Казалось, что на данный момент жизнь в медицинском кабинете была весёлой и беззаботной.
— Эта маленькая кошечка, она умница, — говорил шарлатан. — Она любит рыбу, но не ест голову, хвост и внутренности.
Прошло всего несколько дней, но он, казалось, прекрасно понял, что никогда не сможет научить Луомена чему-либо в медицине; вместо этого он полностью придерживался не медицинских тем, в которых считал себя неким авторитетом. И отец Маомао, всегда приветливый, реагировал с соответствующим интересом на каждое наблюдение шарлатана. Маомао подумала, что даже его усы выглядят веселее, чем обычно.
Действительно, её отец был самим собой:
— Это её упущение. Я сам буду наслаждаться этим горьковатым вкусом.
Он взял кусочек маленькой рыбы, которую нарезал доктор-шарлатан, и положил его себе в рот. Конечно, он всегда учил её не позволять еде пропадать впустую, но даже по этим меркам это было немного неловко. Это не был район удовольствий; в заднем дворце он мог рассчитывать на приличные приёмы пищи, но, тем не менее, Маомао не останавливала его; она знала, что это просто его натура.
Луомен никогда не забывал то, что видел, или слышал; из одного простого факта он мог сделать десять выводов. Он был гением, величайшим врачом в стране. Единственное, о чём он, казалось, ничего не знал — это жадность, амбиции и что-либо ещё, кроме личной простоты. Для него объедки кошки были так же хороши, как пиршество.
Маомао готовила полынь, которую она собиралась использовать для прогревания. Она уже раздавила её в ступке и высушила. Это был сложный процесс, и было бы проще просто купить готовую, но ингредиенты росли в заднем дворце, и, в любом случае, это давало ей повод прийти в медицинский кабинет.
Ежедневные задачи Маомао не изменились только потому, что её отец был здесь.
— Мы должны заставить Маомао продолжать делать всё то, что она делала до этого, — предложила Хоннян, упрямая главная фрейлина, которая всё ещё не могла примириться с присутствием преступника. Маомао предполагала, что её старик будет сидеть сложа руки в медицинском кабинете, но это не так: иногда он уходил с евнухом, который приходил его позвать. Маомао подозревала, что за этим стоит Джинши.
Её отец никогда не рассказывал, куда он идёт или где он был, но Маомао могла догадаться. В заднем дворце, помимо Гёкуё, была, по крайней мере, ещё одна беременная женщина, и пока Луомен здесь, он обязан лечить всех наложниц одинаково. И хотя она была служанкой Гёкуё, Маомао чувствовала облегчение, зная, что её отец обходит всех. Она хотела, чтобы ребёнок Супруги Рифы на этот раз вырос здоровым, а это должно начаться с благополучных родов.
Она слышала, что после ухода Шин, её бывшей главной фрейлины, к Рифе пришли более старые и уравновешенные женщины. Они знали, как вести себя, и, скорее всего, имели опыт родов.
Задний дворец был полон относительно молодых женщин, а именно женщин, которые приходили и уходили каждые два года. Он должен был быть местом для воспитания королевских детей, но в настоящее время не служил этой цели. Можно было бы возразить, что Император должен просто производить как можно больше потомства и позволить сильнейшим выжить — такова была судьба, подходящая для потомства правителя. Но учитывая количество мужчин в нынешней императорской линии, этот аргумент пришлось бы пересмотреть.
Если говорить прямо, не хватало достаточного количества племенных жеребцов.
«Если бы они каким-то образом могли решить эту проблему...»
Её отец что-то писал, поедая рыбьи внутренности. Несомненно, он опередил Маомао; что бы ни пришло ей в голову, он наверняка уже подумал об этом сам. В данный момент он составлял список проблем в заднем дворце. Шарлатан поднял котёнка, чтобы он не мешал Луомену писать, затем сам взглянул на список.
— У вас прекрасный почерк, — заметил он.
«Вот что привлекает его внимание?»
Ну, шарлатан такой, какой он есть. Конечно, его не интересует, что там написано.
— Но стиль письма практически детский. Вы не думаете, что ему не хватает серьёзности? — продолжал шарлатан, посмеиваясь и проводя свободной рукой по своим усам.
— Вы абсолютно правы. Здесь есть те, кто всё ещё способен понимать только простые предложения, — ответил Луомен.
Маомао хлопнула в ладоши, когда до неё дошло, что он собирается сделать. Её отец передал ей лист бумаги.
— Я что-нибудь пропустил? — спросил он.
— На первый взгляд, выглядит хорошо.
«Хорошо, хорошо», — она подумала, что слышит, как он бормочет, обращаясь к шарлатану.
— Мой дорогой Гуэн. У вашей семьи случайно не найдётся бумаги, скажем, половинного размера?
