День 20.
Воры и мародеры бесчинствуют по всей провинции И-Сей. Военных, дислоцированных в сельской местности, не хватает.
День 21.
Брат Лахана ремонтирует одно из складских помещений. Видимо, что-то строит.
День 25.
Из Императорской Столицы доставлена гуманитарная помощь. Это случилось гораздо быстрее, чем ожидалось. Помимо еды прибыли кое-какие лекарства, но этого всё равно недостаточно.
День 27.
Открылись несколько магазинов. Однако запасы всё ещё минимальны, но некачественные товары нарасхват.
День 28.
Число обращений пациентов по поводу кровоточащий дёсен увеличивается с каждым днём. Причина болезни заключается в том, что овощи и фрукты исчезли из рациона, что приводит к дефициту питательных веществ.
День 32.
Повара попытались добавить саранчу в пищу, но ничего путного у них не вышло. А вот яйца домашней утки стали редким деликатесом и ценным источником питательных веществ.
День 37.
Брат Лахана возился с уткой у дверей склада. Джофу пыталась проникнуть внутрь, а мужчина не пропускал. Странно, но, несмотря на видовую разницу, казалось, что они успешно беседуют.
— Что ты делаешь, играя с этой уткой?
— Да какие уж тут игры. Иди сюда и помоги мне поймать Джофу! Пожалуйста, иди сюда!
Маомао впервые слышала, чтобы кто-то ещё кроме Басена называл утку по имени. Брат Лахана и Басен мало общались в деревне, но, возможно, утка стала для них общей темой для разговора.
Маомао сделала, как сказал брат, и подхватила Джофу. Люди в округе голодали, а у птицы были яркие перья и упитанный вид. Если утка выйдет за пределы виллы, её немедленно поймают и съедят. Маомао и сама-то едва удерживалась от убийства, и то лишь потому, что она откладывала яйца.
— Она пытается попасть на склад. Что там?
— Я выращиваю кое-что, взгляни-ка.
Брат Лахана впустил девушку. Часть комнаты была завешана тёмной занавеской, а за ней — установлены несколько больших тазов с водой. В посудинах плавали какие-то растения.
— Это и есть твои ростки?
— Да. На вилле есть пруд, я планирую вскоре пересадить их туда. Было бы лучше использовать чистый источник, но на Западе вода слишком ценна.
— Что это за растения? Кажется, это не маш, и не соевые бобы.
Маш, или золотистую фасоль, можно использовать не только в пищу, но и в качестве лекарственного растения, а также готовить из бобовой муки лапшу. А о пользе соевых бобов и говорить не приходится.
— Это люцерна. Её используют как кормовое растение для лошадей, но я слышал, что молодые ростки могут употреблять в пищу люди. Я решил это проверить и привёз семена вместе с зёрнами пшеницы.
— Ах, да, — Маомао вспомнила, что к телу брата Лахана были привязаны несколько пакетов. Её так впечатлила история о пшенице, что обо всём прочем она забыла.
Кажется, этот парень, увидев любые семена, пытается их прорастить.
— У Джофу зоркий глаз и она всё время порывается сожрать мои росточки. Эй, я к тебе обращаюсь, подруга! — закричал фермер. — Разве Басен и Барёу не делятся с тобой едой? Ты всё ещё голодна? Сколько можно есть?! Ты скоро лопнешь!
И брат Лахана несколько раз щелкнул утку по голове костяшкой пальца. Эти двое ведут себя, как два крикливых и вечно ссорящихся ребёнка. И как только «папаша» Басен позволяет им играть вместе?
— О, так ты знаком с господином Барёу! Вот так сюрприз.
Даже Маомао находила его не более приветливым, чем бродячую кошку, когда они сталкивались друг с другом.
— Мы познакомились после моего возвращения в Западную Столицу. Он был очень мил. Меня пригласили в комнату и он из-за ширмы подал письмо, в котором поблагодарил меня за тяжелый труд. Это, вероятно, было лучшее обращение, которое я получил за всё время пребывания на Западе!
