Едва Джинши закончил завтрак, раздался громкий топот, словно приближалось стадо кабанов, и крупное птицеголовое существо ввалилось в покои… нет, это был Басен. Джинши уже привык к новому внешнему виду своего телохранителя, и не удивлялся, даже когда домашняя утка садилась тому на голову.
— Что происходит? Почему ты топаешь, как буйвол?
Таомэй решила преподать сыну урок. По её мнению, у сына множество недостатков, и хорошая мать — та, кто вовремя сделает ему замечание.
— Мама! Я не могу сейчас молчать о сложившейся ситуации?!
Словно протягивая Басену руку помощи, Джофу расправила крылья.
— Здесь я тебе не мать! Ты на работе, следи за языком!
Таомэй хорошенько врезала сыну по уху справа. Домашняя утка, истерично крякая, свалилась с головы Басена и убежала из комнаты, широко расставляя лапы.
Такова ежедневная рутина семьи Гаошуна. Не имея возможности исправить положение, Джинши давно свыкся, хоть сердце его и испуганно колотилось каждый раз, когда члены семейства попадали под тяжёлую руку Таомэй.
— Господи, помилуй!
Суйрэн прижала ладони к щекам, а Чуэ непривычно тиха, чтобы не выдать себя. Брат Басена, Барёу благоразумно прятался за занавеской и носа не высовывал. О его присутствии свидетельствовал лишь шорох переворачиваемой бумаги
Джинши готовился к официальному выходу к народу. Гаошун отсутствовал. Если бы он был здесь, наверное, сейчас посмотрел бы на жену и детей с самым смущённым выражением лица на свете.
— Басен, пойми, ты личный телохранитель Лунного Принца. Если подчинённые, глядя на тебя, запаникуют, твой хозяин потеряет лицо.
— Но, госпожа Таомэй, как ты можешь просто сидеть сложа руки, и игнорировать сложившуюся ситуацию?!
Поскольку Таомэй запретила сыну называть её матерью, Басен изменил обращение на более вежливое. Чуэ едва сдержала смешок.
— Центральное правительство молчит, словно воды в рот набрало! А чинуши из Западной Столицы вконец обнаглели — они посмели запугивать нас и даже заявили, что Лунный принц, мол, лишь марионетка, которая сама ничего не решает, и что ему стоит брать пример с их Гёку-оу!
Неутомимая рука Таомэй вновь взлетела, на этот раз одарив сына смачным ударом слева. Чуэ заскулила, закрывая лицо руками, и сморщилась, пытаясь сдержать хохот.
Барёу высунул голову из-за занавески, чтобы узнать, что происходит, и молча смотрел на мать.
— Побольше уважения, молодой человек! Как бы ты не презирал его, ранг сына Наместника выше твоего. Если ты позволишь спровоцировать себя и устроишь драку, это опозорит господина Джинши!
Понеслась! Раз Таомэй заговорила о позоре, она на грани и вот-вот потеряет над собой контроль.
Вообще-то, Джинши давно привык к подобным оскорблениям, ещё будучи евнухом, и оставался к ним совершенно равнодушен.
Однако ссора между матерью и сыном выходила за грани разумного, поэтому юноше ничего не оставалось, как вмешаться. Суйрэн, между прочим, тоже могла бы утихомирить этих двоих, но женщина лишь молча наблюдала, предоставляя Джинши возможность самому разобраться.
— Вы оба — немедленно прекратите!
— Но!… — мать и сын развернулись к хозяину с одинаково возмущённым выражением лица.
— Вы абсолютно правы — у меня плохая репутация в Западной Столице. Это давно известно — так зачем же ворошить погасшие угли сейчас?
— Но, господин Джинши, разве спасение жителей Западной Столицы — не ваша заслуга, а не этого Гёку… Господина Гёку-оу?! Я думал, вы захотите высказать свою позицию.
— Какая польза от моей позиции? — спокойно возразил Джинши.
Все удручённо промолчали.
Джинши повернулся к Суйрэн и Таомэй:
— В этот раз нам понадобится больше охранников. И, возможно, придётся вначале спросить на это разрешение господина Гёку-оу.
Таомэй поморщилась, услышав это имя. Хотя она упорно называла Гёку-оу «Господин», в её тоне сквозила неприкрытая издёвка.
— Раз уж Лунный Принц собирается навестить больных и раненых, чтобы выразить им свои соболезнования, не лучше ли пригласить к ним врача? — Басен, наконец, высказал вполне разумное предложение.
— Я как-то позабыла об этом, но мне вот что интересно: сколько людей сможет устоять и не истечь слюной при появлении Его Высочества Лунного Принца? При всём уважении, но не проще ли будет вам не покидать виллы? — при этих словах Чуэ присутствующие потеряли дар речи.
— Вообще-то, она права, — раздалось бормотание Барёу из-за занавески. — Не хотелось бы иметь дело с ревнивыми мужьями и любовниками, после того как их жёны встретятся с господином Джинши. Отчитывайся о них потом! Меня аж дрожь пробирает, как подумаю об этом.
Все молчали.
Снаружи раздался шум. Должно быть, вокруг дома опять собирается возмущённая толпа, требующая выдать им Лунного Принца.
— Как насчёт этого? — заговорила Чуэ, достав из сундука Джинши царские одеяния и искусно расшитый широкий пояс, и протягивая его Басену.
— Так вот что ты задумала, — улыбнулась Суйрэн понимающе.
— Что вы от меня хотите? — Басен в недоумении склонил голову.
Чуээ ухмыльнулась:
— Принцу вовсе не обязательно появляться на людях. Пока все принимают тебя за Джинши, всё будет в порядке.
Джинши тоже сообразил, что имела в виду Чуэ.
— Так каков будет ваш приказ, господин Джинши? — обратился к хозяину Басен.
— Надень этот ремень. Тебе предстоит притворяться мной следующие несколько часов.
Басен ошеломлённо уставился на пояс.