но, кажется, в этом я ошиблась.
— Честное слово, госпожа, разве я когда-либо совершал что-то настолько грубое?
Правда в том, что Джинши разделял её беспокойство.
— Интересно, не сунула ли она свой нос в какое-то новое опасное дело, — сказала Гёкуё.
— Мы знаем, чем она занималась?
— Да, до полудня позавчерашнего дня, — вмешалась Хоннян.
Она объяснила, что Маомао отправилась в медицинский кабинет, чтобы приготовить полынь для прогревания. Луомен рассказал о своём списке медицинских рекомендаций для заднего дворца, и сказал, что Маомао поддержала эту идею.
— Так что, возможно, она пошла в институт практических исследований, — сказал Луомен, и старик, который управлял этим местом, подтвердил, что Маомао действительно там была. Но после этого она как будто исчезла.
Она пошла за полынью, затем отправилась в школу.
— Я могу предположить, что она во что-то ввязалась —сказала Хоннян. Она выглядела достаточно спокойной, но в её поведении был заметён намёк на тревогу и явное желание защитить Маомао.
— Я проверила самые подозрительные места, но ничего не нашла.
И Хоннян, в конце концов, была служанкой Гёкуё. Она не могла поднять шум в одиночку. Ей оставалось только положиться на Джинши.
Джинши скрестил руки на груди и задумался. Трудно представить, что Маомао могла исчезнуть по своей собственной воле. Иногда она могла быть грубоватой, но она знала своё место. Точно так же, у неё была привычка преуменьшать собственную ценность, но она точно знала, что не может просто уйти от своей госпожи без разрешения. Либо были какие-то особые обстоятельства, которые помешали ей вернуться домой, либо её лишили возможности вернуться. Это было худшее, о чём он мог подумать.
— Вы думаете, кто-то затаил на неё обиду? — спросила Гёкуё. С более чем двумя тысячами женщин и тысячей евнухов в заднем дворце, неизбежно должны были найтись те, с кем человек не ладил, и иногда такие разногласия могли перерасти в реальный конфликт.
— Обиды? На неё? Думаю, много, — сказала Хоннян.
Все замолчали. Тот факт, что никто не мог этого отрицать, настораживал. Некоторые женщины из Хрустального Павильона, вероятно, имели зуб на Маомао.
— Маомао не смогла бы сопротивляться физической силе, — сказала Гёкуё. Молодая леди хорошо знакома с ядами, но она маленькая и физически слабая.
— Если бы на неё напали целой группой, она бы погибла.
— Да, это верно, — сказал Гаошун, нахмурившись. — Но я почему-то сомневаюсь, что она отправилась бы в следующую жизнь в одиночку...
Все снова замолчали. Присутствующие достаточно хорошо знали Маомао, чтобы понять, что даже перед лицом физического насилия она не уйдёт тихо. Она приложит все усилия, чтобы найти способ забрать с собой хотя бы одного из нападавших.
— В настоящее время, однако, нет видимой причины для её исчезновения — это означает, что она должна быть за это наказана, — сказал Джинши.
Маомао часто получала особое обращение, но, к сожалению, им нужно было где-то провести черту.
— Однако, — продолжил он, — чтобы она получила наказание, мы сначала должны её найти.
Он решил, что лучшим решением будет пройти по её следам ещё раз.
Когда они пришли в медицинский кабинет, врач с тонкими усами предложил им чай, но выглядел он при этом подавленным. Луомен спокойно что-то писал. Когда появились Джинши и его компания, он подошёл поприветствовать их, волоча одну ногу.
— Вы, должно быть, здесь из-за Маомао, — Луомен был довольно проницателен. У них было больше шансов получить полезную информацию от него, чем от унывающего врача.
— Я хотел бы, чтобы вы рассказали свою историю ещё раз, — сказал Джинши.
— Конечно, — ответил Луомен и начал кратко и ясно излагать события. К сожалению, это не дало никакой информации, которую Джинши не услышал в Нефритовом павильоне.
— Это всё?
— Да, господин.
Джинши начинал раздражаться. Гаошун лёгким толчком уведомил его, что он слишком громко стучит ногой. Зная, что ему нужно что-то делать, Джинши оглядел медицинский кабинет.
— А что насчёт Мяомяо? Кошка сегодня здесь?
