Как и в прошлый раз, клиника была полна пожилых дворцовых женщин, но сейчас среди них были также и молодые евнухи. Некоторые из них находились рядом с прачечной и стирали простыни, расстилая их на мостовых плитах, наступая на них босыми ногами и орошая их водой из колодца.
Маомао заметила всё это уголком глаза, подходя ко входу в клинику. Там оказалась женщина, которая знала её и вышла, чтобы выяснить, что ей нужно.
— Плохо себя чувствуете? — спросила женщина.
— Со мной всё в порядке, спасибо, — ответила Маомао.
Она взглянула на женщину, размышляя, как лучше поступить. Она не была уверена, что уместно спрашивать здесь и сейчас, но и просто игнорировать этот вопрос она тоже не могла. Прежде всего, её беспокоило, кому из присутствующих здесь первому пришла в голову эта идея.
Она решила найти предлог.
— Я полагаю, вы здесь используете спирт в качестве дезинфицирующего средства. Я подумала, что это, возможно, может пригодиться.
Она достала из тканевого мешочка маленькую бутылочку со спиртом. Она приготовила немного больше на всякий случай и принесла его вместе с моксой. Она давно собиралась отнести его в клинику, но постоянно это откладывала.
— Что это? — спросила женщина. Маомао сняла пробку и наклонила бутылочку к женщине, которая вдохнула запах.
— Я думаю, это может быть более эффективным, чем то, что вы используете сейчас, — сказала она.
Через мгновение другая женщина сказала:
— Я пойду спрошу, — и провела Маомао в здание. Она привела её в другую комнату и предложила ей стул — там находилась Шенлю, властная старшая леди. Маомао, очевидно, считалась гостем, ей предложили немного кислого фруктового сока.
— У меня есть ещё.
На самом деле, у неё была ещё одна бутылка в сумке, плюс ещё в медицинском кабинете. И если всё это закончится, она сможет просто приготовить ещё одну партию.
— Попозже я принесу вам ещё.
— Это очень поможет нам.
Шенлю склонила голову. Она звучала немного напряжённо, возможно даже слишком, осознавая, что Маомао является одной из фрейлин Гёкуё.
— Пожалуйста, не обращайте внимания. Я приготовила много. Кстати...
Маомао пыталась звучать как можно более непринужденно, но актерское мастерство никогда не было её сильной стороной; она не была уверена, что её слова прозвучали естественно. Всё, что она могла сделать, это постараться выглядеть спокойной.
— Кажется, все женщины здесь очень талантливы, не так ли?
— Почему вы так решили? — спросила Шенлю, немного смущённая.
Значит, она не очень хорошо изобразила непринуждённость. Забудем об этом. Маомао продолжила:
— О, это просто то, что обычный срок работы здесь — два года. Но, кажется, женщины в клинике здесь уже дольше...
— Да, все мы старушки, — сказала Шенлю с лёгкой улыбкой на губах. Маомао не ответила.
— Вижу, вы не собираетесь спорить, — добавила Шенлю.
Женщины приходили в задний дворец в свои подростковые годы, а самым старшим из них шёл уже третий десяток, так что Шенлю, безусловно, была здесь по меньшей мере двадцать лет. Возможно даже больше. В этом и заключалась загадка. Маомао сомневалась, стоит ли задавать вопрос вслух, когда взгляд Шенлю стал отстранённым.
— Мы тоже были молодыми, знаешь ли. Мне было всего десять, когда я пришла сюда.
Маомао ничего не сказала.
— Все дворцовые женщины были примерно такого же возраста, когда поступили на службу.
В настоящее время практически никого не берут на службу в задний дворец в таком юном возрасте. Четырнадцать лет — вот примерный возраст, в котором можно надеяться туда попасть. Но Шенлю и другие женщины в клинике должны были поступить на службу во время правления предыдущего императора.
— И даже сейчас мы не можем уйти, — сказала она.
Клиника изначально была создана женщиной, которая сейчас является Вдовствующей Императрицей. Маомао даже видела, как она лично приходила в здание. Сначала Маомао предполагала, что клиника была открыта из сострадания так же, как запрещена система рабства и кастрация — под эгидой Императора, но по настоянию Вдовствующей Императрицы. Клиника просто появилась первой.
Однако это было не так.