— Ну что ты такое говоришь?! Я тоже беспокоюсь о тебе.
Просто Маомао была немного занята, возможно, поэтому её забота не была слишком очевидна.
— Ну а потом я передал ответную записку сестре Чуэ, а Барёу прислал мне ещё одно письмо, и вот так мы начали болтать. Через ширму.
— Сестра Чуэ — птица-вестник…. — Маомао усмехнулась.
Зная Чуэ, она, должно быть, веселилась вовсю, работая почтальоном.
— Барёу иногда передает мне сообщения с помощью Джофу.
— Неужели домашние утки на это способны?
Маомао с подозрением уставилась на утку, которую она всё ещё держала в руках. Птица в ответ таращилась на девушку круглыми глазенками, умоляя отпустить её. Брат Лахана успел закрыть склад, так что Маомао поставила Джофу на землю. Домашняя утка, покачивая гузкой, отправилась куда глаза глядят.
— Я считаю, мне кажется, что ты лучше всего работаешь, когда никто не видит, — усмехнулась Маомао.
— Очевидно, ты только что сделала комплимент, но я почему-то не чувствую, что меня похвалили.
— Это был комплимент. Давай-ка подумаем о более важных вещах. Сколько времени понадобится, чтобы вырастить люцерну в больших количествах?
Если посадить её в достаточном количестве, частично удастся решить проблему нехватки овощей.
— Я высадил все семена, которые у меня были. Но вообще-то, люцерна вовсе не редкость. Можно съездить в ближайшую деревню и попросить семена. Правда, она растет лишь в сезон дождей, но, возможно, у фермеров кое-то завалялось.
— Могу ли я попросить тебя собрать как можно больше этого растения? Я хочу добавить её в рацион.
Конечно, что будет в раздаваемой еде, решала не Маомао. Она собиралась донести этот вопрос до Джинши.
— Проблемой, помимо семян, является ещё и нехватка воды вне сезона дождей. Хотя, кто знает, возможно, еще не поздно и мы сумеем найти какой-то пруд.
— Давай будем решать проблемы по мере их поступления. И раз уж мы ищем замену овощей в рационе, я также хотела бы взглянуть, не растут ли где соевые бобы или маш.
— Было бы неплохо, — вздохнул брат Лахана. — это дало бы нам передышку на некоторое время.
Брат Лахана много чего полезного сделал и помимо проращивания ростков люцерны. В саду виллы он разбил участок под огород. Маомао надеялась, что он спросил разрешение на это. Хотя Чуэ также похозяйничала, построив там же небольшой загон для своей козы. Маомао опасалась, что господин наместник Гёкуэн перепугается и не узнает свой дом, когда вернётся.
— Кстати, сестра Лахана,…
— Что за дурацкое имечко! Ты что, забыл, как меня зовут? — Маомао чуть не поперхнулась.
— Чья бы корова мычала… Смотри, кто-то пришёл в медицинский кабинет. Разве тебе не следует вернуться туда? А то доктор-шарлатан остался совсем один.
— Ты прав, я, пожалуй, пойду.
Маомао попрощалась с братом Лахана, и направилась в медицинский кабинет.
— Ну наконец-то ты появилась! — неожиданным посетителем оказался Тянью. — У врачей закончились лекарства.
—Здесь запасы тоже подошли к концу.
— Не может быть, — Тянью с беспокойством посмотрел на Маомао.
Этот непринужденный, покладистый, осунулся и загорел под солнцем Западной Столицы. Видимо, доктор Ю не позволяет парню филонить.
— Какие лекарства тебе нужны? — Маомао заглянула аптечку, раздумывая.
— Мази для заживления ран и для извлечения гноя, лекарство от коликов, от простуды, жаропонижающее, против диареи и пилюли от головной боли.
— Вы так много использовали?! — это было совершенно невозможно: Маомао только вчера выдала врачам последнюю партию препаратов.
— Какой-то ресторан подаёт испорченную пищу. У многих пострадавших понос. А лекарство от головной боли я возьму для нашего Старшего, у того, похоже, постоянно болит голова, — саркастически добавил Тянью.