— Я думаю, она гуляет, — ответил (по какой-то причине) Гаошун, прозвучав уныло. Джинши знал, что в последнее время его слуга незаметно приносит рыбу каждый раз, когда они приходят в задний дворец.
Джинши думал, что поглаживание этого комочка шерсти поможет ему почувствовать себя немного лучше, но её здесь не было.
— Обычно, примерно в это время она приходит просить еду, — сказал врач.
— Да, она немного опоздала, — согласился Луомен. Они посмотрели друг на друга.
—Если подумать, когда молодая леди уходила отсюда, Мяомяо практически прилипла к ней, — сказал врач, поглаживая подбородок. По крайней мере, это была новая информация, хотя она и не имела большого значения. Конечно, кошки играли с теми, кто был рядом.
Луомен, однако, сказал:
— Вам так показалось?
— Хороший вопрос. Она держалась рядом, но не играла. Это было как раз тогда, когда вы отошли в туалет, Луомен. Молодая леди что-то сказала о том, что супруга плохо спит.
Луомен ничего не сказал, но подошёл к медицинскому шкафу и взглянул на множество ящиков. Наконец, он открыл один и положил несколько сушёных ягод на кусок обёрточной бумаги.
— Неужели она взяла с собой что-то из этого?
— Хм...к сожалению не помню, — признался доктор. Он посмотрел в ящик.
— Мне кажется, их там раньше было больше. Может быть, она взяла немного.
Луомен кивнул, затем обратился к Джинши.
— Прошу прощения, но могу ли я пойти искать нашего котёнка?
Затем, всё ещё выглядя в высшей степени спокойным, он добавил:
— Это может помочь нам найти Маомао.
Очевидно, у него была какая-то идея.
«В этом отношении Маомао и её приёмный отец очень похожи друг на друга».
— И какой цели послужит поиск этой кошки?
— Это может не иметь никакой цели. Придётся посмотреть, — сказал Луомен. Он шёл, волоча ногу — его коленная чашечка была удалена, когда его изгнали из заднего дворца. Наказание за смерть наследника престола, первородного сына нынешнего императора. Дети, следует отметить, умирали постоянно. То, что он был изуродован и изгнан за такое происшествие, объяснялось только невезением Луомена.
Теперь он изучал странные ягоды в своей руке — травяное лекарство, которое он взял из медицинского шкафа.
— Это хороший экземпляр, — прокомментировал он. — Всё ещё свежий, а аромат сильный.
Он огляделся. Гаошун шёл позади Джинши, держа в руках рыбу. Иногда он тихо мяукал, но Джинши притворялся, что не слышит его. Если бы Басен увидел своего отца таким, кровь отхлынула бы от его лица. Гаошун делал всё возможное, чтобы выглядеть серьёзным отцом перед своим сыном.
Другие евнухи разделились, чтобы искать кошку.
— Территории кошек обычно не очень большие, — сказал Луомен. Животное, скорее всего, не будет бродить дальше четверти километра, конечно, с учётом индивидуальных особенностей.
— Они могут уходить немного дальше во время течки, но наш котёнок ещё достаточно молод, чтобы нам не приходилось об этом беспокоиться. Однако...
Его прервал голос сзади.
— Господин Джинши, мы её нашли, — сказал один из евнухов. Все последовали за ним. Они были в северной части заднего дворца, но часть территории была отделена от южной только одной стеной, в которой были отверстия, достаточно большие, чтобы котёнок мог в них пролезть. Животное, как ему сообщили, изначально было найдено недалеко от стены.
Когда они подошли к котёнку, он катался туда-сюда по земле, жалобно вытянувшись у корней дерева. По корням было видно, что она поцарапала их, и рядом с ней лежали несколько маленьких ягод. Джинши присел и почесал Мяомяо под подбородком. Она прищурилась от удовольствия, затем перевернулась и заснула.
— Так она спала? — спросил Джинши. Казалось, что она пьяна.
— Посмотрите на это, — сказал Луомен, подняв несколько ягод. Они напоминали лекарство, которое он принёс с собой. Он внимательно посмотрел на них, а затем изучил царапины на дереве. В дупле дерева была ещё одна ягода, и когда он сунул руку внутрь, то вытащил клочок бумаги.
— Должно быть, это сделала Маомао, — сказал он. Он развернул клочок бумаги, но на нём ничего не было написано.