— Никто не взял бы нас, даже если бы мы ушли, — заключила Шенлю. В основном, после того как женщина становилась спутницей императора, который жил "над облаками", она не могла покинуть задний дворец. Конечно, женщин иногда выдавали замуж за верных слуг или использовали в политических союзах, но такая участь была доступна только женщинам определённого статуса. В другую эпоху эти женщины были бы казнены, чтобы сопровождать своего господина в следующую жизнь, но положение Маомао было слишком далеко от их, чтобы она могла с уверенностью сказать, что им, по крайней мере, повезло избежать этой участи.
«Ах... Теперь я понимаю».
Здесь затаилось недовольство, тлевшее внутри заднего дворца. Трудно было винить их, если сам дворец казался им отвратительным, если они презирали тех, кто искал расположения Императора в погоне за собственным счастьем. Эти женщины были приведены в задний дворец раньше времени, а затем укушены ядовитыми клыками бывшего императора. Из этих двух фактов вытекло то, чтоб они больше никогда не смогут увидеть мир за стенами дворца. Что это может сделать с женским сердцем?
Не каждый смог бы вынести этот опыт, не разрушив надежды на нормальную жизнь. Шенлю попросила Маомао проверить молодую женщину, которая заболела в Хрустальном павильоне. Маомао была впечатлена проницательностью Шенлю, но было и другое возможное объяснение, обратная сторона тех же фактов: а что, если это Шенлю научила Шин, бывшую главную фрейлину супруги Рифы, делать абортивное средство? Не лично, но косвенно, используя служанку, которая лежала в том складском помещении. Это объяснило бы множество вещей, которые беспокоили Маомао.
Служанка, несомненно, была из тех, кто любит поболтать. От неё Шенлю могла узнать всё о разногласиях между Шин и Рифой и, возможно, догадаться о беременности супруги.
«Вот, оставь это на столе главной фрейлины. Это для безопасности супруги.»
Искренняя служанка послушалась Шенлю. Это был список вещей, которые могли нанести вред супруге. Список вещей, которых следует избегать для её безопасности. Но если кто-то, затаивший обиду на Рифу, увидит этот список, он может послужить противоположностью предполагаемой цели. Караван случайно оказался в гостях именно в это время; было возможно раздобыть все товары из списка, если кто-то действительно этого хотел.
И почему у каравана нашлись эти вещи? Один из вариантов:
«На этот раз я хочу духи».
Несколько слов, прошептанных на ухо одного из торговцев, которые приезжали несколько раз в год. Поддерживайте эту привычку на протяжении десятилетий, и вы обнаружите, что товары естественным образом начинают отражать то, что вы хотите.
Злой умысел, хотя и без смертельных намерений — в нём Маомао видела причину. Именно это позволяло ему тлеть так долго, медленно разъедая задний дворец.
Токсичная пудра для лица была одной из его проявлений. Женщины в клинике, должно быть, знали о ней. Не могли же они все быть неграмотными, когда отец Маомао написал свой первый список предостережений. Фактически, здесь, в этой комнате, была книжная полка, что подразумевало, что женщинам из клиники позволяли учиться.
«Интересно, стоит ли мне настаивать на этом», — подумала Маомао, но быстро отказалась от этой идеи. Частично потому, что у неё не было свидетелей и доказательств, и она не хотела выдвигать беспочвенные обвинения; но частично и из-за того, что могло случится с этими женщинами, если она всё расскажет. Она подумала о всех остальных дамах заднего дворца, которые останутся без клиники из-за её слов. Она не хотела так поступать с ними.
Недовольство этих женщин только продолжит накапливаться - но Маомао была не в силах изменить это. Максимум, что она могла сделать, — постараться убедиться, что это не причинит вреда окружающим. Вот и всё. Возможно, существовало лучшее решение, но, даже если так, Маомао была недостаточно умна, чтобы его придумать.
«Думаю, мне нет смысла задерживаться здесь».
Маомао схватила свой пакет из ткани и встала, взглянув на книжный шкаф. Тот факт, что они могли позволить себе хранить книги, указывал на то, что женщины получали неплохое жалование. Маомао остановилась перед книжным шкафом, чтобы скрыть вопросы, которые стали у неё возникать.
— Если вам интересны наши книги, не стесняйтесь взять одну, — сказала Шенлю. — Только не забудьте вернуть её, пожалуйста.