Говоря о старшем, помимо лекаря Ю есть только один врач, непрерывно манкирующий своими обязанностями под предлогом головной боли. Маомао считала, что шарлатану давно пора прикрыть доступ к аптечке — только зря лекарства переводить.
— Я бы лучше прописала ему слабительное, но, к сожалению, это лекарство тоже закончилось, — полушутя сказала Маомао. Честно говоря, ситуация становилась всё более пугающей.
— Тянью, это последняя партия лекарств.
— Разве ты не можешь приготовить новую?
— У нас нет ингредиентов!
Маомао давно уже привлекла к изготовлению лекарств всех, кого могла. Даже Рихаку и Чуэ просила помочь.
— Тогда используйте заменители.
— Используем. Они у нас почти закончились.
— Серьёзно? Разве это не скажется на качестве?
— Ну, мы же не можем иметь всё, правда?
Маомао хотела бы приготовить эффективные препараты, но где взять то, чего у неё попросту нет? Запас трав, который она привезла из Столицы и использовала для приготовления мазей и пилюль, давно исчерпался.
— Лекарственные травы здесь не так хороши, как в центральном регионе
Здесь иной климат и уникальная растительность. Разумеется, встречаются и растения с лечебным эффектом, но все они незнакомы Маомао, выросшей в Столице. Раньше это не было проблемой для региона, процветающего благодаря торговле. Сейчас же ситуация резко ухудшилась
«Почему лекарствам не отдан приоритет в поставках гуманитарной помощи?» — раз задумывалась девушка.
Понятно, что в настоящее время наиболее необходимы продукты питания, но и лекарства не менее важны. Или лекарственное сырье доставили в Столицу, но оно не попало к Маомао?
— Ха, — хмыкнул Тянью. — Такими темпами, интересно, мы когда-нибудь вернемся в королевскую столицу?
— Кто знает.
Шарлатан тоже подошёл и включился в беседу:
— Интересно, как там Луомен?
«Эх, папаша…»
Правда, её отец служит в гареме вместо шарлатана, так что Маомао была уверена, что с ним всё в порядке.
«По сравнению с её приёмным отцом, это шарлатану следует побеспокоиться о себе».
Они знали, что экспедиция в западную столицу будет долгой, но, как сказал Тянью, в данный момент конца не было видно. Маомао подумала, что Джинши, по крайней мере, стоит вернуться в императорскую столицу, но тот не подавал признаков отъезда.
Откровенно говоря, Маомао считала, что нынешняя ситуация в Западной Столице из рук вон плоха. И хотя они готовы были к подобному повороту событий, и Джинши наверняка предпринял соответствующие меры, но, в конце концов, они ведь боролись со стихийным бедствием…
«Нашествие саранчи и правда может уничтожить целую страну».
За последние годы случилось несколько незначительных нашествий, но такой огромной волны насекомых не было, пожалуй, лет пятьдесят.
Джинши уже обратился к Императору с просьбой направить гуманитарную помощь. По крайней мере, его присутствие здесь позволяло оказывать давление на Столицу. Чем дольше Лунный Принц будет находиться на Западе, тем больше помощи ему удастся собрать с Императорской Столицы.
Не похоже, что Император и Джинши в ссоре, хоть его отправка сюда и походила на ссылку. Но Маомао полагала, что иного выхода у Императора и его брата не было.
— Полагаю, почтенный императорский младший брат всё ещё находится в своих почётных покоях и занимается своими почётными делами? — кисло спросил Тянью.
— Мы ничего не можем поделать, — ответил за него шарлатан, — господину Джинши сейчас слишком опасно выходить в город.
— Знаю. Но это производит на жителей Столицы не слишком хорошее впечатление.
— Почему ты так думаешь?
— Поговаривают, что военные снуют по Западной Столице во всех направлениях, а этот господин лишь прячется в безопасном месте, отдает приказы да ест целыми днями.
— Кто сказал такую чушь?!
— Я слышал это от одного из солдат, когда мы с ними ели картофельную похлебку из одного котла.