Он сложил лист бумаги пополам и поднял его, чтобы продемонстрировать.
«Гуэн? Кто это?» — подумала Маомао, но в комнате было только трое, так что методом исключения остался только шарлатан.
Это имя едва ли подходит ему, подумала она и решила продолжать думать о нём как о "докторе-шарлатане".
— Конечно. Мы не можем использовать такие обрезки. Мы измельчаем их и перерабатываем в новую бумагу, — сказал шарлатан.
— Возможно, вы согласитесь продать мне немного по сниженной цене?
— Конечно, я могу. На самом деле, это было бы для меня удовольствием.
Луомен обратился к Маомао.
— Я полагаю, здесь недавно открылся институт практических исследований, верно?
— Верно.
— Все ли достаточно хорошо изучили иероглифы?
— Ну, это разнится от человека к человеку. Но если писать аккуратно и чётко, практически каждый сможет прочитать то, что написано.
— Интересно, смогут ли они использовать это для практики письма в институте. Можешь предложить им это? Я сомневаюсь, что они примут идею от меня, но они могут прислушаться к тебе.
Маомао отшатнулась, разрываясь между изумлением и раздражением. Насколько этот человек готов использовать всех и всё, что сможет найти? Он был хитрее торговца.
«С такой расчётливостью, удивительно, как он мог давать милостыню, когда ему самому было нечего есть».
— Сегодня я попробую спросить, — сказала она, укладывая полынь в бумажный пакет.
— Отлично, спасибо.
Затем её отец встал и вышел из медицинского кабинета. В туалет, предположительно. Назовите это несущественной мелочью, но когда становишься евнухом, приходится чаще справлять "малую нужду".
Это напомнило Маомао, что ей самой кое-что нужно. Она встала и открыла ящик медицинского шкафа.
— Я возьму несколько бутылок спирта, хорошо?
— Конечно, конечно.
Маомао сама приготовила этот спирт, поэтому ей было трудно испытывать угрызения совести из-за того, что она берёт его для себя, но, когда она это сделала вчера, её старик разозлился. Очевидно, он считал, что она должна проявлять больше уважения к врачу.
«Давайте посмотрим...»
Было ли ей нужно что-то ещё? Подумав об этом, она вспомнила, что Гёкуё говорила о том, что у неё в последнее время были проблемы со сном.
— Мне бы не помешало немного снотворного. Вы не против?
— Конечно, бери всё, что хочешь.
Врач был поглощён игрой с котёнком. Маомао осмотрела содержимое медицинского шкафа, на этот раз почувствовав укол совести.
«Что-то, что не повредит беременности».
Не было необычным то, что женщина стала спать более чутко во время беременности. Маомао было нужно не сильное лекарство, а просто что-то, что поможет супруге расслабиться.
«Может быть это», — подумала она, открывая ящик с травяными средствами.
Внезапно она обнаружила, что Мяомяо свернулась у её ног — когда она успела туда попасть? В раздражении она попыталась оттолкнуть котёнка, но он провёл когтями по юбке Маомао.
— Стой, ты её порвёшь!
— Эй, что ты делаешь? — спросил врач, схватив котёнка.
«Это то, что нужно?»
Маомао задумалась, глядя на травы в своей руке. Мяомяо мяукала самым необычным образом и трогала Маомао своей маленькой лапкой.
— Ну, ты это не получишь.
Шарлатан и старик Маомао могли лелеять котёнка, но сама Маомао не была так легко убеждаема. Она точно не собиралась отдавать драгоценные травы маленькому комочку шерсти. Она быстро положила их в бумажный пакет, чтобы они не привлекали кошку.
— Тогда я пойду, — сказала она и покинула медицинский кабинет.
Джинши, вероятно, одобрил бы то, что делал её старик.
«Тем не менее, я думаю, что будет вежливо спросить его лично».
Потребуется несколько дней, чтобы этот вопрос прошёл через Джинши, поэтому первым делом она направилась в школу.
«Кстати...»
Шпильку для волос, которую ей подарил Джинши, она положила в складки своего халата. Она спрятала её во время работы, потому что Супруга Гёкуё, Инфа, Гуйэн и Айлан не переставали ухмыляться и дразнить её из-за этого.
«Надо будет не забыть надеть её обратно».
Она добралась до школы в северном квартале, всё ещё размышляя о том, сколько неприятностей принесёт ей эта шпилька. Обычно в школе жил пожилой человек с умеренно невыносимым характером, но сегодня он не стоял за кафедрой. Этот человек наблюдал за храмом, предназначенным для определения происхождения будущих императоров. С ним было непросто иметь дело, но быстрее всего было поговорить с ним. Он знал отца Маомао, и, если она скажет, что Луомен здесь, это, вероятно, ускорит процесс.