Когда она сказала это, Маомао почувствовала, что будет грубо не выбрать что-то. Затем Шенлю добавила:
— Кажется, некоторые люди делают даже больше, чем просто возвращают то, что они взяли... Иногда мы находим на полке больше книг, чем было раньше. Это странно.
— Может быть, они кому-то мешали. Для вас это богатство.
На полке действительно было много неинтересных книг. Большинство из них были о том, как быть послушной женой — возможно, их оставили здесь женщины из состоятельных семей, когда их личные комнаты стали казаться тесными.
«Здесь может быть что-то стоящее», — подумала Маомао, когда её взгляд случайно упал на один толстый том. Она взяла его и открыла, обнаружив, что он обладал уникальным качеством среди других книг на полке: он был иллюстрированным. Книга такого размера, с таким количеством картинок? Она, должно быть, была очень дорогой.
«Картинки... насекомых, не иначе», — подумала она с усмешкой. Шисуй пришла бы в восторг, увидев это. Фактически, она была единственным человеком, которого Маомао могла вспомнить, кто посмотрел бы на такую вещь.
Маомао заметила листок бумаги, засунутый между страницами. Она перевернула страницу, посмотрела — и замерла. На нём была изображена бабочка из чужой страны. Великолепная ночная бабочка, цвет которой колебался где-то между бледно-голубым и бледно-зелёным. Фигура, окруженная ими, выглядела столь же божественно, как богиня луны. Придя в себя, Маомао вспомнила, что Шисуй говорила, об этих насекомых, увиденных в какой-то книге. Возможно, она имела в виду эту?
— Эту энциклопедию тоже кто-то принёс? — спросила она.
— О, это? Да, её оставили здесь... Полагаю, около месяца назад.
Около месяца назад. Прошло много времени с тех пор, как послы ушли, а их банкет закончился. Если книги не было здесь до этого, то было естественным предположить, что её принесла Шисуй.
«Я не уверена, что это то, что должно быть у среднестатистической служанки».
Такая массивная книга никогда не попала бы и в руки крестьянки. Так кем же была Шисуй? Дочь очень богатой купеческой семьи? Тогда Маомао вспомнила о блокноте, в котором Шисуй рисовала насекомых. Она использовала обратную сторону бумаги, которой обертывали закуски, но даже так, получить большое её количество здесь, в заднем дворце, было нелегко.
Она не только имела доступ к бумаге, но и умела читать и писать. Маомао не могла поверить, что такой человек ограничится статусом простой прачки. (Хорошо, может быть, личность Шисуй удерживает её; это имеет смысл.) Но тогда...
Мысли Маомао прервались, когда дверь в комнату с грохотом распахнулась. На входе стоял евнух.
— Шенлю.
Его голос был удивительно высоким для мужчины.
— Тебе лучше быть осторожной.
И в то же время удивительно низким для женщины. В дверях стоял красивый новичок с миндалевидными глазами, который заставлял изголодавшихся по мужчинам женщин заднего дворца визжать и кричать. Он казался немного низким для мужчины и в то же время высоким для женщины. То же самое можно было сказать и о его щеках, они были немного мягкими для мужчины, но слишком острыми для женщины. Его левая рука безвольно свисала вдоль тела, хотя Маомао показалось, что она заметила, как дрожат его пальцы.
«Какая у него история?» — задалась она вопросом.
Предположим, что кто-то использует чёрную краску, чтобы нарисовать красивые брови на его лице. Добавьте немного помады, а его выражение лица — оставьте кислый вид таким, какой есть. Оденьте его в неприметный наряд служанки.
И мертвая женщина, Суйрей, стояла бы там.
Даже Маомао, которая никогда не была хороша в запоминании лиц, помнила Суйрей. Женщина была слишком яркой, чтобы её забыть.
— Я более или менее поняла это из того, что вы сказали.
Шенлю смотрела на Маомао широко раскрытыми глазами.
— Полагаю, я должна поблагодарить тебя. Ты помешала мне стать трупом.
Её совершенно безэмоциональный тон делал её ещё менее женственной. Суйрей закрыла дверь, и теперь в комнате остались только они втроём. Там было окно, но оно было решётчатым, и через него было невозможно сбежать.
«Может быть, мне стоит закричать?»
Однако, несколько иголок, вероятно, покрытых каким-то ядом, блестели в руке Суйрей.
«Хотя мне и любопытно, чем они покрыты...»
Даже Маомао понимала, что сейчас не время для этого. Она не могла потратить ни минуты на то, чтобы выяснить, какие симптомы вызывает этот яд.