— Вот как, — шарлатан удрученно опустил голову.
Тянью немедленно вступился в защиту Принца:
— Другой военный тут же остановил наглеца: «А кто привёз в город сладкий картофель, который ты сейчас ешь?»
— И то верно.
Другими словами, многие критикуют действия Джинши, но есть и те, кто становится на его сторону. Пусть их и немного, но если даже среди солдат, приехавших вместе с принцем из Столицы, находятся те, кто в нём сомневается, то что уж говорить о простом люде.
Тянью ответил на невысказанный вопрос Маомао:
— Зато этот сын Наместника — вот уж кто действительно хорош в завоевании людских сердец!
Речь шла о Гёку-оу.
— завоевании людских сердец? — повторил Шарлатан. — Неужели он лично раздавал голодным еду?
— Это местные солдаты раздают еду, так что люди автоматически предполагают, что это их любимый губернатор принес её им. И солдаты не скрывают, что выходят на улицы, чтобы пресечь беспорядки - по крайней мере, в пределах столицы!
— Ну вот, это уже кое-что!
Доктор-шарлатан принялся заваривать чай. Чайные листья давно закончились и чай заваривали из сушеных листьев одуванчика.
— Могу лишь сказать, что действует он действительно потрясающе. Гёку-оу похож на актёра на сцене.
Тянью лицемерно расхваливал Гёку-оу.
«И вновь о нём говорят, как об актёре».
Маомао вспомнила, что стратег тоже упоминал об этой черте характера.
— Простите, но если вы не возражаете против моего вопроса, как мастер Гёку-оу выглядит для вас двоих?
Маомао интересовалась мнением Тянью, но шарлатан торчал рядом и, кажется, был не против поболтать, так что пришлось позволить ему присоединиться к разговору.
— Я видел его лишь мельком, но у меня сложилось впечатление, что Господин Гёку-оу — величественный и красивый мужчина с весёлым нравом.
Маомао догадывалась, что шарлатан скажет именно так. Сама девушка слышала исключительно восторженные отзывы об этом человеке, но лично с политиком не встречалась, поэтому не могла сложить собственного мнения. Да и внешний вид не всегда отражает сущность, чтобы делать выводы из поверхностных и кратких встреч.
— Хороший вопрос...
Тянью выпил чай из одуванчиков, заваренный шарлатаном, и упаковал лекарства, которые выдала ему Маомао.
— Я думаю, он родился не в своё время.
— И что это значит?
— То и означает — такой человек, как он, должен был родиться в другую эпоху. Знаете, очень похож на вашего чудаковатого стратега.
Маомао не понравилось то, что она услышала.
— Что именно это значит?
— Что ему сложно приспособиться к жизни в мирное время. Он был бы эффективней на войне или во время стихийных бедствий. Я мельком видел его в деле: вокруг толпился народ, была давка и суматоха, но он казался очень воодушевляющим.
— Забавно, но я мог бы сказать то же самое о тебе
— В таком случае, мы похожи. Но, всё же, есть между нами небольшая разница.
— И в чём же? — спросила Маомао.
— Это как... желание выделиться. Желание, чтобы тебя заметили. Не могу точнее описать.
— Значит, он испытывает потребность в самоуважении?
— Я не знаю. Забудь об этом, неважно…
Тянью допил остаток чая и ушёл с лекарством подмышкой. Наверное, ему надоело обсуждать Гёку-оу.
«Похожи, да?» — Маомао никогда не понимала, говорит ли Тянью искренне, или изворачивается и юлит. Она чувствовала себя растерянной, но сейчас куда важнее было сообразить, как пополнить запас лекарств.
В конце концов Маомао решила, что лучше всего обратиться к человеку, разбирающемуся в садоводстве. В предыдущую их встречу фермер сажал ростки люцерны, сейчас же вспахивал огород, разбитый на месте бывшего парка, окружающего виллу.
— Хочешь выращивать лекарственные травы?
Брат Лахана надел рабочую одежду и размахивал мотыгой. Он всегда злился, когда его называли фермером, но что бы он ни надел, всё равно выглядел как типичный сельский житель, работающий в поле.