Она прошла по коридорам, направляясь в кабинет евнуха, который находился недалеко от класса. Дверь была приоткрыта.
— Вы здесь, господин? — позвала она. Она заглянула в комнату и увидела, что старик, прищурившись, склонился над книгой. Он поднял бровь и, заметив Маомао, стоящую в дверях, махнул ей рукой, не отрываясь от книги.
— Сегодня нет Сяолан? — спросил он. Он привык учить её различным предметам. Живая и приветливая служанка, кажется, очаровала не одного жителя дворца.
— Нет, сегодня я здесь по личным делам, — сказала Маомао. Она решила, что самым быстрым способом объяснить — это показать ему, поэтому положила на стол бумагу, написанную Луоменом. Старик снова поднял бровь, и на этот раз жестом указал на стул, как бы говоря: "Садись". Маомао села.
— Это почерк Луомена, если я не ошибаюсь.
— Вы очень проницательны, господин.
— В те дни мы все старались подражать его почерку. Говорили, что если ты можешь писать, как он, то сдашь государственные экзамены с отличием.
Этот день, должно быть, был давно, очень давно. Сорок, может быть, даже пятьдесят лет назад. В этой стране государственные экзамены сдавали отдельно от экзамена на врача, но отец Маомао сдал их оба. У него были способности, чтобы стать отличным государственным чиновником, но он увидел бездомного ребёнка, упавшего на обочине дороги от болезни, и жалость заставила его выбрать путь медицины. Он всегда был таким и, как она слышала, именно его личность отдалила его от её биологического отца.
— Он проделал такой длинный путь, чтобы доставить это нам? — поинтересовался старик.
— Нет, господин, он сейчас в заднем дворце.
— Что, что? Я не услышал.
Глаза старика, скрытые морщинами, широко открылись; его удивление было явно искренним. Северный квартал был своего рода дикой местностью в заднем дворце, и, по-видимому, новости о новых событиях до него доходили медленно.
Теперь, подумав об этом, Маомао поняла, что Сяолан почти никак не отреагировала, когда увидела отца Маомао. Несмотря на то, что девушки любили слухи и сплетни, после прибытия всех этих красивых молодых евнухов, один старик едва ли заслуживал её внимания.
— Так Сяолан знала. Она могла бы мне рассказать...
— Подозреваю, что прибывшие молодые евнухи вытеснили это из её головы.
— Ах, молодые евнухи.
Пожилой учитель погладил подбородок и посмотрел в окно. За вырезанным круглым проёмом находился храм, где определяли детей Ван Му, Королевы-Матери. Но он смотрел не на него. Он смотрел куда-то дальше.
— Я знаю, как мало здесь волнений, но я всё равно не понимаю всю эту суету из-за таких как они.
— Что вы имеете в виду, господин?
— Хм? Если бы все молодые евнухи находились в южном квартале, это мешало бы работе, поэтому некоторых из них отправили сюда.
В этом был смысл. Гораздо меньше женщин дворца посещали северный квартал.
— Они отправились помогать в клинике, где, по-моему, они оказались очень полезны.
Клиника была ещё одним местом, где не было молодых женщин. Вместо них там работали только уравновешенные пожилые дамы. Маомао легко могла представить себе дворцовую женщину, которую она там встретила — Шенлю; так ведь её звали? — которая наилучшим образом использовала евнухов с помощью силы своего характера.
— В любом случае, вернёмся к делу. Что вы хотели у меня спросить?
— Я задумалась, не могли бы вы использовать это в качестве образца для практики письма в школе. Мы предоставим вам бумагу для использования.
Это вызвало ещё одну поднятую бровь у старика, который тщательно изучал длинную, тонкую полоску бумаги.
— Давным-давно он писал что-то подобное. Тогда он делал это сам, довольно сложная задача, и прежде чем я понял, что делаю, я обнаружил, что помогаю ему. Видно, годы, по крайней мере, научили его использовать людей. По сравнению с помощью, которую я оказал ему тогда, это детская забава.
— Он писал что-то подобное раньше?
— Конечно, и развесил это по всему заднему дворцу. Я никогда больше не хотел видеть эту проклятую вещь, и не позволял ему ставить её рядом со мной.
Старик покачал головой, как будто даже сейчас ему было неприятно написать этот текст ещё раз. Маомао посмотрела на список предостережений на бумаге. Среди прочего, там была краткая заметка о токсичной пудре для лица.
«И он уже размещал что-то подобное?»
Эта мысль показалась ей странной. Охваченная желанием исследовать, она положила бумажный грузик на список и встала, намереваясь следовать за своим чувством, куда бы оно ни привело.
— Хорошо, мы принесём бумагу позже, — сказала она.
— А не хотите ли вы чашку чая перед уходом?
— Нет, спасибо, я спешу, — ответила она и покинула комнату старика. И с этими словами она отправилась...