Маомао сделала шаг назад, затем ещё один, пока Суйрей приближалась к ней. Затем её пятки уперлись в стену.
«Хорошо, что теперь?»
У неё был сверток с бутылками спирта и полынью. Она могла бросить спирт в глаза Суйрей и, воспользовавшись моментом, попытаться сбежать, но она не знала, поможет ли это. Кроме того, у неё было так много вопросов: почему Суйрей находится здесь под прикрытием, чего она добивается.
Положение Маомао могло показаться ужасно невыгодным, но это было не так:
— Если ты убьешь меня здесь и сейчас, они сразу же найдут и меня, и тебя.
В конце концов, она была дегустатором супруги Гёкуё и, в отличие от многих дворцовых женщин, её скоро начнут искать. И её старик знает её достаточно хорошо, чтобы догадаться, куда она ушла и что она делала после ухода из медицинского кабинета. Он и все, кто был с ним, придут в школу достаточно быстро. Настоящий вопрос заключался в том, поймёт ли кто-нибудь, что после этого она пошла в клинику.
— Если возможно, я бы хотела сделать это тихо.
Возможно, это мужской костюм придавал голосу Суйрей резкость; никто другой бы не понял, что она женщина. Но ещё была дрожащая левая рука.
— Это последствие воскрешающего препарата? — спросила Маомао. В конце концов, препарат, по сути, убивал использовавшего его человека. Даже если её тело потом возвращалось к жизни, оно могло не восстановиться в своём первоначальном состоянии. Суйрей, должно быть, знала об этом, но всё равно использовала препарат, намереваясь перехитрить самого Императора.
— И что с того? — сказала Суйрей.
Она всё ещё держала иглы. Они ей почти не понадобились; она и Шенлю вместе легко могли подчинить физически слабую Маомао.
— В любом случае, у нас есть более важные вещи, о которых нужно поговорить. Сделка.
— Какая именно? — сердце Маомао билось в ушах, и она была пропитана нервным потом, но её голос всё ещё звучал безразлично — это могло быть проклятием или, в такие моменты, благословением. Она внимательно наблюдала за другими женщинами, чтобы увидеть, что они сделают, пытаясь думать на шаг вперёд и стараясь придумать выход отсюда.
— Очевидно, ты надеешься придумать план побега, но я бы не советовала тебе этого делать.
С этими словами Суйрей медленно открыла дверь. Первое, что увидела Маомао, была бледная рука. Суйрей схватила её и затащила в комнату. Рука принадлежала высокой дворцовой женщине — высокой, но поразительно юной.
— Прости, Маомао...
Это была Шисуй. Суйрей обхватила её здоровой рукой за шею и взяла иглы дрожащей левой рукой. Шисуй, очевидно, испытывала острую боль — теперь она была заложником. Маомао могла только стиснуть зубы.
— Попробуй, если тебе всё равно, что с ней случится, — сказала Суйрей. Она звучала как злодейка в какой-то популярной сценической драме. Маомао сжала кулаки так сильно, что почувствовала, как ногти впились в ладони. Если бы только она могла решить это с помощью кулаков — как это было бы просто.
Вместо этого она спросила:
— Чего ты хочешь?
— Ты уйдёшь отсюда вместе со мной.
— И ты думаешь, что мы выберемся отсюда живыми?
Она могла бы попытаться использовать Маомао в качестве щита, но вряд ли это принесло бы много пользы. И это заставило Маомао задуматься, почему Суйрей так старалась замаскироваться, чтобы проникнуть сюда, если её единственным намерением было просто выйти обратно.
Суйрей, с неподвижным, как у куклы, лицом, кивнула.
— Да, я так думаю. И мы выберемся.
Затем она добавила:
— Ты пойдёшь со мной.
Маомао нахмурилась. Думала ли она, что заложник ей пригодится? Никто не избежит наказания за побег из заднего дворца. Особенно Суйрей, которая уже солгала, проникнув сюда под прикрытием. Маомао была почти разочарована: она не думала, что Суйрей так поверхностно мыслит.
Однако, этот момент уголки губ Суйрей искривились в ухмылке.
— Тебе не интересно, как сделать препарат воскрешения?
Сердце Маомао забилось ещё сильнее.
«Чертовски грязный трюк».
Теперь она была уверена — Суйрей не та женщина, с которой можно шутить.