Красивый ландшафт, над созданием которого когда-то так усердно трудился старый садовник, теперь выглядел как экспериментальное мини-поле по выращиванию пшеницы и батата. Вместе с братом Лахана трудились несколько фермеров из Центрального региона, которых он привёз с собой, а также садовники, ранее ухаживавшие за садами этой виллы, а сейчас орудующие мотыгой и вспахивающие почву наравне с другими.
— Если предположить, что последствия катастрофы будут затяжными, то выращивать поле с лекарственными травами действительно придётся. Только вот возделывать землю здесь трудновато, тебе ведь это известно? Сухой климат этих областей не подходит для выращивания большинства растений, распространенных в Императорской Столице. В любом случае, топай на луг и ищи свои травы там. Здесь я собираюсь сажать пшеницу и сладкий картофель.
— Но, брат Лахана, ты ведь часто путешествуешь, чтобы заниматься сельским хозяйством в разных местах? Неужели не найдется поля под мои нужды здесь неподалеку?
— Путешествую… Ха! Это были рабочие поездки, а вовсе не увеселительное путешествие. Мне приказали научить фермеров выращивать сладкий картофель в различных климатических условиях.
«Странно, разве Джинши просил брата Лахана что-то ещё сделать для него?»
— Мой отец… Не думаю, что он понимает, что происходит на самом деле. Я получил от него письмо в самый разгар этой чрезвычайной ситуации, и что там было написано? «Жду от тебя отменных результатов!» А я тем временем думал, что умру!
Если брат Лахана — типичный фермер, то отец Лахана — чокнутый фермер. Фермер-маньяк!
— Тебе повезло, что ты избежал смерти. Как тебе удалось вернуться живым?
Судя по всему, брат Лахана потерялся и отделился от своей охраны где-то в пути, а затем отправился к западным границам провинции. Обратный путь, должно быть, пролегал через множество трудностей.
— Уф... Часть пути у меня были телохранители, но один погнался за лошадьми, когда те испугались роя саранчи и убежали, другой ушёл, когда на нас напали разбойники... Мне удалось обменять немного сушёного картофеля, который у меня был, на то, что нам было нужно в разных местах, через которые мы проезжали, а потом люди пытались украсть остатки моего картофеля! По пути на запад я останавливался в деревнях, чтобы научить их выращивать картофель, и предупреждал их, что может прийти нашествие насекомых, а на обратном пути я обнаружил, что эти деревни пострадали сравнительно мало. В первой из них они даже поблагодарили меня и дали мне место для ночлега. А вот в следующей деревне...
Рассказ грозил затянуться надолго. Если бы Маомао выслушала весь его рассказ, ей хватило бы его подвигов на целую книгу.
— Ладно, я поняла, это было ужасно. В общем, дай мне знать, если найдёшь место, подходящее для выращивания лекарственных трав.
— Да ты вообще меня слышишь?! Я же сказал тебе, что здесь неподходящие условия! Ха… ладно. Я вижу, что тебя не переубедить. Только не жди слишком многого.
Не смотря на то, что брат Лахана постоянно жаловался, он был действительно хорошим человеком и искал любые способы помочь. Маомао могла лишь беспокоиться о том, как бы его не перегрузили просьбами люди, бесстыдно использующие брата Лахана.
— Кстати, тебе пришли письма из Столицы.
— Интересно, от кого?
— Не знаю. Чуэ только что была здесь, это она принесла.
Интересно, это от Луомен или из Малахитового дома?
Маомао вернулась в аптеку, прихватив письма, и заперлась в своей комнате. Комната вновь была оформлена в стиле, привычном Маомао — никаких занавесочек, всё строго и функционально, простая мебель и висящие пучки трав. Шарлатан, помогавший ей обустраивается, казалось, испытывал жалость, но Маомао не собиралась сдавать позиции.
Она получила три письма: от Лахана, Яо и Эньен.
«Ах, да».
Она запоздало вспомнила, что перед тем, как они отправились в путь, Яо просила иногда писать ей.