— Да, но что она пыталась нам сказать? — насмешливо спросил Джинши.
— Нам придётся вернуться в медицинский кабинет, чтобы узнать это, — ответил Луомен, и затем наклонился, поднял Мяомяо и пошёл.
У Маомао и Луомена была одна общая черта: никогда не знаешь, что они собираются делать дальше. Они оба, казалось, считали, что показывать лучше, чем говорить, или по крайней мере лучше, чем заранее объяснять, что они имеют в виду. Демонстрация для умных людей была самым быстрым способом объяснить что-либо менее одарённым.
— Это кошачья мята, — сказал Луомен. — Это любимое блюдо кошек, которое вызывает состояние, очень похожее на опьянение. Из него можно приготовить чай, который избавляет от озноба и способствует хорошему сну.
Маомао, должно быть, приготовила его для Гёкуё. Затем, когда она внезапно оказалась в отчаянном положении, она нашла ему достойное применение. Вероятность того, что они найдут это, была не очень высока, могло случиться так, что никто не заметил бы эту вещь. Но вот оно, сообщение, оставленное Маомао. Возможно, она надеялась на то, что Луомен разберётся. Остальные начинали понимать, почему она так им восхищалась.
Теперь Луомен достал клочок бумаги. Несомненно, он несёт какое-то значение, даже если на нём ничего не написано.
— Это маленькая игра, которую она всегда любила, — сказал Луомен. Он зажёг свечу от обёрнутого асбестом кремня, и комната наполнилась богатым ароматом мёда. Затем взял бумагу и слегка подпалил её, после чего на ней появились буквы. Пламя быстро разгорелось, и Луомен отдёрнул листок от огня.
— Если писать на бумаге с помощью фруктового сока или чая, то буквы воспламеняются легче, чем бумага, поэтому они появляются, когда поверхность проходит через пламя. В этот раз... кажется, она использовала спирт.
— Ах, да, она взяла с собой немного нашего дистиллированного спирта, — вмешался доктор. Было бы неплохо, если бы он упомянул об этом раньше.
В любом случае, это означало, что сначала загорелась надпись, что сделало её заметной. А что касается сообщения, которое они теперь могли увидеть...
— Это символ для... маленького храма? — сказал доктор. — Слишком запутано, чтобы прочитать. Я думаю, вы слишком долго держали его в огне.
— Прошу прощения, — сказал Луомен, хотя это было не под его контролем. На бумаге было всего два символа: для дорожного храма и ещё один. Предположительно, это было всё, что Маомао смогла написать за то время, которое у неё было. По крайней мере, это укрепило предположение, что ей не дали вернуться в Нефритовый Павильон против её воли. И этот хитроумный трюк был лучшим, что она смогла сделать, чтобы дать им знать, что происходит.
— Есть ли в том районе храмы? — поинтересовался Луомен.
— Мы узнаем, — сказал Джинши. Храм Выбора был только началом: северная часть заднего дворца была усеяна старыми зданиями. Там могло быть несколько храмов, но даже Джинши, который жил в заднем дворце в течение многих лет, не был уверен в этом.
Другой символ на листке был написан неразборчиво. Это был некий бесформенный комок; возможно, Маомао попыталась использовать упрощённую форму, чтобы сэкономить время. Не помогало и то, что всё, что она написала, было частично покрыто чернотой от пламени.
— Что это может быть? — пробормотал Джинши.
— Боюсь, я не имею ни малейшего представления, — сказал доктор.
Может быть, им стоит посетить Нефритовый павильон; Гёкуё или другие могут помочь разобраться.
— Хотя я не знаю, стоит ли на это надеяться, — сказал Джинши.
— Интересно, — сказал Луомен, задувая свечу и спокойно убирая её. Он казался медлительным, в отличие от нервного и беспокойного доктора.
— Ты не беспокоишься о ней? — спросил Джинши. Может быть, у Луомена, несмотря на его мягкую внешность, на самом деле каменное сердце?
— Беспокоюсь? Конечно. Но я просто делаю то, что могу сделать. Не хочу упустить что-то из-за спешки.
Он начал доставать какие-то лекарства.
— Кроме того, однажды я целый год не слышал от неё ни слова.
