Кабинет Рикусона снова был завален прошениями. Это продолжалось вот уже несколько дней, но всем петициям следовало уделить внимание, и отказаться не представлялось ни малейшей возможности.
Он сосредоточился на содержании документа, прагматично оценивая, стоит ли принять его, или отвергнуть. Чиновникам не хватало рабочих рук, и всё, что они не успевали сделать, отправлялось на стол к Рикусону.
Прошло уже два месяца со дня нашествия саранчи. После этого насекомые налетали ещё несколько раз небольшими волнами, а затем всё стихло. В Столице удалось восстановить хрупкое спокойствие. Однако малейший толчок — и в городе вновь всколыхнутся беспорядки.
Люди замечают лишь последствия катастрофы, но не её предпосылки. Если думать исключительно о возмещении ущерба, нанесённого посевам, и пренебрегать уничтожением вредителей, то в будущем страну ждут ещё более ужасные нашествия саранчи.
В руках Рикусона были тревожные сообщения о нашествии вредителей, а также петиции с просьбами о гуманитарной и другой помощи. Как бы ему хотелось спасти всех, однако Рикусон — всего-навсего чиновник среднего звена, и возможности Рикусона ограничены.
Объём гуманитарной помощи должен распределяться с учётом плотности населения и величины пострадавшей территории. Если продукты питания будут предоставлены в недостаточном объёме, вскоре объявятся мародёры, и люди начнут умирать от голода.
Рикусону хотелось рвать на себе волосы. Он должен как можно быстрее изучить отчёты по инвентаризации и распределении продуктов питания. Не то чтобы он испытывал сложности с арифметикой, но от количества цифр рябило в глазах, а ответственность за ошибку необычайно велика.
— Вот бы господин Лахан был здесь… — пробормотал Рикусон.
Его коллега специализируется на подобных вещах. Он словно манипулировал счётами в своей голове, с лёгкостью выполняя в уме сложные математические операции. Может быть, если каким-то образом переслать отчёты ему, Лахан сможет помочь распределить средства наиболее эффективно?
Кстати, о почте — Рикусон так и не получил ни одного письма от Лахана.
Последнее пришло примерно за два месяца до роя.
После того страшного дня Рикусон отправил Лахану уже два письма. Рикусон знал, что тот не прочь получить информацию такого рода. Он ожидал быстрый ответ.
Разумеется, Рикусон понимал, что из-за нашествия насекомых почтовое сообщение между Императорской Столицей и провинцией И-сей было на некоторое время прервано, но возможно ли, чтобы оба письма затерялись? Или кто-то обнаружил то, что было спрятано в письмах, которые он отправлял Лахану и Лунному принцу?
Рикусон остановил чиновника, пробегавшего по коридору:
— Мне не приходило никаких писем, не так ли?
— Нет, никаких писем господину Рикусону не приходило, — холодно ответил чиновник.
С тех пор как Рикусон прибыл в Западную столицу, он сталкивался с этим человеком лицом к лицу практически ежедневно. Этот тип демонстративно приносил письма другим чиновникам, твердя Рикусону: «если письмо не пришло, вероятно, оно попросту не существует».
Да вот только…
Неужели только Рикусону это кажется подозрительным?
Лахан не мог не знать о нашествии саранчи в Западной столице. Он должен был сразу написать Рикусону, чтобы разузнать ситуацию на месте.
Может быть, Лахан слишком занят сейчас, впрочем, как и все министерства Императорского Двора?
Возможно, Лахан отправил весточку для Рикусона через другого человека?
Рикусон невольно подумал о сестре Лахана. Тот мог бы отправить сообщение ей. Но может ли он сейчас обратиться к Маомао? Рикусон обречено вздохнул.
Отныне ему лучше не приближаться к Маомао. И сама девушка не могла встретиться с ним, даже если бы захотела.
Это на благо им обоим. Именно поэтому Рикусон в шутку предложил ей выйти за него замуж. Вокруг Маомао полно людей, которые чересчур её опекают, и даже шутка может вызвать у них бурную реакцию.
Мысленно отложив этот вопрос, он решил представить бумаги, которые закончил просматривать. Он вышел в коридор, чтобы позвать чиновника, но тут заметил Гёку-оу в дальнем конце сада с несколькими солдатами.
По какой-то причине Рикусон почувствовал дискомфорт, поэтому вернулся в кабинет и поднял очередное прошение.
Это была петиция из одной деревни к северо-востоку от Столицы. Основная тема сообщения заключалась в том, что урожай был уничтожен саранчой, поэтому жители деревни надеялись на продовольственную помощ от правительства; упоминался также призыв на военную службу.
Обычно Рикусон с этим не сталкивался — об этом вопросе следовало позаботиться ещё до того, как он попал к нему. Похоже, какой-то чиновник по неопытности допустил ошибку, и документ смешался с прочими в стопке, перенаправленной Рикусону.
Петиция была написана языком, выражающим искреннюю благодарность господину Гёку-оу, сыну Наместника, за его былые пожертвования.
Судя по тексту, эти глупцы слепо доверяли сыну Наместника и полагали, что все их просьбы будут непременно удовлетворены
Это была прекрасная история о том, как добрый и щедрый правитель спасает свой обедневший народ, оказавшийся в трудном положении. Каким же должен был показаться им Гёку-оу? Вполне естественно, что они готовы предоставить ему солдат.
«Призыв...»
Он подумал о Гёку-оу с его солдатами. Что он собирался с ними делать?
После такой крупной катастрофы люди непременно станут агрессивными. Так эта воинская повинность необходима Гёку-оу для подавления разъярённой толпы?
Рикусон глубоко вздохнул.
Гёку-оу, завоевавший сердца людей, редкостное по своей силе нашествие саранчи, младший брат Императора и Стратег, военный советник Императорского Двора.
В Западной Столице собрались все главные актёры и сцена была подготовлена.
Но для чего? Рикусон всё ещё не был уверен. Потому что в глубине души он всё ещё лелеял желание, всё ещё надеялся.
Надежду на то, что Гёку-оу всё-таки окажется хорошим правителем.