«А я не отправила ни слова…»
В последнее время она была так занята, что не было ни сил, ни свободного времени. Она даже не задумывалась об этом, полагая, что если возникнет что-то серьёзное, Джинши свяжется с ней в медицинском кабинете.
Маомао посмотрела на три конверта и, поколебавшись, оставила письмо Лахана напоследок. Затем обратилась к письмам от Яо и Эньен, мгновение пошевелила пальцами, прежде чем взять письмо Яо. Почтовый конверт был склеен из прочной двухслойной промасленной бумаги, чтобы предотвратить повреждение или намокание почтовых сообщений при пересылке на далекие расстояния. Обычно Эньен вкладывала в конверт специи, лекарственные травы или цветы, но, видимо, на этот раз прочность упаковки стала приоритетом.
«Ведь на таком большом расстоянии не было гарантии, что послание вообще дойдёт до адресата».
Содержание письма, как обычно, было острым и нахальным, но потом резко стало застенчивым и милым:
«Ты долго мне не писала, и я захотела узнать, как у тебя дела. Я слышала о нашествии саранчи в Западных Землях, и мне так жаль, что я ничем не могу помочь, кроме как отправить это письмо…» — и всё в таком духе.
Письмо было написано аккуратными столбцами из четких иероглифов, которые иногда становились смелыми от эмоций. В этом вся Яо — прямая, порывистая.
«Нужно будет обязательно ответить ей как можно скорее».
Проблема в том, что даже если Маомао отправит письмо, она не знает, когда оно дойдёт до адресата.
Затем она вскрыла письмо от Эньен. Как и в первом письме, бумага конверта была плотной и промасленной.
Маомао просмотрела письмо. Потом перевернула исписанный лист бумаги, обреченно подняла глаза к небесам и вздохнула, а затем сжала переносицу. Письмо было написано на бумаге того же формата, что и письмо от Яо, но почерк Эньен был размером с рисовое зернышко, а длина текста напоминала, скорее, буддийские классические трактаты. Девяносто процентов содержания было связано с Яо. Это было даже не письмо, а дневник наблюдений за Яо.
Маомао надеялась найти в тексте хоть что-то важное, но чем дальше она читала, тем больше казалось, что смысл его сводится к фразе: «Моя госпожа такая чертовски милая!»
Тем не менее, из письма Маомао поняла, что Яо всё ещё не отказалась от идеи стать врачом, что беспокоило Эньен. Кроме того, девушку тревожило кое-что ещё… Но письмо окончилось довольно сумбурно, и Маомао так и не поняла, чем же обеспокоена её подруга.
«Извините, девочки, мне сейчас не до ваших проблем», — решила Маомао и отложила письма коллег в сторонку.
Наконец очередь дошла до последнего письма.
Маомао вообще не ожидала, что Лахан напишет ей — было бы куда полезней, обратись он к Джинши или кому-либо ещё. Неужели ему не пришло в голову, зная характер Маомао, что она может просто выбросить письмо, даже не взглянув?
Как бы то ни было, письмо дошло до неё в целости и сохранности, и ради тех, кто помог ему в этом, она решила открыть его.
Всё та же двухслойная промасленная бумага, которая казалась Маомао несколько странной. Маомао не удивило, что письма Яо и Эньена могут быть оформлены одинаково, но письмо Лахана? Может, они продавали бумагу, изготовленную таким способом, специально для пересылки на большие расстояния?
«Неважно».
Она взглянула на письмо, в котором говорилось
«Яо и Эньен всё ещё живут в моём доме. Как ты думаешь, что мне делать?»
Редко, когда можно было увидеть Лахана в столь очевидном замешательстве. В остальной части письма вежливо спрашивалось о здоровье тех, кто находится в западной столице. Но было заметно, что единственное, что его волновало — это Яо и её подруга.
Маомао осторожно сложила письма.
«Черт возьми, я не знаю».
Девушка попросила у шарлатана пустую коробку из-под паровых булочек.
Маомао, простолюдинка в душе, просто не хотела выбрасывать ценную промасленную бумагу.