Джинши молчал. Луомен, должно быть, имел в виду год после того, как его дочь была похищена «охотниками на дам». Что мог сделать Джинши в ответ на это замечание, кроме как молчать? Он вспомнил, как Маомао была служанкой, работала, не имея возможности общаться с районом удовольствий. Это заставило его понять, что отец и дочь имеют некоторые странные сходства.
Он понимал, что даже в отсутствии Маомао ему не нужно беспокоиться о Гёкуё. Если ей понадобится дегустатор еды, он готов снова предложить Суйрэн. Он предположил, что есть хороший шанс, что фрейлины из Нефритового Павильона отвергнут эту идею. Сама Хоннян выглядела практически испуганной.
Джинши покинул медицинский кабинет и, двигаясь быстрее, чем обычно, направился к резиденции Гёкуё.
— Господин Джинши... — Гаошун кисло смотрел на него.
— Я знаю.
Он замедлил шаг, перейдя на царственную походку, любезно приветствуя улыбками женщин, случайно проходящих мимо, — совершённый дворянин.
— Небрежное письмо, — заметила Хоннян, нахмурив лоб.
— Я бы сказала, что написано в спешке, не тратя время на тщательную каллиграфию. Подпалины мешают, но и сами символы немного размыты.
Эта холодная оценка исходила от Гёкуё. Принцесса Линли играла у её ног с деревянными блоками.
— Хм, — буркнула супруга. — Интересно, что это может значить?
— Мне кажется, это немного похоже на символ «крылья» (翼).
— Нет, нет. Нижняя половина символа недостаточно заполнена для этого.
— Да, но письмо Маомао всегда имело своё... особое очарование.
Тогда, может быть, свежий взгляд (или три) могут помочь разгадать письмо. Хоннян немедленно вызвала других придворных дам. Однако даже Инфа, Гуйэн и Айлан не смогли прийти к единому мнению о том, что они видят.
— О, я думаю, там написано «следующий» (翌).
— Хм. Это близко, но я не уверена.
— Да, мне кажется, там больше, чем просто это.
Затем фрейлина с белым ободком в волосах заговорила:
— Похоже, что это «крылья» или «следующий».
— Я согласна с сестрой, — сказала женщина с чёрным ободком в волосах. Последняя из них, девушка с красным ободком в волосах, смотрела на бумагу так, словно хотела прожечь её взглядом насквозь.
— Не думаете, что здесь написано нефритовый (翠)? — спросила она. Этот символ действительно выглядел так, он был немного похож на сочетание символов «крылья» и «следующий».
— Видите здесь? Он немного изогнутый, обычно этот штрих должен быть прямым вниз.
— Да, я вижу. Но что, по-твоему, это означает? — сказала Гёкуё.
— Это намёк на Нефритовый павильон?
Споры начались немедленно:
— Может быть, но какой смысл упоминать это место?
Тем временем Сэки-у наморщила нос.
— Шисуй (子翠)...? — вдруг сказала она. Все остановились и посмотрели на неё; она задрожала под их пристальными взглядами.
— Кто это?
— Э-э, это... имя. Имя служанки, которая была с Маомао.
Это имя не было необычным; его часто писали с символами, означающими фиолетовый и нефритовый или иначе потомок и нефрит. Это могло быть именем практически любого человека в заднем дворце. Но Джинши вспомнил кого-то ещё, кто связан с этим символом, ши (翠).
— Кажется, с ними часто была девушка по имени Сяолан, — сказал он. Он видел их вместе раньше. Дворцовая женщина с видом дружелюбной белки. (Хотя он был удивлён, поняв, что Маомао действительно дружит с другими девушками.)
— Найдите эту служанку! — приказал он своим евнухам. Они немедленно покинули комнату.
— Господин Джинши, — сказал Гаошун. Внезапно Джинши осознал, что его лицо напряжено, а кулаки сжаты так крепко, что ногти оставляют следы на ладонях.
Он попытался надеть свою маску обратно, но без особого успеха.
Через некоторое время был обнаружен храм недалеко от места, где они нашли котёнка. Ветхое сооружение, спрятанное в тени склада, оставалось бы скрытым вечно, если бы никто специально его не искал. Оказалось, что храм был входом в туннель. Переход, построенный из одного из старых неиспользуемых водных путей.
Они также узнали ещё одну вещь: в заднем дворце не было зарегистрировано ни одной женщины с именем, сказанным Сэки-у. «Шисуй» не была найдена, и один из новых евнухов тоже пропал.